Татьяна ЛЕСТЕВА. «ХИМЕРИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ» НА СТЫКЕ РАЗНЫХ МИРОВ. Новинка подростковой литературы?!

 

Татьяна ЛЕСТЕВА

«ХИМЕРИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ» НА СТЫКЕ РАЗНЫХ МИРОВ

Новинка подростковой литературы?!

 

«Химерическая конструкция» – так назвала Галина Юзефович роман Александра (прошу не путать с Виктором!) Пелевина «Покров-17» (М.:, ИД «Городец, 2021), который – читателя предупреждают прямо на обложке – «содержит нецензурную брань». Обратим внимание – не нецензурную лексику (термин из федерального закона о государственном языке РФ), а именно брань, – да ещё рядом с рисунком поднятой вверх ладони с пятью растопыренными пальцами – символическим обозначением живительной силы с небес и назидательным указанием, что сей роман занял почётное место на книжной полке некоего Вадима Левенталя. Для непосвящённых – в настоящее время он ответственный секретарь премии «Нацбест», которой, на мой взгляд, более бы соответствовало имя «Нацбес», но это к слову, поскольку Александр Пелевин таки стал лауреатом Нацбеста за сию «химерическую конструкцию».

Во-первых, почему химерическую? Потому что персонажами романа является многочисленное племя бывших людей, созданных фантазией автора, уродов со щупальцами вместо пальцев, коротенькими ножками, необъёмными животами, питающихся «угольками», возникающими после явления АПСП – абсолютного поглощения светового потока (вероятно, символ библейской «тьмы египетской»). В романе «угольки» названы веществом Кайдановского по имени учёного, исследовавшего их. Расширяя несколько тему повествования, вероятно можно допустить, что Александр Пелевин вносит свой вклад в борьбу с наркоманией: ширлики «жрут» угольки, а наркоманы «топят на костре – они быстро плавятся – и колют в вену. Идиоты». Болезнь неизлечима, остро заразна и приводит не только к физической, но и умственной деградации людей, превращающихся в уродов, называемых «ширликами». Самоубийством кончает и Кайдановский, сознательно заразивший себя, чтобы испытать разработанную им вакцину, которая, увы! оказалась неэффективной. «Мырликов» среди персонажей нет, зато есть «страшная, бесформенная, истекающая чёрной слизью туша со щупальцами и паучьими ножками. Раскрывает бездонный рот, выпускает смертоносное жало и распутывается в его отвратительном брюхе тугой клубок щупалец». Жуть! Прямо скажем, художественному редактору П.Лосеву не удалось воплотить в жизнь этот образ: нарисованный на обложке паучок с двумя рожками и восемью ножками по сравнению с ним просто симпатулька. А ведь по сюжету романа – это олицетворение вселенского Зла.  

Исследованием АПСП в закрытом городке Калужской области «Покров-17» занимается НИИ аномальных световых явлений – вот ещё один конструкт, на сей раз на грани реалистических событий с мистическими. Действие, по мнению наиболее продвинутых учёных, происходит на границе между двумя мирами. В этом закрытом мистическом умирающем городе живут и трудятся каждый на своём посту две противоборствующие силы – милицейский капитан и полковник Каменев. Последний ностальгирует о людях советского времени: «Мы были частью чего-то огромного и сильного, и через это обретали собственную силу, понимаешь? У нас была правда. Правда, которая сильнее всего на свете. Нас учили быть людьми. Не обижать слабых, не предавать, не продаваться. И чему научили? Для чего всё это было? чтобы сейчас за какие-то пару лет люди превратились в чёрт-те что?».

Есть ещё выразитель народного протеста по имени Старик, который проповедями по радио собирает добровольцев, чтобы идти на «Прорыв», вырваться из этого окружённого военными проклятого места, где он сам прежде служил. Спастись или погибнуть. Для непосвящённых «Старик» – это один из псевдонимов В.И. Ульянова-Ленина, но это к слову. Из уст Старика летят в эфир весьма критические фразы об истории постперестроечной России: «Вам не кажется, что Ельцин похож на ширлика?», или: «Ельцин, Чубайс, Гайдар – это наша Родина? Нет. Наша Родина сильнее их. Наша Родина – это мы. Западные марионетки, толстосумы, номенклатурные слизняки, захватившие власть в стране, забыли о нас. А мы им напомним».

Следующая конструкция – это взрослеющий на протяжении романа мальчик Саша и его дед, человек советский, не воспринимающий Ельцина, а тем паче расстрел Белого дома в Москве.

И, наконец, главный герой – писатель и журналист Андрей Тихонов, который написал книгу о войне «На Калужский большак». Сам он в войне участвовать не мог по возрасту, поэтому книгу писал на основе бесед и рассказов ветеранов, и только некоторых из них он выдумал – бойца Селиванова и других рядовых, которые вместе со своим товарищами погибают в начале войны под натиском немецких танков, артиллерии и пехоты. Но погибает этот выдуманный персонаж, оставшись безоружным, как герой. «Значит, помирать… Помирать так с музыкой, – подумал Селиванов. – И правда. Вот он, момент истины. Вот он, значит…

Вздохнул тяжело, вытащил финский нож из сапога, прижался всем телом к груде камней, выжидая. И когда немец с автоматом поравнялся с укрытием, Селиванов резко подскочил к нему, схватил его за ногу, дёрнул на себя: от неожиданности тот потерял равновесие и с криком рухнул навзничь, ударившись каской о пол. И в последнем рывке, крепко сжав зубы, рыча и хрипя, Селиванов с силой всадил финку ему в грудь. Увидел его светло-голубые глаза прямо перед собой. Перехватил автомат из его слабеющих рук и, не глядя, пустил очередь по немцам».

Есть ещё мистические и реальные персонажи, перемешанные в единый литературный винегрет. Место действия – это храм без куполов в начале войны, восстановленный после войны, где есть священник, куда приезжает ветеран Великой Отечественной с сыном, чтобы только издали взглянуть на церковь, где они сражались. Хотя действие сосредотачивается вокруг Покровской каменной церкви в селе Недельном, но это рассказ отнюдь не о проблемах христианства. Это сказочка для детей-подростков (вроде «Аленького цветочка» Аксакова, только в отличие от чудища с храмовых фресок сходят чёрные тени с красными – вместо золотых – нимбами.

Есть убийства, есть… Да чего там только нет!         

От романа такого жанра трудно ожидать и глубоких философских раздумий о жизни и смерти. Разве только вот это: «Я хотел (…) сказать, что люди в любое время одинаковы и разница только в том, как происходящее вокруг раскрывает те или их качества…». Но – признаётся автор – писатель не нашёл аргументов, подтверждающих этот тезис, что, впрочем, неудивительно.

Автор так же, как и его герой – писатель Андрей Тихонов, вполне мог на основе глав военной жизни «Покрова-17» написать отдельную книгу. Но какова была бы её судьба? Прагматичная молодёжь постперестроечного времени прекрасно понимает, что на военной прозе в шорт-лист «Нацбеста» не попадёшь. Для подтверждения этого тезиса Александр Пелевин приводит якобы рецензию якобы критика Малокелбасского с заглавием «Не навоевались?» на якобы роман Андрея Тихонова: «Так зачем нам всё это, товарищ писатель? Неужели мы ещё в 70-е годы не пресытились миллионами однообразных томов о войне? Для чего нам это сейчас? Как напоминание о войне? Да мы и не забывали». Не забывали?! Наоборот, не только забыли, но и активно бросились переписывать мировую историю, в том числе и Великой Отечественной войны.

Отложив в сторону страницы «военной прозы» романа, посмотрим, что же останется? Фантастический детективчик среднего пошиба для подростков с перемещением во времени, чудовищами и прочими событиями, переполненный различными «непонятками», совпадениями и страхами. Не буду пересказывать его содержание, отмечу только, что Александру Пелевину удалось свести концы с концами, довести детектив до финала, да ещё и с нравоучительной сентенцией триединой победы – победы над болью, страхом и смертью. И хотя это триединство победы адресовано – как и весь «химерический» роман – подросткам, совершают эту победу люди советского времени – Старик, Капитан, Полковник и писатель Андрей Тихонов. «Я тут подумал, – сказал вдруг Старик, глядя в пол. – А вдруг Покров-17 – это не только посмертие бойца Селиванова. А посмертие целой страны. Ад, в который попала наша эпоха. И мы в этом аду. И мы сами ад». Они погибают, чтобы этот «ад» исчез, и Александр Пелевин мог завершить своё творение сладеньким хеппи-эндом: внук Саша успевает пройти на парад Победы – праздник его деда Василия Григорьевича Селиванова, рядом с которым сидит на трибуне и его отец. Единство поколений! Ура! Ура! Ура! 

Но один вопрос требовал ответа: с чего бы это и за какие заслуги «Покров-17» вошёл в шорт-лист сверхлиберального (читай русофобского – Т.Л.) Нацбеста да ещё и встал (какая честь!) на книжную полку Вадима Левенталя? Вернёмся к исследованиям НИИ аномальных световых явлений: «Более подробное изучение Объекта 1Б (труп героически погибшего бойца Селиванова – Т.Л.) затруднено, поскольку возле него воздействие АПСП достигает максимальной интенсивности, с которой плохо справляются темновизоры. Объект 1Б постоянно вырабатывает вещество Кайдановского, которое испаряется моментально, окутывая тело густым чёрным туманом. (…) Объект «Светловолосый» (труп убитого Селивановым немца – Т.Л.) лежит рядом с ним в прежней позе. Вещество Кайдановского из тела не вырабатывается». Вот она, квинтэссенция романа: кровь убитых советских героев превращается в яд, убивающий и превращающий страну в ад, а кровь немецких захватчиков – нет! Тьфу! Без комментариев.

И в заключение несколько слов о стиле книги с нецензурной бранью. Не только ругательства. Все герои книги (кроме светловолосого немца) весьма успешно применяют для подбадривания себя и товарищей отсыл к физиологическим потребностям человека. Но это для будущих культурологов – исследователей творчества Александра Пелевина, если таковые найдутся, которые скрупулёзно подсчитают, где, сколько и какая используется нецензурная брань, а где…

В 2010 году Елена Колядина стала лауреатом премии «Русский Букер» за роман «Цветочный крест», признанный критиками свидетельством одичания российской литературы. В том же году эта её книга получила премию «Полный абзац – 2010» за худшую книгу года. Не знаю, действует ли эта премия и поныне, но если да, то Александр Пелевин с его романом «Покров-17», в котором однако нет не только упоминания об «афедроне», но даже ни одной любовной линии, однозначно заслуживает стать её лауреатом.

PS: На задней обложке книги Галина Юзефович призывает «выучить фамилию «Пелевин» в новом значении», а Владислав Толстов уверяет читателя, что теперь он не спутает его «с однофамильцем». На мой взгляд, запомнить этого автора следовало бы только в одном случае, если бы этот роман оказался мистификацией самого Виктора Олеговича, что мне представляется маловероятным. А чтобы не возникала путаница произведений Виктора и Александра, последнему, возможно, следовало бы публиковаться под псевдонимом, например Левин «Пе» (аллюзия на «Generation «П»).

Санкт-Петербург