Олег КУИМОВ. ВЕЧНАЯ ФУНКЦИЯ. О романе Андрея Новикова «Пряничный губернатор»

 

Олег КУИМОВ

ВЕЧНАЯ ФУНКЦИЯ                                    

О романе Андрея Новикова «Пряничный губернатор»

 

Содержание по преимуществу фантастическое
и местами даже почти невероятное
в наше просвещённое время.
   М.Е. Салтыков-Щедрин

 

Литература в своём развитии ищет новые пути, навсегда оставляя в историческом шкафу устаревшие стилевые формы. Поразительно, но роман Андрея Новикова "Пряничный губернатор" подвергает данную закономерность сомнению. И дело не только в имитации писателем салтыковско-щедринского письма, что в наше время само по себе невероятно, поскольку создавать ткань текста под чарами платоновской словесной вязи или булгаковского мистицизма – дело известное. А вот вирус щедринщины современной литературой не диагностирован. При чтении же "Пряничного губернатора" возникает ощущение, будто обнаружилась где-нибудь на чердаке заброшенного дома дорогой сердцу кузины или какого иного родственника Михаила Евграфовича его неизвестная рукопись.

Да и как не подумать, если не то что стилистика, но даже и темы, и проблемы всё те же: мздоимство, казнокрадство, генеральская верёвка на ноге мужика-кормильца, дороги и нескончаемые на земле русской иванушки... не царевичи. Слышу, нетерпеливый читатель уже крикнул: "Эпигонство!". Ан нет! Такой мастерской стилизации, как в романе Новикова, и сам классик порадовался бы, а как нет, если не пропала, выходит, его литературная школа сказочной сатиры с уходом писателя, умному читателю благо несёт, делу исправления общества служит.

Много слов ввёл в обиход Михаил Евграфович, но и нынешние казнокрады не лыком шиты. Одно только выражение "распил денег" чего стоит и как отстранённо и благозвучно звучит. Услышь его упомянутый классик, как бы он, наверное, возмутился: "Как так?! Деньги портить?! Да у меня и в Глупове такая глупость немыслима!". Эх, Михаил Евграфович, не знал, не знал, до какого полёта фантазии изворотливый воровской ум дойти может. Да и другого не знал: Глупов-то, оказывается, никуда не делся вовсе, всё так же здравствует и процветает, только в двадцать первом веке по причине объявившейся любви к англицизмам переименован в Ньюглупов да градоначальник теперь у него новый – губернатор Петрович. О его трудовых подвигах на благо глуповцев, о нелёгких думах и трудностях на тяжёлом губернаторском поприще и записал летописец нашего времени Андрей Новиков.  

Оно так и есть – документ времени. Хоть и сатирический, да документ. А может, документальная сатира. Но, как ни крути, суть от того не меняется – историческая правда. Должен знать обыватель, как нелёгок хлеб губернатора-пахаря. А то нет: начинал Петрович с самых низов! – с лесничего. Да настолько проинициативился, что выбрали его в председатели совхоза. И здесь не оплошал. Такой прогрессивный музей отгрохал, что не каждому дано осмыслить его смысловую многовекторность. Вот и приехавший из райцентра большой начальник ничего своим умишком понять не сумел. Но музей не тронул. Долго ещё побуждала кумекать местных да проезжих торчащая из земли, навроде тех, что на острове Пасха, каменная голова декабриста Пестеля. А уж разгадать замысел Петровича по прочим монументальным шедеврам только в "Клубе знатоков" могут, да и то только самые умные. Глубоко копнул!

Петрович и в губернаторском кресле глубоко копал. Одни только названия глав могут поведать о широте замыслов и охвате дел: "Губернатор и народные приметы", "Губернатор и коррупция", "Петрович и демократия", "О губернаторской жалости", "Петрович и Диоген", "Обычаи и традиции областного населения", "Губернатор и цензура", "Как Петрович языки мешал", Губернатор и вечный двигатель", "Губернатор и общественная палата", "Губернатор и экономика", "Отцы и дети", Как губернатор Библию написал", "Губернатор и клофелинщицы"...

Петрович и в самом деле личность масштаба необычайного. А как о народе печётся – любо-дорого. Чтобы народонаселение дров не наломало, не умея добром распорядиться, губернатор отеческую заботу о нём проявил: "...Собственность – большая ответственность, и надобно всякому бездомному инвалиду этот изъян права собственности хорошо понимать". Потому, а не из зловредности или каких иных побуждений, и квартиры очередникам не давал. А тем, которые доброты этой отеческой понять не могли, доступно объяснил суть глуповской демократии: "Пусть помнят, что губернатор может разорвать и уничтожить любые социальные отношения, существующие между властью и людьми".

Только выдающаяся личность способна на столь крутые меры. Разве не доказывает это приход Петровича в Госсовет в пурпурной тоге? А кто ещё может так же широко и свободно мыслить: "Взятка – самопроизвольное вознаграждение". Вдобавок, в то время как кто-то преследует журналистов или нанимает киллеров, Петрович действует куда решительнее и проще. Бац молотком по голове надоедливого журналюги! – и баста! Демократию в Ньюглупове без крутой закваски в характере да одними уговорами не удержишь!

А все жертвы и страдания – ради вверенного Петровичу областного населения. И чтобы ему было легче жить, губернатор разработал целую систему обычаев и традиций, по достоинству оценённую местными газетчиками: "Дарование Административного кодекса – центральное событие областной истории". И как не быть ему центральным, если теперь всякий глуповец просвещён, что "очаг – место обитания бога Газпрома и хозяина областного огня" и что "только мужчина с крепкой головой имет право жениться"?

В заботе о народонаселении от губернатора и глуповские депутаты отставать не желают, указы для всестороннего наполнения счастьем издают. "Взрыв ядерного заряда в черте города карается административным штрафом в тысячу рублей. Река Воронеж не имеет права подниматься выше уровня Петровского моста. Нельзя переходить улицу на руках. Всем жителям области гарантирован солнечный и лунный свет. Собакам запрещается спариваться на расстоянии двухсот метров от кафе, школ или мест отправления культа. Запрещено кататься на велосипеде в плавательном бассейне". Вот оно, великое озарение благоделания, не иначе!

Глупов ныне закрыт под стеклянным колпаком, чтобы глуповцы по округе от хорошей жизни не разбежались. Однако кое-кому удалось пробраться через подкопы за его пределы. Некоторых глуповцев по приметам можно обнаружить и в других краях. В N-ске судья такой свадебный пир на весь мир для дочери закатила, что на нём шампанская река из икорных берегов вышла да и утянула за собой саму-то судью. Другая её коллега на трассе подралась за законное право не уступать дорогу, а самый благородный из всех исключительно по одной только доброте душевной разбойника на волю отпустил. Сразу понятно: ньюглуповцы! Преданные ученики Петровича. Помните, как он говорил: "Судить людей надобно по-людски, по-простому, по понятиям"?

По-людски Петрович и подходил к делу управления Ньюглуповым. К примеру, анонимки не выбрасывал. "Надо европейцам показать, что у нас свободное слово, даже в форме анонимной жалобы". А как он демократию уважал! Выбрали депутаты специального человека, чтобы тот губернатору оппонировал, так Петрович завсегда, когда тот за машиной бежит, скорость сбавит, стекло опустит и по дороге внимательно и терпеливо слушает правду-матку от своего оппонента.        

Какой русский не любит быстрой езды! Вот и летописец Новиков разогнался да и донёс нас в своём фантастическом полёте до гоголевского капитана Копейкина. А только тот вдруг обернулся у него прапорщиком Скамейкиным. "Стал придорожные бензоколнки грабить, в мотелях продукты воровать, в лесхозах пило- и стройматериалы тырить". Далее буйное авторское реминисцентное веселье донесло нас и до фермера Троекурова (отставного генерала ФСБ) и до репетитора его дочери Маши Дубровского. И куда бы ещё вынесло – неизвестно, по причине поимки Скамейкина и прилюдной его казни. "Другим прапорщикам в назидание".

Некоторые главы летописи нельзя читать ночью, чтобы не разбудить смехом соседей, – слишком образно и представимо, как, например, в главе "Как губернатор атаманом стал": "Зато Петрович генеральские погоны с царскими вензелями на костюм деловой от гордости пришил, а с седлом и вовсе не расставался, так промеж ног оно у него и висело, правда, без стремян".

А "Петрович и глобальное потепление!". Одно только название хлеба чего стоит – "Липовский"! А если ещё и главу "Как Петрович академиком стал" прочесть!.. Много, очень много таких весёлых глав! 

Нынешний обычай по поводу любой фантастики писать, что, дескать, основано на реальных событиях, вконец расшатал к сим словам всякую веру, но только не в случае с летописью Новикова о Ньюглупове и губернаторе Петровиче. Вот здесь чистейшей воды одна правда. Она о надувательстве, псевдонаучной наностраде и распиле средств ("Петрович и нанотехнологии"); она о кумовстве – глава "Русский лес", в которой главный лесничий области – друг губернатора с говорящей фамилией Насосов, а главный прокурор – "слепой и глухой". Исключительно из доброты душевной "Петрович его специально из Дома инвалидов взял на иждивение. Дескать, сам у него поводырём буду, со мной не заблудится и не пропадёт". Потому и нет никакой управы на власть, кроме народной партизанской борьбы. Вот и Росприроднадзор не смог добиться, чтобы Петрович с чиновниками убрал дачи из природоохранной зоны, покуда не взорвали неизвестные ночью дамбу. "С тех пор Петрович о сельском отдыхе вспоминать не любит и другим не советует".

Непросвещённому европейцу летопись Андрея Новикова может показаться полным абсурдом и вымыслом, так на то он и Ньюглупов, а не Европа. Тогда бы другая история была. А завершается повествование открытым финалом, в котором непонятно, откопали ли заживо погребённого Петровича или же... "Неужто забыли на кладбище впопыхах? Может, нами теперь Лжепетрович правит?".

Однако пока там суд да дело, жизнь в Ньюглупове продолжается, потому что "истребить можно конкретного человека, но не вечную административную функцию. На место падшего героя тайных дел и советов неизбежно встаёт новый наушник, как мифическая птица Феникс из пепла".