Татьяна ЯРЫШКИНА. И С ТВОРЦОМ НАЕДИНЕ ОСТАВИЛ. Поэзия

 

Татьяна ЯРЫШКИНА

И С ТВОРЦОМ НАЕДИНЕ ОСТАВИЛ

 

МЕСТО  ПОД  СОЛНЦЕМ

До тех пор, пока тень моя остаётся со мной

И свидетельствует,
                                что находится место под солнцем —

Лишь моё, для меня, —
                                         это место само остаётся.

И его бы себе не присвоил никто иной.

 

Отчего, если тень моя — и как жизни знак,

И как та, с кем делю свою трапезу или танцую, —

Дорогá мне и спутницу я не ищу другую,

То и место под солнцем найти не могу никак?..

 

МОИ  КАМНИ

Время для сбора камней

Вдруг постучится ко мне...

Думалось: может, заранее

Лучше собрать свои камни?

 

Думалось, но по сей день —

Мне-то нисколько не лень —

Ревностно их собираю.

А ни конца и ни края...

 

Ноша моя на спине

Стала постылою мне:

Давит на плечи, горбатит.

Думаю: может быть, хватит?

 

Время-то знает черёд.

Время в расчёт не берёт

Дней и камней окаянных.

Рано я всё-таки, рано...

 

Всё-таки даже теперь

Стука не слышится в дверь.

С ношей своею куда мне?

Падают, падают камни...

 

ОДИНОЧЕСТВО

В одиночестве не страшно, только холодно...

Очень холодно, а всё же можно жить...

Легче помнить, что молчанье — это золото,

При таком суровом климате души.

 

Молча думать в этом климате привычнее:

Если мысли растекутся, как вода,

Очень скоро превращаются в отличные

Многогранные кристаллы изо льда.

 

Разумеется, холодные и твёрдые...

Не такие, как крылатые мечты:

Те летят отсюда к югу — птицы гордые, —

И зовут меня, и машут с высоты...

 

* * *

Человека склоняет к беседе его одиночество.

Сам с собою ли, с Богом ли —
                                              в мыслях, а может, и вслух —

Говорит он, когда целиком подчиняется творчеству:

Выражения просит душа, воплощения — дух.

 

Сокровенную суть свою
                                  высказать, выкричать, выстонать —

И раскрыть, сотворив её заново и до конца!..

В той беседе один на один и рождается истина,

Где творение Божье на зов отвечает Творца.

 

В  ДОЛЖНИКАХ

Вновь обещаю себе — а кому же ещё?

Сотый, трёхсотый — да чтó там — трёхтысячный раз!

Вновь предъявляю себе неоплаченный счёт,

Зная, что я остаюсь должником и сейчас.

 

А перед кем?
                        Разумеется, перед собой.

Разве со мною связался бы кто-то ещё?

Только судьба.
                          В должниках я и перед судьбой,

Вновь предъявляющей мне неоплаченный счёт.

 

С ней разочтусь ли?
                             А может, разделаюсь с ней?

Не в обоюдном ли мы друг у друга долгу?..

Но обещаю и Богу, а это страшней:

Знать, что и Богу я долг заплатить не смогу.

 

СЕРДЦУ

Который раз ссылаюсь на тебя,

Хотя душа сильнее беспокоит.

Она болит — взыскуя и любя.

Кто знал бы, что творится с ней такое...

 

Никто не знает. Это никому

И не было бы даже интересно.

Прислушавшись ко сбою твоему,

Твержу упрямо и как будто честно:

 

Мол, сердце не в порядке — вы меня

Наедине с собой оставьте, люди.

Но ты-то бьёшься, жизнь мою храня;

Захочешь — ради жизни боль забудешь.

 

А я — не забываю умирать:

К последнему Суду готовлю душу.

И правду боли утаю опять,

Не выпуская правды боль наружу.

 

* * *

Тело привыкло жить без объятий,

Без поцелуев, касаний даже...

Тело привыкло быть — виноватей

Некуда. И ничего не скажет.

 

Телу, смирившемуся с виною

Собственной слабости и уродства, —

Что остаётся? Остаться мною.

Чтоб умереть. Гениально просто!

 

Только с душою сложней намного:

Та и уродина, и тупица.

Вроде понятно ей, что убога, —

А за любовь-то готова биться.

 

Вроде понятно ей, что виновна —

И виноватее всех, наверно, —

Хочет любви. Заслужила словно —

Тем, что останется мной посмертно.

 

ЗАЧЕМ?

С годами я не становлюсь мудрей.

Какая мудрость в привыканье к боли?

Да, я терплю её по доброй воле,

Но мне всё кажется: не по своей...

 

Нужна ли воля, чтобы, лишь терпя

Всю жизнь — душою, нервами и кожей, —

Не думать о преодоленье, Боже,

А думать, как принять во всём — Тебя?

 

Принять пытаюсь, только всё острей

Вопрос, что мне годами сердце колет:

«Зачем дана мне собственная воля,

Когда вершится — только по Твоей?..».

 

МОЛИТВА О МУДРОСТИ

Пошли мне мудрости.
                                      Возможно, эта скорбь —

Всего лишь мудрости прискорбный недостаток.

Могила может, говорят, исправить горб.

Так если то, что и сведёт меня когда-то

 

В мою могилу — проще говоря, убьёт, —

Хотя б на толику мудрее сделать может,

На весь остаток жизни я прошу вперёд:

Пусть убивает — не избави только, Боже.

 

Пусть убивает: я давно уже никто.

Себя и жизнь свою расходую впустую.

А белый свет — он для меня давно не тот.

А тот неблизок, отчего я и тоскую.

 

Совсем не мудро...
                                 Но моя ли воля в том,

Что вся душа, невзвидя света, искривилась?

Твоя ли — чтобы шла она к Тебе с горбом?

Пошли мне мудрости постигнуть, сделай милость.

 

ОТ СЛЁЗ

Я знаю, как становится светло,
      Когда уже темнее быть не может.
                                                 А.Г. Попов

Получилось. Вновь умею плакать.

Значит, отпускает понемногу...

Может быть, сумею в гуще мрака

Снова различить свою дорогу.

 

Чтоб идти туда, куда мне надо,

Не боясь прийти куда не знаю.

И в слезах, выходит, есть отрада.

Ничего, что горькая такая...

 

Главное, что мрак от слёз редеет.

Заблудиться риска нет, похоже.

Оттого ли на душе светлее,

Что уже темнее быть не может?..

 

ГЛУБЖЕ  ДНА

На самом дне отчаяний своих

Ещё таю дерзание постигнуть —

И высь Твою.
                        Мой покаянный стих

Насквозь таким дерзанием проникнут.

 

Возможно ли?
                           Выходит, что вполне.

Смиренье паче гордости, похоже...

Прости, Господь, но и на самом дне

Я верую, что в этом Ты поможешь.

 

Ты мне откроешь то, что глубже дна.

И я в смирении своём — увижу.

И я предамся мысли: глубина,

Что всякого предела лишена, —

Она к Тебе всего на свете ближе.

 

НЕ  СВЕРНУ

Между мною и небом — дорога длиною в жизнь.

А в пути никуда не сверну я с родной земли.

Не свернуть и не сбиться с дороги меж двух отчизн,

Как бы вольно и сколько бы ноги мои ни шли.

 

Между мною и тем, что миную, — конец один.

А приду всё равно я к началу своих начал.

Не свернуть, меж обеих суровых идя чужбин,

Если ты никакой середине своим не стал.

 

Ощущая родство с полюсами «быть» и «не быть»,

Проходя между ними назначенный путь земной,

Я в душе берегу, как спасительной связи нить:

Никуда не сверну я с пути между мной и мной.

 

ПРЕДЧУВСТВИЕ

Я предчувствую давным-давно

То, что мне постигнуть не дано.

Ни хотя бы словом обозначить...

Лишь предчувствовать могу и ждать.

Это возвращается опять:

Новый круг уже, похоже, начат.

 

Замыкаясь на самом себе,

Закольцовываясь на судьбе, —

Держит круг неясных ожиданий.

Спрашивается, чего я жду?

Знать не знаю, на свою беду.

Но чем дольше жду, тем неустанней.

 

Тем неотвратимее оно —

То, что я предчувствую давно.

И душа не ведает покоя.

Оставаясь в замкнутом кругу,

О покое думать не могу:

Жду того, что сбудется со мною.

 

РАДИ ПРАВДЫ

Чем страшнее — тем ближе к правде.

Не оставь меня, Божий страх!

И сомнения, не оставьте:

Есть ли правда в моих словах —

 

Или только исканье сути,

Но вслепую да наугад?

Вы, сомнения, не забудьте,

Чтó слова мои говорят.

 

Столь отчаянные порою.

Слишком часто.
                               Почти всегда.

И пускай — только рот закрою —

Растекаются, как вода,

 

Сомневающиеся мысли:

Всё ли правда?
                             Верна ли суть?

Не понять до скончанья жизни —

Страх, ведущий на Страшный Суд.

 

ПРОСТЫЕ  СЛОВА

Подскажи мне, Боже, верные слова,

От которых человеку станет легче.

Станет легче мне поверить. Пусть излечат

От премудрости, что не всегда права.

 

От премудрости болит и голова,

И душа, в которой искренние речи

Вызывают отчуждение при встрече

С тем, кто ищет слишком честные слова.

 

Подскажи мне те, что более просты.

Не хочу его покой опять нарушить.

А хочу, чтоб наши вновь сроднились души.

 

Чтоб остались наши помыслы чисты

От сомнений в том, что Истина жива.

Неизвестна, но болит, как голова.

 

* * *

Сколько говорю... А слова излишни.

Да и суть не в них. Лучше бы молчать.

Все мои слова — лишь пугают ближних.

Это всё слова. Снова и опять.

 

Снова говорю: о своём же страхе,

О своих грехах, о своей вине...

Но меня ли кто проводил бы к плахе?

Надо ли кому горевать по мне?

 

Надо ли кому обо мне так много

Всякой дряни знать? Всю-то правду знать?..

Надо — только мне. Только мне да Богу.

Боже, на язык мой поставь печать!

 

Слишком много слов, что совсем не нужно.

Ни к чему слова, лишь была бы честь.

Сам приговорив — Ты душе недужной

Помоги, Господь, плаху перенесть.

 

* * *

Остывают невысказанные слова

И невыплаканные чувства.

И моя неотрубленная голова...

И то место, в котором пусто,

 

Но которое было приютом души.

Обернулось — чёрной дырою...

И дыра затянуться пока не спешит.

От греха подальше закрою

 

Это место в остывшей своей глубине

И засыплю золой да пеплом.

А душа, что приют потеряла во мне,

Очаруется чем-то светлым

 

И оставит могилу несказанных слов.

Удивится тому, как много

Мертвецов, что хоронят своих мертвецов.

И откроется Слову Бога.

 

ВЕРА БЕЗ  ВЕРЫ

А если никто не поверит в меня — и не надо.

Хватило бы сил удержаться на вере своей.

А знать, что она-то удержит, — хоть в этом отрада,

Когда никакой не осталось опоры прочней.

 

Ни светлых надежд, ни искусственно светлых мечтаний...

На чёрном моём горизонте ни проблеска нет.

В меня не поверят — готовлюсь я мрачно заранее.

Осталось держаться на вере в неявственный Свет.

 

СВЕТ

Ещё далеко до Света, однако — вижу.

Я вижу его сквозь комы туманный морок.

Всё явственнее, всё пóдлиннее, всё ближе...

И чувствую, что всё более мне он дорог.

 

И слышу, кáк он звучит вдалеке и в сердце.

Уже отзываясь в сердце!
                                           Как обещанье,

Что мне он поможет выжить и отогреться.

И станет родным по крови мне, как дыханье.

 

Родным — и по духу мне, как любовь и вера.

Собою любовь и веру мою пронижет.

Я выйду из комы, некогда слепо-серой.

Уже прозреваю: Свет животворный ближе.

 

ВЫСОКИЕ  ПРИСТАВКИ

Всё то, что остаётся у меня —

Во мне и сверх меня как сверхзадача, —

Становится прочней день ото дня.

И делает прочней. Уже не плачу.

 

Не думаю о том, как дотерплю.

Я просто выживаю, как обычно...

Свожу существование к нулю,

А сущность — к сути возвожу надличной.

 

И может, приближаюсь к этой «над...»:

Всё выполнимей кажется задача

С приставкой «сверх...».
                                      А дни мои летят

Приставок мимо, ничего не знача.

 

БЛАГОСЛОВИ

Ты теперь — Единственный Учитель,

Что стерёг ученика так долго.

Ты мои сомнения очистил

От вопросов суетного толка.

 

Ты мои дерзания направил

Узкою, нехоженой тропою:

Не к успеху шумному и славе —

К медленному росту над собою.

 

И ко знаниям — совсем не книжным,

Но насущным для меня до боли.

Знаниям, что смыслом непостижным

Дух смиряют мой с Твоею волей.

 

Я учусь, терпя болезни роста,

Духом — и дерзая, и нищая.

Быть учеником Твоим непросто,

А наука предстоит большая.

 

И усвоить надо много очень.

Господи! Благослови и муки,

И старания, и дни, и ночи —

Жизнь того, кто для Твоей науки

 

Подготавливал меня сурово,

Увлекая от житейских правил

В поиск правды творческого слова.

И с Творцом наедине оставил.