Владимир СПЕКТОР. НАУКА ЖИЗНИ. Гоголь в двадцать первом веке…

 

Владимир СПЕКТОР

НАУКА ЖИЗНИ

Гоголь в двадцать первом веке…

 

Городничий, ставший мэром, ездит на «Мерседесе», а городской бюджет визжит под его «пилой». Ноздрев заведует каким-то департаментом и благотворительным фондом «Естественный отбор». «Новый русский» Плюшкин не стал добрее и расточительнее... Впрочем, денежки хранит не в ящике письменного стола, а в кипрских оффшорах… Не отстает от него и чиновная вдова Настасья Петровна. Это о ней сказано: «Иной и почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка». У Хлестакова по-прежнему легкость в голове необыкновенная, пишет бестселлеры… Чичиков, Павел Иванович, всё также торгует мёртвыми и живыми душами. А уважаемый Тарас Бульба смотрит вокруг и не может понять, как же так получилось, что на его родине брат пошел на брата… И продолжает верить, что товарищество в народе непобедимо. Ведь «бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было».

Живы и бессмертны эти герои, как и сам автор, их породивший — Николай Васильевич Гоголь, одинаково любивший Россию и Украину, веривший в их светлое будущее. В середине XIX века поэт и литературный критик Константин Сергеевич Аксаков написал: «Только Гомер, Шекспир и Гоголь обладают великою, одною и тою же тайною искусства. И потому велико всякое создание Гоголя, и мы с наслаждением смотрим на его творческую деятельность, так могущественно идущую вперед и уже так много нам давшую. Кроме его художественных повестей, которые так знакомы всякому образованному русскому, кроме всего остального, он дал нам комедию, истинную комедию, какой нигде нет; он дает нам поэму; он может дать нам трагедию»…

Впрочем, высокое искусство без тайны просто невозможно, — спустя полтора столетия тайна гоголевского творчества так и не разгадана. Гений Гоголя интернационален, он и сегодня чарует миллионы читателей во всём мире, его персонажи узнаваемы и, увы, современны…

Философ свободы Николай Александрович Бердяев в 1918 году в статье «Ду́хи русской революции» писал: «По-прежнему Чичиков ездит по русской земле и торгует мертвыми душами. Но ездит он не медленно в кибитке, а мчится в курьерских поездах и повсюду рассылает телеграммы...». Продолжатель традиций Гоголя в русской литературе Михаил Афанасьевич Булгаков тоже вспоминал героев «Мертвых душ» и даже написал «Похождения Чичикова». Там обходительный прохиндей Павел Иванович вновь «претерпел за правду и производил чудеса», торгуя в духе эпохи всем, чем придётся, вплоть до столичного Манежа, железа из деревянных опилок и электрификации города, от которого в три года никуда не доскачешь… «Когда деяния Чичикова раскрылись, чиновники решили прочитать его анкету. Там было указано: звание — «гоголевский персонаж», род занятий до революции — «скупка мёртвых душ». Пошли искать арендуемое предприятие и обнаружили на его месте памятник Пушкину…». Пытались постичь суть поэмы и нравы человеческие  десятки, если не сотни режиссеров и актеров театральных и кинопостановок — и это только подтверждает величие творений непостижимого Гоголя.

Понять друг друга и простить – вот в чем надежда. Поскольку «быть или не быть» страшит, как прежде. Они живут не так, как мы – они другие. Из ночи в ночь, во тьму из тьмы. Благие деянья неизвестны им, и, все же, терпеньем, мужеством своим спаси их, Боже… Терпение и терпимость, воспитание души и личности, прощение, спасение — обо всём этом постоянно думал и писал Николай Васильевич Гоголь, которого, однако, современники воспринимали, прежде всего, сатириком. А также фантастом, драматургом, бытописателем, и отчасти поэтом. И только спустя годы стало всё более заметно и ощутимо, что он своим творчеством способствовал возрождению души и всей страны.

Гоголя тянуло к Небу, к Богу, и он был уверен, что только с помощью вечных библейских истин можно преобразовать и попытаться улучшить окружающий мир. Его можно считать создателем «науки жизни». Ведь не только писателем он был, но пророком, стремившимся раскрыть природу человеческую, которой хоть и свойственно слышать голос Бога и по возможности стремиться к вере и благочестию, но как герои «Мертвых душ», прельщен человек суетными благами мира сего. Как воспитать достойную личность, умеющую преодолеть страстные искушения, поступающую по добру и совести, верную в дружбе и любви, не склонную к предательству? Об этом все сочинения Николая Васильевича Гоголя, в которых «часто сквозь видимый миру смех льются невидимые миру слёзы».

 

Особенно отчетливо, и актуально звучит его «Правило жития в мире»: «Начало, корень и утвержденье всему есть любовь к Богу. Кто любит Бога, тот гораздо более любит и отца, и мать, и детей, и брата…  Любовь есть свет, а не мрак. В любви заключается Бог, а не дух тьмы: где свет, там и спокойствие, где тьма, там и возмущение… Путем и дорогою Божественной любви все возможно; без нее все трудно. Чтобы воспитать другого, мы должны воспитать прежде себя… Воспитанье должно происходить в беспрестанном размышлении о своем долге, в чтении книг, где изображается человек в подобном нам состоянии, круге, обществе и звании, и среди таких же обстоятельств… Истина, сказанная в гневе, раздражает, а не преклоняет. Воспитать другого и подать ему душевную истинную помощь мы можем тогда, когда достигли сами высочайшего незлобия… На сем основана и жизнь: учиться самому и научать других, и самому вознестись и другого вознести к Богу. Во всех наших начинаниях и поступках больше всего мы должны остерегаться одного наисильнейшего врага нашего. Враг этот — уныние. Уныние есть истое искушение духа тьмы, которым нападает он на нас, зная, как трудно с ним бороться человеку. Уныние противно Богу…».

Много ли уныния в гениальной прозе Гоголя? Нет, конечно. В ней есть смех и слёзы, ирония и сарказм, любовь и ненависть, надежды и разочарования… Но не уныние. Хотя, в судьбе его необъяснимая душевная боль присутствовала и сыграла, вероятно, свою зловещую роль... Тем не менее, писал он, преодолевая сомнения и опасения, горечь и отчаяние. Его душа всегда была над миром, в дороге, и дорога эта вела к звёздам. Его «Надмирный Путь лампадно просветлен». Звезда Гоголя и в XXI веке светит ярко, освещая дорогу, указывая потомкам возможный путь к миру, справедливости…

Путь труден, извилист. Но дорога есть, а гений о ней и говорит. Гоголю вторит классик французской литературы XX века член Французской академии Анри Труайя (Лев Тарасов), который так высказался о Николае Васильевиче: «В глазах западного читателя двумя столпами русской литературы являются Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой; в глазах российского читателя оба они находятся в тени невысокого роста человека с длинным носом, птичьим взглядом и саркастической улыбкой. Этот человек является, возможно, самым экстраординарным, гением-самородком, которого когда-либо знал мир. Среди писателей своего времени он предстает как уникальный феномен, который, очень быстро избавившись от влияния других, увлекает своих почитателей в мир фантасмагорий, в котором сосуществуют смешное и ужасное».

«Смешное и ужасное». Почему так много этого «ужасного», и не уменьшается оно… Что происходит с людьми в технократическом двадцать первом веке? Почему не прислушиваются они к умным и добрым мыслям, не читают хорошие и мудрые книги, среди которых одни из лучших — Сочинения Николая Васильевича Гоголя?. Нет же, слушают бесноватых политиков, злость и нетерпимость правят бал. А также враньё, замешанное на ненависти, и абсолютное нежелание понять, выслушать, посочувствовать… Где ты, милосердие, о котором писали и пишут, но сыскать не могут?.. А все гоголевские персонажи, как на подбор, в строю. Они — везде.

Английский философ Томас Карлейль, современник Николая Гоголя, полагал, что развитие человечества обусловлено деятельностью отдельных выдающихся личностей, гениев. «Жизнь великого человека, — пишет философ, — не веселый танец, а битва и поход, борьба с властелинами и целыми царствами. Его жизнь не праздная прогулка, а серьезное паломничество Он странствует среди людей; любит их неизъяснимой, нежной любовью, смешанной с состраданием, любовью, какой они его в ответ любить не могут, но душа его живет в одиночестве, в далеких областях творения. Гений — вдохновенный дар Божий».

 И всё же, мечты живучи, хоть и не имеют свойства обязательно сбываться. Слава Богу, что, невзирая ни на что, продолжают издаваться Сочинения гениального Гоголя, причем издаваться совместно, двумя его родными странами — Россией и Украиной. Для Гоголя украинский язык был таким же родным, как русский, а горячая любовь в душе разделялась поровну — к своей малой Родине и ко всей бескрайней России. Всею жизнью своей Гоголь шаг за шагом шел к бессмертию, поднимаясь по невидимой лестнице, которая соединяла Сорочинцы и Петербург, Полтаву и Москву, а в целом — Украину и Россию.

Это — наше общее богатство, которое нельзя разменять и променять.