Александр БОБРОВ. О ДЕТЯХ И ПАСЫНКАХ РОДИНЫ. «Серебряный век простонародья» в исследовании Владимира Бондаренко

 

Александр БОБРОВ

О ДЕТЯХ И ПАСЫНКАХ РОДИНЫ

«Серебряный век простонародья» в исследовании Владимира Бондаренко

 

(Статья взята из архива ДЛ, зима 2004 года. Перепубликация приурочена к 75-летию критика Владимира Бондаренко.)

Недавно я принял участие в программе А.Архангельского «Тем временем». До меня плохо донесли обсуждаемую тему его помощницы: «Ну, государство, свобода творчества, меценаты…». Я вознамерился вести речь о защите художника от любого диктата, но оказалось, что автор решил возвысить роль меценатов и, так сходилось – лично финансиста «Семьи» А.Мамута, который и на это деньги дал, и тем помог, и эту программу спас. Тогда я попытался сказать, что главным меценатом ХХ века всегда выступало в России государство или патриотические сообщества, что Николай Рубцов выпустил книгу «Звезда полей», сделавшую его знаменитым, в профессиональном издательстве «Советский писатель», а не в превозносимых тут частных издательствах. Эти рассуждения – убрали.

В подтверждение моего четкого мнения и на фоне дальнейшего сбрасывания с плеч государства всяких социальных забот о ветеранах, культуре и образовании мне как раз и довелось прочитать поучительное издание, которое показало, что может государство даже в трагические и небогатые годы для одаренных своих сограждан.

Критик Владимир Бондаренко написал в предисловии к своей новой книге «Серебряный век простонародья», вышедшей в издательстве ИТРК: «Сквозь все трагедии и драмы ХХ века русский народ сохранил и вручил ключи от своей души уже не высшему сословию, не потомственной интеллигенции и не выходцам из дворянства, а не ахти как и образованным, прорвавшимся к культуре сквозь многочисленные заслоны – своим младшим детям, своим Иванушкам-дурачкам. Это и был подлинный авангард в русской культуре второй половины ХХ века… Если ХХ век начался изумительным исходом Серебряного века поэтической интеллигенции, то завершился он не менее изумительным Серебряным веком русского крестьянского простонародья».

Тут, как свойственно Бондаренко, желание резче очертить духовный феномен, выстроить ряд дорогих сердцу имен, заставляет включать в «крестьянское простонародье» и сына инженера-строителя Владимира Соколова и замоскворецкого горожанина Юрия Бондарева, и отпрыска ленинградских учителей Глеба Горбовского. Но что и впрямь их всех объединяет, так это врожденная верность народной правде – окопной, крестьянской, разночинной. И еще одно коренное сходство, которое мне особенно хочется подчеркнуть: сыновье чувство любви к России, которое оказалось разделенным. Родина даже в самые трудные годы не бросила своих одаренных детей, отдала последнее, чтобы они встали на крыло. Ну, порой проявляла неуклюжую опеку или журила устами недалеких воспитателей, что частенько бывает в большой семье и дружном коллективе.

Вот один из героев книги – замечательный прозаик Евгений Носов, которому в январе исполнилось бы 80 лет, пишет свою автобиографию: «Я родился студеным январским вечером 1925 года в тускло освещенной избе своего деда. Село Толмачево раскинулось вдоль речки Сейм, в водах которой по вечерам отражались огни недалекого города Курска». Из деревенского окна виделись мне просторный луг, весной заливаемый половодьем, и таинственный лес за ним, и еще более далекие паровозные дымы за лесом, всегда манившие меня в дорогу, которой и оказалась потом литература – главная стезя моей жизни».

Эта стезя начиналась и на курских черноземах, и на полыхавших полях сражений. Крупный, добродушный, основательный Носов воспринимался безусловным авторитетом и в Курской писательской организации, и среди растущей армии читателей, и в кругу сотоварищей.

Помню, большая группа писателей приехала в 1976 году в Орел, на Дни литературы, чтобы встретиться с читателями и открыть восстановленную усадьбу Спасское-Лутовиново. После теплой встречи на вокзале разместились в гостинице, пошли завтракать в ресторан. В зале было оживленно, шумно, восторженно как-то: съехались собратья из разных городов, пришли руководители областной культуры, орловские писатели. За соседним с моим столом сидели Виктор Астафьев, Евгений Носов и одна из сотрудниц «Литературной России». Евгений Иванович немного выпил за встречу со старым другом и слегка красовался перед восхищенной слушательницей, хотя видно было, что и всерьез наболевшим делился: «Ну почему меня Чаковский (тогдашний главный редактор «Литературной газеты») все время учит, попыхивая сигарой, как надо советскую власть любить и правильно писать? Да я за эту власть воевал, а потом всю жизнь горбатился!».

Как-то запал мне по молодости в память этот простой недоуменный вопрос. А ведь и вправду, все кому ни лень печатно и устно поучали, а как доходило до конкретных дел – творчества, человеческих поступков – вели себя вразрез с заявленными идеалами, особенно с началом перестройки да рынка. А поучаемый в сигарном дыме Евгений Иванович до последних дней остался верен своим идеалам советского солдата и русского писателя.

Еще один герой книги Бондаренко – Василий Шукшин, который родился в далеком алтайском селе Сростки был сыном репрессированного, однако по полной – 4 года, как и Николай Рубцов, служит на могучем флоте, на сверхсекретных кораблях. Потом становится директором школы, преподает литературу и историю в родном селе. Наконец, спокойно на деньги сельского педагога едет в Москву, поступает во ВГИК в знаменитую мастерскую Ромма, получает ведущие роли, а за фильм «У озера» Сергея Герасимова – Государственную премию СССР. Можно себе такое представить в нынешнем кинематографе, где заправляют тодоровские, бондарчуки, янковские, чухраи – младшие. Среди них есть и способные, профессионально натасканные ребята, но разве сравнишь их по опыту, знанию России, умению сострадать народу с Чухраем-старшим или Василием Макаровичем? А поверхностное знание азов и культуры – дело быстро наживное.

Вот Виктор Астафьев, перед смертью испоганивший советское и свое прошлое, все-таки вспоминает в книге: «Вновь созданный Союз писателей РСФСР от щедрот своих и административного размаха затеял творческий семинар молодых рассказчиков России. Собрались мы, молодые литсилы России, в шикарном Доме творчества Малеевка. Аж на целый месяц оттуда был удален всякий другой пишущий, но больше отдыхающий люд, дабы не мешал он молодым талантам думать и творить. К каждым двум семинаристам был приставлен опытный наставник – писатель». Где она сегодня, в третий раз перепроданная Малеевка, где такие семинары?

Потом Астафьев из Чусового приехал в Москву «с ее театрами, концертными залами, выставками, несколькими первоклассными преподавателями, единомышленниками и друзьями», учился два года на Высших литературных курсах, где они подружились с Евгением Носовым. Оба вспоминают в книге «Серебряный век простонародья», что за два года пересмотрели весь репертуар театров. Можно сегодня представить, чтобы на стипендию так два нищих провинциала прожили в сегодняшней Москве?

Детдомовец Николай Рубцов выпустил упомянутую книгу в крупнейшем издательстве новинок «Советский писатель» в 31 год. Ну-ка, приди сегодня в издательство со стихами выгоняемый студент Литинститута, недавний рабочий Кировского завода. Скажут: «Плати!». Поверим в невероятное: за гордого Колю бы кто-то заплатил. И что? – был бы эффект? Кто бы заметил эту книжку, рассказал о ней в прессе и в эфире? Нынешняя «Комсомолка» с читательницами в купальниках и дурацкими стишатами «поэта из народа»? Виктор Ерофеев в «Апокрифе» или внучка советского графа Толстого в «Школе злословия»? Да не смешите!

Читаешь страницы этих русских судеб и ясно осознаешь: как бы они ни складывались в трудные годины, Родина помнила, пестовала, поддерживала своих талантливых детей, хоть и опекала порой излишне ревниво и топорно. А разве наплевательское отношение и даже презрение к тем, кто пробивается к вершинам из глубин и нищеты жизни лучше? Книга «Серебряный век простонародья» – лучший ответ на этот вопрос среди зимнего эха войны, объявленной и простому люду, и талантливым выходцам из глубин народа!