Александр СМЫШЛЯЕВ. ОКЕАН ЧЕРЁМУХОЙ НЕ ПАХНЕТ. Рассказ

 

Александр СМЫШЛЯЕВ

ОКЕАН ЧЕРЁМУХОЙ НЕ ПАХНЕТ

Рассказ

 

На большом рыболовном траулере «Георгий Московский» меня приняли как своего – я уже ходил с экипажем в море на промысел минтая. На этот раз траулер уходит в Тихий океан на кальмара.

Растаяла за кормой Камчатка, проплыли с правого борта северные Курильские острова, и вот мы уже посреди океанского безбрежья. Вокруг только вода и морские птицы. Качки почти нет – океан дышит зыбью, а «Георгий Московский» огромен, способен одновременно принять на рабочую палубу два трала, поэтому раскачать его непросто.

Капитан Иван Степанович Бойчук ведёт судно в свои знакомые любимые «огороды». Мне, журналисту и писателю, дозволено подниматься на мостик, и я подолгу любуюсь через лобовые стёкла синью океана или цветными рисунками эхолота на мониторе.

Богатые косяки рыбы капитана пока не интересуют, и он их пропускает, главная цель – кальмар, а до ближайшей проверенной траловой «дороги» идти ещё более суток. Пользуясь бездельем на переходе и редкой для этих мест солнечной погодой, матросы промысловой команды загорают на палубе. Нашла себе укромное место и буфетчица Марина. Боязливо озираясь, она оголила ноги, подняв повыше платье и, прислонясь спиной к шлюпке, подставила лицо и шею солнцу.

Моя каюта – на палубе бака. В ней жарко, к тому же каюта крайняя, в тупике коридора, мимо не ходят, поэтому держу дверь открытой. Рядом со мной живёт второй электромеханик Олег. Слышу, что к нему кто-то пришёл и тоже оставил дверь открытой. Спрашивает Олега:

– Ты черёмуху знаешь?

– Кто ж её не знает! – отвечает Олег. – Ягода такая, чёрная.

– Ягода? Ну ты даешь! – искренне удивляется гость. – Это же цветы! «Черёмуха душистая» – помнишь? Мы и поспорили по этому поводу с ребятами. Кто утверждает, что ягода, а кто – цветы. Я хожу, собираю мнения. Проигравшие выделят из своего состава представителей на камбуз картошку чистить.

– Вот загнули! – восхищается задумкой Олег. – Чего только не придумают! Пиши меня в «ягоды».

Ко мне собиратель мнений не заглянул, видимо постеснялся, а я бы тоже записался в «ягоды». Хотя, кто знает?

Я вырос в черёмуховом краю – в южной Сибири. Уж там этого дерева – что в Горной Шории, что в Кузнецком Алатау, что в Мариинской тайге! Это только места, которые я знаю. А вообще-то – вся Сибирь в зарослях «черёмухи душистой». В пору цветения кипит белым цветом тайга! А ягода – лакомство – и человеку, и медведю, и малой птице. Всем хватает с избытком, лишь бы поздние заморозки цветы убить не успели – так тоже часто бывало. Помню, в детстве с братьями уйдём в лес, облюбуем себе кусты послаще, и сидим на них весь день. А вечером с языка и губ черноту не соскребёшь и зубы не очистишь! А какие пирожки бабушка Варя из черёмухи стряпала!

Конечно, это ягода!

Но с другой стороны, мама, например, постоянно держала в доме черёмуховые букеты. Почти месяц, пока цветёт черёмуха, в квартире стоял её дивный запах. И от мамы и бабушки вкусно пахло черёмухой. А сколько её росло в палисадниках! И ведь не ради ягоды её там растили, а ради цветов, вместе с сиренью. Позже, в армии, я как-то купил в солдатском магазине одеколон «Черёмуха» и брызгался им после бритья. Запах напоминал мне уютное детство.

Безделье на переходе кончилось, утром начали ставить трал. Он медленно уходил в воду. Следуя за ним, матросы поправляли бобинцы(1), ровнее укладывали дель(2). А вот и распорные доски скрылись в воде, трал раскрыл своё зево и пошёл в глубину, увлекая за собой ваера(3).

Началась работа на мостике. Капитан Иван Степанович Бойчук свеж, улыбчив, хотя и не очень брит. Он излучает доброжелательность и гостеприимство. Тыча пальцем в монитор, поясняет мне:

– Эту траловую дорогу мы называем «Горки». Очень неровная, вся в острых выступах подводных скал, трал приходится дёргать то вниз, то вверх. Смотрите, на мониторе видны провалы дна. Провести по этой дороге трал – настоящее искусство. Но кальмар здесь почти всегда есть, вот и идём на риск.

– Вира пятёрочку! – кричит в это время вахтенный штурман Миша, не отводящий глаз от монитора.

– Вираю пятёрочку, – послушно отвечает лебёдчик.

– Так держать, ровно идёт!

– Так держу! Ровно идёт.

Здесь не до меня. У штурмана Миши от напряжения и ответственности испарина на лбу: порвёт трал – позор на весь рыбацкий флот. Рядом с ним – курсант-практикант высшего мореходного училища, смотрит, мотает на усы. Но к Мише не лезет, не отвлекает.

– Страшно тут у вас, – признаюсь я Бойчуку.

– Это новичкам страшно, – улыбается капитан. – Но Миша уже освоился, справляется с тралом, хотя на «Горки» я его впервые пустил.

Картинка в мониторе движется, это работает сканер на досках трала, опять видна скала.

– Вира ещё пятёрочку! – кричит штурман.

– Вираю ещё пятёрочку, – эхом повторяет лебёдчик.

– Держи!

– Держу!

– Рулевой, два вправо!

– Взял два вправо!

– Ещё один вправо!

– Взял один вправо!

– Лебёдка, майнай на троечку!

– Майнаю на троечку!

– Держи!

– Держу!

– Машина, – прижимает к губам микрофон Иван Степанович, – чуть добавь ход, трал болтает. – Смотрит в монитор: – Теперь хорошо, так держи.

Уф! Даже со стороны смотреть на эту работу тяжело. Выхожу на крыло мостика. Здесь свежий ветер студит голову. Птиц не слышно. Пока трал на глубине, их нет. Только одиночные молчаливые глупыши пролетают вдоль борта и, выставив перед собой лапки, словно тормозя ими, садятся в воду и ловко, одним движением укладывают вдоль спины свои серо-коричневые крылья.

Но вот начинается подъём трала, и глупыши и чайки, взявшиеся невесть откуда, стаями слетаются к «Георгию Московскому». Как только трал, тяжело горбясь, появляется на поверхности океана, вспенивая воду, они с оглушительным гвалтом садятся на него и рядом с ним, выклёвывая торчащих из сети кальмаров и приловленных рыб. Кто быстрей! Кто быстрей!

Начинается работа палубной команды тралмастера Елизарыча. Сам мастер придирчиво осматривает трал.

– Филигранная работа командиров, – хвалит он. – Не вижу порывов. Но и добыча так себе, тонны две.

И правда, трал почти пустой. Не подфартило на первый раз. Матросы подвешивают трал над палубой, вытряхивают из дели кальмаров, спускают через люк в палубе в приёмный бункер завода, где тотчас начинается обработка добычи. А команда тралмастера готовится к новому спуску трала. Тем временем штурман Миша выводит судно в начальную точку «Горок». Новый заход. И так раз за разом.

Ночью сквозь сон чувствую, как дёрнулся всем корпусом «Георгий Московский». Брякнул на столе стакан о тарелку с нарезанными яблоками, которыми меня вечером угостила буфетчица Марина. С полки свалились книги. Всё-таки зацепили…

Так и есть, штурман Миша сконфужен, и выглядит усталым: лицо серое, глаза запали. Пришёл на мостик заспанный Бойчук, успокаивает парня:

– Без этого редко обходится на «Горках». К тому же ночь, а ты устал.

– Всё шло хорошо, но всё же зацепил нижней подборой трала, бобинцы, похоже, закусило в расщелине скал, а я ваера подобрать не успел. Уже понял, что цепляю, но не успел. Дёрнуло вон как сильно.

– Добре, Михась, не лай себя! – перешёл на родной украинский капитан Бойчук. – Иди видпочивай, я встану на вахту.

Уходим на другую траловую дорогу, которую Бойчук называет «Кочерга».

– Там безопасней, хотя и кривун большой, выворачивать судно надо уметь, и глубины, – говорит он.

«Кочерга» оказалась уловистей, поднимали и по пять тонн, и по восемь. Я напросился у тралмастера Елизарыча помогать его ребятам. Пока шёл лов, и палуба пустовала, матросы «трал-банды», как они себя называют, чинили порванный ночью трал. Это оказалось непростым делом, но я не сдавался, осваивая работу с игличкой(4). Учился у тралмастера, который, не отвлекаясь от дела, благодушно похохатывал:

– К этому добытчики приучены изначально. Ставить трал, поднимать, да латать дель – извечная наша работа. Ничего, ячея за ячеей, и трал будет как новенький! Правда, Димка?

Дима, студент-практикант, будущий траловый мастер, стеснительно улыбается, согласно кивает. У него так ловко, как у Елизарыча или у других членов «трал-банды», игличка в ячеях ещё не бегает. Как и у меня.

– Научимся, правда, Дима? – подбадриваю я его и себя.

– Куда мы денемся, – уверенно и даже с вызовом отвечает парень.

– Когда подняли трал, то не увидели левую нитку бобинцов – оторвало, а сетная часть походила на рваную кольчугу порубанного воина, – продолжает рассказывать тралмастер. – Штурман переживает. Ничего, молодой ещё, как и Димка, научатся ребята всему. Главное – есть у них желание. И мозги есть. Дадим стране кальмара, Дима?

– Дадим!

Вечером меня пригласил к себе в каюту Иван Степанович Бойчук. Попивая чай, говорим о кораблях, о том, что стареют они, а новых нет, не строит Россия промысловые корабли, нет в России Петра Первого. Как тут быть?

– А как быть, – говорит капитан. – Стараемся беречь те, что имеем. Швартоваться надо осторожно, чтобы не стукнуть бортом о стенку, в шторм необходимые меры принимать. Стараемся большой нагрузки на главные двигатели не давать, на лебёдки. Не будет корабля – не будет ничего. Хотя, посмотрите на рыбколхоз имени Ленина: они-то строят. Но, опять же, не в России. И, молодцы, называют свои супертраулеры именами своих заслуженных капитанов, чтят память. А капитаны те ловили – ого-го! И людьми были что надо! Ведь известно, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Красивое, правильное имя – красивая, правильная судьба. Недаром переименовывают суда, чтобы изменить их несчастливую судьбу. Был такой китобой знаменитый – Никон Карпенко, он очень много добыл, по сути – уничтожил китов, и судно, названное его именем, постоянно ломалось, плохо работало. Как только переименовали его в «Министр Ишков», а это был легендарный министр рыбной промышленности, так и судьба судна изменилась, стала нормальной рабочей судьбой.

– А как в этом смысле «Георгий Московский»?

– Московский – это наш камчатский легендарный капитан. Уважаемым был, рыбаки гордились работой с ним. Достойное имя, поэтому достойно ловим. Не смотрите, что пока черпаем мало, найдём «огороды»!

Мы вышли на открытый ботдек⁽⁵⁾. Небо запеленало, звёзд не видно, усилился ветер.

– По картам, что я получил, циклон идёт, придётся штормовать, – озабоченно говорит Иван Степанович, кутаясь в куртку. – А пока наслаждайтесь океаном, пара часов ещё есть.

Я смотрю в темнеющую даль. И почему-то вспоминаю о разговоре про черёмуху.

– А черёмухой океан не пахнет, – говорю я. – А чем он пахнет, Иван Степанович?

– А, это вы про опрос, затеянный ребятами! Ко мне тоже подходили. Но я же украинец, черёмуху знаю. Она по времени года и по состоянию души – то цветы, то ягода. Кому что надо. Разрулил я их спор – ничья, а инициаторов, двух главных спорщиков, послал на камбуз.

Помолчав, Бойчук добавил:

– Океан рыбацким потом пахнет. Сколько бы современных приборов ни было, а без пота, да ещё опыта, у рыбака не получается…

Мы желаем друг другу приятной ночи и расходимся по каютам. Промысловый рейс «Георгия Московского» продолжается. У нас ещё будут темы для разговоров.

Январь 2022, Петропавловск-Камчатский

---

(1) Бобинцы – утяжелители низа трала.

(2) Дель – сетная часть трала.

(3) Ваер – стальной трос для буксировки трала.

(4) Игличка, игла – приспособление для вязания сети.

(5) Ботдек – шлюпочная палуба.