Андрей ПОПОВ. НО ПО МОЛИТВЕ ВСЁ-ТАКИ ВЕРНЕЙ. Поэзия

 

Андрей ПОПОВ

НО ПО МОЛИТВЕ ВСЁ-ТАКИ ВЕРНЕЙ

 

* * *

Ни в птице, что летит, крылом касаясь лета,

Ни в утренней звезде, ни в памяти времён,

Ни в книгах мудрецов не отыскать ответа,

Ответа не найти – зачем я был рожден?

 

И только самому врасти душою надо

В звериную тоску, в распутия дорог,

В нежданную любовь, во все сомненья ада

И в городскую мглу, и в полевой цветок,

 

И в горькие слова, и в роковые числа,

И в облако надежд, что на семи ветрах.

И молится душа от осознанья смысла –

Из праха рождены, чтоб возвратиться в прах.

 

И молится душа, что всё на свете этом

Уходит навсегда,
                             предчувствуя свой срок –

И птица, что летит, крылом касаясь лета,

И городская мгла, и полевой цветок.

 

Чего же ты хотел? И твоего ухода

Ждут листопад и дождь, зарницы и мороз.

И молится душа. И говорит природа.

И трудно разобрать ответа на вопрос.

 

* * *

И еще одно утро… Медлительно, как облака,

Мои мысли плывут по-над городом с детства знакомым.

И гадают: душа еще спит? не проснулась пока?                                      

Или видит рассвет через сумерки грусти и дрёмы?

 

Или вдруг понимает, что участь ее высока,

Или вдруг сознает, что в квартире панельного дома

Ей, наверное, только приснились любовь и тоска,

И строка о волнении из стихотворного тома?

 

Снова мысли летят, исчезая, как время, вдали,

Чтоб с тревогой смотрел человек на небесные дали. 

И еще одно утро понять, что же мы потеряли.

 

И еще одно утро понять, что же мы сберегли.

И плывут облака. И касается утро земли,

Чтоб душа не разбилась от сна о любви и печали.

 

НА МАСЛЕНИЦУ

Не громкого ради протеста,

А ради весёлого дня,

Решили, что чучела вместо

Пусть совесть сгорит от огня. 

 

Занятное выдалось дело,

И площадь занятным нашла,

Что совесть почти догорела,

Почти догорела дотла.

 

* * *

Сошли снега. Зато белеют ночи.

Скребётся жизнь в посеянном зерне.

Светлей душе в раздумьях одиночеств –

С холодною весной наедине.

 

Весна моя, как мы давно знакомы!

Напоминай, ты мне не надоешь,

О нетерпенье молодой истомы,

О чутких снах стареющих надежд.

 

Поторопись – уже начало мая.

Нам остается времени в обрез.

И жизнь в зерне скребётся, понимая –

Христос воскрес! Воистину воскрес!

 

ИЮНЬ

Красота становится приметней, 

Родина становится теплей,

Забывая, что любовь бессмертней,

Чем слова, что сказаны о ней.

 

Тёмная свобода, как пивная,

На слова о родине щедра,

А любовь молчит, не забывая,

Что давно забыть уже пора.

 

МОЛИТВА
РАВНОАПОСТОЛЬНОМУ ВЛАДИМИРУ
Великий княже! Не сочти за труд,
Ты помолись о нас, святой Владимир,   
О наших душах и о нашем Крыме –
Чтоб идолы бы пали наших смут.

И нашу власть молитвой умудри,
За ней догляд небесный, знаешь, нужен.
Она, конечно, честная снаружи,
Но неизвестно, что таит внутри.

И неизвестно, в планах что у ней,
Какие грандиозные бумаги.
Нам говорят, что о народном благе…
Но по молитвам все-таки верней.

 

* * *

Что-то много вас ныне, нерусских волчат,

И клыки у вас режутся часто.

Я бы мог промолчать,
                                   как другие молчат.

Со спокойствием Экклезиаста.

 

Но когда вы касаетесь наших могил

И святынь, и побед, и героев,

У меня не хватает терпенья и сил

Выносить песни волчьего воя.

 

Видно, голод силён,
                                крови жаждет всерьёз.

И невольно я думаю снова,

Что на прихоти волчьи откликнется пёс.

Верный пёс,
                     что придушит любого.

 

И когда вас погонят, собакам предав,

В каждом городе, в каждом посёлке,

Расскажите, что выпал вам век-волкодав,

Расскажите, нерусские волки.

 

* * *

Неоспоримо, как тяготенье земли,

Справедливость, о которой так часто слышим,

Не благодать, а военные корабли,

И свободный рынок, и торговля гашишем.

 

А на улицы выходит людское стадо

И справедливости требует и расплаты. 

Но откуда возьмёшь их?! Да лучше бы надо 

Пойти послужить матросами на фрегаты. 

 

Не топтаться на площади в модных ботинках,

Пойти послужить, хотя б на торпедный катер.

И курить на палубе свободного рынка 

Сигару справедливости и благодати.

 

* * *

Пора уже задуматься Совбезу,
Пока не клюнул жареный петух,
Что люди вспоминают Марсельезу,
Пускай неточно – больше гордый дух.

Хоть быстры наши танки и радары,
Но люди устают от новостей,
Что снова наводненья и пожары,
И проиграли в сотый раз хоккей.

Неясно людям, чья мычит корова,
А чья молчит, как рыба путассу,
И школьник не читает Хомякова,
В тик-токе ковыряясь, как в носу.

И почему реклама майонеза
Не возвышает душу как обман?
И почему торгуют Марсельезой
Гаагский суд, ИГИЛ и Талибан?!
 

* * *

Грач говорить по-русски может хуже, чем попугай.

Точнее молчит он привычно, сколько ни повторяй

 

Ему дежурные фразы о том, как Гоша хорош, 

Гоша молчит, словно знает, это расхожая ложь.

 

Поэт так, увы, не может молчать – на свою беду.

Хотя мечтает быть птицей. Но только не какаду.

 

Лети, моё трудное слово, – лишних слов избегай.

Не повторяй за временем неправды как попугай.

 

* * *

Опять безмолвствует народ,

Лишь промычит от недостатка

Непримиримого порядка

Неограниченных свобод.

 

И наблюдают небеса,

Что от спасительной идеи

Ряды народные редеют, 

Как заповедные леса.

 

* * *

Кладбище спит привычно… Между могилок идёт 
Светлая вечная память – память из рода в род.

Снова она томится, бредит, как утренний сон,
Вспомнить не может сразу синодик русских имён.

Кресты, устав, наклонились. Камни точит вода.
Сколько ворон в округе кричат своё «никогда»!

Стихли слова отчаянья и стихи панихид,
Звезды судьбы ржавеют, стираются буквы плит.

Но по траве забвенья между могилок идёт
Светлая вечная память – память из рода в род.

 

* * *

Опять не спится. И хожу вокруг

И около я жизненного смысла

Случайных встреч, негаданных разлук –

Судьбы своей, что как вопрос зависла.

 

Простить пора обиды мне врагу,

Забыть пора давно чужие лица.

Да некогда. И спать я не могу.

Вновь жизни немудрёные страницы

 

Листаю я. Ищу для них слова.

Учусь прощать я и учусь молиться.

Округа спит. Она почти мертва –

Устала забывать чужие лица.

 

И жизнь моя зависла как вопрос,

И я ищу ответ в ночной погоде.

И плакать есть о чём, да нету слёз.

И спать хочу смертельно. Не выходит.

 

* * *

Осень. Вечер. Холодно и влажно.
Потемнел от мысли небосвод –
От напоминанья, что однажды
Жизнь пройдёт – и солнце не взойдёт.

День истёк. И пролетело лето.
И проходит мимолётно жизнь…

Поднимись, моя молитва, к свету –
Над холодной ночью поднимись.

 

ДУША И ШЛЯПА   
(Из святителя Николая Велимировича)                                                                                                                          

Когда мысленно станешь ничем – тростником, который уже не ропщет,

Светлым воздухом, что поднимается к Духу, избавляясь от дрожи,

Поглядишь на тростник и воздух –
                                                  откроется, смерть твоя только в прошлом,

Нет у ней настоящего. Не будет и будущего. Быть не может.

 

И увидишь отчётливо то, что раньше не замечал –  не заметил,

То, о чем объясняли тебе терпеливо богослов и философ. –

Разве можно бояться разлуки с прошлым? 
                                                               Смерть – не страшнее, чем ветер,

Что сорвал с головы твоей шляпу с полями – и по полю уносит.

 

Ты еще не разобрался, что случилось – смотришь с улыбкой растяпы.

И откуда ветра резкий порыв?! Но уже не догнать –  улетела.

И тогда понимаешь, что твоя голова может жить и без шляпы,

Как твоя душа может жить без тела. 

г. Сыктывкар