Наталья КИРИЧЕНКО. ОСТАНЬСЯ В ПАМЯТИ, ВОЙНА… Антология: Великая Отечественная война в русской поэзии

 

Наталья КИРИЧЕНКО

ОСТАНЬСЯ В ПАМЯТИ, ВОЙНА…

Антология: Великая Отечественная война в русской поэзии*

 

2021 год. Под капельный перезвон всё острее ощущается приближение мая – уже в семьдесят шестой раз со Дня Великой Победы над фашизмом советского народа. Сколько всего сказано и написано за эти годы о войне. И какое счастье, что с каждым годом всё обширнее объём доступных архивных документов.

Передо мной на столе девятый по счёту семисотпятидесятистраничный том многотомной антологии поэзии о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов «Война и Мир». Её уже почти десять лет издаёт санкт-петербургский Литературный Фонд «Дорога жизни».

На титульном листе обращение к читателям двух поэтов – автора идеи антологии, президента Фонда Дмитрия МИЗГУЛИНА и главного редактора-составителя Бориса ЛУКИНА, – которое раскрывает смысл проекта: «Поэты, чьи произведения представлены в антологии, сказали своё слово не только о самой Великой Отечественной войне (1941-1945), но и о памяти этих событий в последующих поколениях. Они – люди разных возрастов и национальностей… Три поколения русской поэзии… Мы условно назвали авторов: отцы, дети и внуки. Впервые их творчество собрано и представлено столь широко и полно, объединенное одной темой – Великой Отечественной войны и памятью о ней. Хотя правильнее будет сказать – темой войны и мира. Неразрывное единство этих противоположностей пытались осмыслить поэты, а мы – собрать…».

Перелистываю пахнущие типографской краской страницы, начав от оглавления. Есть у меня странная привычка детства – бегло осматривать новые книги именно так. Когда я несколько лет назад взяла в руки первую увесистую книгу «отцов» в красном переплёте с изображением монумента Воину Освободителю в Трептов-парке, то порадовалась этой своей особенности.

Сотни биографий, сотни лиц поэтов: фронтовиков и тыловиков, выживших и погибших, смотрят со страниц на читателя – мирного жителя вот уже более семидесяти пяти лет. Всматривалась в них, затем вчитывалась в их судьбы, и ощущала, как холодок пробегает по коже. На одном из снимков кажущийся сорокалетним мужчина с проседью, в реальности – погибший в первые годы войны молодой поэт двадцати с хвостиком лет. Эта трагичность в судьбах и ранняя взрослость на многих фотографиях поэтов-отцов. И неслучайно, своя лейтенантская группа, столь знаменитая среди прозаиков, была и среди поэтов-фронтовиков, поэтических выразителей пережитого на фронтах и в тылу.

За первыми пятью книгами «отцов» (родившихся до 1927 года) следуют четыре тома со стихами «детей», авторов с 1927 по 1945 год рождения; ранняя взрослость с лиц не уходит, но они уже не только полны трагедией страны и семьи, но и светятся надеждой и верой в будущее.

Невероятное только на первый взгляд количество поэтов со всех краёв огромной страны в каждом томе… Тысячи строчек, чаще всего незнакомых широкому читателю, не оставляющих равнодушными, повествующих о нашем великом и трагическом прошлом… И это кардинально отличает данное издание от всех предыдущих, переиздающих одни и те же тексты от праздника к празднику.

…Литературоведение не должно быть скучным. Немного лирики не помешает. Я никогда не сомневалась в героическом жизненном пути своих дедов. Хотя в детстве выудить из них даже каплю информации о фронтовой поре и послевоенном времени было почти невозможно. Они молча отводили глаза в сторону или опускали их долу, искра жизни в них пригасала. И каждый раз при очередной попытке розовощекого внука или внучки прицепиться с просьбой: «Дед, ну расскажи, а ты немцев убивал? А тебе страшно было?» – они тихим голосом отвечали: «Война и есть война, что о ней рассказывать…».

Лишь в дни цветущего мая наши деды одевали парадный пиджак с орденами, пробовали вытянуться в струнку, как в молодые годы по команде «Смирно!», готовясь предстать перед ровесниками и потомками… И тут же сгибали свои старые спины, вспоминая о ранах; а позже смахивали дрожащей рукой накатившуюся слезу, услышав из уст внука знакомую правду военной поры в строчках стихов или песни. Таким мне запомнился и мой дед-победитель.

Может быть, я и не заметила бы это издание за суетой. Но в последние годы тема военного прошлого особенно остро стала меня волновать. Сын решил выбрать путь профессионального военного. Думы, мысли, переживания о незнании таких важных моментов из жизни поколения дедов тревожили всё сильнее.

На помощь пришла антология «Война и Мир». Вычитанные в ней стихи постепенно раскрывали картину неведомой жизни.

И вот я словно вижу деда в белорусском партизанском отряде, читая стихотворение Пимена Панченко «Глаз снайпера»:

В его зрачок, как будто в дом просторный,

Входили сосны, тучи, плёс озерный.

Косая тень вороньего крыла

С размаху глаз делила пополам.

Хотел бы снайпер в зёрнышке зеницы

Собрать, как прежде, всех своих друзей,

Простор широких улиц, площадей,

Сады, луга, озера и криницы –

Но только снег вокруг волной сыпучей

Да чёрный враг в зрачок вползает с кручи.

В одно мгновенье, как змею, врага

Клещами сжали жесткие ресницы.

Короткий треск – и синие снега

Засыпали двухсотого «арийца»…

И вновь открыто снайперское око

Для птиц, друзей, деревьев, звёзд высоких.

Его, рядового-стрелка (по записи в военном билете, а по воспоминаниям мамы – партизана-снайпера, часами, а то и сутками поджидавшего одного меткого выстрела), я в живых уже не застала. А прочитав строки Льва Гаврилова, сразу же «вспомнила» и «узнала» его, никогда не виденного и такого дорогого через память родителей:

Солдат повесил на пиджак

Последнюю медаль

И сделал шаг, последний шаг

В расстрелянную даль.

Туда, где ждут его давно,

Кто пал на той войне,

Где не было ему дано

Сгореть в её огне.

Когда склонилась голова,

Услышала Земля

Его последние слова:

«Здорово. Вот и я».

В каждом томе стихи о сожженных белорусских деревнях (и не только, конечно), угнанных в Германию жителях, партизанах и их помощниках, тяжёлых боях за освобождение родной земли и о счастье от вновь обретённой свободы.

Стихи о горе и счастье! О, как много их выстрадано поэтами и с болью и любовью пропето, сокровенно вышептано, выкрикнуто для нас.

Всё это – летопись моей белорусской многострадальной Родины! Летопись страны моего детства – Советского Союза.

В книгах плечом к плечу эпические, героические, лирические строки о боях на Украине, на Псковщине, под Москвой и Ленинградом, Сталинградом, Курском и Орлом, Смоленском и Вязьмой, Одессой и в Крыму… А ведь впереди у героев-защитников была Европа и Япония. Всё-всё в стихах антологии «Война и Мир».

 

В новых четырёх томах перед нами память детей, которые и захотели бы да никогда не забудут свою «Песню о детстве», так назовёт своё стихотворение Борис Вахнюк, и вторит ему Дмитрий Блынский:

Мне было в том году неполных десять,

Когда пришёл фашист в начале дня,

Чтобы меня в моём саду повесить

Или в моей же хате сжечь меня.

Некоторые из чудом выживших станут поэтами. Как Юрий Беличенко, чьи стихи стоят эпиграфом к 6 тому:

Я родился на берегу войны,

где берега другие не видны…

Я переплыл те пять великих лет.

Жестоких лет, неповторимых лет…

Кем мог я стать в эпоху тишины?

Не знаю сам – спросите у войны.

Как Олег Алексеев, рассказавший в «Видение войны»:

Привыкнув к голоду и боли,

Живу тростинкой, тонок, слаб,

Мальчонка в волчьем лихоборье,

В полях расстрелов и облав…

Или Адольф Беляев, засвидетельствовавший на века:

Дорога уходила на восток,

И гулкая, и горькая дорога.

По ней катился беженцев поток

От самого российского порога…

…А «мессеры», как рыжие шмели,

Железным жалом жалили дорогу.

А люди шли и падали в пыли,

Окрасив в кровь ромашку-недотрогу…

Я помню всё, я это видел сам,

Как с ликами, калёными, как камень,

Библейские старухи небесам

Библейскими грозили кулаками.

Или выразившего за сотни тысяч сверстников благодарность судьбе Виктора Батраченко, родившегося в 1943 году:

Я живу потому, что мильоны солдат

в безымянных и братских могилах лежат.

Их, расстрелянных, павших в бою, не вернёшь,

но они задают мне вопрос: «Как живёшь?

И все поэты-«дети» из поколения моих родителей, а многие матери у родственников-одногодков умирали от голода или были расстреляны фашистами. Об этом у Николая Карпова:

Жить и выжить в неволе,

Вдалеке от родных.

Видеть русское поле

Под ногами чужих.

Но однажды когда-то

Сквозь метели струи

В громогласных раскатах

Вдруг услышать: «Свои!».

Перечислять авторов со схожими судьбами, объединяя их в группы, сейчас не имеет смысла (оставим эту работу учёным филологам); главное: поколение «выжило» «и душа осталась в теле», и очень многие стали настоящими людьми «у страны военной на виду» (Юрий Каплунов).

Так что, исходя из личного опыта, совершенно точно могу посоветовать неравнодушному современнику, которому, как и мне в своё время, не хватило исторических рассказов из первых уст, взять в руки бесценные тома, впитывая во всех цветах и красках войну: сером – от взрывов и дыма неба, чёрном – от «вспаханной» снарядами земли, алом – от крови погибших…

Но это ещё не всё… В этом фактически энциклопедическом издании можно прочесть не только про бои и фронтовые будни. Проникновенно повествуется и о жизни тыла, по-своему не менее тяжёлой и драматичной. Отдельный огромный художественный пласт – тяготы в военные и послевоенные годы женщин матерей, жён, сестёр, вдов. Много в антологии про их судьбу… Женщина ведёт свой бой. Женщина самоотверженно сохраняет детей от смерти для будущей жизни.

Очень точно подобраны иллюстрации для этих четырёх томов. На них – дети, девушки, женщины, «кующие» своим трудом победу. Они за плугом. Они сутками за станками. Они выстаивают бесконечные очереди за хлебом. Они плачут и смеются… Они находит в себе силы плясать после очередной победы наших войск, хотя не чувствуют под ногами земли от смертельной усталости и совсем недавно полученной похоронки. А в оккупации они остаются матерями и жёнами, отдавая последний кусок хлеба партизанам или автомат, украденный у пьяного немецкого солдата. Об этом можно прочитать у Евгения Шанина и ещё у многих-многих...

Женщина ждёт, надеется и верит в Победу. Женщина молится… Это и о моих бабушках пишет Борис Лапузин:

Я помню тот военный год:

Топтался голод у ворот.

Еда – макуха да вода.

Беда, на всю страну беда.

«Не умереть бы до весны», –

Мать шепчет, как молитву.

И сны, безжалостные сны

Из булок ситных.

Ни крошки хлебной после сна…

Но фронт – война,

И тыл – война.

А после Войны настал Мир. О Мире после войны будет в следующих томах «детей» (родившихся с 1945 по 1955) и «внуков». Всего в планируемых к изданию пятнадцати томах окажутся стихи около пяти тысяч авторов! Пять тысяч человеческих судеб, талантов, осмысливших историю нашей Родины.

Главный редактор-составитель Борис Иванович Лукин продолжает собирать стихи и биографии для живущих и будущих поколений читателей. А ещё и переводить стихи с разных языков – якутского, белорусского, татарского, украинского… Ведь у многих авторов произведения оказались не переведенными на русский.

2021 год. За 8 лет издано девять томов! Каждый от пятисот до семисот с лишним страниц ценнейших, изъятых у забвения, житейски-правдивых стихотворений! Две тысячи фотографий и биографий... И вспоминаются строки Пушкина:

О, сколько нам открытий чудных 

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг,

И случай, бог изобретатель…

К моему удивлению этот фундаментальный труд, такой необходимый сейчас неокрепшим и целенаправленно разрушаемым душам наших детей, остаётся почти незамеченным прессой. И если интервью с главным редактором ещё появлялись в печати, то рецензий – нет.

С каким удовольствием прочитала бы я стихи из антологии моему деду, раненому на Одере, но дошедшему с пехотой до Берлина. Только нет его уже с нами. Поэтому по возможности читаю вслух своим детям. Может, дед на небесах слышит нас…

Почти в каждом уголке страны найдутся земляки авторов из антологии «Война и Мир», значит – наследники и хранители памяти о них. А если будут помнить поэтов, никогда не забудут их стихи. Навечно прав Роберт Рождественский: «Это надо – живым!».

-----------------------

* ВОЙНА И МИР. Антология: Великая Отечественная война (1941-1945) в русской поэзии XX-XXI вв./ Идея: Дмитрий МИЗГУЛИН. Главный редактор, редактор-составитель: Борис ЛУКИН. В 15 книгах. Книга VI-IX (Дети; А – Я, авторы с 1927 по 1945 г.р.). – Первый ИПХ, 2020. (Некоммерческое издание)