Олег ИГНАТЬЕВ. ЧЕТВЁРТАЯ ПЕЧАТЬ. Поэзия

 

Олег ИГНАТЬЕВ

ЧЕТВЁРТАЯ ПЕЧАТЬ

 

* * *

Время завывает за плечами

Не второй ли ангельской трубой?

Что же, вопрошаю, будет с нами,

Связанными общею судьбой?

 

Догорит ли Русь в ночи кометой

Иль пребудет с нею Божий Свет?

Я не знаю точного ответа,

Но ведь должен, должен быть ответ!

 

Подскажи мне, отче Иоанне,

Верный в Откровении своём,

Поделись со мною тайным знаньем,

Как насущным хлебом и вином.

 

Ты один-единственный, кто видел

То, что смертным видеть не дано…

Мы живём сегодня при «ковиде»,

Словно всё уже предрешено.

 

Бог над всеми! Это ль неизвестно?

А вот в сердце, в сердце не у всех!

Значит, адский дух из дымной бездны

Станет мучить и казнить за грех

 

Лживых, властных, весело живущих

Без печати Божьей на челе,

И от яда кровь их станет гуще,

Чёрной уподобившись земле.

 

Господи! Блаженные с Тобою,

Остальные – под серпом Твоим,

Да ещё под страшною грозою,

Что идёт за Ангелом седьмым.

 

* * *

Мир скользит, сползает неуклонно,

Как по мокрой глине в пасть огня,

Становясь по странному закону

Злее и страшней день ото дня.

 

Как в пустыне племя скорпионов,

Так и наши гордые умы…

В каждом дух едва ль не фараонов,

Так порой властолюбивы мы.

 

Но в каком ни пребываем ранге,

В городе столичном иль в селе,

Может быть, уже воскликнул Ангел:

– Горе вам, живущим на земле?

 

Может, завтра снова пыль кочевий

Вызовет уныние в сердцах.

Станет горько у людей во чреве,

Что прожили с мёдом на устах.

 

Господи! Невольно замираю,

Чуя жар казнящего огня,

Словно лёг уже, приткнулся с краю,

Под копыта бледного коня.

 

* * *

Кого Бог любит – обличает,

Наказывает в очерёд,

И тем уже благословляет,

Что к покаянию ведёт.

 

К победе над безумной волей,

К смиренью нашему пред Ним,

А мы играть чужие роли

По личной прихоти спешим.

 

Друзей готовы сжить со света

За жизни бренной мишуру…

Приятна слава, спора нету,

Но слава в вышних, не в миру!

 

Пройдя по всем земным дорогам,

Какая радость от того,

Что мы предстанем перед Богом

В венце тщеславья своего?

 

Пора, пора нам, торопыги,

Благому должное отдать,

Пока Сын Божий с тайной книги

Не снял четвёртую печать.

 

* * *

Благо жизни, благо веры,

Благо в малости любой,

Это всё она – без меры! –

Материнская любовь.

 

Чудотворен образ милый

Богородицы Донской.

Что народ наш возлюбила

За святой его настрой.

 

Если есть в дому икона

Богородицы с дитём,

Горний свет, как заоконный,

Озаряет стены в нём.

 

Золотит сердца смиреньем,

Наполняя до краёв

Чашу веры и терпенья

Искуплением грехов.

 

По неведомому знаку

Я хочу понять душой,

Что вполне могу балакать

С Божьей Матерью Донской.

 

* * *

Мир не может жить без денег

И без зависти никак,

А ведь он не молоденек,

Да и с виду не дурак.

 

Но скулит, мол, денег мало,

Не хватает денег, жуть! –

А когда их доставало?

Я, пожалуй, не скажу.

 

Что хотите говорите,

Только деньги – сор, навоз.

Их, простите-извините,

Нынче нету, завтра воз.

 

Не зуди, как муха в сенцах,

Зависть злая, допоздна.

Благодатная с Младенцем

Этим ли удручена?

 

День проглянет – будет пища,

Позаботится Господь.

Щедрый в милости изыщет,

Чем насытить нашу плоть.

 

Он оденет и обует,

И укажет в Небеса

Путь-дорожку голубую,

Как Исусовы глаза.

 

Вот богатство христоверца,

Тайно скрытое в груди.

Так что, прочь пошла из сердца

Зависть злая! Не зуди.

 

Нам бы мира в мире этом

Прикопить! В душе сберечь,

Чтоб войти в Господне лето,

А не в огненную печь.

 

* * *

Как всё летит и облетает,

И тает в таинстве времён,

Где гаснет, меркнет, затихает

С листвой осенней крик ворон!

 

Где время наше и былое,

Перекликаясь меж собой,

Идут не тою ли тропою,

Какой и мы идём, друг мой?

 

Летит листва и облетает,

И нам понятней связь времён,

Где Китеж-град, где Русь святая

И звонниц радостный трезвон.

 

РОССИЯ

Россия – соло соловья!

Россия – песенная сила.

В признанье: – Я люблю тебя –

Россия слышится, Россия.

 

Мы в ней рождаемся, и к ней

Любовь рождается однажды

В сердцах сынов и дочерей –

Благочестивых, непродажных.

 

Россия – веры глубина!

Простор земной и свет небесный.

Её святые имена

Звучат для нас, как звон воскресный.

 

Так, не поэтому ль жива,

Неувядающе красива,

Всеозаряюще светла

Приснодержавная Россия?

 

МАРТ

Надоело весне, опостылело

По задворкам бродить без друзей.

Вот и солнце не стало увиливать

От работы горячей своей.

 

Нестерпимой для зимнего холода,

Для морозного ветра и вьюг,

Что порою, не слушаясь повода,

Рвут постромки и тягу подпруг.

 

Пролетают безудержно-бойкою –

Ни кнута, ни вожжей, ни узды! –

Белогривой крылатою тройкою

От избы до соседней звезды.

 

Надоели земле храп и топот их,

Да по следу клубящийся снег,

И стреножит их солнце, и топит их

В синеве, угождая весне.

 

 Вдоль оград – непролазное месиво,

 Путь размыло, как после дождей.

 Март смеётся, а мне вот невесело,

 Ведь каких загубили коней!

 

* * *

Солнце. Тень от городьбы.

Пыльный палисад.

А вдоль грейдера – столбы

И они гудят.

 

И на этих, на столбах,

С летом вперегляд,

Как дозорные в веках,

Кобчики сидят.

 

Высь небес и ширь полей

Молча стерегут.

Не с того ль в груди моей

Не смолкает гуд?

 

Не с того ли я смотрю,

Вечностью храним,

В даль заветную свою

Ястребом степным?

 

* * *

А где-то ухают разрывы

И ночью матери не спят.

Над их слезами, словно ивы,

Виденья светлые стоят.

 

И в те видения, как в веру,

Уходят матери – туда,

Где нет жестокости без меры,

Где нет безбожного суда.

 

Где нет войны и смерти нету,

Как нет ни стужи, ни ветров, –

Одна Любовь и море света

В благоухании цветов

 

* * *

– Кто последний, станет первым, –

Так Спаситель говорил. –

Драгоценности и перлы,

Клады наши – для могил.

 

И, во славу правды этой,

Открестясь от дел иных,

Он сиял в потоке света,

В красках лета золотых.

 

Окажись я в те мгновенья,

Он бы выжег из меня

Скверны все и прегрешенья

Жаром чистого огня.

 

Я б запомнил, что в обиде

Повторил за Ним Матфей:

– Будут гнать вас, ненавидеть

Всею лютостью своей.

 

Но! Идущих вслед за Мною

Оправдаю пред Отцом

И любовью неземною,

И Святым своим Крестом. –

 

Он крестил – и ненароком

Трепетал народ пред Ним,

Чтоб войти, втереться боком

В Новый Иерусалим.

 

Чтоб и я, насытясь хлебом,

Видел Крест и Небеса,

И Христа земного в небо

Заведённые глаза.

 

* * *

Сорвётся ворона с насеста,

Осеннее небо всплакнёт…

Никто, коль признаемся честно,

Не минет того, что грядёт.

 

На чём спотыкаемся чаще

В такие ненастные дни?

На том, что бездомным, пропащим

Мы все в этом мире сродни.

 

Все твари! и, хочешь не хочешь,

Все братья по плоти земной,

До Судного Дня или ночи,

До вечности, кстати, самой.

 

* * *

Где шума нет вокзального,

Любое место – рай.

Взамен вагона спального

Плацкартный выбирай.

 

С оконной занавескою

Неспешно разберись

И дальше перелесками

Знакомыми катись.

 

Куда? В любую сторону!

А лучше в край родной,

Куда мосты не взорваны,

Пока ещё, войной.

 

Смотри в окно, разглядывай

Ту жизнь, что за окном

То чудится бодягою,

А то безумным сном.

 

А ведь была заманчивой,

Мерещилась вдали,

Как море одуванчиков

Ликующей земли.

 

Цветущим палисадником

Казалась нам весной

И всенародным праздником

С салютом над Москвой.

 

* * *

Не в ладу с самим собой

Век мой, право слово,

Если кажется порой

Стёртою подковой.

 

Кто её в пути найдёт,

Веруя в примету,

Что его удача ждёт,

Коль удачи нету?

 

Кто он, этот человек,

Мой сосед иль сродник?

Лишь вопросы в голове

У меня сегодня.

 

Жизнь изведать ли хотел

Или жил, поверив,

Что ему земной удел

Загодя отмерен.

 

Был ли властью вознесён

Иль обижен ею,

И теперь ночами он

Пишет эпопею?

 

Что гадать, ведь жизнь, считай,

По тарифной сетке

Вышла на передний край

К точечной отметке.

 

Взгляд отпустишь к небесам

И опустишь снова.

Не нужна ни здесь, ни там

Стёртая подкова.

 

* * *

Присядет голубь на карниз,

Посунется от водостока

И так посмотрит сверху вниз,

Что сердце вздрогнет одиноко.

 

Ни близких рядом, ни чужих!

И двор наш сумрачно пустынен.

Шумел я раньше, да притих,

Как лист последний на осине.

 

Раздумьем долгим изнурён,

Смотрю в окно, что в серых пятнах…

Душе понятна связь времён,

Иные связи – непонятны.

 

Ужели крики журавлей,

Что с ветром в вечность отлетают,

Меня с отчизною моей

Вовек веков соединяют?

 

Не знаешь, сизый голубок?

Иль есть ответ, да мало веры,

Что я усвою твой урок

С учётом нашей атмосферы.

 

* * *

 Виток исчезнувших времён

 Грядущим предопределён.

 

 Такой вот принцип домино:

 Всё меж собой сопряжено,

 

 И только мы, забыв о том,

 Лишь на войну идём гуртом.

 

* * *

Я не хочу, чтоб ты меня любила!

Я не хочу блуждать средь бела дня

Меж тем, что было, и меж тем, что сплыло,

И тем, что стало дымом без огня.

 

Я не хочу!.. Но мука отреченья

Под горло упирается, как нож,

И ты ко мне приходишь в сновиденья,

И тут уже, конечно, не уснёшь.

 

* * *

Летит снежок… И липы, индевея,

Так безоглядно тянутся к тебе,

Как будто никого у них роднее

И нет и не было на всей земле.

 

Единственная, лживая… Нетрудно

Понять, что движет ревностью моей.

Так научи же и меня попутно,

Как быть святым в безбожности своей.

 

* * *

Что-то зыбко светятся сегодня

Ресторана шалые огни,

Словно я во тьме ступил на сходни,

Да забыл, куда ведут они.

 

А ведут они к причальной стенке,

На которой ты меня ждала.

Глаз твоих нежнейшие оттенки

Осень для себя приберегла.

 

Я её за это ненавижу

И люблю, и мучаюсь, любя.

Мокрый снег с годами стал мне ближе,

Потому что помнит он тебя.

 

Ты вполне могла быть парижанкой,

И никто не ведал бы досель,

Что я встречу женщину с осанкой

Настоящей мадемуазель.

 

Вот какую глупость я сморозил!

Несравненна ты, как белый свет.

Оттого, знать, ни в стихах, ни в прозе

Мною не написан твой портрет.

 

Городских окраин дождь и ветер

Ходят боком, улицу креня.

Хорошо весёлым жить на свете,

Вот им и тревожно за меня.

 

Жизнь была затейницей и сводней,

Верной, как любовный приворот,

А вчера услышал я на сходнях,

Что она разлучницей слывет.

 

К ней прибились похвальба и зависть,

И топырят локти напоказ

Потому что, в лужах отражаясь,

Ты другой мне кажешься сейчас.

 

Разве что нежнейшие оттенки

Глаз твоих всё те же – краше всех.

И ночная мгла к причальной стенке

Так же прибивает мокрый снег.

 

* * *

Ну и денёк! Не конфузясь,

Спрятал округу в карман,

Людям напомнив про участь,

Смертную участь, туман.

 

Плотный, тяжёлый, угрюмый,

Разом вобравший в себя

Мглу корабельного трюма

И затяжного дождя.

 

Тявкает чья-то дворняга,

Злобясь на собственных блох.

Лист разбросав по оврагу,

Лес отощал и усох.

 

Жёлтое кажется рыжим,

Рыжее – в серых тонах…

Мир, словно кем-то унижен,

Прячет обиду в глазах.

 

Видно, скопилось в народе

То, что подходит вполне

Стылой, собачьей погоде

И облетевшей листве.

 

* * *

По святым земным канонам,

Озаряя память лет,

На степных буграх и склонах

Полыхает горицвет.

 

Огневой, пунцово-жгучий,

Всем родня и никому,

Он соперник солнцу в тучах,

Если вспомнить, что к чему.

 

В тёмно-красном оперенье,

Лепестковый жар храня,

Он – под градусом цветенья –

Так и пляшет вкруг меня!

 

Так и пышет, обжигая

Свод небесный по весне.

Степь – от края и до края –

Дарит всё, что нужно мне.

 

Благодать, покой и волю,

Речки утреннюю синь.

Песни свадебной раздолье,

И любимых губ медынь.

 

Ширь, прохваченную ветром,

Тихим, ласковым, родным,

Словно пламя горицвета,

Раздуваемое им.

 

* * *

К заре вечерней, словно к иве,

К плакучей иве прислонюсь.

На свете нет меня счастливей,

Так отчего же в сердце грусть?

 

Причём тут суетность земная,

Когда я верю и люблю?

И всё ж не знаю я, не знаю,

О чём вздыхаю и скорблю.

 

Мотает, как меня мотает

Волной житейской, штормовой!

То мне удачи не хватает,

То кажется, её с лихвой.

 

Я не хочу, чтоб хоронила

Меня любимая моя,

И всё же с нею до могилы

Идти по жизни мыслю я.

 

Хочу смотреть ясней и проще

На мир просёлков и полей,

Как припозднившийся извозчик

С попутной думкою своей.

 

И не могу! Впадаю в дрёму,

В туман текучий при луне,

Когда медовый дух черёмух

Безумно сладок по весне.

 

Сулила жизнь добра немало,

Но всё, что было мне под стать,

Она поспешно отбирала

И вновь дарила, чтоб отнять.

 

Вот отчего меня мотает,

Мотает так, что валит с ног,

И сердце бедное не знает,

Кто в мире так же одинок?

 

Когда мы любим, две задачи

Решать приходится всего,

Но в каждой, так или иначе,

Никто не знает ничего.

 

* * *

Ещё душа не потеряла навык

Вбирать в себя земную красоту,

Серебряные – в изморози! – травы

И сброшенную под ноги листву.

 

Леса грустны без летнего покрова,

Зато видны все ветви до одной,

И в жизни так: видна её основа,

Коль не прикрыта нашей суетой.

 

* * *

Беда! Опять меня морозит,

Морозит так, что спасу нет.

Как лист последний на берёзе,

Встречаю ветреный рассвет.

 

Ещё один порыв жестокий –

И вряд ли чей отыщет взгляд,

В каком яру, в какой осоке

Меня укроет снегопад.

 

Враз оборвётся пуповина,

Что связывала, как могла,

Со звоном птичьим воедино

Пасхальные колокола.

 

Друзья не выбьют на граните

Слова признанья скорбным днём,

Чтоб солнце яркое – в зените! –

Позолотило их потом.

 

Такое, брат мой, ощущенье,

Видать, пора такая, брат:

Прогноз, казалось бы, весенний,

Да мокрый снег заносит в сад.

 

* * *

Покуда в лужах воробьи

Купаются напропалую,

Припомню промахи свои,

К делам нечистым приплюсую.

 

Как на себя ни оглянись,

Ослушником я был, не скрою,

А нынче, крученый судьбою,

Переиначиваю жизнь.

 

Пути лукавые всезнанья

Сгубили душу не одну,

Словно игра на раздеванье,

Когда расплата на кону.

 

Вот и готов я в день иной

Судить себя нещадным словом

Чтоб жизнь, осмысленная мной,

Имела верную основу.

 

В пылу страстей, забот, желаний,

Совсем не вредно знать о том,

Что наша воля – в Божьей длани,

Пронзённой кованым гвоздём.

 

* * *

Нет мне окаянному прощения!

Сердцем понимаю, а душой

Верю покаянно во спасение,

В благостно-обещанный покой.

 

И, теряя чувство гордой поступи,

Нечистью сгибаемый в дугу,

Лишь одно могу сказать я: – Господи! –

Только это выдохнуть могу.

 

* * *

Друзья, не спящие в ночи,

Ответьте мне в итоге:

Когда мы пишем о любви,

Ужели не о Боге?

 

* * *

За окном едва светает,

Снег то вьётся, то кружит,

Сам себе идти мешает,

Под ногами мельтешит.

 

Вот и мы частенько так же

С ног сбиваемся, как он,

А зачем, никто не скажет,

Хоть какой отбей поклон.

 

Нам даны загадки века

С их ответом по уму,

Чтоб никто не раскумекал,

Не дотумкал, что к чему.

 

Лишь душа одна, быть может,

Помня, как в миру жилось,

Намекнёт о правде Божьей,

Да и то с оглядкой, вскользь.

 

Загрустив, как из колодца

Летним днём, посмотрит ввысь…

Снег кружит, мелькает, вьётся,

С нас пример берёт, кажись.