Павел КРЕНЁВ. ТАЛАНТАМ НАДО ПОМОГАТЬ. Беседовал Анатолий Беднов

 

Павел КРЕНЁВ

ТАЛАНТАМ НАДО ПОМОГАТЬ 

Беседовал Анатолий Беднов

 

Павел Григорьевич Кренев – один из секретарей Союза писателей России, лауреат многих литературных премий. Он – автор двадцати книг: сборников рассказов и повестей, большинство из которых посвящены Летнему берегу Белого моря, его родной Лопшеньге, природе Севера и землякам-поморам. В настоящее время работает над романом, посвященным событиям иностранной интервенции опять-таки на земле Русского Севера. Живя в столице, писатель часто навещает родные края, участвует в возрождении разрушенных храмов Поморья.

Павел Григорьевич обеспокоен ситуацией в современной литературе, особенно с ее молодой порослью, которая не может самостоятельно пробиться сквозь пласты широко издаваемой макулатуры, чтобы расцвести и плодоносить на благо умного читателя. С этого мы и начали наш разговор.

 

– Начну с общего вопроса: в чем вы видите проблемы современной русской литературы?

– Обстановка в российском литературном мире далеко не благополучна. Это связано с несколькими причинами. В первую очередь – деньги. Без них издательства не принимают рукописи, особенно малоизвестных авторов.

Может быть, книгу написал талантливый автор, но его никто не знает, его раскруткой никто не занимается. А главная причина в том, что государство отстранилось, по большому счету, от литературы, не занимается писателями и издателями. Живи, как хочешь, пиши, куда и что хочешь. Плати только деньги и издательство (слава Богу, не всякое) издаст тебе книгу любого содержания. При этом людям, тебя издавшим, абсолютно «до лампочки», каков литературно-художественный уровень твоего произведения, им не интересны вопросы морали и нравственности, положенные в основу сюжетного действа. Согласуются ли они с эстетическими основами российского общества? Издателям все это не интересно. Главное для многих современных авторов и издательств – это деньги, которые удастся заполучить, а там – хоть трава не расти. Очень печально, что никакие государственные структуры не вмешиваются в это самоубийственное положение дел.

– А раньше был принцип: талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Они и сейчас, благодаря своей бесцеремонности и стремлению любой ценой завоевать славу, расталкивают локтями всех, кто им мешает, пробиваются к читателю, в отличие от талантов.

– Раньше действовали доброжелательные государственные подходы к созданию в стране творческой атмосферы, формированию среди населения литературного вкуса, шла пропаганда добротной литературы, широко рекламировались лучшие книги и журналы, телевидение организовывало встречи с хорошими писателями… Работали специально назначенные государственные люди, задачей которых было выявлять и поддерживать лучших писателей. Их пестовали, заботились о них в регионах и в Центре.

Сейчас, к сожалению, этого нет. А нет заботы о писателях – нет и хорошей литературы. Все тут взаимосвязано. Без единого государственного подхода все находится в раздрае.

Должна действовать общегосударственная система поддержки писательских кадров. Нужна государственная поддержка, как это было раньше. Писатель написал – государство оценило, дало рекламу и читатель купил.

Странно, что умные государственные головы не понимают, что в результате надлежащей рекламы один только хороший писатель приносит стране прибыль, не меньшую, чем добротное предприятие, как это было совсем в недавние времена. Советский союз богател от наличия в стране множества писателей. Фактически государство теперь по собственной хозяйской халатности или, может быть, неумения руководить страной само лишило себя больших денег.

– Раньше был и жесткий отбор произведений, редактура, рецензии. И вещи, написанные ниже определенной планки, отсеивались. А сейчас: деньги заплатил – запускай что угодно в производство.

– Пока все действительно обстоит шиворот-навыворот. В таких условиях получить литературу, достойную нашего великого народа, сложно. Всё на самом деле безобразно. Может быть, пока. Кое-кто не может понять, что выпуск массовой литературы, не соответствующей чаяниям людей, народ не станет долго терпеть. Это в любом случае приведет к недовольствам и выпуску литературы, не соответствующей задачам самого государства. А это совсем уже нехорошая ситуация…

– Каков современный читатель в сравнении с тем, что был лет тридцать назад? Он сильно изменился с тех пор? Стал меньше читать? Или читать не то, что следовало бы?

– Я думаю, все дело в том, что читатель дезориентирован.  Он не всегда может разобраться в том обилии пустоты, глупости и графомании, который предлагает ему рынок. Ему трудно сориентироваться: где же она, настоящая литература, где не вранье, а образец высокого литературного вкуса?

– Сама читательская аудитория сегодня разделена и разобщена.  Если раньше были имена, авторитетные практически для всей читательской аудитории (примерно два десятка фамилий авторов «первого эшелона»), то сегодня, условно говоря, у Захара Прилепина – одна читательская аудитория, у Гузели Яхиной другая, и так далее. И они почти не пересекаются.  Читательское сообщество раздробилось.

– Да, именно так – раздробилось. Дело еще и в том, что на рынок брошено огромное количество совершенно низкопробной, похабной, грязной литературы. Раньше наша литература была довольно однообразной – в лучшем понимании этого слова. Черное так и называлось – черным, белое – белым. А сейчас столько грязи всякой появилось, есть авторы, ориентирующиеся на выпуск именно низкопробного чтива. У грязной литературы и читатель грязный. Но ведь ко всем одинакового подхода не может быть. Как читателю разобраться во всей этой сумятице?

Оптимисты рассуждают: это временно. Ситуация, действительно, наверное когда-то стабилизируется, и литература распределится по своим полкам: хорошая – к хорошей, а низкопробная – к низкопробной, и её читать почти никто не будет, как это было в недавние времена. Потому что в великом государстве литература не может быть «чернушной». Сработают, говорят, законы вечной диалектики – они ведь железны – и поведут к позитивным переменам.

Говорят ещё знающие люди, что надо переждать, пока все перемелется да устаканится. Навязывать, мол, ничего не надо. Лидеры страны разберутся, в конце концов, а там и читатель раскумекает, что к чему… Конечно разберутся когда-то, но сколько же можно ждать тех светлых времён? Ведь многие, очень многие писатели живут сейчас в условиях абсолютной бедности, чего в недавние советские годы совсем не было.

Думается мне, что благодать литературная настанет в нашей стране лишь тогда, когда государство российское перестанет витать в облаках относительно созданного им литературного благоденствия, а повернет свой светлый лик к реально суровому житью-бытью современной писательской братии. И наведет наконец-то порядок в отношениях между ею и уважаемой властью страны.

– Как на такие безобразия смотрит Союз писателей России?

– Искренне полагаю, что Союз писателей России – это единственная в стране общественная организация, которая абсолютно реально смотрит на сложившийся порядок вещей и практически в одиночестве пытается бороться с разрушительными процессами, до сих пор имеющими место среди творческих союзов. На этом поприще достигнуты реальные результаты.

Совсем недавно общим местом в оценке СПР было то, что организация недостаточно активно работает с молодыми литераторами, что нет стройной системы и методики в организации работы на этом важнейшем направлении. Надо признать: многое из того, что тогда ставилось в упрек нашему Союзу, соответствовало действительности.

Активом Союза писателей была проведена серьезнейшая работа по выправлению этой ситуации.

В короткие сроки была детально изучена практика работы с начинающими литераторами на местах и после подведения итогов рассмотрения обстановки решением Секретариата СП был создан Совет молодых литераторов (СМЛ СП России) с постановкой ему генеральной задачи: организовать работу с молодыми и в центральном аппарате СП и повсеместно в регионах. Можем теперь доложить, что все молодежные звенья Союза писателей России в масштабе всей страны встроены в единую систему работы Союза писателей России и действуют под общим руководством Председателя Правления СП РФ Николая Иванова.

Есть основания полагать, что в работе Совета молодых литераторов уже имеются весомые результаты. Об этом говорят оценки самих членов Совета, свидетельствующие о том, что они стали глубже понимать роль и значение для общества художественной литературы и творчества вообще в современном, стремительно меняющемся мире. Им стала более осознанно понятна ответственность писателя перед обществом.

 Среди великого многообразия функций, присущих Союзу писателей, безусловно, одной из самых важных является забота о тех, кому она очень нужна – о наиболее ущемленных литераторах. Мы заботимся о них, подставляем им свое плечо, максимально стремимся стать для них опорой в непростой нынешней жизни.

Как русские женщины и бабушки пронесли через годы лихолетий  и репрессий горящие лампадки православной веры и передали их нашему поколению в святой сохранности, так и мы, современные писатели, пытаемся до будущих времен сберечь весь накопленный за века инструментарий русской художественной словесности, чтобы идущие за нами творцы использовали его для создания своих произведений.

– Вы много ездите по стране, выступаете перед различной аудиторией. В каких регионах России читатель наиболее активный, охотно идущий на встречу с писателем?

– Я думаю, что регионов, где отдается какое-то особое предпочтение писателям, нет. Везде уровень интереса примерно одинаковый. Люди любят хорошую литературу. Это главное предпочтение.

Самое главное, о чем я всегда говорю: государство должно выращивать читателя, который уважает свое государство. А у нас получается так, что государство пропагандирует книги, разрушающие изнутри само государство. Все эти рьяные литературные либералы до добра не доведут.

– Причем в акте разрушения задействованы не только книги, но и фильмы, спектакли.

– Думаю, что государство образумится только тогда, когда будет предпринята реальная попытка с помощью злонамеренных литераторов и других «деятелей культуры» разрушить само государство. Только тогда оно начнет заботиться о себе, поддерживая достойную литературу, кинематограф.

– Тем более, что есть еще принцип: кто платит, тот и музыку заказывает.

– С такой музыкой можно и доиграться.

– Не зря многие теперь добрым словом вспоминают советскую цензуру.

– Почему говорят, что революция пожирает своих детей? Потому что дети революции, вскормленные и воспитанные ею, – такие же разрушители всего и вся, как и их мать – революционное государство. И становятся сами жертвами этого разрушения.   

Но, надо признать, что родившееся в 1917 году советское государство несло само в себе огромное позитивное начало. Оно ведь, несмотря на, в самом деле, окаянные дела вроде «культа личности» и жуткие нарушения элементарной законности, создало реально великую литературу, что признают самые отъявленные наши враги.  

Столь «нестандартное», породившее с самого момента своего появления множество внутренних и внешних врагов государство не могло не создать надежную систему собственной безопасности. Одним из ее элементов и была так называемая цензура – контроль за выпускаемой газетной и литературной продукцией. К ней можно и нужно по-разному относиться. Понятно, что творческая интеллигенция ее всегда очень не любила, и я сам в том числе. Интеллигенции никогда не был по душе контроль за тем, что же она пишет и публикует? Писателям и журналистам очень хотелось свободы.

Вот теперь, когда она настала, эта абсолютная свобода, спрошу я уважаемое творческое сообщество: что, лучше стало теперь, когда открылись все препятствующие вам двери, створки и шлюзы? Вам стало легче дышать, уважаемые коллеги, после ненавистной советской «духоты и спертости воздуха»? Вы стали более богаты, более узнаваемы и почитаемы среди заморской творческой интеллигенции, мнением которой вы так дорожите? Стало ли легче и свободнее дышать нашему, вконец запутанному народу? Думаю, ничего у вас не изменилось, кроме только того, что вам больше уже не пошвырять вольготно рубли-копейки в уютных ресторанах  писательского дома на Поварской. Да и в других гостеприимных прежде для писательской и художественной братии кабачках Руси-матушки. Толстопузые нонешние хозяева этих залов, для которых вы отвоевали теперешнее их имущество, просто-напросто вас туда не пустят. Несолидно им, использовавших вас как крикунов бестолковых в борьбе за народное достояние, теперь им принадлежащее, знаться с вами – голытьбой замоскворецкой.

Они создадут любую цензуру, чтобы защитить и сохранить за собой  право не дать вам возможности писать и говорить о них плохо или неуважительно

Я не люблю цензуру. Так или иначе она ограничивает мои права. Но мне не нравится разгул вранья, издевательства и беснования над Россией и её историей. 

– Вы выступаете как энтузиаст восстановления храмов Русского Севера, пребывающих в запустении (деревянная церковь в Кемском поселке Архангельска), и строительства новых (храм в родной Лопшеньге). Хотелось бы подробнее узнать об этом. Что побудило к участию в возрождении церквей Поморья?

– В период революции люди ломают все. Революция – это разрушение. И революционеры, когда попытались разрушить Русскую Православную Церковь, сильно погорячились: нельзя ведь, невозможно разрушить то, что создано Господом Богом.

Нельзя разрушать мораль, нравственность, устои, исторические ценности, добрые качества людей. Это должно быть сохранено. Но разрушали всё, долго разрушали. И пока все это не восстановится в естественном, божественном смысле, лодка российской государственности будет раскачиваться враждебными православию силами. И нужен контроль, жёсткий контроль за действиями этих сил. Свой долг вижу в том, чтобы не дать каким-либо варварам начать рушить опять православные храмы.

– Как сегодня обстоит дело с Никольской церковью – единственным сохранившимся деревянным храмом 16 века на территории Архангельска? Дело с его восстановлением движется?

– Слабо движется. Пока в этом не особенно-то помогает мэр города Архангельска. Но я понимаю его: любой глава города, любой хозяйственник исходит из своих возможностей. Конечно, если он сильно захочет отыскать в своем городском хозяйстве определённые средства, то найдет, конечно. Но пока мы слышим: «нет денег», «нет возможностей». Наверное, у мэра, как, впрочем, и у большинства крупных хозяйственников, денег всегда не хватает, но эту уникальную для Архангельска церковь надо срочно взять и сделать. А не потом, «когда руки дойдут». Иначе Бог не поймет. Есть святые вещи.  Мэр же хороший хозяйственник, я это знаю.

– А как сегодня обстоит дело с церквями Летнего берега Белого моря?

– Летний берег без храмов опустел. Там разрушено многое, практически ни одной действующей старой церкви не осталось. Правда, в последнее время к идее восстановления православных святынь вернулся национальный парк «Онежское поморье». Думаю, что у Национального парка все может получиться. Люди там работают толковые

– В Лопшеньге храм современный, но построен по старым чертежам?

– Лопшеньгская церковь, построенная мной, не вполне похожа на предыдущую, давно порушенную. Чертёж её я выбрал из многих старых чертежей. Она, в самом деле, очень похожа на ту, что стояла здесь раньше. В ней служил мой родной прадедушка, протоиерей Васильевский Павел Михайлович.

В Яреньге, деревне, что в семнадцати километрах от Лопшеньги, церковь названа в честь святых Иоанна и Лонгина, там мой прадед тоже служил. Она разрушена еще во времена моего детства.

Пертоминский монастырь, место упокоения святых Вассиана и Ионы, разрушили до основания. Причем можно предполагать, что мощи Вассиана и Ионы находятся в этом месте до сих пор. Я лично разговаривал с директором Пертоминской школы, и он рассказал, что в свое время на развалинах монастыря школьники делали приборку. И обнаружили между этажами одной из башен какие-то гробницы. Я уже трем епископам говорил: возможно, здесь покоятся Вассиан и Иона, великие пертоминские святые? Может быть, их не успели вывезти чекисты перед тем, как устроили здесь тюрьму. Хорошо, если это было бы так. Нынешний митрополит Корнилий, по-моему, за дело взялся основательно.

г. Архангельск