Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ. ОСТАНЕТСЯ ЛИШЬ РАЙСКИЙ САД… Поэзия

 

Тимур  ЗУЛЬФИКАРОВ

ОСТАНЕТСЯ ЛИШЬ РАЙСКИЙ САД…

 

ПИСАТЕЛЬСКИЕ ВСТРЕЧИ
В ЯСНОЙ ПОЛЯНЕ

Там Ангел Вечности стоял… витал…
Над нашими кочевьями…
Застольями…
Воздыханьями…
Свиданьями…
Прощаньями…
Винообильновозлияньями…
Вольноречьями…
Вольнолюбвями…

Воистину…

И вот мы все ушли…
Не ведая... не зная,
Что мы навеки…

Насмерть разлетаемся…

Прошли года… века…
Но Ангел Вечности
Всё не улетает…
От наших возлияний… упований…
От хмельных застолий…
Полуночных гостеваний…
От очарований… расставаний...

Но Ангел всё не отлетает
От блаженно жизнью пьяных…
Всё хрустальные бокалы 
Винами земными наполняет…

Хотя уж некому их воздымать…
И разбивать о камни…
О друг дружку изливать
Радостными брызгами…
Алмазного шампанского…
 

ДЯДЯ ФАЗЫЛ
Дервиш сказал:
– Дядя Фазыл – самый щедрый человек
В самой богатой Гиссарской долине…
Он садовник …
Одинокий…
Но у него есть сад черешен…

И вот весной, когда расцветают деревья,
В белопенном как невеста саду,
Появляются друзья дяди Фазыла – поэты и художники…
Айххха…

Истинных поэтов и художников мало на земле
В век Золотого тельца никому они не нужны…

И вот стайка стихотворцев и живописцев,
Налюбовавшись черешневым кружевным цветом,
Покидает сад, позабыв про одинокого дядю Фазыла…
Ойххха…

Но вот приходит медовое… урожайное лето…
Созревают рубиновые… малиновые…
Гранатовые… атласные… тугие черешни… 

Эйххха…

И тут одинокий сад

И бедный домик-хавли дяди Фазыла
Наполняется многими улыбчивыми,

Вдруг откуда-то явившимися

Многочисленными родственниками…
Друзьями…
Друзьями друзей…
Гостями…
Гостями гостей…
Соседями…
Соседями соседей…
И просто прохожими….
Ойххх…
Айххх…

На каждую спелую ягоду –
Приходится два-три алчных… переспелых гостя…
Друга… родственника… соседа… прохожего…
Эйхххх…

А дядя Фазыл ликует… улыбается…
Радуется, что он не одинок…
И простодушно, как дитя,

Дарит весь урожай дорогим человекам…
Айххх…
Ойххх…

И тут-то на пыльном осле

Появляется Странник Тысячелетий –
Вечно мудро голодный Ходжа Насреддин…
Он обнимает самого щедрого человека

Самой щедрой таджикской долины:
– Брат Фазыл,
Весной в твой цветущий сад

Забредают поэты и художники…
Они любуются цветущими деревами…
Они – не твои друзья…
Они – друзья цветущего сада…
Да…
 

А летом твой сад полон спелых ягод …
И переспелых родственников…

Гостей… друзей… соседей…

Но…

Но это тоже не твои друзья,
Они – друзья спелых ягод…
Пока течёт сладкая слюна их…

Айххх…
 
О, брат мой Фазыл…
А вот те, кто приходит к тебе зимой,
Когда деревья в снегу…
И в домике твоём сиротский холод,
Вот они и есть твои истинные друзья…
Да…

Тут дядя Фазыл вздохнул и прошептал:
– Зимой никто не приходит…

Тогда Вечный Странник обнял дядю Фазыла:
– Прощай , дитя Добра и Любви…
Жди меня зимой…

 

И Ходжа, глотая голодную слюну
И не тронув ни одной ягоды,

Покинул сад дяди Фазыла,
Кишащий родственниками…
Родственниками родственников…
Друзьями…
Друзьями друзей…
Соседями…
Соседями соседей…
Прохожими…
Айххх…

О, Брат мой читатель!
А кто и когда посещает

Одинокий зимний сад твой и домик,
Заметённый снегом?..
Кто истинные друзья твои?..
 

НОВЫЙ НАСРЕДДИН
                                   Памяти моего сына Касыма,
                                         ушедшего в расцвете лет
                                                в Небесные Селения…
Когда умер Ходжа Насреддин,
Никто в XXI веке Золотого тельца
Не заметил его смерти…

Ибо Мудрость и Поэзия

Ушли из мира денег…
И некому было хоронить

И рыдать над великим суфием…

Да…

 

Только старый, как могильная…

Истёртая плита заброшенных мазаров,
Осёл Хунук безнадёжно завопил…

Завыл… затрубил …
Запричитал на весь глухой мир:
– Уаааа!.. Уаааа… Уайххх…

О, мой хозяин…
О, мудрец!..
Куда я пойду без тебя…
Хотя нынче времена ослов,
А не мудрецов…
Уаааа… Уаааа…

А прохожий дервиш

Ходжа Зульфикар сказал:
– О, Всевышний!..
Хозяин всех миров…

Всех мудрецов… всех ослов….
Ужели только осёл
Единственный наследник

Мудрости и Поэзии?..
Тогда зачем мир человеков?..
А?..

Иль не так погибали и погибают миры?..

Царства?.. империи?.. звёзды?..
Под похоронный рёв одиноких ослов,
Которые преображаются в Коней Апокалипсиса?..

И мудрец на тихоходном осле
Становится бешеным конным всадником

Апокалипсиса…
А?..

И слепые… глухие… тупые народы

Уходят в землю… к червям…
А не к Звёздам… к Ангелам…
В Вечное Царство…
Айххх… ойххх…

И дервиш Ходжа Зульфикар

Опечалился, не услышав ни одного ответа
На свои муравьиные вопрошанья…

А кто услышал?..

А?..

Но тут какой-то кишлачный мальчик,

Козий пастушок,
Прыгнул с горы на трубящего,

Как старая бухарская плачея,

Осла Хунука.
И запел песни… стихи… притчи

Одиноко усопшего Ходжи Насреддина…
Айххх!..

И тут осёл перестал трубить,
А стал внимать мальчику,

Расставив долгие… чуткие уши…

А Ходжа Зульфикар спросил:
– Отрок поющий…
Кто ты?..

– Я сын Насреддина…
Когда-то, в своих бесконечных странствиях,
Он проходил мимо моего кишлака Йездигирд-дора…
И в первых свежих горных тюльпанах и подснежниках

Встретил мою юнотрепетную мать…
Она тоже была подснежником и тюльпаном….

 

И он нежно сорвал её и сказал:
– У тебя родится сын…
Назовёшь его Насреддин…

 
МЫ – ДЕТИ КОРОВ

Когда с гор возвращались вечерние коровы,
Исполненные целебного млека-молока,
Дервиш простирал к ним руки и пел:
– О, мои любимые коровы… коровушки…
Матери кормят нас молоком всего один год,
А вы кормите нас молоком…

Маслом… сыром всю нашу жизнь…

И мы – дети не только наших матерей…
Но и дети коров…

Как можно забыть это?..
Как можно убивать вас?..
Поедать ваше тело?..

О, мои кормилицы…
Четвероногие матери беззащитные мои…

Мудрая Индия давно поняла это,
И объявила коров священными!..
Неприкосновенными…

А что же мы?..

И дервиш печально вспомнил, как поедал коров…
 

И они вдруг пошли… побрели из него…
Целое немое стадо четвероногих матерей…
О, Боже!..

Ужель я пастух стада съеденных коров?..
И куда бреду…
Не на Страшный Суд ли?..
 

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ФАРАОНА

                                           Моей певунье Ирине Ванн

Я подумал, что всё пропало…
И я навсегда заблудился,
Когда налетел слепой самум из пустыни…

Но вдруг чрез пески секущие… необъятные
Увидел Деву – статуэтку пляшущую
У подножья самой Пирамиды…
Айххьяяя…

А феллахи потом мне сказали,
Что в ясные дни
Она вьётся… стелется… мается…
Пляшет древнешумерскую

«Пляску Влюблённых змей»
На вершине самой Пирамиды…
Последняя возлюбленная плясунья

Фараона – Неферт-Тайя-Ра…

Потому что она была молодой и живою,
Когда её взяли в саркофаг
Вместе со старым умершим фараоном,
Чтобы соединить Небесный мир и Земной…

И саркофаг ушёл к богу Осирису

В Царство Мёртвых…
Но Неферт-Тайя-Ра ещё не насладилась

Жизнью земной… хмельной…
И потому из саркофага часто выходит,
Как бабочка из кокона…

А потом возвращается в саркофаг,
Потому что ей жаль Фараона одинокого…

ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ДЕРВИША
В последние дни своей земной жизни
Дервиш не выходил

Из своей кибитки-мазанки на Золотой горе…

Он боялся наступить на муравьёв,
Которые, уже учуяв его близкую кончину,
Во множестве алчно сходились у его порога…
А иные шли и в саму кибитку…

И птицы влетали в полуоткрытое окно –
А это примета смерти…

И зороастрийский похоронный гриф-жрец
Уже близко витал над его кибиткой
И хищная его слюна летела, словно слепой дождь…

Ойххх…

И дервиш не покидал кибитку ещё и потому,
Что все тропинки козьи,
Оплетающие его домик,
Чудились ему – Виа Долороза
А садик за окном – Гефсиманским Садом…
А горы – Голгофою…
О, Боже!..

Но дервиш радостно шептал:
– О, Всевышний !..
Я стольких в мире любил… обнимал…
И так многие любили… обнимали меня…
А теперь я хочу обнять родную землю…

О, Господь!
Возьми меня!..
Созрел… перезрел я…
Как декабрьская золотистая айва…
Айхххааа!..

 

Но тут Тугая…
Необъятно улыбчивая…
В бухарском павлиньем платье…
В шелестящих самаркандских серьгах…
В сафьяновых башмачках-ичигах...
В златотканой дарвазской тюбетейке
Пришла в кибитку…
Взяла дервиша за руку
И повела его на тропу голубоглазых цикориев
И пурпурных маков нежноосыпчивых…

Айххх…

– Кто ты?..
Как имя твоё?..

И она улыбнулась, как мать своему дитя:
– Меня зовут Хаёт… Жизнь…
И первобытной речной свежестью
Повеяло от Неё…

РАБ… ЦАРЬ… УБИЙЦА… 

Дервиш сказал:
– Человек – был частью…
Был рабом Святой Божественной Матери-Природы…

Потом он стал всевластным хозяином…
Царём покорённой Природы…

А нынче со многими орудьями в руках
Он стал смертельным врагом…
Убийцей Матери-Природы…

Нынешнее Человечество – браконьер… мародёр
В Заповеднике Матери-Природы…

Когда Оно убьёт Природу –
Оно уничтожит и себя…

И вернётся в Природу…
От которой, увы,
Останется лишь Райский Сад…

И двое в нём…
Адам и Ева…
 

Таджикистан, Гиссарская долина