Валерий ЛАТЫНИН. СКАЗКИ В КРАСКАХ. Памяти художника Бориса Бельмасова (17.9.1940 – 3.8.2016)
Валерий ЛАТЫНИН 
Валерий ЛАТЫНИН
СКАЗКИ В КРАСКАХ
Памяти художника Бориса Бельмасова (17.9.1940 – 3.8.2016)
Детство у Бориса Бельмасова было горьким и страшным. Его, по сути, и не было. Отняла война. Так сложилась судьба, что через год после рождения мальчика в Крыму погиб его отец – морской пехотинец Черноморского Флота, защищавший полуостров от вторжения немецко-фашистских захватчиков. Потом была оккупация. Беспросветная нужда. Голод. Холод. Выживание на грани гибели.
В сорок третьем году трёхлетний Боря вместе со старшими братьями Олегом и Сашей попал в Ленинградский детский дом, эвакуированный из блокадного города на Неве в село Ивановку на Кубани. Их мама Мария Ивановна устроилась туда уборщицей, скрыв своё учительское образование. Иначе её перевели бы в воспитатели, а детей не приняли в социальное учреждение. Таковы были законы того времени.
Ничего радостного о военных годах память Бориса не сохранила, только одно запомнилось на всю жизнь – постоянное чувство голода, как змея, жалящая внутри. Не намного сытнее была и послевоенная жизнь в бараке каменоломен под Новороссийском. Братья Бельмасовы и их приятели постоянно бродили по окрестным лесам в поисках съестного. Ели всё более-менее съедобное, что удавалось отыскать: птичьи яйца, пойманных сусликов, черемшу, конский щавель, цветы акации, ревень, ягоды, грибы. В декабре 1948 года дети, как всегда, направились на лесной промысел – собирать ягоды шиповника. Продираясь между колючих кустов на склонах сопок, набрели на бывшую позицию немецких зенитчиков и подобрали там неиспользованный снаряд. Этого «добра» в окрестностях «малой земли» в те годы было много. Старший среди пацанвы Олег Смерецкий попытался снять взрыватель. Ещё шестеро мальчишек с любопытством наблюдали за его занятием. Взрыватель не поддавался. И Олег стал постукивать по нему камнем. Снаряд взорвался. Пятеро ребятишек погибли, в том числе Саша Бельмасов. Боря и Володя Данилов были ранены. Володина сестра Валя работала водителем на «бобике», она отвезла изуродованных взрывом мальчишек в новороссийскую центральную больницу, где их прооперировали. Володю спасти не удалось, у него были тяжелые ранения в грудь и живот. Через три дня мальчик на глазах Бори умер. Борю врачи выходили, но ему пришлось удалить часть левой руки, раздробленную осколками. Он остался единственным живым свидетелем произошедшей трагедии и всю жизнь несет в неизбывной памяти этот тяжкий груз.
Если до рокового взрыва его постоянно преследовало чувство голода, то потом в подсознании навсегда запечатлелись ослепительная огненная вспышка, пороховая сыпь на коже, каверны вспоротой осколками земли и ярко-алая плазма крови вокруг черной воронки. Память подсознания не вытравляется временем, она существует вне зависимости от желания человека.
Кто не может представить этой чудовищной палитры, замешанной самой смертью перед взором восьмилетнего мальчика, тот, мне думается, вряд ли поймет во всех тонкостях особенности творческой манеры заслуженного художника России Бориса Петровича Бельмасова. Война отняла у него самое дорогое: отца, брата, детство, сильно подорвала здоровье… но она же, как это не парадоксально звучит, сделала его художником. Война оставила травмированному мальчику свои взрывные гротескные краски и вечную ностальгию по более благополучной и счастливой жизни. Такая жизнь у всех детей ассоциируется со сказкой. Ведь только там можно оживить погибших и умерших людей, утолить жажду и голод из «молочных рек с кисельными берегами», победить любое зло и совершить невероятные подвиги.
Лишенный возможности физического состязания со сверстниками, Боря перенес свои «подвиги» в мечты и интеллектуальные баталии. Он увлекся рисованием и игрой в шахматы. И вскоре достиг в этих занятиях заметных успехов. Чаще всего он перерисовывал картинки из учебников или фантазировал на темы прочитанных сказок. Он оформлял школьную стенную газету, рисовал праздничные декорации, участвовал в шахматных турнирах и конкурсах на лучший тематический рисунок. На одном из таких конкурсов стал победителем и получил первую в своей жизни премию – шесть метров шелковой ткани (на радость маме), шахматный набор и двухтомник Гончарова.
В их школе преподавал математику чемпион Краснодарского края по шахматам. Он заметил одаренного мальчика и пригласил сыграть несколько партий. Боря не оробел в поединке с настоящим гроссмейстером, держался достойно. Учитель похвалил его за хорошую игру, лестно отозвался о Бориных рисунках и предложил создать для школы портретную галерею выдающихся соотечественников: Ломоносова, Суворова, Кутузова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Толстого, Мичурина, Репина и других. Боря вдохновенно трудился изо дня в день. В итоге карандашные портреты, выполненные на ватмане, были помещены в застекленные рамы и развешаны по всем классам. Тогда-то и решил Борис посвятить свою жизнь живописи.
Но дорога от мечты до её осуществления не была гладкой. Потребовался не один год и немало упорства, чтобы стать студентом выбранного учебного заведения. После окончания восьмого класса юноша поехал в Краснодарское художественное училище. Однако поступать туда раздумал. Ему не понравились культивировавшиеся в училище лубочные мотивы. Они мало соответствовали его творческим запросам. Тогда он решил попытать счастья в знаменитом на Юге России Ростовском художественном училище имени Грекова, творческая атмосфера которого больше пришлась по сердцу юному художнику. Да вот беда, любовь оказалась без взаимности. Бельмасова в училище не приняли.
Что делает человек в такой ситуации? Обычно ищет дверь, что открывается легче. Но Борис не стал искать легких путей, более того, он не вернулся домой на иждивение матери. Решил, что уже сам в состоянии «ковать» свою судьбу. Он стал посещать вечерние подготовительные курсы при училище, а для добывания хлеба насущного устроился учеником в артель детской игрушки. Можно сказать, что попал в сказку. В артели расписывали детские маски, сделанные из папье-маше. Здесь были зверушки всех видов, известные сказочные персонажи: Бармалей, Буратино, баба Яга, Кощей, разбойники, пираты и прочие забавные личины для развлечения детворы. То, чего не хватало Боре в детстве, с лихвой пришло в его юность, стало ежедневной средой обитания.
Борису было интересно «оживлять» серую прессованную форму, придавать ей узнаваемые черты, определенное выражение – хитрости, лукавства, злодейства. Конечно, это было не искусство, а художественное ремесло, но оно доставляло удовольствие кубанскому пареньку. Вместо положенных на обучение шести месяцев он освоил профессию за месяц и стал обгонять по производительности не только начинающих работников, но и бывалых мастеров. Вначале его хвалили за усердие в работе. Когда же стал перевыполнять план вдвое, товарищи по цеху начали возмущаться, что он подводит всю артель и им могут повысить норму выработки. В конце концов Бельмасов ушел с любимой работы, чтобы не раздражать коллектив. Вскоре он стал студентом «грековского» училища, но время, проведенное в атмосфере сказки, не было потрачено даром, оно наложило свой неизгладимый отпечаток на мировоззрение будущего самобытного художника и зримо проявилось во многих его работах.
Наставниками Бориса были известные художники: ученик знаменитого Сарьяна – Тимофей Федорович Теряев и маститый баталист, знаток казачьей истории – Арсентий Мокеевич Чернышев. Они заботливо развивали способности старательного юноши, помогали ему постигать таинства красок и особенности построения композиции, учили находить в натуре те неприметные для беглого взгляда «изюминки», которые, воплотившись на полотне, свидетельствуют о художественном даре автора картины и отличают его от посредственного рисовальщика. Бельмасов одинаково успешно писал портреты и пейзажи, сюжетные картины и натюрморты. Уже на третьем курсе училища А.М. Чернышев рекомендовал ему обязательно продолжить занятия в высшем художественном учебном заведении. И Борис успешно выдержал экзамены в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, где его преподавателями стали народные художники, академики Б.С. Угаров и В.М. Орешников. Под их руководством юноша с Кубани стал оригинальным мастером живописи со своим узнаваемым почерком.
За годы творческой работы Борисом Петровичем Бельмасовым создано немало замечательных разножанровых полотен. Их отличает не только сюжетная неординарность, но прежде всего свое «бельмасовское» воплощение – цветастое, пышное, возвышенное и загадочное одновременно. Тематика его работ разнообразна по содержанию и психологической нагрузке – от феерической картины «Цыганские напевы», будто рожденной из пламени костра, до трагедийной эпитафии «В места отдаленные», созданной буквально из мрака сложнейшей эпохи. Портреты, написанные Бельмасовым, лишены парадной помпезности и фотографического натурализма, они необычайно одухотворены, заряжены энергетикой неповторимой человеческой личности. Его пейзажи притягательны и поэтичны. И все же, несмотря на жанровое разнообразие работ, у большинства из них есть нечто общее, родственное, безошибочно указывающее на принадлежность кисти одного творца. Это общее – насыщенная цветовая гамма, буквально пиршество красок, делающее любой сюжет, за редким исключением, торжественным, праздничным и даже сказочным. Таким образом на холсте синтезируется сознательная творческая задумка художника и работа его подсознания, то, что принято называть божественным сотворчеством.
Мне думается, что первооснова этой яркой живописной манеры художника не столько его сознательная суперзадача, сколько «внутренний голос» подсознания, постоянно уводящего Бориса Петровича из пережитой в детстве трагедии в другой, особый мир, где всё чище, отрадней и счастливей. Конечно, не всегда и не во всем. У художников нередко бывают социальные заказы, когда свобода творчества весьма стеснена рамками темы. Но там, где Бельмасов один на один с вдохновением, оно непременно уводит его в свои заоблачные выси. И тогда рождаются такие сюжеты, что их никак не назовешь земными. Я не говорю о непосредственно адресованных в сказку полотнах «Тайна леса», «Премьера сказки», «Театральный дебют», «Фея». Но и пушкинский цикл картин, и портретная серия, и даже многие натюрморты и пейзажи вырваны художником из контекста обыденности и перенесены в его особый сказочный мир. Ему мало создать привлекательный образ вдохновенного поэта и его обворожительной «музы». Бельмасов с божественной щедростью окружает их неземными красками и цветами, избавляя от фальши блистательного «высшего света» в своем беспечальном и безгрешном мире. Его «Женечка» не просто милый портрет дочери, скорее, это образ возникшей из малахитовых недр «хозяйки медной горы». «Выпускницы» – вовсе не школьницы, а юные феи, которым предстоит на королевском балу продемонстрировать свое волшебство. Задумчивая «Художница», пусть и с кистями в руках, но так и сквозит из неё гриновская Ассоль, ждущая своего сказочного капитана на бриге с алыми парусами. «Реставратор» – добрый папа Карло, а «К. Яшков» – Гулливер, вспоминающий свои необыкновенные приключения. И только «Поэзия» с прекрасным и грустным ликом жены художника появилась не из доброй сказки, а из мифа о сотворении мира – она из хаоса Вселенной, из пыли и огня, из космического взрыва… А может быть, из того самого – из глубины подсознания и неотболевшей памяти?
Картины Бориса Петровича нельзя смотреть бегло, мимоходом. В них нужно войти, предварительно очистившись от жизненной скверны и настроив свою душу на благие помыслы, тогда их тайна доверительно откроется вам, как божья благодать после исповеди и причастия.