Александр БОБРОВ. ОМРАЧЁННАЯ РАДОНИЦА И ПРОВАЛ. Трагедия в Казани и кинопремьера «Обители»

 

Александр БОБРОВ

ОМРАЧЁННАЯ РАДОНИЦА И ПРОВАЛ

Трагедия в Казани и кинопремьера «Обители»

 

Радоница – светлый день поминовения ушедших – омрачилась кровавой трагедией в Казани… Министр просвещения Кравцов вылетел по приказу президента в Татарию и остался, в общем-то, доволен: кнопку расстрелянная в упор вахтёрша нажала вовремя, учителя, включая убитую двадцатипятилетнюю Эльвиру, вели себя самоотверженно. Всё о`кей. А на самом деле? В программе Владимира Соловьёва наконец-то вслух заговорили, что надо менять ВСЮ систему образования – от школы с её никудышными учебниками, формализмом, ЕГЭ, насильственным загоном в интернет до халтурного платного образования и провалившейся Болонской системы. Об этом мы кричим который год на страницах газеты, об этом заходила речь и после расстрела в Керчи, и после тут же забытого убийства в нижегородском посёлке – ничего не меняется, кроме слабых министров  и совершенствования бумажной отчётности. На уровне вновь разделённых министерств – это и не решишь. А какие команды там приходят! Вот – новый управленец, менеджер от образования без педстажа, заместитель министра просвещения Российской Федерации (https://edu.gov.ru/persons/171/) – Андрей Корнеев. Он пытался на каком-то совещании рассказать нам о просвещении. Точнее, о законе, который будет это просвещения загонять в государственные рамки. Гляньте видео, когда вновь услышите про «профессионалов во власти». Чушь несусветная, но голос поставлен. Есть апломб, видно, что имеется рука, посадившая в руководящее крепло. Знает, «э-э-э, как провести культурное мероприятие в своей, э-э-э, организации».

Прочёл на сайте биографию: родился 17 января 1980 года в городе Москве. Образование: Московский государственный открытый университет имени В.С. Черномырдина, специальность «юриспруденция». С 2012 года шарашка по выдаче дипломов входит уже в состав одного из крупнейших столичных университетов страны – Московского политехнического университета. Трудовая деятельность: начальник отдела, заместитель директора Департамента конституционного законодательства, директор Департамента конституционного законодательства, развития федеративных отношений и местного самоуправления Министерства юстиции Российской Федерации; потом – прыг, и уже статс-секретарь министра просвещения Российской Федерации. Уже и орден есть «За заслуги перед Отечеством», II степени. Что это за кадровая политика?!

Опытная учительница Елена Бокарева написала в соцсетях про новых менеджеров: «Недавно в соседнюю школу был назначен новый директор. Молодой человек 35 лет, никогда не работавший педагогом, но получивший хорошее управленческое образование. Он с успехом мог бы управлять чем угодно: институтом, баней, предприятием ЖКХ. Его прислали в «образовательную организацию». Он полностью олицетворяет собой новый тип директора. Чистые коридоры соседней школы стали еще чище, цветы в кадках, стоявшие в художественном беспорядке, выстроились в ряд, новый директор не занимается образовательным процессом, его работа – это финансы, хозяйство и порядок. Чтобы родители не жаловались, рейтинг ОУ возрастал, качество образования увеличивалось в цифрах, дети меньше болели. Он начинает свой рабочий день в 9.00 и в 18.00 выходит из своего кабинета. Чтобы попасть к нему на прием, нужно заранее записываться. Моя коллега, работающая в этой школе, видела его три раза, учителей и детей он не знает и не хочет знать. Это так называемый директор-менеджер, продукт последней реформы образования. А я помню время, когда директор каждое утро встречал детей в вестибюле школы и знал по имени каждого ученика и что происходит у него в семье, и его личные проблемы. В то время невозможно было представить себе, чтобы дети могли поднять руку на своих учителей, на маленьких четвероклассников, чтобы выместить на них свою злость и свои проблемы, доведенные до абсурда».

Кто-то скажет – ностальгия по иным, советско-гуманным временам. Наверное, но в те осмеянные времена – детей из дробовиков не косили и на учителей с ножом не бросались. Их нельзя попробовать вернуть на новом витке развития? Или, точнее сказать, деградации… Может, осмыслить как-то путь страны, когда-то самой читающей в мире, выстроить разумную информационно-культурную политику. Как ни включишь телевидение – или трепотня про Украину и последнюю речь президента Путина, или отвратительное копание в белье и ДНК, или сплошное мочилово – криминальные и кровавые разборки. Нынешнее ТВ не отражает реальность и не преображает общество, а моделирует стиль жизни и поведение индивидуума.

 

* * *

Символическое совпадение! Только начали по «России» раскручивать и транслировать очередное фарсовое телеполотно «Обитель», как «эпохальное событие», по заверению некоторых гостей Соловьёва, было смазано и во многом перечёркнуто реальной трагедией. Обрадованная журналистка Анастасия Миронова написала в Газете.ру: «Спустя пять лет ожидания наконец вышел в России сериал «Обитель» по книге Захара Прилепина. Честно говоря, я уже и не верила: слишком долго его откладывали. В прошлом году даже анонс запустили, обещали показ осенью, а потом без объяснения причин отменили». А чего объяснять: волна возмущения «Зулейхой» в СМИ и соцсетях была такой силы, что Добродеев и куратор в АП – зам. Громов – просто перетрухали запускать очередное телеполотно…

Сколько бы ни оправдывался сам Захар Прилепин в многочисленных интервью про сложность темы, про пестроту СЛОНа, про «время такое», всё равно кино – это концентрация, наглядность, стремление ошеломить. Ну, и потому – кровища, палки, зверства, расстрелы… Недаром после «Зулейхи» столько тянули и после 9 мая – грохнули: одного поля клюква развесистая, сока-крови не жалко…

Вот что меня угнетает и удивляет: в 1927 году (висит плакат 10 лет Октября) в СЛОНе было всего-то 12.896 человек. А понаписано, а снято, а обрушено на экранах ТВ… В это время в СССР проживало, работало, залечивало раны гражданской войны, любило и созидало 147 млн. человек (чуть больше, чем в нынешней вымирающей России). Год был уникальным – мало того, что «красная Россия» продержалась свою первую десятилетку, хотя в ее будущее мало кто верил, в 1927-м встретились две эпохи: НЭП и индустриальная. «Известия» отмечают свою первую круглую дату – 10-летие, переезжают в новое, построенное специально для газеты конструктивистское здание на Страстной площади и выпускают юбилейный номер – один из самых интересных в столетней истории газеты. Преображение страны, стройки, облигации подписки на Днепрогэс. В подписке принимали участие даже заключенные, и в СЛОНе, наверное… Например, на поддержку эскадрильи Осоавиахима под названием «Наш ответ Чемберлену» Северо-Кавказский краевой изолятор внес 113 рублей 52 копейки. А журналисты-известинцы – целых 500 рублей. Для сравнения: Маяковский, проработавший в «Известиях» с 1922 по 1927 год, получал 1 рубль 25 копеек за строку. А на 50 копеек можно было пообедать – вот как ценили литературу! В «Обители» Маяковского упоминают…

Господи, посмотреть бы телефильм о подлинной жизни молодой республики. Кстати, тогда как раз писались «12 стульев». Нет, только ГУЛАГ, только зверства, только секс сзади под Вертинского в кабинете следователя… Просто – сил нет. И скучно – какие-то разрозненные сценки, непрописанные характеры, случайные ситуации, которые объединяют только страшные условия. Впрочем, чего там страшного? – год за убийство отца Горяинову... Гуманно.

Честно пытался смотреть, но на сцене смачного избиения ногами окровавленного Артёма в странном исполнении Ткачука – плюнул и выключил. Ну, чего себя терзать виденным-перевиденным? Что это даст эмоционально или в плане какого-то нового постижения страны, трагической и великой истории? Зато через час после старта, накануне страшной трагедии, Владимир Соловьёв и патриоты его программы – ночью были страшно довольны, пели славицу под рефрен: «Я ещё не видел, но...». Рад за них, а я вслух выматерился. И засыпающая жена спросила: «Не выдержал?».

Весь следующий день – страшные кадры из Казани, одни и те же, нагнетающие, а не проясняющие страшное событие, пустейшие разговоры депутатов, аналитиков, теледив. Опять, как после Керчи, – увеличить возраст продажи убойного оружия, ограничить отпуск боеприпасов, усилить контроль. Два года свистёжа после поручения Путина. Гимназия ЧОПу не могла платить, хоть деньги с родителей собирали – женщина на вахте погибла, защищая детишек. И весь этот бесконечный, трагический бред перемежался… «Обители» завлекательными сексуальными сценами, лагерным колоритом. Сил нет даже анонсы смотреть. И не отступает вопрос: зачем это снимать? Повторяю: в 1927 году в СЛОНе сидело 12.826 человек – реальных преступников. Нас тридцать лет кормят Солженицыным, Лихачёвым, добавилась кино-«Обитель» Прилепина. Зачем?!

На этот неотступный вопрос вдруг откликнулся украинец Юрий Василенко: «Всего-то 12 тысяч человек, говорите?! Палач Сталин умер, но писатели его, оказывается, живы! Своих близких не хотите представить в числе этих зеков?». Пришлось ответить единокровцу нынешних бандеровцев: «А причем тут Сталин, Василенко, и мои близкие? Что, надо было для преступников, как для Навального, создать условия с врачами и вольным режимом? Странным местом Соловки называет симпатяга Василий Петрович. Но он – тоже «странный человек» у создателей фильма: раньше работал в контрразведке у белых. Крови у него на руках побольше, чем у любого надзирателя-следователя. А он – такой сдержанный, покладистый, опекает Артёма. С первых кадров – сверхположительный персонаж без объяснения подноготной. Телезритель думает: вот красные звери! – такого душевного человека запрятали в СЛОН и… А что и? – в каком-то кружке с усиленным питанием проводит досуг… Не ясно, Василенко, – о чём у меня речь?».

Ну, реальные преступники в суровые времена попали не в самый страшный лагерь – второй век будем «исследовать»? А ведь и я, и создатели телефильма были свидетелями того, как с 1992 года Россия теряла миллионы граждан при настоящем геноциде русского народа, мы являемся очевидцами того, что сегодня жизнь ломаного гроша не стоит – детишки гибнут каждую неделю то на какой-то дальней дороге, вопреки всем правилам безопасности, то при пожаре, то в школе. А нас чем кормят? Да ещё Сталина поминают. Возможны ли были при Сталине Керчь, Бор (тоже из ружья парень валил), Казань. Будущее гибнет, а нас заставляют белогвардейцам и убийцам 8 серий сочувствовать под любовные сценки. Надо было ПРЕКРАТИТЬ показ сериала, пока страна в трауре!

 

* * *

Система государственного контроля, на которую тратятся гигантские средства, больше чем на культуру, образование и медицину, – провалилась! Осталась ли сеть участковых МВД, так сказать Анискиных из повести Виля Липатова и фильма? Любой участковый был обязан знать весь проблемный контингент на своем участке, заранее выделять подозрительных и неадекватных. Открывший стрельбу в казанской школе молодой человек не состоял на учете полиции и социальных служб, открестилась уполномоченный по правам ребенка в Татарстане Ирина Волынец. Но грандиозному преступлению всегда предшествует достаточно длительный период с подготовкой, со все более явственными проявлениями. В Керчи оправдывали многое – непреодолённым украинским бардаком. А тут? У убийцы было зарегистрированное оружие, даже видео покупки осталось. Значит, система контроля за оборотом смертоносного металла тоже провалилась, как провалилась и медицина, выдавшая справку о психической нормальности убийцы. А ведь это – абсурд, когда надо – есть электронный контроль. Жена зашла в «Ашан» и нашла в сумке картонку на подарочек. На кассе: «Назовите телефон… Вы уже в одном магазине получили». Чётко, а  тут – 350 патронов в двух (!) магазинах, бесконтрольно – и ничего! – бери, парнишка…

В России под видом борьбы с экстремизмом внедрена система усиленной слежки за интернетом и сотовой связью, принят так называемый «пакет Яровой». Убийца за несколько часов до нападения разместил сообщение о готовящемся преступлении. Сработал долго обсуждаемый «пакет Яровой»? Нет, миллиарды выброшены на ветер, ушли в пиар? Вывод очевиден: все существующие системы контроля провалились, не были эффективны, хотя и весьма затратны. Но главное, повторяю – нарушена, убита вся система образования, выстраивания гражданского общества, формирования информационно-культурной политики государства. Теперь целые бригады следователей будут посекундно изучать действия преступника, свидетелей и жертв, а в соцсетях всплывают резонные вопросы: что читал и смотрел этот юноша, возомнивший себя богом с маленькой буквы, с кем общался, откуда нахватался теорий про биомассу, слуг и господ? Как возрос этот монстр не по соседству с лагерями ГУЛАГа, не сходящих с экрана, не в поминаемых трущобах и бандах 90-х, а в благополучной Казани? Вот главный вопрос, на который никакая бригада Следственного комитета, увы, не ответит ни на Радоницу, ни на Троицу.