Полина ГРОМОВА. И ВСТАНЕТ НА МЕСТО СОЛНЦЕ… Лирика

 

Полина ГРОМОВА

И ВСТАНЕТ НА МЕСТО СОЛНЦЕ…

 

* * *

Странно, что все хорошо.

В комнате чисто, свежо.

В мире все ново еще –

Просто смотри и любуйся.

Ты не великий поэт.

Ты не особенный, нет –

Но, кто б ни вышел на свет,

Миру не будет обузой.

 

В рамку окна улеглась

Веток весенняя вязь.

В почках опять набралась

Сила, чтоб выпустить листья.

Можешь гордиться собой,

Можешь хвалиться судьбой.

Выбор дороги любой

Будет по-своему истин.

 

Тянется тихая тень.

Нужно оканчивать день.

В ушко игольное вдень

Тонкую нить сновиденья.

Сшей из вечерней тиши

Плащ для печальной души

И за подкладку вложи

Мудрость, любовь и терпенье.

 

* * *

Отдав дань пустой печали,

Замкнув календарный круг,

Ты что-то начнешь сначала,

А что-то забудешь вдруг.

 

И новый день улыбнется,

И станет рука легка,

И встанет на место солнце

Внутри твоего мирка.

 

И воздух так будет сладок –

Не бойся его. Дыши.

Решишь навести порядок,

Начни со своей души.

 

* * *

Деревья – большие зеленые птицы.

Их крыльям просторно и перьям легко.

И каждая к небу и солнцу стремится,

Но лапы их – корни – в земле глубоко.

 

За что они держатся там, неизвестно.

Но им недосуг выбираться на свет,

И птицам-деревьям не двинуться с места,

К тому же тяжел волокнистый скелет.

 

И дерево-птица, большая-большая,

С гнездом опустевшим в развилке ключиц,

Качает ветвями, на юг провожая

Летящие клинышки маленьких птиц.

 

* * *

Видела горы. Стоят в голубых снегах.

Острые пики теряются в облаках,

Будто бы Бог возьми да и потяни

Краешки накрахмаленной простыни.

 

Видела степи. Лежат, словно калачи,

Вынутые хозяйкою из печи.

Бронзовые на солнце – такая сласть!

Даль карамельной корочкой запеклась.

 

Видела море. Плещется. В берегах

Тесно ему, но не выйти из них никак.

Бьется прибой и камушками, на вид

Словно соленый арахис, хрустит, хрустит…

 

Видела многое. Большее – впереди.

Только настало время свернуть с пути.

Крюк не велик, и дорога моя легка:

Еду домой – посмотреть, как цветет ирга.

 

ДЕРЕВО НА ЗАКАТЕ

Дерево на закате, иди ко мне.

Встанем с тобою вместе – спина к спине.

Встанем с тобою рядом – плечом к плечу.

Ты не умеешь? Я тебя научу.

 

Дерево на закате горит огнем.

Дерево! Мы с тобою сгорим вдвоем.

Это этап, а совсем не конец пути.

Дерево, ты научило меня расти.

 

Мы вознесемся к небу в столпе огня.

Дерево на закате, дождись меня.

Встанем с тобою вместе – судьба к судьбе.

Дерево! Ты не идешь? Я иду к тебе.

 

ТЕНЬ

И повторял я имена,
       Забытые землей.
                     Ю.Кузнецов

Однажды я отбросил тень –

Морокой меньше стало.

Но тень упала на плетень

И прутья поломала.

 

Плетень царь-птица стерегла,

Чья песнь от века длится.

На птицу тень моя легла –

И онемела птица.

 

Тень потянулась за моря,

К широкой горной длани.

Легла на камни тень моя –

И содрогнулись камни.

 

Из всех щелей полезла мгла,

Завыло под полами.

На пламя тень моя легла –

И захлебнулось пламя.

 

И вышло множество зверья,

Что раньше жило скрытно.

Легла на землю тень моя –

Земли не стало видно.

 

Господь мне шепчет: «Подбери!

Такое кто ж бросает?..».

А я смотрю на тень. Внутри

Нее звезда сияет.

 

* * *

Как говорить о книгах,

если их не читали?..

Как выдавать за слезы

капли застывшей стали?

Как выдавать за верность

жадность свою и жалость?..

Если и было сердце,

в черную точку сжалось.

 

Если и были крылья,

моль до костей сглодала.

Как говорить о книгах?..

Есть холодок металла

в голосе, в чувствах, в мыслях.

Это ли не спасенье

от маяты весною

или хандры осенней?

 

Это ли не награда

за все тревоги в прошлом?

Только вот почему-то

кажется, будто брошен –

Богом, людьми, собою –

ты посреди пустыни.

Как говорить о книгах,

если они – святыни?..

 

* * *

Без права на признание в любви,

Я утешаюсь мимолетной встречей.

Стыд или робость, как ни назови,

От этого едва ли станет легче.

 

Привычно тают милые черты,

Уже не различить и силуэта.

Лишь снег летит ко мне из темноты,

И мы с фонарным светом в снег одеты.

 

Декабрь небо вычерпал до дна

И щурится, мир снегом засыпая…

Быть может первой встреча лишь одна –

Зато последней может быть любая.

 

Негаснущим фейерверком города

Горят во тьме беззвездной мирозданья.

До никогда, мой друг, до никогда…

 – До скорого, любимый. До свиданья.

 

* * *

Твоя постель опустела. Моя опустеет тоже

Скоро. Сезон окончен. Сыплет листвою сад.

Медной монетки солнца нет ничего дороже.

Сладко порою бросить в небо смиренный взгляд.

 

Здесь будет все, как раньше. Тени ветвей вернутся,

Стоит окутать саду снова себя листвой.

Будут синицы воду пить у окна из блюдца,

Есть чей-то хлеб с ладони, как ели мой и твой.

 

В старой конторской книге я оставляю роспись –

Кто-то уже проставил дату и даже час.

Я улыбаюсь тихо. Старый уютный хоспис

Будет ждать новой встречи – но не дождется нас.

 

* * *

Ряд молчаливых сосен ровно стоит и гордо,

Даром что их подножья жжет желтых кленов пламень.

Вплоть до последней буквы временем надпись стерта.

Имя уже не носит старый могильный камень.

 

Люди так любят камни – строят из них жилища,

Делают монументы, памятники, надгробья.

Камни смеются: люди тщетно бессмертья ищут,

Память о них растает, будто бы снега хлопья.

 

Камни хохочут: люди будут на все готовы,

Лишь бы в живых остаться, только вот – незадача.

Стань же не камнем, смертный. Делом стань или словом.

Так обретешь бессмертье. Так – и никак иначе.

 

Если же это сложно, если ты слишком слабый,

Стань частью мира – лесом, доли не выбирая –

Чтобы осенним утром, гордо раскинув лапы,

Вытянуть ствол до неба – и не гореть, сгорая.

 

* * *

Прожив земную жизнь – во благе ли, в беде, –

Судьбу свою сыграв, как песенку, по нотам,

Я буду тосковать по всякой ерунде –

Засушенным цветам, исписанным блокнотам.

 

Коль скажет мне земля: «Спасибо за визит!..» –

Не стану умолять, не попрошу подачки.

Нет, весь я не умру… Но память сохранит

Не первый поцелуй, а фантики от жвачки.

 

Билеты с поездов, рекламные листки,

Наклейки-ярлычки, откуда – не известно,

Хороших и плохих стихов черновики –

Мне пригодится все, всему найдется место.

 

Пока не вышел срок, и в доме по углам,

На полках и в шкафу – совсем не для продажи –

Я бережно храню столь милый сердцу хлам,

Который обо мне честней всего расскажет.

 

* * *

Полный величья, в сиянье своих седин,

Бог говорит со мной по-отцовски строго:

«Вот тебе мир – осторожнее, он один.

Вот тебе люди – а их не жалей, их много».

 

Молча киваю. Хотелось бы мне сказать:

Мир выглядит прочно, а люди словно

Хрупкие куклы, игрушки – да что с них взять?..

Но, к сожалению, здесь лишь у Бога слово.

 

Бог продолжает: «Грехов у людей не счесть.

Люди тщеславны, мелочны, вон из кожи

Вылезут ради выгоды. Впрочем, честь,

Верность, отзывчивость, долг им не  чужды тоже.

 

Судят друг друга и тут же клянут судей,

Многие вовсе грешат не со зла – от скуки…».

Звезды алмазами сыплются из горстей –

Это у старого Бога трясутся руки.

 

Бог говорит все тише: «Семья, друзья –

Те, кто их любит, порою их раздражают…»

Я понимаю главное: да, нельзя

Смертных жалеть, ибо жалость их унижает.

 

Бог забывается. Я его не корю:

Небо не первый год застилает копоть.

Я набираюсь смелости, говорю:

«Ладно, Господь, отпусти. Я пойду работать».

 

КАМЕНЬ

Со дна морского камень всплыл…
                                           Ю.Кузнецов

Замшелый камень выполз на дорогу

И, утомленный, лег в тени ракит.

Но тень ушла, а путь был очень долгим,

И он лежит, тропинками обвит.

 

Проходит день, другой, проходит месяц,

Вот год уже почти что пробежал,

А камень все лежит на том же месте,

Как будто так всегда он здесь лежал.

 

Проходят люди – вправо, влево, прямо

От камня их расходятся пути.

А камень все лежит себе упрямо –

Ему-то с их дороги не сойти.

 

Ему бы в дождь укрыться под рогожей,

Да снег уже за шиворот напал.

«Чего ты здесь лежишь?» – спросил прохожий.

А камень не ответил – видно, спал….

 

Но нет, не спит он – камень копит силы,

Их нужно много, только чтоб вздохнуть.

Уйдя с давно заброшенной могилы,

Обратно в горы камень держит путь.

 

ВОЗДУХ

Осеннее солнце прозрачно, неярко.

Оранжевый лист прикоснулся к плечу.

По длинной аллее озябшего парка –

Мне кажется – я не иду, а лечу.

 

Внутри меня воздух. Проткните иголкой –

Он выйдет наружу, он вырвется из.

И толку в нем нет и толики, да только

На воздухе этом и держится жизнь.

 

Внутри меня бьется горящее сердце.

Оно выжигает весь мой кислород.

Но в этом тепле так приятно погреться –

И я отдаю его тем, кто берет.

 

И я подмороженный воздух аллеи

У мира беру, не советуясь с ним,

И миру его возвращаю теплее.

Я мир согреваю дыханьем своим.

 

Отныне во веки веков так и будет –

Я знаю, я вижу свет солнца вдали.

Кончается осень. И легкие люди

Гуляют, почти не касаясь земли.

 

ФОНАРИ

Как назвать этот свет городских фонарей –

Бледно-палевый? Розовый? Беж?..

Фонари – циркачи в масках дивных зверей.

Вот выходят они на манеж.

 

В тишине затаивших дыханье трибун

Фонари зажигают огни,

И жонглируют ими, как россыпью лун,

И горят, и сверкают они.

 

И так хочется им аплодировать вслух,

Но молчит все вокруг – и навек.

И вальсируют липы, и легкий, как пух,

С неба хлопьями сыплется снег.

 

И зимою, когда ночь приходит быстрей,

Подгоняя к исходу и год,

Я люблю этот свет городских фонарей,

Я люблю этот свет… А не тот.