Людмила БИРЮК. УРОНИЛИ МИШКУ НА ПОЛ… К 115-летию со дня рождения Агнии Барто

 

Людмила БИРЮК

УРОНИЛИ МИШКУ НА ПОЛ…

К 115-летию со дня рождения Агнии Барто

 

Первые шаги

В начале своего творческого пути молодая поэтесса Агния Барто не могла предположить, что будет писать именно детские стихи. Она искренне считала это несерьезным занятием. В 20-х годах прошлого века советская детская литература делала только первые робкие шаги.  Еще не выросло «Чудо-дерево» Корнея Чуковского, еще не поселил Маршак своего рассеянного на улице Бассейной, и Аркадий Гайдар не раскрыл юным читателям тайны загадочных букв «РВС»... 

Но уже начал свою вдохновенную работу Максим Горький – великий энтузиаст и организатор литературы для детей. На открытой эстраде в Сокольниках взволнованно и страстно выступал перед детьми Владимир Маяковский. Кропотливо искали советские издательства талантливых детских писателей и поэтов... Когда впервые Агния Барто принесла свои стихи в Госиздат, редактор, ознакомившись с ними, неожиданно направил ее в отдел детской литературы. 

Окончательное понимание своего призвания пришло к поэтессе в 1933 году, когда Горький пригласил ее к себе домой на Малую Никитскую. «То, с каким душевным вниманием, с какой гордостью и восхищением следил Горький за советскими детьми, окончательно утвердило мое желание стать именно «детским» поэтом», – напишет впоследствии Агния Львовна Барто в своих воспоминаниях.

Литературу нельзя строго поделить на детскую и взрослую. Создавая произведение для детей, писатель не может не думать о том, что его прочтет и взрослый читатель. В знаменитом «Томе Сойере» Марка Твена столько иронических подтекстов, что этот роман с интересом читается в любом возрасте. С «Голубой чашкой» Гайдара мы не расстается на протяжении всей жизни, с неизменным волнением перечитывая этот, на первый взгляд, простой и прозрачный рассказ.

 А Барто? В ее стихах, даже самых незатейливых, всегда есть скрытый второй смысл, который маленький читатель постепенно постигает по мере своего роста. «Ребятам я говорю, что пишу для них «из хитрости», – признавалась поэтесса, – ведь дети обязательно вырастут, а стихи запомнят и еще своим детям потом прочтут, вот стихи и проживут долго».

Уронили Мишку на пол,

Оторвали Мишке лапу,

Все равно его не брошу,

Потому что он хороший.

Не бросайте в беде старых, верных друзей, любите их и помогайте им, особенно если они уже старые, слабые и нуждаются в помощи! Ясно и мудро. Просто и доступно даже для самых маленьких детей. Не верится, что именно эти, с колыбели знакомые строчки, когда-то были забракованы на художественном совете! Литературные произведения для детей в ту пору принимались к печати путем голосования. Критики посчитали стихи о Мишке слишком вычурными, а рифмы слишком сложными для детского восприятия и потребовали переменить их. Но, видимо, судьба благоволила к молодой поэтессе… После долгих споров сборник «Игрушки» все-таки был опубликован без изменений. Вскоре в газете «Вечерняя Москва» о нем появились добрые слова Корнея Ивановича Чуковского…

Агния Барто всегда с благодарностью вспоминала дружескую поддержку выдающихся мастеров слова. И все-таки не они, а еще более авторитетные ценители дали путевку в жизнь ее стихам. Настоящими литературными экспертами творчества Барто стали дети. Это они от всей души пожалели Зайку, которого бросила хозяйка, и обрадовались деревянной Лошадке, которой можно гребешком пригладить хвостик, а потом поехать в гости. Это они во дворе после дождя тянули кораблик по быстрой реке, и, увидев плачущую девчушку, хором утешали: «Тише, Танечка (Анечка, Манечка) не плачь, не утонет в речке мяч!». А вечером, уже полусонные, ложась в кроватку, тихонько бормотали, повторяя за мамой:

Спать пора, уснул бычок,

Лег в коробку на бочок…

Разумеется, не все поначалу шло гладко. Случались у Барто и неудачные, откровенно слабые строки. «Работайте! – строго говорил ей С.Я. Маршак. – Не у всех сразу получалось! Даже Антоша Чехонте не сразу стал Чеховым!».

Она работала... Не ждала прихода вдохновения, а упорно и трудолюбиво шла ему навстречу. После большой творческой удачи – сборника «Игрушки», появились и «Снегирь» – мечта маленького хитрюги, и зазнавшаяся «Леночка с букетом» и трогательное стихотворение о покинутом щенке – «Уехали»…

В одном из первых своих произведений – стихотворении (или крошечной поэме) «Братишки», Барто рассказала, как матери всей Земли баюкают своих малышей, желая им лучшей доли. Слушая нехитрые слова колыбельной песенки, доносящиеся из разных уголков Земли, маленький читатель сознавал, что в мире он не один, что кроме мамы, папы и бабушки, у него есть далекие друзья, судьба которых не может быть ему безразлична. В разных уголках планеты живут «братишки». У них разный цвет кожи, и в то же время все они – одна семья…

Как у черненького братца

Волосенки не ложатся,

Завиваются в колечки,

Словно шерстка у овечки…

……………………………….

Как у желтого братишки,

Косоглазого мальчишки,

Волосенки колкие,

Черными иголками…

В 1928 году стихотворение «Братишки» вошло в сборник под тем же названием. Он полюбился читателям и был переведен на многие языки мира. По сведениям печати, эта детская книжка в гитлеровской Германии была внесена в списки книг, подлежащих уничтожению за коммунистическую пропаганду. Наверное, нежное стихотворение для малышей не на шутку напугало фашистов, раз полетело в инквизиторский костер вместе с книгами Гейне и Толстого…

 

«Звенигород»

Что такое фашизм, Агния Барто узнала 1937 году в Испании. Заседания Международного Конгресса защитников культуры, в котором она участвовала, шли под бомбежками то в Барселоне, то в Валенсии, то в пылающем Мадриде. В маленьких деревушках старухи и молодые женщины, рыдая, обнимали делегатов.

Через четыре года бомбили Москву…

Веселые детские стихи Барто уступили место суровым военным стихам, статьям, очеркам в газетах. Она много выступала по радио, а в 1942 году была на Западном фронте как корреспондент «Комсомольской правды». «Но никогда я не переставала думать о моем основном, юном герое», – скажет впоследствии поэтесса.

Это святая правда. Впечатления от многочисленных встреч с детьми-сиротами, воспитанниками детских домов, в которых она постоянно бывала в годы войны, вылились в неповторимую, исполненную глубочайшего лиризма поэму «Звенигород», в которой, словно натянутая струна, звучит ее безмерная любовь и горячее сочувствие к детям, потерявшим на войне своих родителей.

Раскинулся Звенигород

Над Москвой-рекой.

Звенигород – не пригород,

А город есть такой.

Звонкое, поющее название старинного города звучит в поэме в унисон с юными голосами тридцати братьев и сестер – неугомонных обитателей двухэтажного дома на пригорке.

Дочки тут и сыновья.

Что же это за семья?

Барто поименно знакомит своих читателей с ребятами звенигородского детского дома. Каждый из них – личность, у каждого свой характер, свои мечты и пристрастия. Силачу и «первому на футболе» Пете снится, что его приглашают в знаменитую команду «Спартак», Никита любит играть в геолога и перерыл весь сад в поисках полезных ископаемых… А вот и самая младшая сестренка в большой семье детдомовцев – всеобщая любимица Лелька.

Лелька выбежала в сад

Утром перед чаем.

Хором девочки кричат:

– Хочешь, покачаем?

Любит Лельку вся семья:

Маленькая Лелька…

Ей от старших нет житья:

Ей три года только.

Барто не идеализирует жизнь ребят в детском доме. Ведь на их долю выпало столько испытаний! Но она всей душой стремится, чтобы читатель не просто пожалел ее маленьких героев, а исполнился к ним любовью, уважением, горячим сочувствием и сопереживанием. Их судьбы исковерканы войной, которая отняла у них самых дорогих людей на свете – их родителей, братьев и сестер. Мы с болью узнаем, что после того, как их привезли в этот светлый и добрый дом, они «чуть не целый год» рисовали «сбитый черный самолет, дом среди развалин»…

Но сердца детей оттаивают в атмосфере любви, заботы и ласки. Война осиротила их, а Родина усыновила. Вот на праздник именинников, который в звенигородском доме проводится первого числа каждого месяца, приезжают гости. Это тетя Настя, работница с Трехгорки, которая «под бомбежкой, под огнем» привезла сюда маленьких сирот, летчик, у которого в Севастополе погиб сынишка, «ребята-делегаты» из соседней школы №8, подарившие детдомовцам говорящего скворца. Не беда, что скворец долго не желал говорить, а потом, крикнув «здрасте!», удрал из клетки. Праздник удался на славу:

Нет нигде таких скворцов!

Он по веткам прыгает.

И от детских голосов,

Как от звона бубенцов,

Весь звенит Звенигород.

Всю душу, всю свою безграничную любовь к детям и многолетний опыт общения с ними вложила Агния Барто в поэму «Звенигород». В ту пору она была в зените своей творческой жизни, любимая читателями, критиками, издателями… Но вместо того, чтобы безмятежно купаться в лучах заслуженной славы, поэтесса на долгие годы взваливает на себя непомерно трудное и кропотливое дело, требующее полного самоотречения и подлинного гражданского мужества.

Все началось с письма, которое пришло к ней из Карагандинского дома инвалидов от простой уборщицы Софьи Ульяновны Гудевой. Под впечатлением от поэмы «Звенигород» женщина написала поэтессе о том, что ее восьмилетняя дочь Нина потерялась во время войны. «В письме не было никаких просьб, – рассказывала впоследствии А.Л. Барто, – только надежда, что, может быть, Нина жива и выросла в хорошем детском доме. Я решила попытаться помочь Гудевой». Агния Львовна обратилась в Отдел розысков управления милиции, и после восьми месяцев неустанных поисков Нина нашлась! Девушке было уже 18 лет, и она работала на швейной фабрике. Так после долгих дет разлуки мать и дочь счастливо встретились… «Звенигород» соединил их.

Эта история попала на страницы газет и журналов, и Агния Львовна стала получать множество писем от читателей, с просьбами разыскать их детей, пропавших во время войны. Помочь всем Барто была не в состоянии, но и отмахнуться от людей, обратившихся к ней с последней надеждой, она тоже не могла. Выручило радио. С 1965 года поэтесса стала вести передачи по радиостанции «Маяк», в которых читала письма детей и родителей, разлученных войной. Часто потерявшиеся дети не могли сообщить ни места, ни даты своего рождения, ни даже настоящего имени. Но иногда даже незначительная примета, отрывочное воспоминание или случайно запомнившаяся деталь могли помочь в розыске. Барто знала цену деталям. Ее энергия и настойчивость, тонкое знание детской психологии помогли воссоединить более тысячи семейств, уже не чаявших встретиться.

Ежедневный, многотрудный и подчас незаметный гражданский подвиг Агнии Львовны Барто длился девять лет – с 1965 по 1974 год. О своих удивительных поисках Барто впоследствии написала книгу «Найти человека», о которой Константин Симонов отозвался так: «Книга написана сдержанно, скромно, строго. Но в самом замысле ее заложена высокая поэзия, поэзия добрых дел, самоотречения, человечности». А темпераментный Расул Гамзатов выразился более эмоционально: «Она сумела ответить на крик души, на вопрос жизни двух людей: «Где ты, мой сын?», «Где ты, моя мама?». При помощи радио стольким людям она принесла радость! Я знаю многодетных матерей, которые удочерили и усыновили еще и многих сирот. Но Агния Львовна, как истинная поэтесса, усыновила и удочерила тысячи и тысячи детей. За это ей большое спасибо».

 

Её время               

Детский мир Агнии Барто – не обособленный остров, а неразрывная часть большого взрослого мира, и в нем мы невольно замечаем «времени приметы» – времени советского. Мы не можем их не заметить, потому что талантливое литературное произведение (для детей ли оно написано, или для взрослых) всегда отражает жизнь и, по выражению С.Я. Маршака, имеет конкретный исторический адрес.

Довоенная Москва расширяет улицы... Передвигают дом у Каменного моста. «А теперь в этом доме прямо в лес можно ездить?» – восторженно спрашивает у матери маленькая девочка. «Я поняла, что детское воображение нарисовало самые удивительные картины, – вспоминает Барто, – и написала «Дом переехал».

– Ой, – обрадовался Сёма, –

Значит, можно ехать дома?

Ну, тогда в деревню летом

Мы поедем в доме этом!

Конечно, это шутка и все стихотворение написано в шутливом тоне. Но как не смеяться, как не радоваться, если для человека нет ничего невозможного?

Захотим – и в море синем,

В синем небе поплывем!

Захотим –

            и дом подвинем,

Если нам мешает дом!

В стихах Барто мы замечаем неповторимые черты времени, ныне уже ставшего историей. И дело тут не только в чисто внешних приметах советской эпохи, как, например, в стихах «Дом переехал», «Моссовет в Москве хозяин», «Утро перед парадом» и др., а прежде всего в ее морали, понятиях и взглядах на жизнь. Сейчас многие из этих понятий забыты, канули в небытие или хуже того – осмеяны. Возможно, и вправду «человечество, смеясь, расстается со своим прошлым»? Но может быть это не совсем так. Если прошлое было счастливым, с ним трудно расставаться. Вот почему, мы, взрослые люди, перечитывая веселые стихи Барто, испытываем светлую ностальгическую грусть и благодарность к своему далекому детству, к стране, взрастившей нас…

Весна, весна на улице,

Весенние деньки!

Как птицы, заливаются

Трамвайные звонки.

Шумная, веселая

Весенняя Москва,

Еще не запыленная

Зеленая листва…

Так начинается одно из самых светлых и лиричных стихотворений Барто – «Веревочка». Весенний шум довоенной Москвы доносится к нам сквозь годы… Это Москва гайдаровского барабанщика, Москва мальчишек Льва Кассиля. Здесь московские девчонки «чемпионы, мастера, носят прыгалки в кармане, скачут с самого утра»:

И с разбега,

              и на месте,

И двумя ногами вместе.

Скакалки-прыгалки, перегородившие улицы, гремящие и сигналящие грузовики, бульвары и сады, полные шумного веселья, и маленькая девочка Лида, счастливая тем, что научилась скакать через веревочку, – все это милые, незабываемые черты времени. Того времени, когда дети дружно играли на улице или во дворе, а не сидели дома перед компьютером или телевизором. Наверное, многие из нас, взрослых людей, читая стихотворение «Веревочка», с тихой радостью вспомнят весенний город своего детства, таким, каким он запомнился. Кто-то Москву, а кто-то другие города…

 

Над чем она смеялась

Игра, шутка, смех были любимыми инструментами в творческой мастерской Агнии Барто. Быть может, сама того не сознавая, она следовала известной заповеди французского драматурга Пьера Бомарше: «Забавляя, поучай!». Как детский поэт она достойно встала в одном ряду с такими мастерами, как Корней Чуковский и Самуил Маршак, сохранив при этом очарование своей индивидуальности. Когда-то ее отец, ветеринарный врач, ругал ее за частый сбой ритма в стихотворном строе. Ему, воспитанному на классической поэзии, это казалось недопустимым. Но Барто никогда «не сбивалась с ритма», а брала его из новой, стремительной, постоянно меняющейся жизни. Дети прекрасно его чувствовали и радостно принимали, а выдающиеся композиторы даже писали музыку на ее стихи. Она нашла собственные темы, стилистику, манеру письма, а главное, свой жанр, в котором до нее практически никто не писал – детское сатирическое стихотворение.

Я дедушкина внучка,

Мой дед – Герой труда…

Но внучка – белоручка, –

И в этом вся беда!

Сатира, казалось бы, «взрослый жанр». Но в исполнении Агнии Барто она стала близка и понятна детям. Ведь они и сами в своем кругу часто дразнят жадину, дают отпор драчуну, презирают зазнайку. Барто выразила в своих стихах основы детской морали, осудила то, что дети и сами осуждали. И сделала это с таким художественным блеском, что ее стихи мгновенно запоминались, становились поговорками, а имена ее героев – нарицательными: «Лешенька, Лешенька, сделай одолжение…», «Мы с Тамарой ходим парой», «А болтать-то мне когда? Мне болтать-то некогда!», «Окапывали вишни. Сергей сказал: – Я лишний».

Сатира Барто в стихах для детей была мягкой, незлой, граничащей с юмором. Ведь дети растут, у них впереди еще целая жизнь, и глина, из которой лепится их характер, еще не застыла. Барто не обличала, а воспитывала. Доставалось в ее стихах и взрослым. В этом была несомненная справедливость: когда дети совершают ошибки, каждый может сделать им выговор, но кто заступится за детей, если взрослые поступают неправильно?

Вспомним известное стихотворение про «соседа Ивана Петровича», который «видит все всегда не так…»:

Знают нашего соседа

Все ребята со двора.

Он им даже до обеда

Говорит, что спать пора.

Он на всех глядит сердито;

Все не нравится ему:

– Почему окно открыто?

Мы в Москве, а не в Крыму!..

Но, осудив незадачливого Ивана Петровича, посмеявшись над ним, Барто делает вывод, что такого человека можно и пожалеть: «Очень плохо жить на свете, если видишь все не так».

 

«Я расту»

Время постоянно вносило новизну в творчество Барто. Она всегда была разной и никогда не была скучной. Ее маленькие герои жили в изменяющемся мире, и сами менялись вместе с ним. Играя, росли, взрослели, познавали мир природы и человеческих отношений.

А я не знал, что я расту

Все время, каждый час.

Я сел на стул, –

Но я расту,

Расту, шагая в класс.

Расту,

Когда гляжу в окно,

Расту,

Когда сижу в кино,

Когда светло, когда темно,

Расту.

Расту я все равно…

В этом стихотворении речь идет не только о физическом, но и о духовном росте маленького героя, что он смутно чувствует, хотя и не говорит об этом конкретно. Он растет как личность, когда трудится вместе с товарищами, когда читает книги, переживает из-за неудач…

Барто умела говорить со своими читателями не только в шутливом тоне, но и серьезно, без скидок на их малый возраст. Доверяла их пытливому уму, их трепетным, впервые вспыхнувшим чувствам.

Не удивляйтесь – я влюблен,

Хотя и сам я удивлен,

Понять не в состоянье,

В каком я состоянье…

Чтобы понять, что с ним происходит, мальчик обращается к словарям и энциклопедиям, ищет заветное слово «на букву Л». Но умные книги бессильны объяснить его «состоянье»… И ему остается одно – молча страдать от любви.

Влюбленный, удивленный,

Хожу я за Аленой,

За шапочкой зеленой.

А вот мучается сомнениями подросток, который в понедельник решил, что он бездельник, во вторник – что он затворник, а в среду кричит: «Я уеду!»

Спросил я маму: – Будь добра,

Скажи мне прямо: я бездарен?

Она в ответ:

                    – Болезни роста.

Для взрослых

                все, конечно, просто.

И все-таки любую болезнь, в том числе и «болезнь роста», легче преодолевать, когда рядом с тобой добрый понимающий друг. Барто не бросала своих маленьких читателей, когда они подрастали. На их непростые вопросы и сомнения она отзывалась лирическими стихами: «За цветами в зимний лес», «Думай, думай», «Подростки»…

Миллионными тиражами расходились по стране книги Агнии Барто, любимой поэтессы советской детворы. На Неделе детской книги ее часто можно было видеть в Колонном зале рядом с неизменным председателем «Книжкиных именин» Львом Кассилем и другими детскими писателями. Едва она выходила на сцену и начинала читать свои стихи, как дети дружно их подхватывали и, заглушая поэтессу, продолжали дальше скандировать сами… Барто, улыбаясь, замолкала, а потом, обращаясь к залу, растроганно говорила: «Ну, что ж… Мое дело сочинять стихи, а читать их должны вы, наши читатели!».

Шли годы… Поэтесса постарела, располнела, но навсегда сохранила непосредственную юную душу, энергичный неугомонный характер, не позволяющий ей сидеть сложа руки. Ее избирали то депутатом Моссовета, то заседателем в Народном суде, часто посылали за границу как полпреда нашего искусства для детей. Но главное – до конца дней она не выпускала из рук своего искреннего, талантливого пера… Возможно, предвзято настроенный критик сумеет найти в стихах Барто не совсем удачные строчки, но он никогда не найдет у нее фальши, равнодушия к детям или скучной назидательности.

 Уже сорок лет нет с нами Агнии Львовны Барто. Многие ее маленькие читатели стали пожилыми, и даже более чем пожилыми людьми. Все реже звучат ее стихи о Лешеньке, которого актив класса умоляет выучить таблицу умножения, о ворчливом соседе Иване Петровиче, о внучке-белоручке… Время безжалостно, и творчество Агнии Барто постепенно, но неумолимо уходит в архив истории литературы. Даже о ее великом многолетнем подвиге – поиске детей и родителей, разметанных ураганом войны, известно сейчас немногим. Впрочем, она делала свое дело по велению совести, без претензии на память и благодарность…

И все-таки, как когда-то сказал ее старший друг и наставник С.Я. Маршак: «То, что было по-настоящему живым, никогда не станет мертвым».

Ее лучшим стихам подарили бессмертие самые маленькие и самые верные ее читатели и почитатели. Это трех-четырехлетние Вани, Тани, Димки, Сережки и Максимки, которые всегда и во все времена будут повторять ее добрые, всем понятные строчки:

…Все равно его не брошу,

Потому что он хороший.