Геннадий ВЕРЕЩАГИН. ОСТАЛЬНОЕ – ЧУТЬ-ЧУТЬ ПОПОЗЖЕ… Стихи

Геннадий ВЕРЕЩАГИН

ОСТАЛЬНОЕ – ЧУТЬ-ЧУТЬ ПОПОЗЖЕ…

 

* * *

Если б молчанье было золото,

То не было б меня богаче.

Моя страна была расколота

На той правительственной даче.

 

Пилат (он назывался Меченый)

Пятно не смыл, а просто смылся,

А смысл всего, что им намечено,

Чуть позже для страны открылся.

 

Но было поздно: свора подлая

Цепляла «за успех» медали,

И чернь чертям по залам хлопала,

За то, что родину распяли.

 

Делили земли, ризы русские,

Партийцы – самоназначенцы,

В столице, ставшею кутузкою,

Стирали авизо чеченцы.

 

Прихватизировали сладкое,

А импотентный рубль падал,

И стала власть до денег падкая,

Словно стервятники на падаль.

 

Первоначальным накоплением

Болела вся страна до срока,

Лишь Дух, не ведающий тление,

Русь возвращал к её истокам...

 

* * *

Имея деньги – жаждут власти,

Имея власть – на деньги взор.

Кто  с Богом не имеет части –

Не человек – один позор.

 

Кто щедр – по щедрости получит,

Кто скуп – по скупости своей.

Жив человек лишь тем, что мучит,

Но удовольствия – от змей.

 

Есть лишь Один, чьё иго благо,

Иные цепи – от врага.

Духовно Смердяков – от Яго,

Но от кого баба Яга?

 

* * *

Обыватели и «обуватели»:

Вот деление в мире монет.

Где-то сбоку и сверху – каратели,

А других в этом мире и нет.

 

Ну, а как же великие личности,

Те, что преданы только горам?!

Они тоже болеют наличностью,

А наличности липнут к рукам.

 

Только есть у меня подозрение,

Что они и не так велики,

Просто им на вершине призрения

Дали место элитной руки.

 

И вопрос управления: польза ли

Или вред, чтоб элиту призвать?!

Был вопрос – как элиту использовать,

А теперь – как её создавать.

 

Воин Духа – всевышнее звание,

Это те, кто диктует нам рух,

Но сегодня другое задание:

Уничтожить евангельский Дух.

 

* * *

Заткнитесь, русофобы всех мастей!

Мирок ваш сатанизмом куплен.

Россия – мир иных страстей,

И их размер вам недоступен!

 

Не вам судить России скорбный путь,

Её Голгофа – это её сила!

Россия – мать народов, в этом суть,

Ни одного она не погубила!

 

Над нею Богоматери покров,

И над великим сыном и над малым!

Она как донор всем давала кровь,

А когда надо – меч свой поднимала.

 

Все у неё родные, все – её:

Живые, убиенные, в потере, 

Поэтому она всегда зовёт

Любить Отца, Отечество и веру.

 

Она, как Третий Рим, обречена

Прокладывать духовные дороги,

И с Вседержителем навек обручена,

Её судьба – держава та, что в Боге.

 

* * *

Он улыбался, Мать светилась счастьем,

Беззубый ротик говорил «а-гу»,

А свет в окне делился весь на части

И мышь скреблась в темнеющем углу.

 

Пришли волхвы и принесли подарки

Для милости, отнюдь не для суда,

Светила в небе, не мерцая, ярко,

Сверхновой Вифлеемская звезда.

 

Мать целовала розовые пятки

Да смахивала тень волос с лица,

И тонкий луч играл с ребёнком в прятки,

Ещё не зная своего Творца...

 

* * *

Ломать через колено укров,

Всю эту мразь родной земли!

Да, ночь темна, но будет утро

В объятиях выжданной зари.

 

Очнётся брат от сновидений,

Тяжёлых, страшных, колдовских,

И растворятся светотени

Фашистских орд, уйдя в пески.

 

Остатки вовсе майданутых

К «исламским» нелюдям примкнут,

А сброд политиков надутых

Европе пошлой отдадут.

 

И там они перегрызутся

За кость, что «Made in USA“.

И в позе радости согнутся

Перед маккейнами: «Имей!».

 

А Русь возьмёт своё обратно,

Врагам оставив хладный душ,

Восторжествуя в новом братстве

Славянских воскрешённых душ.

 

* * *

Даже сейчас, ведь это стало проще,

Когда, кому не лень, пинают Русь,

Я обращаюсь к высшим силам: «Отче!

Прости меня, но я не отрекусь!

 

Зачем мне, Отче, личное спасенье,

Как жить в раю, исток свой не любя?!

Возьми его, оставив воскрешенье

Моей Отчизне, ищущей Тебя!».

 

* * *

Как Родину с режимом разделить?!

Единый сплав с названием Россия!

И разве её можно не любить,

Хотя любовь порой невыносима!

 

Мы то, что есть, и царь наш тоже наш,

И все цари России от Всевышних.

Для немца орднунг, для Руси – вираж,

Где «будь, что будет!» есть основа жизни.

 

И если верю в Русь, то я спасён,

Не важно Мала, Бела иль Велика!

Крестом от православия крещён

И смерд последний, и его владыка.

 

Что попускает Бог – то вне суда,

И пусть собаки за бугром всё лают!

И на вопрос: «Россия, ты куда?»

Она молчит, о том никто не знает.

 

И я молюсь о Родине моей,

Я не меняю Родину и чувства,

Я без неё не злей и не добрей,

Я без неё ничто, никто? Так... пусто...

 

* * *

Вопрос не как живёшь, а кем,

Не путать «с кем?» – проблемой дам.

Снимается вопрос «зачем?»,

И кто твой бог, и кто ты сам.

 

И в этом смысл, в этом путь,

И все мы данники любви,

Ведь сердце, бьющееся в грудь,

Стоит на пролитой крови...

 

* * *

Тоска по невозможному гнетёт

И на судьбе лежат сплошные тени,

Вся наша жизнь как прерванный полёт

Красивой птицы под названьем Феникс.

 

Мы умирали много раз подряд

И возрождались из немого пепла,

Чтобы в душе построить Святый Град,

Спасая Русь от западного ветра.

 

Теперь надлом, пассионарность – ноль,

Гардарики как битая посуда,

Народ в попранье, как гнилая соль,

Верхи в гниенье от деньги и блуда.

 

И я о том, что скопом не спастись,

Спасенье в Боге индивидуально,

А весь базар под водочку «за жисть»,

Как трёп усталых, выглядит банально.

 

В церквах старухи поджигают воск,

И всё мечтают о воротах рая,

Но в главном храме суета и лоск

Прожжённых ритуалом негодяев.

 

Меж жерновов Руси не устоять,

Её порвут Китай и англосаксы,

И плачет о России Божья мать,

Что всё святое продано за баксы.

 

* * *

Русь, глубинка, вечер, хата,

Тускло лампочка горит,

В чаде курева и мата

Дед старухе говорит:

 

«Я за что, размать, боролся:

Сын на Северах пропал,

Внук – тот просто укололся

И на дно г...ном упал.

 

Внучка, та передовая,

Всё проломит передком,

На людях, не уставая,

Я пахал, она – тайком.

 

И скажу я, умирая,

Старая, без лишних слов:

«Наверху засела стая

Негодяев и воров!

 

Прахом вся пошла держава,

Говорили – третий Рим,

Ныне – как после пожара –

Только трубы, пепел, дым...».

 

И старик перекрестился,

«Господи, не осуди!».

А в шкафу мундир пылился,

Где медалей – в полгруди...

 

* * *

Европа скоро станет Африкой,

Коль не полезет на рожон.

Сюда поедут негры завтракать

С целью проведать белых жён.

 

И станет ржавою окалиной

Всеевропейская судьба,

Где будет прошлое охаяно

Вне возражений, навсегда.

 

Чужой примерит латы рыцаря,

Не зная, кто был Дон Кихот,

А очумевшая полиция

Безвластье пустит в оборот!

 

Кто помнит – станут партизанами,

Спасая европейский кров,

И назовут их пармезанами

В честь твёрдых избранных сыров.

 

Потом... А стоит ли загадывать?!

Своя в минуте благодать!

Полно грядущее загадками,

Их нам, увы, не разгадать...

 

* * *

На нас не угодить: зимой – тепла,

А летом хочется прохлады.

Нас прихоть тела родила,

В него подсыпав щёпоть яда.

 

Земля нас держит цепью пут

Тех, что мы с детства принимаем,

А звёзды нас к себе зовут,

Когда к ним очи поднимаем.

 

На раздвоенье наш каприз,

На раздвоенье наша воля,

Но только тот приемлет приз,

Кто выбрал праведную долю.

 

Таков, на острие ножа,

Наш выбор: тленно иль нетленно!

И это – главная межа

Между блаженствами вселенной...

 

* * *

Вновь на русской земле война!

Вновь все женщины как солдатки!

В той войне и моя вина:

Полкопейки из той тридцатки.

 

Только я не повешусь, нет!

Бой за Русь не приемлет тленья!

Покупаю себе билет,

«Фронт» – последнее назначенье.

 

Послужи мне, родной Калаш!

Ненавижу фашистов рожи!

Есть задел: Крым как прежде наш,

Остальное – чуть-чуть попозже.

 

Я хочу посмотреть в глаза

Тем, кто садит по школе «Градом»!

Вот – сработали тормоза,

Выхожу, враг мой лютый – рядом...

 

Целюсь – падает, ранен, гад!

Помогли тебе ляхи, сынку?

Рядом девочка, меднаряд,

Поправляет свою косынку...

 

За спиною – родная Русь,

Где жена меня ждёт живого...

Одного я теперь боюсь:

Хватит сил ли дойти до Львова?