Ольга КОЗЛОВЦЕВА. НА КРАЮ ЗАБЫТОГО СЕЛЕНЬЯ… Стихи

 

Ольга КОЗЛОВЦЕВА

НА КРАЮ ЗАБЫТОГО СЕЛЕНЬЯ…

 

* * *

А баба Маша не из нытиков –

Сама сажает огород.

В селе, далеком от политиков,

Она совсем одна живет.

Нет ни соседей и ни родичей,

Давно не ждет она гостей.

Лишь вечерами рыжий кот ничей

Во двор заглядывает к ней.

Присядет рядом на скамеечке,

Смешно усами шевелит,

И наблюдает он, как семечки

Старушка ловко шелушит.

Она не смотрит телекритиков,

Картошку варит в чугунке.

Живет…

                И вся ее политика –

Лишь смертный узел в сундуке.

 

ЭХ, СТРАДАНЬЕ!

Гармонист легко, привычно

Переборы выдавал,

Только зритель необычный

Заполнял сегодня зал.

 

Инвалидные коляски

Заезжали в дверь с трудом.

Сразу видно: не для пляски,

Не для песни этот дом.

 

Зарешеченные окна,

Два плаката на стене,

А в глазах печали столько,

Что мурашки по спине.

 

– Эх, страданье! – звонкой нотой

Тут гармошка разлилась,

И у женщины безногой

Руки вмиг пустились в пляс.

 

Передернула плечами,

Подняла дугою бровь,

По паркету застучали

Клюшки, отбивая дробь.

 

А старик, сидевший справа,

Бросил в сторону костыль,

Кулаком усы расправил,

Распрямился и застыл.

 

Кто грустит, а кто смеется,

Кто украдкой трет глаза,

И, пронзив решетки, солнце

Заглянуло в этот зал.

 

И пока на всех окошках

Луч квадраты рисовал,

Гармонист себе гармошкой

Душу в клочья изорвал.

 

А потом с тяжелым вздохом

Он закончил свой концерт…

Эх, страданье, чтоб ты сдохло!

На тебя управы нет!

 

ТРАВА ЗАБВЕНЬЯ

Их имена на обелиске

Навек застыли серебром.

Бойцы, проделав путь неблизкий,

Вновь собрались в селе родном.

 

И в час, когда лучи заката,

Скользят прощально по холмам,

С гранитных стел сойдут солдаты

И побредут к своим домам.

 

Скрипят, качаются ворота,

Как птицы черное крыло, –

С войны вернувшуюся роту

Встречает мертвое село.

 

На избах крыши покосились,

В колодцах высохла вода,

Годами травы не косились,

Кругом глухая лебеда.

 

И косы, словно автоматы,

Сжимая в жилистых руках,

В бой за село пошли солдаты,

Чтоб жить и жить ему в веках.

 

И до того, как за пригорком

Проснулся первый луч зари,

В потертых серых гимнастерках

Сражались яростно и стойко

С травой забвенья косари.

 

РУССКАЯ СУДЬБА

И живем мы,  

           доверившись русской судьбе,

В трех шагах от сумы, от острога –

Каждый сам за себя,

                           каждый сам по себе

И надеемся только на Бога.

Он устал всякий раз

                          нам надежду давать,

От разрухи и мора спасая.

Мы идем  бездорожьем,

                                  и Родина-мать

Вместе с нами шагает, босая.

Все никак не отыщем

                                    прямую тропу,

Пробираясь глухими  лесами.

Заблудились.

                    И русскую нашу судьбу

Омывают березы слезами.

 

МЁРТВОЕ ПОЛЕ

Была деревня Лемзяки –

Всю запахали.

Не соберутся земляки

На сеновале.

Родного дома не найдешь –

Исчез бесследно.

Не преклонить, скрывая дрожь,

Пред ним колена.

Оборвалась навеки нить

Со днем вчерашним,

Ведь все дома остались гнить

Под серой пашней.

Коснеют, жалкие, в пыли

Под стоны ветра.

Забвенья земли залегли

На километры.

Деревню злые жернова

Перемололи –

Не прорастет вовек трава

На мертвом поле.

 

* * *

На иконы кротко глядя,

осенив себя крестом,

прошептала бабка Надя:

– Не почить бы мне постом.

 

Уж до Пасхи недалече,

даст Господь, и дотяну,

и на этом свете встречу

девяностую весну.

 

Сразу вся преобразилась:

не оглянешься – и май,

лишь бы мне хватило силы,

там работы – через край.

 

Снова дачники наедут

к нам в село со всех концов,

отнесу я им к обеду

малосольных огурцов.

 

Угощу своей окрошкой,

любят мой домашний квас,

а по осени картошкой

поделюсь, как в прошлый раз…

 

И вздохнула:

                        – Право слово,

ишь, задумалась о чем!

Мне бы пост прожить и снова –

в Воскресение Христово

разговеться куличом.

 

* * *

Я из той деревни родом,

Где окно в окно дома

И река за огородом,

Как в награду, нам дана,

Где во ржи среди колосьев

Заблудились васильки,

И куда радушно в гости

Приглашают земляки.

Там, за низеньким порогом,

Расстояний скину груз.

Я из той деревни родом,

Где живет доселе Русь.

 

* * *

За бесценок свой дом отдали,

Не смогли мы его сберечь.

Наклонилась сирень в печали,

И цветной полушалок – с плеч.

Но с огнем воевали щепки,

Не хотел догорать сундук.

Мы искали себе прощенья,

Топора провожая стук.

И не стали мы жить богаче,

Только память открыла суд,

А березы обиду прячут

И меня на свидание ждут.

Во дворе и темно, и пусто,

Одинокий фонарь притих

И следит за дорогой грустно

В ожиданье шагов моих.

Сколотить бы сундук дубовый

Да насыпать туда монет,

Мне купить бы свой домик снова

Да найти там забытый след.

 

ДЕРЕВНЯ РУССКАЯ

Иду босая,

простоволосая,

трава густая

помята росами.

Куда ни гляну –

калины всполохи,

а за бурьяном –

кусты черемухи.

Моя родная

деревня русская,

ты что ж такая

сегодня грустная?

Совсем пустая,

людьми забытая:

на окнах ставни

крестом забитые.

Нависли крыши

на избы серые,

на ветках вишни

чернеют спелые,

а на деревьях –

вороны стаями.

Свою деревню

мы им оставили…

 

* * *

Деревня стала безымянной,

И тучи хмурятся над ней.

Но дом раскрасил в цвет багряный,

Как в знак протеста, дед Матвей.

 

А на большой железной крыше

Он водрузил российский флаг –

И пусть увидят те, кто свыше,

Что не пришел деревне крах.

 

Она жива – узнаешь точно,

Когда заглянешь в этот двор.

Но кто на ней поставил точку,

И кто деревню с карты стер?

 

Ее названья нет в помине,

Как будто не было совсем…

А там к соседу на поминки

Все собрались живые. Все!

 

Осталось жителей немного,

Всего десяток коренных,

Но до последнего до вздоха

Они земле своей верны.

 

И поминальную записку

Читают вслух за упокой,

А во главе большого списка 

Отдельной значится строкой

Название деревни той –

Как приснопамятной святой.

 

СТАРЫЙ ХРАМ

На краю села, как инок древний,

Старый храм и темен, и угрюм:

Вместо куполов на нем – деревья,

Вместо звона – ветра дикий шум.

Он взирает на простор окрестный,

Черных, скорбных не сводя глазниц.

Осеню себя знаменьем крестным,

Упаду я пред святыней ниц:

– Ты прости, помилуй, Боже правый,

Свой заблудший, свой несчастный люд!

И почудится: под сводом храма

Еле слышно ангелы поют:

– Аллилуйя… Слава… Аллилуйя…

Голоса все явственней, милей.

О, Всевышний, благодать святую

Ты вселяешь в глубь души моей!

И увидится, как дружно птицы,

Прилетев со всех ближайших мест,

За людей смиренно помолиться

Примостились на упавший крест.

Вот они – и милость, и порука.

Боже, возжелаешь ли простить?

За того, кому виной – разруха,

Надо век прощения просить.

Несмотря на черное забвенье,

Вопреки губительным ветрам,

На краю забытого селенья

Молится за Русь безглавый храм. 

 

* * *

На месте церкви и села

Стоит высокий крест.

Здесь не звонят колокола,

Все замерло окрест.

А ведь, бывало, по утрам

Знакомый перезвон

Звал на молитву в старый храм

Людей со всех сторон.

Весной невестилась сирень

У каждого двора,

И безмятежно целый день

Резвилась детвора…

Но все в забвение ушло:

И люди, и дома –

Смела с лица земли село

Истории чума.

Сюда зарос бурьяном путь,

И только редкий гость

Родных и близких помянуть

Заглянет на погост…

Чтоб Русь воспряла, ожила,

Как память, как протест,

На месте церкви и села

Святой воздвигли крест.

 

ПОЗДНЕЕ ПИСЬМО

Пишу тебе, и боль ломает строчку,

Слова сжигает скорбная слеза…

Прости за все свою родную дочку,

Как ты прощала много лет назад.

Друг друга мы всегда оберегали

От горя, от нужды и ото зла.

Без званий, орденов и без регалий

Ты самая бесценная была…

Но между нами выросла граница,

Солит ладони слез печальный дождь…

И до тебя теперь не дозвониться,

Посланье это тоже не прочтешь…

Который год снимают шапки клены,

Который раз сирень роняет цвет;

Туда, где ты, не ходят почтальоны –

На серый холмик положу конверт.

Дыханьем фотографию согрею,

Прочту письмо и молча постою…

И клен поникший веткою своею

Погладит нежно голову мою…

 

НИКОЛЬСКИЙ ХРАМ

Давно звонарь старинный город

Не звал к молитве по утрам.

Царил вокруг и мрак, и холод

С тех пор, как был разрушен храм.

Но все же, преклонив колена,

Мы дух смиренья сберегли.

И ветер в час благословенный

Возжег кадильные угли.

Восстал над старым храмом купол,

Вознесся крест над ним опять.

Туман, что долго город кутал,

Сменила Божья благодать.

И как бывало, до околиц –

Колоколов державный звон.

И вновь Великий Чудотворец

Взирает радостно с икон.

 

МОЛЮСЬ ЗА РОССИЮ

Отче наш, спаси Россию!

Русь Святую сбереги!

Милосердно отпусти ей

Все великие грехи.

Упадем мы на колени,

Вскинем взор на образа –

След жестоких поколений

Смоет чистая слеза.

Миром будем мы молиться

От зари и до зари:

– О, Небесная Царица,

Благодатью одари!

И святым своим покровом

Всю Россию защити,

Помоги нам путь суровый

С верой в Господа пройти!

 

Г.Ряжск