РЕЦЕНЗИЯ / Валентина ТОРОПОВА. УЛЫБКИ СУДЬБЫ И ГРИМАСЫ ОРАКУЛОВ. О новой книге Алексея Манаева «Лики судьбы»
Валентина  ТОРОПОВА

Валентина ТОРОПОВА. УЛЫБКИ СУДЬБЫ И ГРИМАСЫ ОРАКУЛОВ. О новой книге Алексея Манаева «Лики судьбы»

 

Валентина ТОРОПОВА

УЛЫБКИ СУДЬБЫ И ГРИМАСЫ ОРАКУЛОВ

О новой книге Алексея Манаева «Лики судьбы»

 

Начало лета. Голодно. Мальчишка идет по огороду в надежде чем-нибудь поживиться. Огурцы только-только стеснительно заулыбались скромными желтоватыми цветками. Помидоры будто вовсе о потомстве не думают.

И вдруг чудо: на середину грядки с соседского огорода выползла плеть, греющаяся на солнышке с запеленатым в шершавую листву детёнышем – пупырчатым дымчато-зелёным огурчиком. Конечно, его захотелось немедленно съесть. Предстояло получить вердикт высшего судьи – матушки. Вердикт был категоричен: не трогать, потому как соседский.

 – Какой же он соседский, если на нашем огороде? – удивился мальчишка.

 – Плеть на нашем, а корни – на соседском. Значит, чужой.

И пошёл юнец к соседу, потребовав убрать огурец, дабы не искушал.

Это не байка, рассказанная в весёлой компании на пикнике. Это цепляющая за душу маленькая бытовая сценка, которыми щедро начинил Алексей Манаев книгу «Лики судьбы», вышедшую в конце минувшего года в ярославском издательстве «Канцлер».

В ней представлены портреты видных соотечественников, тесно связанных с малой родиной писателя – Белгородчиной. Одни здесь родились, отсюда родом деды и прадеды других, а третьи прикипели к региону – по любви. С этой точки зрения книга вряд ли оригинальна. Многие литераторы, рассказывая о земляках и бравируя звонкими именами, стремятся подчеркнуть уникальность, а порой и исключительность родной стороны, где едва ли не стаями поднимаются на крыло знаменитости.

Не лишен добрых чувств к отчему дому и Алексей Манаев. Но эта гордость не довлеет над материалом, а растворена в нём вроде влаги в пашне. Живая вода! Рассказывая о земляках, он стремится не к тому, чтобы «провозгласить здравицу» в честь одного региона, а прежде всего здравицу в честь земли «с названьем кратким «Русь».

Очень импонирует и вторая особенность книги – она написана в пику нашим нравственным святотатцам, которые бравируют странной с точки зрения здравого смысла доблестью – видеть в Отечестве обитель Дракул. В интернете, в средствах массовой информации вы без труда натолкнётесь на их «откровения» одно хлеще другого.

К чести автора, он не затевает спор с этой публикой. У него другие представления об Отечестве. Они сформированы не фантазиями, а опираются на реальных людей – на дважды Героя Советского Союза лётчика-космонавта СССР Анатолия Филипченко; прима-балерину Большого театра народную артистку СССР, лауреата Государственной премии СССР Людмилу Семеняку; народного артиста СССР, лауреата Государственной премии СССР Николая Сличенко; одного из создателей знаменитого «Бурана» лауреата Государственной премии СССР Юрия Русиновича; народного артиста России оперного певца Анатолия Лошака, профессора Московской консерватории и других видных героев книги.

Они не дети Арбата, не особы, изнеженные в помпезных дворцах многочисленными мамками и няньками, а рабоче-крестьянской закваски люди. Их авторитет признан в мире. Они поднялись на высоты широкого общественного признания, конечно, благодаря таланту. Но талант этот получил огранку на стремнине жизни, в таком её нравственном горниле, где поползновение мальца даже на огурец, который оказался на выползшей с соседнего огорода плети, является святотатством.

Подчёркивая эту особенность издания, не удержусь, чтобы не рассказать, как попал на фронт видный организатор сельскохозяйственного производства Дмитрий Гончаров, уроженец села Архангельского Белгородчины. В начале 1943 года, едва село освободили от фашистов, вместе с двумя дружками пошёл в райвоенкомат, чтобы влиться в ряды действующей армии. Военком пыл охладил и раз, и другой, и третий: на фронте детям делать нечего. Только в четвертый раз с большой неохотой дал адрес призывного пункта в Воронеже.

До города километров 120. Зима. Полураздетые, в обутках из лыка, добирались до Воронежа пешком. Ночевали, где придётся. Ели, что придётся. Однажды встретили женщину. Та узнала, куда направляются, перекрестила и сказала: «Ранят или убьют, падайте, сынки, вперёд, на запад. Может, тогда и до Гитлера наши быстрей доберутся».

«Дети сейчас зачитываются приключениями Гекльберри Финна и Томаса Сойера. Телеэкран забит ужастиками о бандитских разборках. Будь моя воля, снял бы фильм о том, как мы, пацаны, в жуткие морозы полуголые прошагали более сотни километров, чтобы заслонить страну от бомб и пуль», – делится наболевшим трижды раненый инвалид Великой Отечественной войны Дмитрий Гончаров, удостоенный многих боевых и трудовых наград.

Автор, разумеется, имеет в виду и тех нынешних причисляющих себя к патрициям бесов, которые в недавнем нашем прошлом видят беспросветные окаянные дни, когда мнение, скажем так, обыкновенного человека не имело для власти никакого значения. Алексей Манаев и тут сдержан и последователен. Доверительный разговор с читателем он ведёт не с помощью крикливых, набивших оскомину лозунгов, а опять-таки опираясь на его величество факт. Вернёмся к Дмитрию Гончарову. Решили его, фронтовика, только-только получившего диплом агронома, выдвинуть председателем колхоза, который лежал на боку. «Идёт собрание. Начались дебаты. Общее мнение: не гожусь в председатели, потому что «чужак». Наконец, слышу женский голос: надо бы на кандидата посмотреть. Встал. Тот же женский голос: «А он, бабоньки, ничего. Мордатенький, откармливать не надо, воровать не будет. Нам повезло – 21-го председателя избираем. Очко выпало. Будем избирать!»». Избрали.

А дальше было вот что. После пяти лет работы в хозяйстве возникла идея направить Дмитрия Константиновича на укрепление колхоза родного села, который совсем зачах. Люди – против. Две недели шло общее собрание. Обращаю внимание: 14 дней! Еле-еле нашли консенсус. Читаешь и невольно думаешь: найти бы сейчас коллектив, где торжество демократии проявляется так полно и так ярко, как на тех «совковых» собраниях.

Мне по душе стремление писателя не представлять при этом читателям лаковые миниатюры, не «припудривать» невеселые картины, не подрумянивать их. Он предпочитает, повторяю, реальные факты, не разбавляя их никакими оговорками. Картины проходят перед нами одна хлеще другой. Вспоминает Иван Демьянов, видный организатор алмазодобывающей промышленности, который прошёл путь от шофёра до вице-президента «Алроса» – крупнейшей в России и одной из крупнейших в мире компании по добыче и переработке алмазов. «Однажды мы с младшим братом Василием остались дома одни. Животы пустые. Принялись искать съестное. Нигде не обнаружили ни крошки. Обратили внимание на крюк, вбитый в потолок, на котором когда-то висела наша люлька. Видим, к крюку приторочен небольшой мешочек. Мы мешочек, естественно, достали. Там оказалось с полкилограмма гречневой муки. Она в горло не лезла, поэтому запивали водой. Вскоре у обоих вздуло животы. Как нас лечили, не помню. Но вот как причитала над нами бабушка, в памяти отложилось крепко.

 – Детки мои, что ж вы над собой утворили, – всхлипывала она, вытирая глаза кончиком платка. – Я бы вас этой мукой месяц кормила, а вы съели её за один присест и умрёте на моих глазах».

Это о послевоенном деревенском детстве в селе Иловка на Белгородчине.

А вот эти картинки о работе на алмазном руднике в городе Мирном, куда привели паруса романтики в 1964 году – сразу после службы в армии. «Первое время пришлось доказывать делом, что мне можно доверить большегрузную машину. Доказал. И потекли рабочие будни. Трудились по 12 часов в смену в самых жёстких, если не сказать – жестоких условиях… Спустишься в карьер, а там холод такой, что машинное масло замерзает. Загазованность – хоть топор вешай. К нам, конечно, поступала новая техника – 25-тонные машины МАЗ-525, потом БелАЗы. Но условий для водителей в них тоже не было предусмотрено никаких. В кабинах приходилось устанавливать нечто подобное буржуйке, которую топили дровами. Буржуйка и согревала.

Вести гружёный самосвал по карьерному серпантину в условиях Севера, может быть, даже посложнее, чем артисту цирка идти по натянутому канату. А шоферил я не год, два – годы...

Хочу заметить, что женился до армии. У нас появилась дочка. Но в Мирном три с половиной года жил без семьи – её некуда было везти. А привёз благодаря ребятам, которые уступили одну из засыпух. К слову сказать, благоустроенную квартиру семье, в которой родилась вторая дочка, пришлось ждать 11 лет. Ютились, где придётся...

Мирный с населением в 35 тысяч человек начинался с палаток и так называемых засыпух: из досок сооружали каркас, наполняя его землёй. Вот вам и жильё, если эти сооружения можно было назвать жильём. Отапливали засыпухи дровами. Если стены к утру до потолка промерзали – значит, на улице мороз за 50 градусов, если иней чуть пониже – значит, на улице «тепло» – 45-46 градусов мороза. Продовольственное снабжение было неважным. Из-за плохого питания беременные перехаживали сроки на две-две с половиной недели...».

Рассказывая о героях, автор не чурается очерковых форм, новеллистики, но чаще всего оправданно прибегает к интервью-портретам. Может быть, желание «зацепиться» в них за факты, за масштабные проблемы порой отодвигает на второй план диалоговые тонкости, какие-то личностные характеристики персонажей. Зато всё, о чём повествуется, не подлежит сомнению, ибо получено из первых уст.

Из воспоминаний народного артиста СССР Николая Сличенко: «Когда работал в колхозе, а основу его составляли цыгане, участвовал в художественной самодеятельности. Наверное, получалось. Потому что нередко слышал от окружающих: «В «Ромэн» тебе, парень, в «Ромэн!». Человека, привыкшего сверять личные планы с жизнью, такая похвала вряд ли бы вдохновила. Какой может быть «Ромэн» для шестнадцатилетнего подростка с большими пробелами в образовании и абсолютным безденежьем? А меня вдохновила.

Вдохновило доброе отношение окружающих к моей персоне. Колхозники «Красного Октября» поскребли по сусекам, собрали зерно, которое выдавали тогда на так называемые трудодни, продали его и на вырученные средства купили билет в один конец. «Дерзай, парень!». Так я оказался в Москве».

Вспоминает генерал-полковник Илья Панин. Супруги Панины вырастили шестерых детей. «Детство младшего брата, Александра, который родился в год образования области, приходилось на более-менее обеспеченное время, но и он пользовался тем, что уже было в употреблении.

Как-то осенью матушка послала его на чердак, где хранилась обувь, отслужившая страшим братьям, чтобы нашёл замену сапогу, который окончательно развалился. Замену найти не удалось. Тогда матушка полезла на чердак сама и вернулась с сапогом. Попросила примерить.

 – Мам, так он же не на ту ногу!

 – Да кто в грязи заметит, сынок. Зато тёплушко и чистушко! – был ответ...».

Ко времени будет сказано, что глава семьи, инвалид войны, был в ранге председателя местного колхоза. Первый человек на селе! Но жили как все, если не хуже.

У заслуженного создателя космической техники металлурга Юрия Русиновича свои зарубки на память. Семью в начале войны из Старого Оскола эвакуировали в Орск. Там глава семьи Иван Русинович, геолог, будущий лауреат Ленинской премии, оказался нужнее, чем на фронте: стране позарез нужен был марганец. Старший Русинович мотался по объектам, месяцами не видясь с детьми. Голодали. Мёрзли. Ходили в рубище. Не однажды ситуация складывалась так, что казалось – не выжить…

А теперь процитирую Юрия Русиновича. «Орск тех лет был примечателен тем, что состоял, в основном, из саманных домов. В одном из них квартировали и мы. Зима 1941-1942 годов выдалась снежной. Весной во время паводка Магнитогорское водохранилище, расположенное выше Орска по реке Урал, переполнилось. Чтобы не прорвало плотину, воду спустили. Случился ледяной затор, и река пошла на город, затопляя всё на своём пути. Мама утюгом разбила печную трубу, и мы через дымоход поднялись на чердак. Нас четверо и хозяйка с детьми. За компанию взяли собаку и телёнка. Потом вся эта когорта переместилась на крышу. Людей, конечно, спасали. Но весь ужас в том, что лодок было недостаточно, чтобы быстро снять пострадавших с домов, а они, саманные, размокали и уходили под воду. Вместе с ними – и люди.

Меня со старшей сестрой смогли снять на фанерную лодку (одно название чего стоит – «душегубка) и отвезли в центр города, на высокую гору с колокольней. Мама же с сестрой провела на крыше больше недели. Их спасло то, что крыша опиралась не на саман, а на высокие столбы, обнесённые плетнём, который был обложен саманом. Мама взяла с собой только папку с фотографиями. Спустя неделю, когда вода перестала прибывать, её с сестрой сняли с крыши и привезли в казармы военного городка. Мама в течение двух недель сидела на полу в уголке и приходила в себя, ежедневно рассматривая фотографии. Окружающие думали, что она сошла с ума…».

Читаешь эти истории и начинаешь думать, что Манаева иной раз подводит чувство меры. Слишком натуралистично. А еще, представляя в «концентрированном виде» негатив минувших лет, он тем самым дает карты в руки тем, кто смотрит на прошлое с презрительным высокомерием. Но автор и не думает угождать – ни либералам, ни их противникам, ни напомаженной знати. Он не подкидывает нам, куражась, некий ребус: было или не было, хотя некоторые картины в своей непридуманной жестокости таковы, что в них не хочется верить. Он показывает: было, и никуда от этого не деться.

Но в отличие от некоторых нравственных недорослей он видит причину не в том, что у нас руки крюки, не в том, что мы потомки людей с «рабской психологией», а в том, что именно за приверженность свободе, социальной справедливости фашисты осознанно стремились превратить страну в пустыню. Преодолевать последствия этого нашествия, терпеть нечеловеческие лишения пришлось и старому, и малому. Преодолели! В считанные годы преодолели!

В этом контексте остановлюсь ещё на одной особенности книги Алексея Манаева. Каждый материал он компонует своеобразно. На первом плане, конечно, герой, а на его фоне приглушённо, но тоже весьма выпукло, земляки, односельчане, коллеги. Они оттеняют достоинства героя и дополняют его, достаточно энергично вмешиваясь в повествование.

Обращу ваше внимание на новеллу «От Стригунов до Ла Скала» о народном артисте России оперном певце Анатолии Лошаке. Думаю, читатель простит длинную, но очень важную для понимания стиля литератора цитату. Во время командировки автора, тогда корреспондента областной газеты, в село Стригуны, местный председатель старался показать, что сельский достаток от доброй работы земляков. Днём помотавшись по фермам, в полночь решили завернуть к буртам сахарной свёклы, которую грузили в машины и отправляли на завод.

«Объяснил:

 – Решили сегодня на этом каверзном деле поставить точку. Серьёзное ненастье нагрянет – до весны не вывезем, и урожаю амба. А свёкла – культура партийная. То есть, если что – партийный билет выложишь.

 Дождило. Машина с большим трудом преодолевала октябрьскую слякоть. Наконец, вдали показался мерцающий огонёк. Подъезжаем. У свекловичного бурта, рядом с погрузчиком, горит зыбкий костерок, вокруг которого в ожидании машин сгрудились люди. В основном – женщины в таком количестве одёжек, прикрытых плащами, что трудно определить, сколько дамам, хозяевам «сладкой жизни», лет. Протянув руки ладонями к костерку, они… пели. Запевал средних лет мужчина в телогрейке, на которую был накинут синий промасленный халат. Голос задорный, неподдельной искренностью вызывающий доверие, выводил по-украински:

Місяць на небі, зіроньки сяють

Тихо по морю човен пливе.

В човні дівчина пісню співає

А козак чує – серденько мре.

Дамская часть тут же подхватывала:

В човні дівчина пісню співає,

А козак чує – серденько мре.

И была в этой картине какая-то запредельная фантасмагоричность.

Ещё раз представьте себе. Глухая осенняя ночь. Дождит. На огромном, укутанном вязкой темнотой поле затерялся маленький костерок, вокруг которого собрались уставшие люди, поднимая тонус песней.

У костра мы долго не задержались. Председатель пообещал каждого, кто завершает свекловичную страду, наградить и с каждым лично выпить по чарке горилки.

 – Сопьёшься, Палыч, – шутили женщины.

 – Да я и сейчас пьян. От любви, чертовки, – полушутя-полусерьёзно сказал председатель, зная, что такой «свойский» не начальственный тон самый уместный в осеннем ночном поле.

 Возвращались в село веселее.

– Знаешь, кто запевала? – спросил мой опекун, отчаянно крутя руль барахтающегося на полевой дороге «козлика». – Не знаешь? Выговор тебе, корреспондент. Таких людей знать в лицо надо. Как маршалов. Это лучший механизатор колхоза. Сеять лук поручаю только ему. Борозду проведёт – что твоя струна. И лучший запевала района. А может, и области. Участник войны. Орден Красной Звезды в кавалерии заслужил. Александром Ивановичем Лошаком зовут. У него и брат поёт. И сын в опере в Москве поёт. Бывает, сойдутся вместе… О! Здравствуй, душа, мы давно не виделись…

Так я впервые услышал об оперном певце Анатолии Александровиче Лошаке».

 Впечатления от поездки спустя несколько десятилетий воплотились в новеллу, в котором ночной костёр стал символом и таланта певца, и таланта сельских жителей. Получается «картинка в картинке», сопровождающая и эту, и другие новеллы. Тем самым Алексей Манаев показывает: да, у нас были и есть герои, были и есть подлинные таланты. Подлинные потому, что вышли из народа и опираются на народ. Книга в целом становится масштабным полотном жизни целых поколений людей, жаждущих подвига и осознанно стремящихся к нему.

Сейчас у нас тоже непростые времена. Но в отличие от прошлого мы, увы, создали их главным образом сами, поверив, что в течение 500 дней каждому будут предоставлены райские кущи. Во-вторых, тогда общество преодолевало невзгоды всем миром. Получалось. Сегодня этот мир разобщён. Каждый строит своё счастье, свой рай у себя за забором – кто на шикарных виллах, кто на фазендах, а кто в унижающих человеческое достоинство лачугах. Может быть, поэтому наши успехи очень скромны?

Одни герои книги видят большие «прорехи» в экономике, другие – в культуре, третьи – в системе воспитания подрастающего поколения. И практически все обеспокоены тем, что социальные лифты, ранее поднимавшие огромное количество соотечественников с самых «низов» до самых «верхов», явно скучают. Да, «в люди» постепенно выбивается молодое поколение. Мы восхищаемся талантом скульптора Андрея Коробцова, который стал известен благодаря сооружённому по его проекту Мемориалу советскому солдату подо Ржевом. Мировой спорт трудно представить без достижений двукратной чемпионки Олимпийских игр по спортивной гимнастике Светланы Хоркиной, неоднократного чемпиона мира в смешанных единоборствах «последнего императора» Фёдора Емельяненко. Но бесспорно и то, что эти самые социальные лифты явно не загружены на полную мощность.

А герои книги и в постсоветские времена достойно служат Отечеству. Только благодаря неуёмности, энергичности адмирала Игоря Касатонова, в 1991-1992 годах командовавшего Черноморским флотом, Украине не удалось присвоить эту важную со всех точек зрения военную структуру. Если бы события развивались так, как хотелось руководству Незалежной, Крым не смог бы в столь непродолжительный срок причалить к российский берегам.

Из проблем, которые возникли в период демонтажа СССР, самой острой была проблема обеспечения ядерной безопасности в соединениях РВСН, дислоцировавшихся на Украине. Украинское руководство требовало разделить на переходный период управление войсками на оперативное и административное. Оперативное управление сохранялось бы за Россией, административное – за Украиной.

С большим трудом участникам переговорного процесса с российской стороны, в числе которых был и генерал-полковник Илья Панин, удалось убедить партнёров не использовать ядерное оружие в качестве инструмента для жонглирования на потеху публике – заокеанских «друзей». Представьте, что было бы сейчас, когда руководство Незалежной видит в России исчадие ада? Представьте, что могло произойти, если бы начальник ГРУ Генштаба Вооруженных сил России генерал-полковник Фёдор Ладыгин не «восстал» против предложения угодников Запада в одностороннем порядке отказаться от тяжёлых бомбардировщиков. Где бы были сейчас наши «белые лебеди» Ту-160, которыми гордится страна и которые являются одной из составляющих стратегических ядерных сил?

Жаль, что персонажи книги уходят от нас. И это тоже подчеркивает актуальность издания. Где ещё расскажут о выдающихся соотечественниках? Радио, телевидение, другие средства массовой информации «охотятся» за разного рода бесоватыми личностями, «знаменитыми» лишь тем, что прибывают на венчание в катафалке. Очень хотелось бы, чтобы в облике России молодой всё отчётливее проступали лица наших видных соотечественников. В том числе – героев книги «Лики судьбы».

 

Комментарии