Марина МАСЛОВА. «СТАТЬ МУЗЫКОЙ…». О новом альманахе «Курский журнал»

 

Марина МАСЛОВА

«СТАТЬ МУЗЫКОЙ…»

О новом альманахе «Курский журнал»

 

Хочется рассказать о новом явлении в литературной жизни Курска. Явление так и называется – «Курский журнал». А чтобы не было ни у кого сомнений в его литературной природе, имеет он подзаголовок – «Стихи и проза Соловьиного края».

У прежних «толстых» литературных изданий, по одному авторскому экземпляру которых мы, курские литераторы, ежегодно получали в областной библиотеке им. Н.Асеева, приходя туда 15 января на празднование дня рождения Евгения Ивановича Носова и в его же честь учреждённого Дня литератора, – у тех прежних журналов было иное «лицо», иные приметы. Все они к чему-нибудь приурочивались. Скажем, тематически могли быть привязаны к Дню Победы, а выход их в свет подгадывался к дате всеобщего сбора в «Асеевке». Так что все мы в тот день ходили с увесистыми фолиантами, периодически останавливаясь где-нибудь в укромном уголке и подолгу выискивая нужную публикацию по алфавитному порядку в огромном списке участников альманаха.

Нынешнее явление иного порядка.

Начиная с обложки, «приуроченной» разве что к необъятной Вселенной, где и наш «соловьиный» край, с непроглядно-синими небесами и заречными далями, таинственно чернеющими сквозь дымную пелену утреннего тумана, и заканчивая портретами авторов, оформленными в суровой чёрно-белой графике, – всё в этом сборнике оригинальное, авторское, отмеченное особым вкусом и мастерством.

Но, не скрываю, пришлось придираться к некоторым стихам… Ну, не понимаю авторов, которые пишут ни о чём, только о сиюминутных переживаниях, которые, кроме них самих, в общем-то, больше никому не интересны, ничего нового в мире не открывают, никуда не ведут читателя… Переживания эти банальны, общеизвестны, нет в них никакой авторской самобытности, никакого личностного оттенка… Сюсю-мусю, любовь-морковь… Ну не понимаю я такой поэзии, не интересна она мне…

Но стихов таких в сборнике немного, потому общее впечатление, к счастью, самое позитивное. А если учесть, что книжка альманаха, едва перевернёшь обложку, открывается «титульными» стихами Валентины Коркиной, предваряющими вообще всё – как предваряет Солнце начало нового дня – то и вовсе дух занимается, когда читаешь эти строки:

Уходят в никуда из ниоткуда

Возникшие мгновения… А я

Ловлю себя на чаянии чуда,

На страстной жажде инобытия,

Где время спит, как в панцире улитка,

Где людям неизвестен смертный страх,

И детская счастливая улыбка

У каждого сияет на губах.

Переворачиваешь страницу – и будто нотную тетрадь читаешь! Такими музыкальными значками разместились здесь изысканные буквы названия сборника и его выходных данных. Такой стремительный полёт в размахе линий – а при этом и тончайшая грация, вкус, ничего аляповатого, грубого, вообще ни единой лишней черты в оформлении. Песня, а не титульный лист!

В содержании насчитала 19 авторов, включая себя (это на 120 страниц сборника). Для сравнения: в предыдущих ежегодниках бывало до 112 человек (на 300 страниц).

Здесь хочу подробнее сказать о волнующей меня проблеме, связанной с изданием подобных сборников. Причём обязана признаться, что и сама входила в редакционную коллегию некоторых из них. Так что критика моя – это и боль моя…

Среди авторов курского альманаха в прежние годы наряду с профессионалами и на равных с ними (алфавитных) правах нередко оказывались школьники. Это были дети, сочинившие по несколько случайных строчек, но тем чрезвычайно обрадовавшие взрослых, увидевших тут некий знак будущего дарования. А при этом и портреты, и биографии обладателей этих строчек размещались на той же площади, с тем же размахом, что и материалы профессионалов. Давались их биографии, из коих можно было почерпнуть важные сведения о том, в какой школе учится даровитое дитя и какие предметы ему нравятся, что оно любит рисовать и на каком школьном конкурсе оно блеснуло талантом. В итоге альманах «Современная поэзия и проза Соловьиного края» превращался в экспериментальную площадку для начинающих, которым казалось, что они уже достигли высот, уравнивающих их с мастерами. Возникала такая многолюдная ярмарка тщеславия. А в разделах, где публиковались профессионалы, алфавитный порядок приводил к тому, что стихи слабого и малоизвестного автора, чья фамилия на «А», стоят в более выгодной позиции, нежели произведения поэта, известного всей России. Такой альманах приходилось листать придирчиво и осторожно, чтобы не потратить время на чьё-то пустословие.

Предвидя возражения по поводу уместности алфавитного порядка, сразу оговорюсь, что он оправдывает себя в сборниках равных авторов, например, тех, кто публикуется на писательских сайтах, кого знают читатели. Но когда автор был тихо принят в писательское сообщество по факту издания одной-двух книжек скромного объёма, и после произведений его никто нигде, кроме курских сборников, не встречал, то вряд ли он занимает заслуженное место среди коллег, оказавшись в числе первых только по букве алфавита.

Прошу принять во внимание, что мне тут вообще-то не с кем соревноваться: моя фамилия, с какой бы буквы ни начиналась, всегда будет в конце – по факту композиции любого сборника, где поэзия и проза всегда главнее, чем критика. Но именно голос критика звучит во мне: нелепо листать альманахи, в которых лучшие тексты приходится отыскивать среди безответственного празднословия.

И привела бы примеры, но ведь придётся переходить на личности… Разве что без фамилии, только строчки, и читатель сам увидит, имеют ли право подобные сочинения стоять впереди стихов таких известных наших поэтов, как, скажем, Юрий Першин или Вадим Корнеев. А они стоят… Имею в виду тот же сборник «Современная поэзия и проза Соловьиного края», посвящённый 75-летию Победы (Курск, 2020).

Пуль жуткий свист, разрывы бомб:

Тупая музыка войны.

Разрушен дом, повален столб,

Убит сосед, но живы мы.

Думаю, достаточно…

Вот что происходит с людьми, умеющими рифмовать, когда они ставят себе задачу: написать о войне и во что бы то ни стало опубликоваться в тематическом сборнике. А кто несёт ответственность за публикацию подобного «творчества», а значит, и за его популяризацию, внедрение в массы? Это же позор организации, а не поэзия…

И тут обязана признаться: я тоже в составе редколлегии этого выпуска. Жалко ведь автора было обидеть… Да, не мне пришлось редактировать его стихи для публикации (пропустить такое было бы немыслимо), но ведь и другим коллегам было жалко… Никто не предполагал, что он станет гордо размахивать красной «корочкой» СПР перед видеокамерой городского телевидения, бия себя в грудь: «я теперь профессионал!»…

Как говорится, без бумажки я букашка, а с бумажкой – че-ло-век!

Страшно представить, что напишет такой «поэт» о событиях нынешнего трагического времени, о спецоперации на Украине, когда по всем писательским организациям брошен клич о патриотической поэзии, публицистическом слове… Кто удержит его от бездарного празднословия?..

Нет у меня тут никакой личной неприязни. Но – вслед за известным киногероем скажу: за державу обидно! Перед людьми стыдно и за статус своей писательской организации душа болит…

Да, я благодарна человеку, некогда прочитавшему мои книги и по-доброму отозвавшемуся о них во время презентации. Но есть же известные границы между чувством благодарности и чувством долга. Нельзя же мне всю жизнь теперь, памятуя о нескольких добрых словах в свой адрес, делать вид, что процитированные выше строчки – это действительно стихи, а не жуткая какофония, «тупая музыка», если таковое явление вообще можно себе как-то представить (есть, значит, острая музыка? или какая?).

Вот если автор, нарифмовавший подобное, может звуки войны называть музыкой, какая бы она там у него ни была – тупая или острая, то у меня вообще-то сомнения относительно качества его художественного слуха…

И пусть меня сейчас поймают за язык: дескать, и твоя книга получила незаслуженно высокую оценку этого человека, если нет у него слуха и чутья. Ну, значит, и моя… Только судьба моей книги от одного этого мнения не зависела. Напечатаны рецензии, прозвучали отзывы специалистов.

И вообще… зависеть от личных симпатий настоящий профессионал никогда себе не позволит. Но вот чувство жалости иногда подводит…

 

Однако вернусь к альманаху «Курский журнал», среди авторов которого – только члены Союза писателей России, и фамилии их расположены в оглавлении не по алфавиту, а по редакторскому промыслу, в согласии с идейным замыслом и общей композицией. К примеру, моя работа, как и повелось в альманахах подобного рода, в конце, в разделе «Критика. Литературоведение». А завершает книжку статья самого Бориса Агеева «Великая душа и люди мелководья», которую читала я ещё при первой публикации на сайте «День литературы». И тут сразу хочется заметить, правда, в шутку, что я бы назвала этот альманах как-нибудь иначе. Скажем, «День литературы в Курске». Или: «По курским страницам «Дня литературы» и «Российского писателя»».  А всё потому, что среди авторов сборника – половина тех, кто публиковался в течение прошедшего года на страницах двух упомянутых писательских сайтов (Валентина Коркина, Татьяна Крыгина, Александр Балашов, Дмитрий Жуков, Анна Галанжина, Наталья Артёмова и другие).

Кажется, в чём же тогда его оригинальность? А не скажите…

Тут одно оформление художественное чего стоит! Не говоря уже о том, что иметь под рукой печатный текст, скажем, «Моих курских древностей» Николая Дорошенко или маленькой притчевой зарисовки «Агнец» Евгения Карпука для меня гораздо надёжнее, чем единожды пробежать глазами по экрану компьютера или планшета. Стихи сестёр Артёмовых читать на сайте «День литературы» у меня не было возможности – были другие заботы, теперь же, когда сборник всегда лежит перед глазами на рабочем столе, есть вероятность познакомиться со многими авторами, которых в беготне повседневных дел приходилось миновать вниманием по той простой причине, что нельзя объять необъятное…

Нет, что ни говорите об удобстве и доступности интернет-публикаций, а для долгой мыслительной работы над текстами нужна «бумажная» версия. Об этом не раз писала и не устану повторять. По-человечески работать можно только с книгой, журналом, газетой. Интернет-публикации нужны лишь для первого ознакомления, они всего лишь цифровой материал, из которого удобно вырезать цитаты. Что написано пером – не вырубишь топором. А зависящий от питания электросети или батареек интернет порождает и зависимость автора, чей текст существует только в цифровой версии. Книга – это свобода и независимость писателя! Интернет – лишь временное хранилище и буфер передачи информации, никогда он не заменит книгу.

Так что ценность нового курского издания для меня несомненна.

Скажу ещё несколько слов о его содержании.

В «Курском журнале» пять разделов: поэзия, проза, эссеистика, воспоминания, критика-литературоведение. Как и следует ожидать, самый объёмный раздел – поэзия. И когда открываешь первые страницы и читаешь первые строчки Валентины Коркиной, тут же и понимаешь, что музыкальная тема сборника задана поэтом…

Как музыка, и ветер, и волна

Пытаются излить себя словами!

 

…Когда невыразимости полна

Душа,

       и никакими жерновами

Нельзя перемолоть немую тьму

И высечь из неё хоть искру света,

Хотя бы звук один, – то почему

Преследует меня желанье это –

Стать музыкой, иль ветром, иль волной,

Звучать,

           и чтобы слушал меня кто-то,

Дыханье затаив, – дышал бы мной,

Лицом светлел и плакал отчего-то…

И не в том лишь дело, что задана тема музыки – сама музыка звучит уже в этих стихах. И финальные строчки звучат уже не желанием автора, а констатацией свершившегося.

 

В очерке «Старший брат», посвящённом ныне уже покойному председателю Курского отделения СПР Николаю Гребневу, размышляет Борис Агеев о профессионализме старшего коллеги, умеющего привлечь к сотрудничеству все творческие силы, оказавшиеся в радиусе его влияния: «…Происходит новое обживание, одомашнивание. Все в небольшом редакционном коллективе творческих людей при деле – и даже собаки у него посуду моют. Одну черту его личности мне пришлось вполне оценить при работе в «Толоке». Николай Иванович  доверяет людям. А если доверяет, дарует полную свободу».

Это Борис Петрович в том числе и про себя говорит, про свою редакторскую свободу. А мне сегодня страницы этого очерка подсказывают, какой труд стоял за созданием «Курского журнала» 2021 года, где всё, от авторского фото младшей дочери, ставшего мотивом обложки (курский пейзаж снят с высоты полёта воздушного шара!), до графических портретов участников альманаха обработано, стилистически выверено одним человеком. От его профессионального вкуса, художественного чутья зависело не только содержание журнала в целом, но и гармоничный облик каждой отдельной страницы. Казалось бы, чего проще – портрет автора разместить рядом с его произведением. А вот смотришь на разворот с заголовком «Наша гостья из Орла Татьяна Грибанова» и видишь, что всё не просто. Рядом с названием книги – портрет писательницы, каковой, с учётом его стилистики, ничем иным заменить нельзя, потому что этот венок из трав на голове сказительницы – уже половина нашего впечатления от избранных редактором эпизодов книги «Узелки на память», где что ни слово, то росный бисер на луговой траве…

…Спелыми ранетками закатились в травы бордовые шарики клеверов. В низине, у ручья, дробной душистой крупочкой просыпались томно-жёлтые таволги да кремовые валерьянники, а рядышком раскачиваются на длинных тонюсеньких стебелёчках неказистые ятрышники, красно-коричневые вишенки кровохлёбок да зефирно-розовые раковые шейки. Ближе ко взгорью, посуху, расперил свои колючие стебли колдовской цветок синеголовник. Там и тут порхают над луговиной нежно-голубые мотыльки, это дрожат в утренней рани крылатые лепестки цикория, Петрова батожка. И куда ни взгляни – море полыни. Дух от неё, настоянный на ароматах луговых цветов, распознаешь даже во сне. Так пахнут луга и долины срединной России.

Трудно представить, чтобы могла я пройти мимо такой роскоши цветистого многотравья, будучи садовником по натуре, подобно Антону Павловичу Чехову. Упаси Боже сравнить мне себя с классиком русской прозы в литературном отношении, а вспомнила его здесь потому, что сам он признавался: «Мне кажется, что я, если бы не литература, мог бы быть садовником». Не знаю, мечтает ли о саде орловский прозаик и поэт Татьяна Грибанова, но травы луговые она знает не хуже нашего Евгения Носова. В «Курском журнале» она присутствует не только по праву желанной гостьи, но и как постоянный участник наших курских собраний в «Асеевке» в день рождения родного нам классика советской литературы. И Борис Агеев, вслед за «старшим братом» Гребневым, умело привлекает «города и области» к творческому участию в его замысле – новом литературном альманахе, авторами которого могут быть лишь профессионалы своего дела. Потому в «Курском журнале» оказываются рядом и председатель правления Союза писателей Украины, член Союза писателей Союзного государства Россия-Беларусь Анатолий Мироненко, и москвич с курскими корнями, редактор сайта «Российский писатель» Николай Дорошенко, и уже упомянутая орловчанка Татьяна Грибанова.

А что касается редакторской свободы, то в названном выше очерке, ссылаясь на опыт работы над альманахами давних лет, Агеев пишет: «Многое дала мне эта свобода. Старался сделать каждый номер «Толоки» разнообразным, интересным, писал публицистику, объёмные очерки о людях – жанр, неведомо куда исчезнувший со страниц отечественной прессы. Даже фельетоны пробовал писать…».

Всё это припомнила и процитировала к тому, что сегодняшний сборник – закономерное продолжение того свободного делания, что не было обусловлено ни меркантильными соображениями, ни личными предпочтениями, а проявилось как жажда живого творческого общения людей, рядом с которыми чувствуешь, что ты в силах сотворить нечто новое. Эти силы как раз и рождаются от доверия тех, кто рядом...

Когда Борис Петрович сообщил, что хочет сделать сборник по-настоящему профессиональный, писательский, то ни минуты не задумывалась, что ему предложить, сразу сказала: выбирайте сами, лучше вас никто не знает мои работы. Он и выбрал то, что ему ближе. И я, получив вчера авторский экземпляр и с опаской раскрывая страницы, где по оглавлению должен быть мой текст, удовлетворённо выдохнула: спасибо!

А что, могла бы я сейчас писать об этом сборнике увлечённо, если б недовольна была? Вряд ли…

Так что лицемерить тут невозможно. Да, разумеется, я была поставлена в известность, что именно выбрал из моих работ редактор. Но это ведь ещё только половина знания. А как он распорядится твоим текстом, как расположит его на страницах своего детища, какой портретик рядом пристроит – вот где можно получить неожиданный удар под дых, бывало такое…

Так что вполне отдаю себе отчёт, что отзыв мой пристрастен. Но и не могу себе представить, в чём бы могли упрекнуть редактора другие участники альманаха, если не касаться уязвлённых самолюбий и неудовлетворённых амбиций…

Сама по себе работа редактора и оформителя тут безупречна. Журнал удался. Авторы достойные. Произведения свежие. Потому, кстати, не оказалось на этих страницах нашего старейшего прозаика Михаила Еськова – не было у него новых текстов за прошедшие два-три года. Много он болел, и писать не было возможности.

Давно знакомым показался мне текст эссе Николая Дорошенко «Мои курские древности». Даже писала статью о неоконченном романе писателя, где особенно привлекала глава под названием «Золотой век». Есть такая главка и в нынешнем эссе. Однако по содержанию это уже совершенно иная работа. Так что имеем дело с новым произведением.

Колоритный образ деревенского фельдшера Платона Карпича у Дорошенко невольно соотносишь с художественно-биографическим образом Ивана Павловича Пожарова из повести Еськова «Серебряный день». Обрадовало и прямо-таки удивило меня незримое присутствие Антона Палыча Чехова в нынешнем «Золотом веке». Ещё до упоминания этого имени самим автором, из описания облика героя сразу вырисовывается чеховский типаж. А уж когда Платон Карпич о борьбе с яблоневыми вредителями рассказывает, тут и вовсе невозможно не помыслить рядом с ним Чехова – страстного садовода.

Всё это близко и родственно мне, и волнительно потому, что созвучия эти возникли будто случайно, сами по себе, никаких точек соприкосновения у меня с автором за последний год не было, чтобы заподозрить неслучайный обмен мнениями и идеями. Вот просто пришёл сам Антон Палыч в образе Платона Карпича (как «элегически» прописывает отчества своих героев Николай Дорошенко) и в современную прозу, и в мысли критика, который давно уже замыслил издать фотоальбом своего любимого сада с «оправдательными» цитатами Чехова, из коих самая главная звучит так: «Если каждый человек на куске земли своей сделал бы всё, что он может, как прекрасна была бы наша земля!».

Вот подобными же словами хочу закончить свой рассказ о новом курском литературном журнале: если бы каждый писатель, будь то прозаик или поэт, сделал всё, что он может в своём направлении, подобно Борису Агееву, в одиночку сумевшему издать замечательный альманах, как прекрасна была бы наша литература!

26-28 марта 2022 г.