Алексей СМОЛЕНЦЕВ. ДВА ПУТИ В БУДУЩЕЕ. Заметки к статье Сергея Черняховского «Помнить о будущем»

 

Алексей СМОЛЕНЦЕВ

ДВА ПУТИ В БУДУЩЕЕ

Заметки к статье Сергея Черняховского «Помнить о будущем»

 

Статью Сергея Черняховского* можно было бы считать замечательным явлением современной русской мысли… можно было бы восхититься дерзновенной постановкой проблемы будущего (в научном смысле проблемы)… и когда?! – сегодня, практически на руинах русского духа, заговорить не просто о будущем, но о политике будущего… замечательно… да только… русский дух в «будущем» Черняховского оказывается совершенно не при чем… Политика будущего, по Черняховскому, обращена к некоему среднеарифметическому человека… Потому что и обращаясь к прошлому, автор говорит не об истории – не об Истории Государства Российского, естественной и неотъемлемой частью которой является и Советский период в истории Отечества, – а предлагает читателю некое среднеарифметическое истории.

Процитируем Черняховского: «И с этой стороны приходится отвечать на вопрос, в чём большее основание национальной самоидентификации: в колоколах на колокольнях или в пушках победоносной петровской армии, выплавленных из этих колоколов?».

Если бы отвечать Черняховскому в научном формате, а Черняховский – ученый, политолог, доктор наук, профессор МГУ, – то следовало бы сказать: коллега, постановка вопроса и сам вопрос некорректны.

Но беда в том, что Черняховский и действительно – ученый, и он не может не понимать того, что он делает. Делает осознанно, то есть.

Поэтому для меня, простым русским языком говоря, в этом вопросе дышит тонкий яд провокации.

Аргументирую.

«В чём большее основание национальной самоидентификации…» – ?

Национальной самоидентификации больше – в словах русского поэта советского периода истории Отечества Ярослава Смелякова:

История не терпит славословья,

Трудна ее народная стезя.

Ее страницы, залитые кровью,

Нельзя любить бездумною любовью

И не любить без памяти нельзя.

В подлинной русской истории, если не сводить её до среднеарифметического, если не передергивать её, попросту говоря, то в ней, в подлинной русской истории, включающей органично и советский период, – есть всё для национальной самоидентификации.

Цитата из материалов портала Азбука веры «Святитель Митрофан Воронежский: «Жизнь с царем»»: «Доктор филологических наук, профессор МГУ и Калифорнийского университета в Беркли, специалист в области истории русской литературы и культуры Виктор Маркович Живов рассказывает о времени Петра I и святителя Митрофана: «В 1700 году войны со Швецией стало нечем оплачивать. Святитель выдал из казны архиерейского дома 4000 рублей «на жалованье ратным людям морского воинского флота на Воронеже». Вскоре государь вынужден был переливать на пушки церковные колокола. Воронежский епископ опять пришел на помощь: теперь на строительство кораблей было выдано царю 3000 рублей. В 1702 году Петр опять приехал в Воронеж, и как сын показывает свои успехи отцу, желая получить заветное «я горжусь тобой», он дарит владыке «печатный чертеж о Слюсенбурхе», то есть изображение взятия русскими войсками шведской крепости Нотебург, переименованной впоследствии в Шлиссельбург».

Вот это небольшая частица национальной истории, но и в малой этой частице – как в капле океана, есть все основания для обретения национальной самоидентификации.

К сожалению, в своих некорректных вопросах Черняховский идет еще дальше: «Если в одно историческое время сносят церкви, но строят гиганты индустрии и отправляют в полет космические корабли, а в другое – строят на местах тех же церквей новоделы или даже восстанавливают остатки этих церквей, но топят свою космическую станцию и превращают в аттракцион свой самый совершенный космический корабль, – какое из этих времен стоит его продления в будущем?».

Это пишет человек, обличенный научными званиями? Не надо быть ученым, чтобы понимать, что не сносом церквей было обусловлено строительство гигантов индустрии.

Скорее наоборот, несмотря на снос церквей и не только – ведь еще и слом хребта русского крестьянства и иные губительные для души русского человека деяния, – русское национальное примерялось все-таки к советскому… как примеривается человек ко Кресту своему в православной притче. Пришел человек ко Христу… Крест, мол, Ты мне дал не по силам, неудобный, не могу с ним жить, дай другой… Господь отвечает: выбирай, вон их сколько, бери любой… Человек Крест свой поставил… целый день выбирал – все не то, не подходит… К ночи уж остановился на одном… и неудобен, и тяжел, но в сравнении с остальными – более ли менее… Выбрал, говорит: вот этот крест возьму… А Господь отвечает: ты с ним и пришел…

Так же вот и русский народ с Советской властью, несмотря на злые деяния её, все-таки примирился, примерился к ней… принял как Крест… А злые деяния, они потом отзовутся в нас, в русских людях, в семидесятые годы двадцатого века… Тогда Шукшин во весь голос: «Верую!» – о том, что нельзя человеку без веры, без церкви, иначе – в дикость впадает… Не прочли, не поняли, до сих пор смысла не понимают… Шукшин и прямым текстом сказал: нравственность есть правда… А какая в России может быть нравственность без церкви… без Православия, точнее говоря. Но Православия нет без Церкви, без разделения таинств – исповеди и причащения, нет Православия…

Мой отец Иван Смоленцев в эти же 70-е – начало 80-х в своих стихах произнёс:

Сущий день задавила глушь,

Но в былом дне лежит начало:

Падал колокол...

                             Сколько душ

В тот момент с высоты упало.

Мы, люди русские, свою высоту потеряли… душевную, духовную свою высоту, высоту русского духа…

Обрели потом в страшном горниле Великой Отечественной войны… Противостояние Советской России и фашистской Германии было противостоянием Духа… Об этом множество материалов – «духовных практик» германского фашизма… и у нас… Сталин… возвращение Патриаршества, открытие храмов… вновь открытие храмов… В Вятке мне лично пожилой батюшка рассказывал, а он застал очевидца, священника тех времен… тот батюшка отсидел в лагерях десять лет… вернулся домой… и отдышаться еще не успел с дороги… приходит уполномоченный: «Пойдем, Храм будешь открывать, служить будешь…». Батюшка, чуть ни в слезы: «Да я же только что десять лет за это отсидел – и опять?..». «Нет, – отвечает уполномоченный, – теперь все иначе, открывай храм, служи, никто тебя не тронет…». – Это Советская Россия, 1943 год…

Вот где Великий перелом Курской дуги… Он сначала в душах произошел… и Сталин это всем существом своим понимал… И по Победе – не тост за русский народ, а открытие Троице-Сергиевой Лавры в 1946 году… А что Лавра? – Сердце России, Образ России… И по Ключевскому – пока горят лампады у Сергия, жива Россия… Бунин эти слова Ключевского цитирует в своей речи «Миссия русской эмиграции…». Мол, погашены лампады, нет России… но вот 1946 год и Лампады… и – Россия… И освобождена творческая энергия народа… И послевоенное восстановление страны… и выход в космос – все это творческая энергия русского народа, увлекшая за собой на дело созидания и все народы советской державы… Еще и лгут, что русские работать не умеют… Ну-ну… опять своего отца вспоминаю:

Мы о прошлом слов добрых не скажем.

Темноту, бедноту разглядим.

Не на мудрость – на леность укажем

И о нравственной силе смолчим.

Только труд, он чего-то же стоил.

Уважать день вчерашний веля:

Города эти кто-то построил,

Кто-то эти возделал поля!

Единственно, что… творческая энергия русского народа была освобождена огоньками лампад у раки преподобного Сергия Радонежского, но русская деревня… русская деревня по-прежнему свой тяжелейший крест несла… Все эти послевоенные строительства гигантов, да и само восстановление из разрухи, и космос последующий – всё ведь это на плечах русской деревни… Как жила деревня, как выживала, страну кормила, а сама с голоду пухла, и в послевоенные уже годы… и паспортов не имела… иди-ка ощути себя гражданином Великой Страны, если тебе страна эта даже паспорта не дает на руки… Всё вынесла русская деревня, но не бесследно для себя… об этом другой разговор нужен…

Черняховский о русской деревне не пишет… А здесь именно причинно-следственная связь: «строят гиганты индустрии и отправляют в полет космические корабли»… Строили и отправляли не потому, что церкви сносили, а потому что русская деревня ценой своей жизни, бескорыстно и беззаветно кормила хлебом и строителей, и отправителей, и отправляемых…

И сегодня, по Черняховскому: «…строят на местах тех же церквей новоделы или даже восстанавливают остатки этих церквей, но топят свою космическую станцию и превращают в аттракцион свой самый совершенный космический корабль – какое из этих времен стоит его продления в будущем?».

То есть, коллега, именно так?! – Потому и топят станцию, что открыли Храм Христа Спасителя?! Потому и аттракцион, что церкви восстанавливают?!

То есть достаточно вернуться к уничтожению церквей, и все опять полетит и оживет?!

Не то что для ученого, а и для школьника младших классов логика сомнительная.

Но я ни на секунду не сомневаюсь, что Черняховский понимает, что он делает и о чем и как он пишет. Он это делает сознательно. Потому и я отвечаю достаточно резко. Не Черняховскому отвечаю. Он не хуже меня понимает всё то, о чем я говорю. Я отвечаю читателям статьи Черняховского. Я тоже – всего лишь читатель, и вот мои мысли.

А резкость моя связана с тем, что в последнее время я вижу, как «известная часть интеллектуального класса страны» (по Черняховскому) проверяет различными способами потенциал гражданской войны, который в нас, в русских людях, очень высок и всегда активен.

Самый яркий пример – дискуссия о том, кому памятник ставить: Дзержинскому или Александру Невскому… И какие страсти… а организаторы – потенциал гражданской войны в людях русских проверили, и вопрос с повестки сняли… Интересен и выбор фигур: Дзержинский… а чего бы тогда ни Сталин? Тоже ведь – революционер…

Беда в том, дорогие мои соотечественники, люди русские, за которыми для меня каждый житель Земли Русской, какой бы ни был он национальности и вероисповедания, лишь бы любил свою землю и свой народ, – так вот, беда в том, что жива в нас гражданская война… Мы вновь готовы броситься друг на друга… как в 1917… 1991-1993… Больно писать через дефис 1991-1993… 1993 – надо бы писать отдельно эти горькие цифры, но… эти года взаимосвязаны… хотя 1991 год – это фарс… а 1993 год – это трагедия… Но принимая 1991 год… а мы, люди русские, а вслед за нами и все население России, мы 1991 год приняли… и как было за ним не видеть 1993?.. А мы не видели… Но годы эти совместны…

Но речь не об этом, речь о гражданской войне, которая и до сих пор жива в нас…

В нас именно – в людях русских… никакому другому народу, кроме русского, не раскачать было Россию… Мы все ищем истоки революции и гражданской войны в иноземных и инокровных смутьянах… а дело в нас самих…

Недаром Бунин в «Окаянных днях» – о национальном составе делателей мировой революции (цитирую по памяти): никого бы не хватило… никаких наций и народностей, если бы русский народ пополам сам себя, и сердце и душу свою, не разорвал… разорвал – и сам своей кровью умылся…

Генерал М.К. Дитерихс… не мистик же, не метафизик, а военная косточка, то есть и стратег, и тактик, и аналитик… Дитерихс говорит: у России два пути – либо Христос, либо олигархия…

Не совсем так, не дословно, но в контексте…

«Научное исследование истории Русского государства говорит, что тенденция современных бояр-западников в борьбе с народной идеологией о власти имела своих предшественников в лице князей-бояр и просто бояр, руководившихся тоже человеческой жаждой власти и стремившихся поэтому к учреждению на Руси олигархических принципов власти. Рассказывая об этой борьбе бояр с Иоанном Грозным, профессор Платонов приводит и слова Грозного, определяющие точку зрения царя на необходимость отстаивать свою власть: «Аще убо Царю не повинуются подовластные, никогда же от междоусобных браней престанут… ими же царствия растлеваются». При этом русский ученый-историк приходит к заключению, что Грозным в этой борьбе руководил не только собственный интерес, но и заботы о царстве: «Он отстаивал не право на личный произвол, а принцип единовластия как основание государственной силы и порядка (…) Другой русский ученый, Б.Чичерин, выражает народную идею о власти в политическом отношении еще более определенно: «Бояре не раз старались при выборе царя ограничить его известными условиями. Но эти стремления не находили отголоска в земле, которая справедливо предпочитала самодержавие олигархии» («Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале»).

И наконец, не ссылки на ученых, а прямая речь Дитерихса: «Нет, не спасти России боярам-западникам – демократам с крестьянами, ни боярам-западникам – социалистам с монархией; не спасти России отдельным сословиям, классам и кастам; не спасти ее каким-либо политическим партиям. Россия не может быть ни пролетарской, ни крестьянской, ни рабочей, ни служилой, ни боярской. Россия может быть только – Россией Христа, Россией «всея земли». Надо прочувствовать это, познать это и поверить в это. Здесь нет ни монархистов, ни кадет, ни октябристов, ни трудовиков, ни социалистов; здесь нет ни классов, ни сословий, ни чиновников, ни генералов, ни офицеров, ни купцов, ни фабрикантов, ни рабочих, ни крестьян. Здесь только одно – национальная Россия с ее исторической нравственно-религиозной идеологией».

Это и есть: либо Христос, либо олигархия.

Отказавшись от Христа… мы получили олигархию… советскую партийную олигархию… Сталин эту олигархию сильно «прикрутил»… отсюда их, олигархов, и тех и нынешних, и до сих пор трясет от этого имени (вот потому и памятник Дзержинскому, а не Сталину, хотя оба революционеры… кстати, вот поэтому «интеллектуальный класс», обслуживающий олигархию, и опасается памяти о Сталине… а не потому, что (по Черняховскому) работать приходилось сутки напролет… Работали не из страха, а из любви к Отечеству… есть такое чувство… знакомо ли оно «интеллектуальному классу»?)… А в 1991-1993 олигархия просто сбросила маску… переименовалась, точнее…

Напомним значение слова олигархия. Олигархия – образ правленья, где вся высшая власть в руках небольшого числа вельмож, знати, олигархов (Словарь В.И. Даля).

Самое смешное при этом, что и церкви открыли… Христос им уже был не страшен… не боялись уже Православия… знали, уверены были, что за 70 лет… непоправимый надлом произошел в душах…

Думаю, просчитались здесь – душа русского народа не надламывалась, Христа в себе хранила и в самые страшные годы… потому что Православие, православное миросозерцание – естественно для русского сердца… Душа по природе христианка… русская душа по природе православная…

И убедились сейчас уже, что Православие для русского сердца – не пустой звук… убедились… и опасаются… только так и могу объяснить и статью Черняховского, и другие проверки на потенциал гражданской войны… «Ванька, смотри!» – как криком кричал Шукшин незадолго до своего ухода…

Ванька, смотри!.. Смотри и думай…

 

Здесь конец моих заметок… пока… Но еще несколько слов моим соотечественникам, для которых «советское» – это часть сердца, часть судьбы, ток крови (это и для меня также), и которых любое неосторожное слово о «советском» задевает, несусветной болью отзывается, – я вас понимаю. Слишком много грязи брошено в «советское», меньше чем в «русское», но – много… Отсюда вы и не задумываясь на защиту «советского» встаете…

Но «советское» революции и 20-х годов – оно одно; «советское» Великой войны и послевоенного восстановления страны – другое; «советское» 60-х годов – третье; а вот «советское» 70-х и до крушения Державы – оно и есть, то, к которому сердце прикипело. Но сердце потому и прикипело, что была у советского тех лет возможность, не теряя лучшего в советском, укрепиться, наконец-то русским не подспудно, а очевидно.

Не дали.

А еще: в «советской сытости» – относительном благополучии 70-х – потерял человек страны Советов нравственные устои. Зашатался человек, внутри себя самого потерял ориентиры. А вечная стрелка компаса русской жизни – увереннее еще, чем на «север», ко Христу направленная, – Православная Церковь – была невидима, от глаз сокрыта.

Дитерихс, кстати, исследует судьбы русских участников великой трагедии расстрела царственных страстотерпцев – показывает, что были это люди, себя потерявшие.

Так и мы, люди русские, себя вновь потеряли к средине 80-х. И… до сих пор не отыщем…

Так вот, «советское» – это часть «русского»… Вот и Смеляков – «Нельзя любить бездумною любовью»…

На историю надо трезво смотреть. К страницам истории, залитым кровью, бережно прикасаться.

В русской жизни было много плохого и страшного, в советском периоде русской истории было много плохого и страшного. В истории всего человечества и отдельных стран и народов – много плохого и страшного.

Но не этим определяются народы, а тем, как они преодолевают «плохое и страшное».

Плохое и страшное – надо знать, уметь видеть и понимать. Чтобы чистые пока еще страницы истории новой кровью не залить.

Прямо дороженька: насыпи узкие,

Столбики, рельсы, мосты.

А по бокам-то всё косточки русские...

Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?

Николай Алексеевич Некрасов – солнышко русской народной судьбы – высветил горести ее и боли…

Косточки русские... – они фундамент Величия России… они фундамент Величия России и советского периода…

Помнить об этом… любить без памяти и помнить… жить и помнить…

И Некрасов: «Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?».

И Шукшин, резче уже, взрослому уже Ванечке: «Ванька, смотри! Смотри, Ванька!».

-------------------------------------------------------------------------------
        *С.Черняховский. Помнить о будущем, портал КМ.РУ