Эдуард АНАШКИН. «ЗЫБКОЕ СЧАСТЬЕ ЗЕМНОЕ…». О книге стихов Николая Коновского «Кровь граната»

 

Эдуард АНАШКИН

«ЗЫБКОЕ СЧАСТЬЕ ЗЕМНОЕ…»

О книге стихов Николая Коновского «Кровь граната»

 

Творчество Николая Коновского как нельзя лучше подтверждает истину, которая ранее в подтверждениях не нуждалась. Но последнее время из аксиомы вдруг перешла в разряд теорем: лучшие поэтические вещи своим корнем имеют неувядаемую классическую традицию. Если под стихами нет мощного задела классики, стихи так и остаются стихами, не перейдя тот рубикон, который отделяет стихи и поэзию. О том, что классика устарела, нам начали внушать не вчера и даже не позавчера. Вспомните, какой общественный резонанс приобрела в 70-е годы ХХ века дискуссия «Классика и мы», которую, как болевую точку, увидел и показал обществу тогда совсем молодой поэт, а ныне патриарх русской поэзии Станислав Юрьевич Куняев. Ведь если бы даже в то время мысль о краеугольности классики была аксиомой, не требующей доказательств, дискуссия не стала бы такой ожесточенной. Уже сам факт столь бурной дискуссии и тогда-то поневоле наводил на печальные размышления о том, что некие силы пытаются выбить литературную почву из-под ног великой русской классики. А ныне Россия наводнена стихами, читая которые, отчетливо понимаешь: их авторы ни разу не читатели, и уж тем более – не читатели классики. Полны самоуверенности, пишут так, словно до них не было в литературе ни Пушкина, ни Некрасова, ни Твардовского.

Дело даже не в отсутствии ритма, рифмы, композиции, смысла и уж, даже страшно вымолвить сегодня это словосочетание, – творческой сверхзадачи. Пишут то, что видят, но при этом вовсе не понимают, что видят наш противоречивый мир вовсе не глазами поэта, творца. Классика, внушают нам такие «современные» авторы, безнадежно устарела, пропахла нафталином и потому никому не интересна. И думаешь – а сами то эти «современные» авторы верят в то, что их писания интересны кому-то дальше их маленького кружка пользования? Кружковщина воцарилась в литературном процессе, вот что печально.

И на этом невеселом фоне творчество поэта Николая Коновского – яркий и убедительный ответ многочисленным ниспровергателям и «незамечателям» классической традиции. Как свежо и как при этом актуально звучат стихотворения Коновского о вечных ценностях человека, остающихся незыблемыми во все эпохи и времена. А уж сегодня, когда под крылом новой болезни, захватившей планету как пожар, вовсю происходит процесс расчеловечивания человека, превращения его в некое существо без духа и души, но при этом снабженное «товарным знаком» – такие стихи, какие создает Коновской, сверхактуальны, но при этом на них явный отсвет несуетного. Поэт даже не словами, а доверительной интонацией своей напоминает нам, что мы люди. Да нам непросто, ведь любовь – это боль, но нет другой возможности остаться человеком, сохранив то родство душ, что толпу превращает в нацию, а симпатию в любовь.

Насмерть засыпано снегом,

Все же оно зацвело.

Дальним рассеянным эхом,

Полой водой утекло, –

Зыбкое счастье земное:

Миг – и его уже нет…

Но неразлучен с душою.

Глаз твоих солнечный свет –

Отблеском чувственной дрожи,

Памятью прожитых дней…

Глаз, что не будет дороже,

И не бывало родней.

Новая книга стихотворений поэта называется «Кровь граната». Только поэту дана возможность увидеть и почувствовать удивительное во всем, что его окружает. Коновской напоминает нам, что все в мире очеловечено Творцом, что даже у растений, у того же граната, этого заморского для России фрукта, есть незыблемо кровное, родное, которое до боли жаль. Это родное и кровное нельзя запирать в себя, как в темницу, им надо делиться с миром. Ведь оно питает мир соками добра и человечности.

Лишь зной да пение цикад,

Да мы на воле –

Где чайки белые кружат

Да плещет море.

Владычица моих забот,

Как свет, прекрасна –

Ты разломила спелый плод,

Бордово-красный,

Когда-то, словно тайна тайн,

На райском древе

Висевший, ввергнувший в соблазн

Праматерь Еву…

В темнице тесной изнемог,

И счастьем жизни

Горячечною кровью – сок

На руку брызнул.

Как веющий над нами рок,

Дыхание рока –

О, как таинствен и глубок

Сей дар востока!

…И растворившись, не умру,

Но с лаской прежней

Огонь губами соберу

С ладони нежной…

И моря плеск, и полдня зной

Живут любовью…

И мы повязаны одной

С тобою кровью.

Сегодня мы вынуждены быть особенно внимательны к кровному. Врачи предупреждают, что нагрянувший на планету недуг часто бьет именно по крови человека, сгущая ее до тромбов, делая мертвой, статичной. А ведь кровь и сильна тем, что она живая, она в вечном движении. Многие философы и теологи сейчас говорят об апокалиптической природе нового вируса, и мы видим, вирус нацелен на кровь человеческую, именно кровь является его мишенью. А стихотворения Николая Коновского, как некое лекарство, вновь заставляют нашу запекшуюся от боли Апокалипсиса кровь оживать и течь по единственно верному направлению – к добру и к человечности.

Хорошо, что у Николая Ивановича после долгого перерыва «лихих девяностых», вновь стали выходить книги. Именно сегодня они очень нужны нам, целительные и правдивые. Поэт не скрывает, что оставаться человеком больно и опасно, но иного пути остаться живым нет! В этом есть какой-то Божий промысел: Коновской пришел к читателю своими книгами именно в то время, когда надо! Биография поэта проста, внешними событиями не особо отмечена. Уроженец российской глубинки, родился в 1955 году на Белгородчине. Служил в армии, работал на простых работах, в начальники не лез. Закончил Литературный институт имени Горького. При этом публикации были в лучших журналах страны – «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия». С 1990 года у Николая Ивановича вышли сборники стихотворений «Равнина», «Твердь», «Врата вечности», «Тростник»...

Если обратить внимание на названия книг поэта, сразу отмечаешь отсутствия стремления быть оригинальным, и радуешься этому в век засилья всего и вся, любой ценой стремящегося быть оригинальным. А ведь еще великий литературовед Вадим Валерианович Кожинов неоднократно говорил о том, что истинно русская поэзия вовсе не гонится за оригинальностью, потому что обращена в первую очередь к простоте души человеческой, и лишь потом – к уму с его исхищрениями. Как правило, оригинальными являются «головные» стихи, не трогающие душу. Оригиналов сегодня в литературном процессе тьма-тьмущая, а вот с поэтами как был дефицит, так никуда и не делся.

Почаще бы нам надо вспоминать слова великого Блока, что своими стихами поэт обращается к Богу. А то ведь стоит почитать иные современные стихи, чтобы отчетливо понять – это никакой не разговор с Богом, не исповедь и уж тем более – не покаяние, чем в основе своей является поэзия. И тональность стихов у сочинителей-оригиналов не исповедальная, и язык, щедро приправленный непонятными чужеродными словесами, больше подходит разговору в хмельной компании, а уж никак не разговору с Творцом. Почитайте стихотворения Коновского с позиций того, что поэзия – разговор с Богом, и вы увидите: стихи исповедально покаянны:

Там, где неслись над толпою

Звоны в небесную высь,

Как-то мы странно с тобою

Встретились и разошлись.

Но полыхает, крылата,

Вспышка живого огня…

Если случится – когда-то

Вспомнишь однажды меня.

Вспомнишь далекое море,

Весен счастливую явь –

Тонкую свечку в соборе

Перед иконой поставь.

Душу мою упокоит

Искренность дара сего –

То, что сегодня не стоит

В мире почти ничего.

Предчувствием драмы проникнуты многие стихотворения в книге «Кровь граната». Встреча тепла и холода. Ощущение неизбежности разлуки. Понимание, что история не знает сослагательного наклонения. Смирение, что ничего нет вечного в материальном мире, что неизбежность увядания караулит все, что мы любим… Но при всем этом в стихах Коновского, не закрывающего глаза на изначальный трагизм земного нашего существования, совершенно нет уныния. Совсем-совсем нет уныния, впасть в которое сегодня искушений хоть отбавляй. Читаешь и понимаешь другой смысл словосочетания «упавший плод» – не презрительный, но смиренный в своей неизбежности, принимающий материальную природу. Да, «яблоки падают», но это не повод впадать в тоску и уныние, а повод еще сильнее любить то, что так хрупко, так ранимо, так изначально обречено…

Больше холодного, меньше горячего света…

Девочка милая, это кончается лето.

В руку Владычную – словно созревшие души –

Яблоки падают, персики падают, груши…

Поутру выйдешь ты в сад к своем платьице белом –

Ветер, завидя, прильнет к шелковистому телу.

Чудится, грезится в трепете тайных мгновений

Нега воздушная сладостных прикосновений.

Мир плодоносящий, скоро пора увяданья!..

Мучится сердце твое, ожидая признанья.

Держат в плену своем благословенные кущи –

Солнцем налитые – яблони, персики, груши!..

Угол отыщется… Сядем, безмолвные, рядом

И задохнемся горчащим хмельным ароматом!

Каков он, плод познания? Мы в России уверены, что яблоком змей-искуситель соблазнил праматерь Еву. Но растут ли яблоки в тех библейских широтах, где, как принято считать, находится рай? Не факт, а вот искушения подстерегают человека повсюду, так как всемилостивый Творец наш даровал нам очень непростое право – свободу выбора.

Как будто со сна зароптали древесные главы, –

И мир поднебесный накрыло шумящею лавой.

И в недра подземные, не обретая свободы,

Рванулось неистовство – линией громоотвода!

Был мела белее, метавшийся криво и косо,

Во тьме – березняк, обезумевший и безголосый.

Слепы, приближалось, гремело – то ниже, то выше,

И было готово сорвать уже старую крышу.

Я дверь отворил и почуял во мраке горящем,

Как грудь окатило вдруг – холодом животворящим!..

Тема любви едва ли не основная в творчестве Коновского. Хотя никаких личных посвящений мы в книге не увидим, но при этом читаем и понимаем, что именно любовь наиболее полно раскрывает человеческую сущность. И что она почти синоним счастья хрупкого земного, потому что любовь бессмертна и делает бессмертными нас, являясь тогда, когда сама посчитает нужным.

Не друг, не муза, не жена,

Решительно – скажи на милость! –

Почти забытая, она

Во сне зачем-то мне явилась.

С благожелательным лицом

В неяркой солнечной оправе, –

Сказала что-то лишь, но сон

Был явственнее здешней яви.

И были, слышные едва

В надмирности непреходящей,

Ее исполнены слова

Какой-то нежности щемящей…

Царила вечная весна.

И рушилась, и исчезала

Непонимания стена,

Что нас при жизни разделяла…

В наше непростое искусительное время, когда все явнее опасность, что стены между людьми и холодок разобщения станут главным содержанием нашей жизни, что мы можем всему этому противопоставить, кроме души нашей? Потому хочется пожелать вдумчивому читателю, который откроет для себя поэзию Николая Коновского, такого ангела-хранителя, о котором пишет поэт. Чтобы такой ангел не покидал нас, мы сами хоть немного, хоть чем-то должны быть похожи на него, готовые прийти на помощь ближнему своему, даром, что мы не ангелы, а всего лишь люди… Всего лишь? Неужели наш «дольний» мир, где изначально царствовало Слово и Слово было Богом, превратится в некий «склад вещей», где все посчитано и оцифровано, включая человека?.. От этой мысли поневоле впадешь в уныние. И тут самое время открыть книгу стихотворений Николая Коновского и вновь обрести веру в то, что ангел-хранитель с нами.

Что же, что дольнему миру чужой

И неприкаянный житель, –

Все у нас будет с тобой хорошо,

Милый мой ангел-хранитель.

Вспыхнет ли поздняя в небе звезда,

Градом обрушится ливень, –

Я не обижу тебя никогда,

Ангел-хранитель мой дивный.

И у разлуки на самом краю,

Ангел-хранитель мой бедный,

Ты окаянную душу мою

Снова исхитишь из бездны…

Сердцем внимая сердечную весть,

Нежные глажу запястья,

Осознавая, что это и есть

Отблеск небесного счастья.

Самарская область