Сергей НОСОВ 
Сергей НОСОВ
НАСТРОЕНИЯ ИЛИ ИДЕИ?
Эссеистика
ЧУВСТВО ЖИЗНИ
Наши особенно замечательные писатели недавних эпох – Распутин, Белов, вообще «писатели-деревенщики» так называемые, – были на самом деле очень простыми русскими людьми.
Людьми без особого образования и без особой глубокой, утонченной и высокой культуры, если уж говорить об этой плеяде писателей все начистоту.
Не было у них высокой культуры академика Лихачева, Льва Гумилева и людей этого круга избранной русской творческой интеллигенции.
Да и вообще интеллигентности никакой у наших писателей-деревенщиков, собственно говоря, и не было.
Простые русские мужики. С простецкими лицами, простыми повадками, довольно неотесанные очень часто по поведению.
Я видел эту группу писателей не раз в Пушкинском Доме (Институте Русской Литературы РАН в Санкт-Петербурге) где проработал очень много лет.
Туда их приглашал былой наш директор Н.Н. Скатов симпатизировавший «почвенническому» (условно говоря) направлению в отечественной литературе.
И все эти писатели и были в жизни именно такими, какими я их обрисовал.
Но как замечательно они писали!
До каких вершин литературы и творчества порой поднимались!
Удивительно просто!
И это – при всей своей простоте, о которой так и хочется с добрым юмором сказать словами народной присказки советских времен: «просты как хозяйственное мыло».
Какая поэзия и какая пронзительная глубина души в «Прощании с Матерой» Распутина…
Этому шедевру Распутина я до сих пор поражаюсь…
Да никто в России недавних еще времен… ни проставленный Солженицын, ни кто бы то ни было другой… с такой силой не писал….
И откуда это все взялось у простых совсем мужиков? Такая поразительная способность к удивительному вдохновенному творчеству. Такая ошеломляющая глубина проникновения в жизнь, такое пронзительное чувство жизни и ощущение собственной души и «души мира»…
Я много раз задавал себе этот вопрос.
И те ответы, которые я сам себе на этот вопрос предлагал, часто выглядели неуверенными и неоднозначными.
Только постепенно сформировалось убеждение – эти писатели умели как бы пальцами, руками трогать живую жизнь и дышать ею, как дышат весенним воздухом в широком поле, и пить эту жить, как пьют кристально чистую воду из неведомого никому родника в глухом лесу, где нет ни тропинок ни дорог.
Культура порой заслоняет живую жизнь от человека.
Не механизированная и высокотехнологичная цивилизация (хотя и эта цивилизация живое восприятие человеком жизни губит, конечно), а казалось бы столь благородная и одухотворенная высокая культура – заслоняет и подменяет собою живую жизнь.
Это правда.
Руссо, Лев Толстой и все, кто звали «назад к природе», – были во многом правы.
И правы в главном. Хотя в деталях, частностях – они и фантазеры и утописты.
Но основное, главное для человека они поняли: далеко от природы, от своей собственной естественной природы тела и души и от окружающей живой природы – для человека и человечества уходить губительно.
Жизнь в космосе, о которой сейчас разглагольствуют чуть ли не всерьез уже (о какой-то миссии на Марс, например, разглагольствуют – добровольные участники которой на Землю уже никогда якобы не вернутся) – это безумная затея.
Необратимые изменения непременно произойдут тогда в психике человека и во всем его существе, если он живет годами вне земного пространства.
Хотя с виду такой человек, может быть, и будет казаться какое-то время нормальным и вполне адекватным.
Много более глубокие невидимые нити связывают нас со всем окружающим нас и привычным нам миром, чем обычно кажется.
И быть «диким человеком» иногда и нужно и полезно.
И тогда именно и могут посетить тебя нежданно великие прозрения и могут стать доступными тебе поразительные высоты духа и вершины творчества.
Я помню, как меня поразила своей выразительностью и своим поразительным динамизмом наскальная древнейшая живопись в северных краях нашей России.
Я бывал в молодые годы в экспедициях Института Материальной Культуры на наш Север – именно в поисках новых групп самых древних наскальных изображений.
Во времена их создания (методы датировки этих изображений ныне весьма точны) не было ни письменности, ни государства, ни сохранившихся до нынешних времен религиозных культов.
Но как выразительно творили древние художники тех времен!
Иногда это выбитые на камне изображения. Иногда это нанесенные охрой на камни изображения, сохранившиеся до сих пор.
Но какой в них динамизм!
И какая мудрость и радость жизни выражена в них между прочим…
Словно эти рисунки или изображения на скалах – из чудесной волшебной сказки… Полной вместе с тем удивительной правды жизни.
Я помню, например, знаменитые «Бесовы следки» на одном из островов Онежского озера.
Монахи одного из старых монастырей впоследствии (утверждается что в ХIII и ХIV веках) неистово выбивали посредине этих древнейших изображений кресты на скалах.
Это едва ли просто страхи и предрассудки монахов прошлого – ощущали они живую и покоряющую силу наскальной живописи древних.
Но боялись ее до умопомрачения в своей аскезе, в своем суровом отказе от радости жизни.
А что же изображалось безвестными древнейшими художниками? – Просто жизнь в ее естественных проявлениях и в ее величии.
Живая человеческая жизнь.
Много изображений охоты на морского зверя и на зверя лесного (или зверя тундры, если широта проживания древних племен была очень высокой). И очень много изображений совокупления.
Повторю, что все изображения очень выразительны и динамичны. Как будто их создавал Матисс или Пикассо.
И очень откровенны
Но это не порнография никакая. Наскальные изображения древних очень условны.
Хотя они способны, несомненно, при этом заряжать сексуальной энергией с удивительной силой даже и сейчас.
Я помню, что, когда мы жили в палатках рядом с «Бесовыми следками» на Онежском озере более недели, – все чувства наши и все наше ощущение жизни были особенными.
При мимолетном взгляде на эти изображения или при разглядывании их на фотографических снимках – такого не испытаешь, конечно.
Но если жить долго (хотя бы неделями) рядом с этими наскальными изображениями – их действие на сознание и мироощущение несомненны и властны.
Многое известно о совершенно чудовищных вещах, которые совершали люди в древности – человеческих жертвоприношениях и многом другом, почти столь же ужасном.
Но все это случалось намного позже!
Когда было уже жестокое и всевластное Государство. Или когда утвердились в древних племенах вожди и неравенство, обряды призванные укреплять их власть… И так далее.
Ни одного изображения казни нет в наскальной живописи древних!
Я повторю, что я своими глазами видел многие группы этих наскальных изображений на русском Севере – не было там изображений насилия и казней!
Просто не было.
Настоящий древний человек был свободен и честен. Он никого не угнетал. И сам не знал угнетения.
Его существование наполняла и вдохновляла стихийная свобода.
И упоение жизнью.
Все изображения совокупления в наскальных группах – радостные и взволнованные… Это жизнь. Это ее поэзия. И это ее плоть.
Но не будем больше углубляться в эти наши восторги.
Вспомним русскую культуру.
Лев Толстой – рвался к простому народу всю свою жизнь.
Сергей Есенин и Андрей Платонов – творцы из глубин народа.
Ведь это же так. А не иначе.
Конечно не всякая «дикая жизнь» прекрасна.
Но, например, в путешествиях, в странствиях и походах и любовь бывает светлая и ясная.
Вспомним «Яблочко лесное» Визбора, которое до сих пор поют…
О чистой и страстной, без запретов и лицемерия любви, короткой и сладостной любви в походах и странствиях… Которая уже не повторится.
В 1960-е годы, когда была создана эта песня, все-таки понимали чем украсить жизнь – походами и путешествиями… Страна у нас огромная.
И все путешествия – вплоть до Камчатки – приносили радость.
Я верю, что история повторяется.
И светлые времена в союзе с живой природой еще вернутся.
ВСЁ ВО МНЕ
«Все во мне» – однажды я пронзительно осознал, что это правда, а не вымысел некоторых философов.
Окружающий мир конечно объективно реален и не существует только «в твоем воображении».
Но оказывается, что ты можешь не только любить его или не любить, но и создавать его практически «из пепла», строить свою судьбу и жизнь так, как именно ты и именно сейчас этого хочешь.
Это на самом деле удивительно.
В прежние века этого не понимали совершенно.
Тогда казалось, что обо всем надо слезно просить и молить «создателя» и его «слуг» – и тогда они, мол, помогут…
Помогали они плохо. Или вообще не помогали.
Но легенды хранили веру «в помощь Всевышнего».
Сейчас наконец додумались до совершенно другого – до того, что в каких-то загадочных «космических сферах» запечатлено и отображается таинственно твое личное сознание, твои помыслы и надежды…
И, мол, если ты веришь в свое богатство – придет к тебе фантастическими путями и реальное богатство.
И вовсе не потому, что это твой оптимизм вдохновил тебя на активное зарабатывание денег… А потому что счастье «в деньгах» пришло к тебе само, пришло мистически и необъяснимо.
Тут реальность как обычно и бывает перепутана с вымыслом.
Реальность состоит в том, что мысли и сознание человека, конечно же, распространяются далеко за пределы его «телесной оболочки».
Человек излучает вокруг себя волны энергии… Это действительно так. И люди с мощной внутренней энергией управляют с легкостью другими людьми и обычно намного дольше живут.
У них огромный энергетический потенциал. И он помогает им и жить и выживать в любых условиях.
Я много раз реально наблюдал это в жизни вокруг себя. И могу серьезно сказать, что я сам этому «энергетическому выживанию» постепенно научился.
Но понимаете – если бы я был в духовном плане никем, был бы человеком не творческим, бездуховным и бесталанным, тогда никакие «мистические энергии» (условно говоря, конечно) мне бы не помогли.
Как считал Карл Юнг, существуют какие-то психические поля энергии вокруг нас. Юнг называл их «полями смысла». С Юнгом соглашался знаменитый физик Макс Планк. У них есть совместные работы на эту тему.
Но тут вопрос не личном бессмертии. А о том, как строить свою жизнь на земле, пока она еще продолжается.
Юнг, Планк и другие мыслители этого духовного склада были убеждены, что помимо законов Ньютона или даже Эйнштейна в мире существуют и иные неведомые нам, но властные законы и силы, влияющие на человеческую жизнь, способные и прекратить ее внезапно, и продлить ее в исключительных случаях практически до бесконечности.
И с течением исторического времени становится все более очевидным, что во многом (и очень во многом!) эти мыслители были правы.
НАСТРОЕНИЯ ИЛИ ИДЕИ?
Традиционно считалось, что философия – это комплекс идей об устройстве мира, знаний о человеке и о том, что определяет поведение и ценности человека в жизни.
Однако в XX-м столетии оказалось, что вся мировая философия ничего в сущности не доказывает и не определяет, что это – не столько мир идей, сколько мир настроений, меняющихся в зависимости от исторической эпохи и от личности философа, который эти настроениях в своих философических умствованиях и сочинениях выражает.
Например, знаменитый немецкий философ Шопенгауэр был лично объят настроениями всепоглощающего скепсиса и пессимизма, замешанными на особенностях самой его склонной к скептическому восприятию существующего мира личности.
В итоге Шопенгауэр и создал пронизанный этим настроением судьбоносный философский труд «Мир как воля и представление».
В этой книге нет идей в чистом виде, идей как таковых.
В ней все создано под диктовку пессимизма как настроения и потому неизбежно рассыпалось бы в прах, если сам всепоглощающий пессимизм Шопенгауэра оказался бы как настроение неустойчивым и иллюзорным.
И то же самое в общих чертах можно сказать о мировоззрении и трудах всех философов, которых мы знаем и помним до сих пор, – у каждого из них существовало главное настроение его жизни и оно-то и определяло направление и смысл его исканий и выводов, равно как и содержание его трудов в целом.
Ницше как человек был слаб и он жаждал силы и только силы – отсюда проистекал культ силы как господствующее настроение в жизни Ницше и, соответственно, в его философских и поэтических одновременно по своей форме и сути творениях.
Господствующее настроение Канта – «я знаю, что я ничего не знаю».
Отсюда следует и вся философия Канта, ограничивающая возможности человеческого знания и познания как такового.
Мир для Канта – непознаваемая в своей сущности «вещь в себе» именно потому, что Кант был настроен ничего не знать, не мог и не желал ничего существенного узнавать о мире одновременно.
По сути, личность философа в главном тождественна его философии и определяет его философию – именно личность философа с ее главными свойствами и настроениями.
Потому на обыденном уровне закономерен вывод: сколько ярко выраженных личностей в мире – столько в нем и вариантов философии жизни.
И какой из этих вариантов философии жизни наиболее справедливый – не докажет никто и никогда.
Философия как форма объективного знания о мире в ХХ-м столетии явно обанкротилась.
Наиболее интересные и яркие философы последнего времени – или писатели или религиозные деятели, нечто важное говорящие о человеке и о смысле его жизни.
Это, например, такие писатели-мыслители как Камю и Сартр. И такие христианские мыслители как Бердяев, для которого вера в Бога безусловно важнее знания как такового.
Сейчас много говорят и пишут о том, что основные мировые религии устарели. Что они уже не отвечают запросам и духовным чаяниям современного человека. Хотя вопрос этот спорный…
Но еще более устарела философия. Причем во всех своих формах и проявлениях в культуре.
Удивительно. Но к концу ХХ-го века человек пришел к тому, что философии как формы познания мира у него уже нет. Она саморазложилась – на физику и лирику, на поэзию и естественнонаучные концепции… И в итоге стала ничем.
Но и намного ранее по историческим меркам от философии в самых ее, казалось бы, ярких проявлениях веяло порой настоящим безумием.
Так явно безумны философские построения Гегеля и в особенности его понятийная теология.
Бог по Гегелю возникает из Понятия и сам есть Понятие. Это Понятие реализует себя в мире во множестве явлений и процессов. И в конце концов обретает свою вершину в прусской Монархии.
Построения безумца. Образ мысли безумца.
Бог может быть не существом, а стихийной силой, например. Или он может быть некой совокупностью наделенных психическими свойствами и сознанием полей энергии.
Это возможно. Хотя бы теоретически.
Но Бог как «понятие» – это полный бред. Бред больного человека.
И ведь действительно так называемая немецкая классическая философия являла собой на самом деле сгусток фантазий, на грани психического расстройства.
По Гегелю «понятие» фактически может быть живым – как некое существо «на двух ногах» или «на четырех ногах».
При всей разумности Гегеля как человека мне бы, например, было страшно с ним говорить – как с настоящим законченным безумцем, который всю реальность жизни воспринимает сквозь призму своего фатального безумия.
Об идейном наследнике Гелеля Карле Марксе я уже писал (см. мою статью «Карл Маркс и магия богатства», опубликованную в целом ряде литературных журналов в России и за рубежом).
Маркс в полном соответствии со своей меркантильной до болезненности психологией помешался на деньгах – деньги есть безусловно главное в человеческой жизни для революционера Маркса.
И отсюда исходят все его революционные настроения, вдохновившие его знаменитые сочинения, – деньги надо отнять и поделить среди реальных производителей реальных материальных ценностей. И тогда наступит всеобщее счастье.
Деньги заменили для Маркса отвлеченное «понятие» Гегеля.
Весь мир по Марксу развивается «из денег». И перераспределив деньги, человек якобы обретает счастье.
Когда деньги в достатке и в избытке будут у всех – все и будут счастливы в этом мире раз и навсегда.
В это упрямо верил всю свою жизнь проставленный революционер Маркс.
В этом веровании Маркса во всемогущество денег и в магическое и мистическое значение их перераспределения таится безумие Маркса, которое он и наследовал у Гегеля и одновременно приобрел из глубин собственной врожденной «жадности до денег», которую отрицать было бы несерьезно.
И причем все названные персонажи мировой философии и культуры предлагали людям собственную картину мира.
Эта картина мира становилась в итоге зыбкой, двоилась и расплывалась в сознании людей… И люди возвращались «к азам религии», отвернувшись от премудростей философии.
Так проходил весь ХХ-й век.
Что же мы видим сейчас?
Сейчас мы имеем перед собой окончательный закат традиционных видов творчества – живописи, серьезной музыки и в особенности литературы.
Рупором национальной культуры являлась во всех странах мира художественная литература.
В современной России (да и не только в России) литература полностью брошена государством и обречена на жалкое прозябание и постепенное полное вырождение в бесчисленные поделки никому не нужных графоманов.
На что, например, жить ныне писателям?
В наше время тиражи любых книг на бумаге катастрофически падают. Никто не хочет платить за них свои деньги.
Можно обойтись электронными устройствами для бесплатного чтения любых текстов.
В том числе и для чтения художественных произведений – полюбившейся поэзии и прозы.
А на что тогда существовать писателям, если их книги в бумажном виде (при дорогой их себестоимости) не покупаются и не приносят никакого дохода?
Когда-то при дворах королей и царей (вспомним хотя бы древнюю Александрию Египетскую) жили и пользовались благами и уважением философы и поэты.
И в былом СССР при всей существовавшей тогда суровой коммунистической цензуре писатели все-таки были «под крылом» и на дотации у советского государства.
Более того – писательство считалось тогда элитной творческой профессией. И писатели были в почете и в привилегированном положении в советском обществе.
Сейчас ничего этого нет. Нынешние писатели – жалкие маргиналы в глазах нашего общества и нашей власти. Они никому теперь не нужны.
Но давайте думать о светлом и о вечном.
Хотя я не уверен, что скоро у нас людям творческим и преданным искусству станет лучше жить.
Будем мы жить, как и жили.
Привет гнилому Западу!