Иван ТАРАН. КАК ГОВОРИТСЯ, К ЮБИЛЕЮ ДОСТОЕВСКОГО! Полемические заметки

 

Иван ТАРАН

КАК ГОВОРИТСЯ, К ЮБИЛЕЮ ДОСТОЕВСКОГО!

Полемические заметки

 

Достоевский так велик, что лучше я вам напишу о Некрасове. Они оба родились в 1821 году. Фёдор Михайлович считал Некрасова гениальным поэтом. Ещё со времён школы может быть понятно, что «печальников горя народного» слишком много было в России, а «мучительные стоны больного», услышанные Достоевским в том числе в книге «Последние песни», суть мучительные стоны больного. Но, во-первых, Достоевский, являющийся авторитетом и для вас, и для нас, не ставил Некрасова ниже Пушкина. Во-вторых, формулу «муза мести и печали» влиятельный прозаик отнёс и к Байрону. Кем считается сейчас Байрон в Великобритании, мне неведомо, а на континенте он признан великим поэтом.

Гениальный поэт-психолог Некрасов мог бы так же серьёзно заинтересовать экзистенциалистов, как и Фёдор Михайлович, и господин Ницше. Почему этого не произошло – вопрос на тот свет.

В Омске некогда создали сайт «Омские муниципальные библиотеки». В библиотеках, и это правильно, по сей день проходят мероприятия – не только «онлайн». На сайте, о котором речь, о них рассказывают новости – «лицо» омских библиотек в интернете. Я посмотрел всё за этот год и за конец прошлого. Мы так и будем ждать 10 декабря – день 200-летнего юбилея Некрасова?!

А в год 200-летия Достоевского Мёртвый дом превратили в жёлтый. Ещё можно примириться с тем, что на территории Омской крепости раскопали тюрьму, достают из-под земли «артефакты, имеющие информационную ценность». Хотя что интересного в тюрьме? Но тюрьму отремонтировать, проводить в ней культурные мероприятия могут только граждане, у которых кое-что болит. Лучше бы снесли.

Сидят они, писатели, там на презентации, а за стенами бегают актёры в костюмах каторжников, переругиваются; стоит пятиметровая кукла Достоевского и машет детям рукой. Всё лучшее – детям! Экскурсоводы спрашивают детей: «А вы сидели в тюрьме? Достоевский сидел». В день рождения писателя или около того на территории Омской крепости хотят провести карнавал, не имеющий никакого отношения ни к этим местам, ни к романам классика, его статьям, «Запискам из подполья», «Дневнику писателя». Раньше здесь можно было спокойно погулять с девушкой, показать ей место на берегу Иртыша, где, по омскому преданию, сидели Сонечка с Раскольниковым.

Никому, никогда, нигде и ничего заключение не дало полезного. Горе, унижение, болезни. Если использовать слово самого Фёдора Михайловича – «саморазложение». Прежде всего – скуку. Вот Поль Верлен сидел в одиночной камере. За покушение на убийство, то есть за дело, если не вдаваться в лирические подробности этого преступления. Получил тяжёлую болезнь. Может, и не одну, потому что в одиночной камере человек сходит с ума. Лучший лирик Франции воспевал потом свою тюрьму, но я ему не верю. Религиозный кризис за решёткой, христианская поэзия? Мало ли на свете религиозных кризисов и поэзии, выдающей себя за христианскую… В 1875 году поэт как бы обратился к «дворцу» – той самой башне…

Ты Верой с Кротостью меня вооружил,

Ты дал мне хлеб и соль, и плащ – на путь пустынный,

Такой томительный и, без сомненья, длинный!

                                                                                          (Перевод Брюсова)

На деле – не было ни веры, ни кротости, обеспечить себя Верлен не умел, томления было много. Грустная, грустная смерть в 51 год (скончался на полу от пневмонии). Длинным путь не оказался, а в стихотворении, упомянутом выше, говорилось о земном пути – не о бессмертии. Если бы пустынный (или кремнистый) путь… Нет – ужасное многолюдство.

 

Омск – не город Верлена, не город Некрасова, но и не город Достоевского. Фёдор Михайлович сформировался как человек, когда писал свои великие романы, что приходится объяснять даже сотрудникам ОмГУ им. Ф.М. Достоевского. Поступил я в просто ОмГУ, а на кандидата филологических наук учился вроде там же, но в Республике ШКИД. Так и окрестил «классический» университет профессор Борис Иванович Осипов – учёный, а не только научно-педагогический работник. Сейчас Осипова уже нет в живых, но мы помним его. В том числе попавшее в многотиражную газету предложение присвоить юридическому факультету имя Родиона Романовича, экономическому – имя Алёны Ивановны. На то, чтобы имя смиренной Сонечки Мармеладовой носить, претендовало бы несколько факультетов.

В честь Достоевского можно называть не учебные заведения (иначе первая ассоциация: Республика ШКИД), а библиотеки. В нашем городе имеется такая одна: Чкаловский посёлок, ул. им. Петра Осминина, 1. От тамошних сотрудников у меня осталось пока хорошее впечатление. Но библиотека небольшая. Если одним словом – обычная. В Омске больше повезло Пушкину, Павлу Васильеву, какому-то Александру Лейферу. Библиотек имени Маркса и Ленина у нас больше нет. Не имени Ленина, а имени Лейфера. Ну, Александр Эрахмиэлович, в отличие от классиков марксизма, не пил же кровь христианских младенцев! И некоторые нехорошие монументы (Ленину, борцам Революции) можно закрывать, рассказывая сказки про режим повышенной готовности, хотя открыто всё. Не было ни митингов, ни пикетов, честные люди шли по улице и положили цветы к памятнику 22 апреля или 29 октября. Их задержали и раскидали по милициям.

В России есть цензура. Поэтому, если кто не знает, некоторые функции ФСБ и МВД выполняют вежливые, культурные работники образования и культуры. Милые девушки-библиотекари, университетские профессора, школьные учителя, сотрудники музеев, хозяйки ветеранских клубов. Читай: сплетники, клеветники, доносчики. Общеизвестный продукт жизнедеятельности нации. Достаточно вот этих – и не нужны даже литературоведы в штатском. Плохим писателям разрешается проводить встречи с читателями и презентации. Ну, хорошим тоже разрешается, если они окончили земную жизнь. Хлеб и бумагу – мёртвым писателям и присосавшимся к их славе паразитам. Но Некрасов уже, судя по всему, встал из гроба. Скоро проснётся и Достоевский.

Юбилей Фёдора Михайловича уже 11 ноября, но приуроченные к нему сумасшествие, вакханалию и профанацию нужно пресечь раньше. Мы не можем справиться с великим множество дураков. Но наши помощники и верные друзья – микробы. Сидите по своим «благоустроенным квартирам», коли нуждаетесь в комфорте, и постигайте зековские порядки. Заслужили. А начинать нужно вообще не с Достоевского. Возьмите на ПМЖ бездомных кошек. Усики и ушки.

г. Омск