Геннадий ЁМКИН. АХ, КАК КОЛОКОЛЬНИ ПЕЛИ-ПЛАКАЛИ… Лирика

 

Геннадий ЁМКИН

АХ, КАК КОЛОКОЛЬНИ ПЕЛИ-ПЛАКАЛИ…

 

БЛАЖЕННЫЙ

Всё в горсти твоей, Небесный!

Вот, уже который век,

Ходит калика болезный,

Славит Бога человек.

 

Откуда путь его, доколе –

То знают сныть да лебеда.

Два сухаря да щепоть соли

Его богатство навсегда.

 

Дорога или бездорожье,

Ему едины все пути.

Идёт калика в Царство Божье,

Несёт смирение в груди.

 

Идёт дорогою любою.

Присядет да сухарик съест.

На всё-то смотрит он с любовью,

И всё-то любит он окрест.

 

Благой, блаженный ли, убогий,

Ему едино, как зовут.

Поскольку все его дороги

Во Царство Божие ведут.

 

* * *                                

Слов пустых отрекаюсь бесчестья.

Многословье от уст отведу.

Подвизаюсь в молитвенном месте

Слов хранить золотую руду.

 

Подвизаюсь тому покаянно,

Ради слова, пускай одного,

Ибо сказано от Иоанна –

Было Слово началом всего.

 

Отвергаю любого звучанья

Мишуру и словесную брань,

Обрекаю себя на молчанье,

Ибо – Слово моя Иордань.

 

Отрекусь, если надобно, слуха,

В серафимовой скроюсь глуши,

Ибо – в Слове явление Духа,

Ибо – в Слове спасенье души.

 

БЛАГАЯ ВЕСТЬ

               Отцу Льву (в миру Льву Юшкову)

Едва зелёной дымкой ранней

Леса подернутся – и вот,

Воскресный, светлый звон пасхальный

Во все пределы поплывёт.

Через поля, долины, реки,

Через едва зелёный лес,

Благовествуя, что Вовеки

Христос Воскрес! Христос Воскрес!

 

И чудо!
                Вестью светлой полны,

От счастья выплакав глаза,

Вот-вот сорвутся колокольни

С колоколами в небеса!

Чтоб дольше, дальше эту радость

Нести с восторженных небес!

Чтоб в сердце каждом отзывалось –

«Христос Воистину Воскрес!».

 

ДАЛЬНЯЯ ПУСТЫНЬКА ПРЕПОДОБНОГО

                                         Стяжи Дух Божий.
                             И вокруг тебя спасутся тысячи.
                                                   Серафим Саровский

                             Николаю Зиновьеву

Вся синева большого дня

Сошла на этот лес багряный.

Вот так же сходит на меня

Пустыньки дальней обаянье.

 

Сегодня редок птичий свист.

Друг друга долго птицы ищут.

И за листом слетает лист,

И тишина – тишайшей тише…

 

Вздохнёт природа, и молчит.

И каждый вздох её умилен.               

И, вот приветное звучит –                   

«Стяжите Дух! Стяжите мирен!».

 

Душе легко, светло, свободно,           

Она летит в такие дни,  

И просит, просит:
                    – Преподобный!                 

Стяжать Его
                        благослови…

 

ПАСХА

Ах, как колокольни пели-плакали,

И качался колокол небес,

Оттого что под святыми знаками

Мне сказали: Боженька воскрес!

 

Я, одетый к празднику «прилично»,

Как бабуся любит говорить,

Красное красивое яичко

Отправляюсь Боженьке дарить.

 

Он возьмёт красивое яичко,

Улыбнётся, малого обняв,

И, как мама делает обычно,

Поцелует в маковку меня.

 

Я приду домой и милой маме

Расскажу:
                    – Яичко я отдал!

А меня тот Боженька во храме,

Словно ты, скажу, поцеловал!

 

Я запомнил, всё тогда лучилось!

Звонко птица пела: «Динь-дилень!».

Чтобы дальше в жизни ни случилось,

Буду помнить синий-синий день.

 

То, как колокольни пели-плакали,

И качали колокол небес!

Оттого, что под святыми знаками

Боженька воистину воскрес!

 

ЧУДО

Птаха пением нежнейшим

Разбудила спящий лес!            

Ангел облаком белейшим

Вымыл колокол небес!

Вот и дивно, и прекрасно!

Слава Богу иже с Ним!

На свою пустыньку в Пасху

Преподобный Серафим

Из небесной ясной веси

Тихо сходит с посошком.

С каждым кроток и знаком,

Говорит:
                  – Христос воскресе!

 

Людям радость от того

«Радуйтесь! Христос воскресе!».

Молвят:
                  – Истинно воскресе!

Крепко веруя в него.

Градам, весям, всей стране,

Помолясь, несут отсюда,

Что в саровской стороне,

Им – Господне было Чудо!

Слава Богу иже с Ним!

Никого не умаляя,

Ходит отче Серафим

В Пасху, всех благословляя!

 

ЗВЕЗДА

Милые! 
                 Мне рассказать охота

О саровских наших чудесах –

Свет закатный тёмной позолотой,

В синих затеряется лесах,

Высоко на бархатно-глубоком

Первыми лучами не остра,

Чуть дрожа, прекрасна, одинока

Дивная рождается звезда,                 

Тихая свидетельница чуда –

Провиденьем Божиим храним,

Свой пустынный подвиг многотрудный

Совершает старец Серафим… 

 

Свет закатный…
                      К пустыньке дорогу

Боровые сосны сторожат.

А на стрелке Сатис и Саровка

Затянули в омуты закат.                   

Птица крикнет в пойме заполошно.

Птица крикнет,  
                             и опять уснёт.                                           

Тишина густая…
                           Тронуть можно… 

Лишь к вечерней колокол зовёт. 

 

Тихо так…
                   Торжественно-печально    

Над уснувшей Родиной моей.

И звезды высокое молчанье

Сердцем понимаю я полней –                                                                  

Ничего рассказывать не надо!

Просто слушай!
                           Слушай и молчи!

Слышишь, там, на пустыньке на дальней,

Снова кто-то молится в ночи…

 

Охлади сердечный пыл и ропот.

Верь душе! Ей дан особый слух –

В шуме листьев, тихий слышать шёпот:    

«Милые! Стяжите мирен дух!».

Верь душе! Она всему основа.

Пусть душа ведёт тебя всегда!

 

И опять сгорает над Саровом

Свет закатный,   
                         и встаёт звезда.

 

ЦЕРКОВКА

                                   Юрию Курдину

То ли небо ниже наклонилось,

То ли поле выгнулось горбом,

Для того чтоб церковка вонзилась

Прямо в небо простеньким крестом.

 

Сколько храмов, Господи помилуй!

Так и рвутся, рвутся в небеса...

Господи! Божественною силой

Отвори не видящим глаза!

 

Неспроста ведь, солнцем облитая,

Словно Дух и Совесть всей Руси,

С бугорочка церковка простая

Во твои уткнулась Небеси...

 

МОЛИТВА

Слово молвил за друзей

Искреннее, ненарошное.

И просил душою всей,

– Дай им, Господи, хорошее!

 

Помолился. Помолчал.

Попросил-то ведь немалое…

Перед образом свеча

Догорела вся, истаяла.

 

Дотлевал фитиль, и плыл

Дым, и таял понемногу. 

Вспоминаю. Не забыл         

Ни о ком?
                   Ну, слава Богу!

 

* * *

Сентябрь.
              Не сильные, грибные

Дожди идут об эту пору.

Редеют кроны проливные,

Ещё притягивая взоры.

Сквозь тучи –
                 хрупок каждый, тонок –

Пробьются редкие лучи.

И, как застенчивый ребёнок,

Природа мудрая молчит.

 

И мне молчанье станет в счёт.

Оно сродни молитве в храме.

А то, что по щекам течёт –

Не объясняется словами.

Учусь молчанию листа.

Внимаю таинству долины,

Где вспыхнул каждый куст рябины

Библейской раною Христа.

 

КАЛИКА

Широка ты, Русь-Долина!

Не видать окрайных вех...

Справив посох из рябины,

Ходит калика за всех.

 

От селенья до селенья,

Где попросит, где отдаст.

Иисуса Воскресенье

Славит калика за нас.

 

Всем угодник, всем молящий,

Зрящий дальше суеты.

И вослед ему тишайше

Клонят голову цветы.

 

...Справлю посох из рябины,

Справлю тощую суму...

Широка ты, Русь-Долина!

Не под силу одному.