Елена РУСАНОВА. КАЖДУЮ МИНУТУ БЫТИЯ… Лирика

 

Елена РУСАНОВА

КАЖДУЮ МИНУТУ БЫТИЯ…

 

* * *

Вот уже медовая неделя

Масляного золота блинов
Сарафан берёзовый надела
И идёт с улыбкой средь снегов.

Скоро-скоро светлый чин прощенья
И канун Великого Поста.
Если будет полным примиренье,
Расцветёт в России красота.

И молитв спасительная сила
Крыльями охватит всю страну...
Всё простим, забудем всё, что было,
Мирным духом празднуя весну.
 

* * *

Как тяжело просить прощенья:
Мы все бываем виноваты.
«Прости» – так незамысловато,
Но в нём души обогащенье.

Как будто выпустили птицу
На Благовещенье из клетки,
Как будто дождь сбегает с ветки,
Чтобы земля могла напиться.

И – тишина. И – утешенье.
Мы все бываем виноваты.
Пусть он неправ, начни с себя ты,
От всей души проси прощенья.

Больной получит облегченье,
С лихвой окупятся затраты.
«Прости меня, я виновата»,
И сразу – умиротворенье,

Тепло и радость в каждой клетке.
О, как легко просить прощенья.
Но без оглядки, без пометки.
Проси, иначе нет спасенья.

* * *

Сколько белого хлеба в родимой Россиюшке испечено

За века – весь пошёл он, и сдобный и грубый, на пользу народу.

А стихи – как тайга, протянулись они, веселят, как вино,

Всё живут, кислородом любви насыщая людскую породу.

 

Век живи – век люби, оставайся по званию русским, а по

Устроению светлым.

           Ещё где-то скатерти есть в сундуках, самобранки.

Все колена – воссядем на пиршество на перекрёстке эпох.

Все мы вечные русичи, Русь – это место великой стоянки.

 

* * *

И не хочешь, а знаешь,
насколь смертоносен сей век.
И, как на колокольне,
сердца бьют набатом тревожно.
«Ничего, мы прорвёмся», –
мечтает простой человек,
легкомысленно веря,
что счастье в покое возможно.
«Ничего, мы пробьём
эту стену драконьей норы,
отсечём сто голов
и сожжём на победном кострище», –
говорят – те, кто знают,
как зубы дракона остры,
и берут на себя
боль земли и покоя не ищут.

 

* * *

Ночь на 9-е Мая,
Щебета птиц не унять.
Молча слезу утирает
Родина – скорбная Мать.

«Может быть, – думает, – нынче
Сын долгожданный придёт –
«Памяти» многостраничной –
Павший за Землю народ,

За Человека и Правду,
Доброе в мире житьё…
Братья! Подарим ей радость!
И не обманем её!

 

ИЗ ОКНА КУПЕ, ИЛИ ПАДЕНИЕ ИМПЕРИЙ
Нам помахала девочка с собачкой

С платформы милой станции Свеча.

И возвратилось прошлое на час –

Когда всем доверяют, не судачат,

Когда обычный скорый – как корабль

Космический, летящий в неизвестность.

Да где то время, лица те и местность –

Где каждый взрослый справедлив и храбр,

Где можно улыбаться откровенно

Глазам из промелькнувшего купе,

А мир – как освящённая купель,

И свято перед ним благоговенье?

И где ребёнок – не живой товар,

Не прихоть и не раб для извращенца…

Хлеба́ и петухи на полотенце,

Печь белая и русский самовар –

Они, быть может, защитят нас всех

От язв, чьё имя западный «успех».

О, девочка на станции Свеча!

Не знай, как мир безбожно одичал.

 

* * *

Хрущёвки – как пейзаж из саги
Студёных скандинавских стран.
И снится нищему-бродяге
Про диву снежную роман.

На крышах – заговор сосулек.
Хоть сырость серая – дома,
Как развесёлые косули,
Пестреет в оттепель зима.

Где в парке за мединститутом
Очнулись тополь и сосна,
Стволы бегут, рябят, как будто
Синичий гам – уже весна.

Слепят стога живого снега,
Но городская грязь сильна,
И в топи шоколадной снеди
Вся улица превращена.

Сосулек шёлковые нити
И на берёзах гнёзд клубки.
Наш город – счастья и открытий, –
Вяжи на память узелки.

И не забудь, когда дух вражий
Его захочет захватить –

Пусть будет в золото обряжен,
Пусть примет облик белых птиц,
Пусть обещает и ласкает,
Иль угрожает смертью он:

Мы – из Руси, семья такая,
Мы не сдаём своих знамён.

 

* * *

Казалось лепестком кувшинки – снизу,
Почти прозрачным – голубя крыло:
Он взвился неожиданно с карниза,
Его волной воздушной понесло.

И оказалось, вот где скрыта тайна
И вот что скромность чистая хранит, –
Невзрачный голубь вдруг с необычайной
Мне стороны был видимо открыт.

Как перламутры раковины южной
С земли мне оба виделись крыла.
Вот так и человек: судить не нужно,
Откроет время все его дела.

 

* * *

Как я люблю голоса стариков,
Всё, что осталось от юности нежной.
Так побеждает прозрачный подснежник
Холод и ветер, и снежный покров.
Это портрет затаённой души –
Ей ведь не зря приготовлена вечность.
Ласковый шелест и шёпот вершин
Мудрых деревьев я тоже с их речью
Путаю – слишком уж к небу близки
И от земли далеки старики.
Как я люблю тишину в их глазах
И за года ослабевшие руки…
Сила народа в его стариках.
Но беззащитны их голоса звуки.

 

* * *

Свиристели журчат, словно горный ручей,
Родником зимний воздух струится.
И, бесстрастна к стихии шумов и речей,
Как в глубинке, берёза искрится.

Распушилась она серебристым дождём
И стоит – первобытное чудо –
Словно нежность сама, и не видит кругом
Городского бегущего люда.

И узнаешь, что значит, «красив без прикрас,
Не артист, величав и спокоен,
Никогда ничего не творит напоказ,
Глух и нем и смиренно настроен».

Нам природа всегда подаёт образцы,
И поэтому город не место,
Где секрет красоты узнают мудрецы.
Но берёза и здесь как невеста.

* * *

Каждую минуту бытия

Можем вдруг исчезнуть ты и я.

Отчего ж нам так неисправимо

Не живётся без огня и дыма?

Нам с тобой – без ссоры и вражды…

Скоро зарастут наши следы,

Голоса пичужки разнесут,

И творить уже не сможем суд,

Беспощадный свой, – над другом друг.

Навсегда для нас замкнётся круг,

Где могли любить мы на Земле

И в своем друг друга греть тепле.

Каждую минуту бытия

Можем вдруг исчезнуть ты и я.

 

* * *

Мартовской птицей лететь высоко –
Там, где на город спускаются зори,
Где облаков вознеслось рококо,
И утонуть в чёрно-белом узоре
Липовых крон у ограды одной –
Словно и не было зимних печалей,
Словно вернуться навеки домой
Из расписных, да неласковых далей.
И не мерещатся, въяве они –
В рыхлых сугробах жасмин и сирени,
Рыженьких свечек в окошках огни,
Храмовых стен домотканые тени.
В сердце вот-вот затрепещет рассвет.
И ничего драгоценнее нет.

 

* * *

Усеян снег семян штрихами.

На ясень сели снегири.

И светят яркими боками,

Как зёрна утренней зари.

 

В них лёгкость и неотразимость,

Весны с капелью быстрый пульс,

И сила, и незащитимость,

Существованья тонкий вкус.

 

Бесстрастность и благоговенье

Пред миром этой жизни всей

И безобидности явленье

В природе мудрой снегирей.