Сергей НОСОВ 
Сергей НОСОВ
ВРЕМЯ И ТВОРЧЕСТВО
Всё вернётся на круги своя
Мы думаем обычно, что наше восприятие творчества более или менее неизменно в течение очень длительного времени.
В Древнем Египте, допустим, творчество, конечно, представляли себе иначе.
Но уж со времен Древней Греции и Рима и тем более в Новое и Новейшее время люди думали о творчестве примерно одно и то же – так обычно считали и до сих пор считаем мы.
Ведь Еврипид и Вергилий читаемы и сейчас. А Еврипид по-прежнему сценичен как драматург. И так далее…
Однако все не столь просто.
Наш мир очень изменчив и изменчиво наше восприятие искусства, литературы и творчества.
Творчество начиналось в глубокой древности как самовыражение человека – наскальные рисунки древнейших времен ярко свидетельствуют об этом.
Но уже вскоре творчество – и живопись и словесное творчество и музыка – стало усладой и превратилось не просто в естественное самовыражение, но в искусство, требующее таланта и доступное немногим творцам.
Обычный человек с его обычным самовыражением отступил на второй план. Творец стал избранной фигурой в обществе.
Творца – музыканта, живописца, поэта – привлекали к домам вельмож и дворцам властителей. Этого творца любили и лелеяли, им восхищались. Хотя и воспринимали его сами вельможи и сами властители порой как певчую птичку в собственной золотой клетке. И никак иначе.
Со временем ценить и любить плоды творчества и творения искусства научились и люди более скромных званий – дворянство, городская купеческая аристократия, высокие военные чины.
Художник, поэт и музыкант (как композитор, так и исполнитель) становились постепенно востребованными и уважаемыми людьми в обществе.
При дворах царей и королей всегда содержались деятели искусства. Правитель гордился ими – они были частью его мира и утверждали своим творчеством и его достоинство.
Так было когда-то в королевской Испании и Франции, в немецких княжествах. Так было когда-то и в России.
В России XVIII столетия в частности.
Ломоносов был не только ученым, но и придворным поэтом при императрице Елизавете.
Державин был придворным поэтом при Екатерине II.
На самом деле и Николай I хотел сделать Пушкина своим придворным поэтом, призвав его из ссылки в Михайловское в столичный Санкт-Петербург.
Но времена уже были не те…
Литература и творчество вышли в эпоху Пушкина из подчинения владыкам той или иной страны – ими зачитывались и восхищались уже все образованные люди, независимо от своего звания и состояния.
Именно поэтому Пушкина как первого поэта России его времени императору Николаю было уже «не приручить», как он ни старался.
Дело не только в личной гордости Пушкина и в его подчеркнуто независимом поведении (написал же Пушкин вполне верноподданнические стихи «Клеветникам России»), а именно в том, что времена изменились – Пушкин ясно чувствовал, что его признание и слава не зависят от доброй воли Николая и вел себя поэтому соответственно.
Державин например тоже не был трусом и имел обостренное чувство справедливости и собственного достоинства. Но он жил в другое историческое время и без поддержки императрицы был никем со всеми своими гениальными стихами.
Державин, как необычайно умный человек, знал это конечно. И потому и вел себя соответственно – как верный, хотя и исполненный достоинства слуга Государыни.
А позже – за эпохой Державина и за эпохой Пушкина – последовали уже буржуазные времена.
Как ни странно, но в этот именно период расцвело творчество Льва Толстого и Достоевского.
Литература превратилась в бизнес. (Подобные процессы были и в музыке и в живописи.)
Выдающиеся произведения собирали гигантскую аудиторию, вызывали всеобщее поклонение.
Яркий и тем более гениальный писатель мог необычайно разбогатеть в то время на своем творчестве.
Эту эпоху застали еще и Марк Твен и Джек Лондон в Америке, и Максим Горький и Леонид Андреев в России.
Да и Чехов жил в те же «сытые для писателей» времена и не бедствовал материально.
Что же было потом?
Потом появился кинематограф, а вслед за ним через время и телевидение.
Так называемые народные массы были отвлечены ими от традиционных видов искусства – от литературы и живописи, от классической музыки.
Люди искусства, в особенности писатели, лишенные внимания общества и фактически брошенные им, стали бедствовать и постепенно, к концу ХХ столетия, превратились в маргиналов, в «чудаков», живущих неизвестно чем и неизвестно как.
Традиционное творчество и традиционное искусство умирает. Или уже умерло.
А что же приходит ему на смену?
Конечно, чрезвычайно распространено поклонение рок, поп и прочим ансамблям… Это произошло в мире со времен рождения сверхпопулярной группы «Битлз».
Продолжается шествие в мир современного кинематографа.
Но самое главное в том, что, как и в первобытные времена, каждый почувствовал вновь себя «творцом» – и почему бы ему ни выбить на стене своей пещеры наскальные рисунки… И почему бы ему ни поместить на каком-нибудь сайте поэзии (общее число которых уже близится к сотне в России) свои вирши…
Ведь он изучал русскую литературу в школе, помнит что-то из Есенина и Блока, даже из Тютчева, не говоря о Пушкине.
И чем же он хуже других – он тоже имеет право творить… И он творит!
Так же, как в первобытные времена. И именно с тем же успехом.
Причем дело тут не просто в нынешней «всеобщей грамотности».
Грамотность была всеобщей в нашей стране и в эпоху Вознесенского и Евтушенко, когда они собирали не только концертные залы, но и стадионы своих поклонников.
Нет, нынешний человек, как бывший «человек из подполья», понял наконец – нечего молиться на литературных кумиров. Я и сам «себе кумир». Сам сочиняю замечательные правдивые вирши, сам себе молюсь и сам свой поклонник.
Сейчас ситуация в литературе и культуре примерно такая же, как была бы, если бы все вдруг стали играть в дворовый футбол.
Каждый гоняющий мяч во дворе считал бы себя великим футболистом.
Следить за большим футболом перестали бы совсем. Стадионы бы опустели, телетрансляции великих матчей не давали бы телекомпаниям никакой прибыли… Великие футболисты стали бы маргиналами и последними бедняками в обществе.
Но зато во дворах многоэтажных домов и в парках больших и маленьких городов все бы гоняли мяч, играя в какое-то подобие футбола с наивным упоением маленьких детей…
И ведь футбол – это спортивная игра.
А Поэзия с большой буквы и настоящее творчество вообще открывают иные и потрясающие духовные горизонты нашей жизни – это великая и одухотворенная стезя нашего бытия.
Пусть на сайтах поэзии «гоняют мяч» нынешние стихоплеты.
Есть такой закон творчества и искусства – копии великих произведений создать относительно просто, но чрезвычайно трудно создать что-то действительно новое, неожиданное и невиданное.
Графоманы с сайтов поэзии этого нового и невиданного никогда не создадут – они бессознательно воспроизводят то, что услышали и прочитали из большой русской поэзии прошлых времен в годы своего школьного детства на уроках литературы.
Графоманы наслаждаются – они издают книги, как издавали их Блок или Пушкин, они печатаются в каких-то там журнальчиках за свои деньги…
Они – якобы творцы…
Однако устанут графоманы в конце концов от своего бессмысленного сочинительства. Пройдет эта эпоха, когда все только и делают, что нечто сочиняют сами, но не желают читать и любить то, что до них и неизмеримо лучше их создали в искусстве настоящие творцы.
Пройдет это время просто потому, что – да, сочинили вы чушь, поместили эту чушь на литературном сайте, заплатили деньги за рекламу этой чепухи на главной странице сайта, заплатили деньги за издание своих бездарных виршей в каком-то журнале для графоманов, и заплатили немало за издание своих стишат отдельной книгой за свой счет, книгой, которая никому не нужна и которую никто никогда не прочтет…
И еще вы заплатили деньги (вступительный взнос) и вступили в один из более 50 нынешних так называемых «союзов писателей»… Или во многие из этих союзов писателей вступили и всюду платите деньги в качестве взносов…
Ну а дальше что?
Вы всюду числитесь. И вы всюду заплатили изрядные суммы за свое участие.
Но вы все равно как не значили, так и не значите ничего в поэзии и литературе.
Ваше творчество все равно и бездарно, и бессмысленно от начала до конца.
Я убежден, что эта эпоха, когда пишут все, но никто друг друга не читает и не уважает, – пройдет как осенние дожди.
И пройдет по историческим меркам очень быстро.
Люди захотят читать настоящую поэзию и настоящую литературу.
И все изменится вновь.
И несомненно вернется к прежним ценностям – «вернется на круги своя».
Поражает однако позиция современного нашего государства – современные русские писатели на девяносто девять процентов нищие и маргиналы… И это нашу нынешнюю власть совершенно не волнует.
О нашей «государственной публике», которая ныне при власти, хочется сказать простыми словами: да что с них, взять кроме анализа…