Алексей СМОЛЕНЦЕВ. «А ТЕПЕРЬ ГОРБАТЫЙ!..». О возмездии

 

Алексей СМОЛЕНЦЕВ

«А ТЕПЕРЬ ГОРБАТЫЙ!..»

О возмездии
 

Моя мечта – Мариуполь, Азовсталь, наши дни:
«А теперь Горбатый!.. Горбатый, я сказал!».
 

Всеми силами, всем сердцем мечтаю – давно не мечтал ни о чем, а сегодня мечтаю об этом – «О сердце, как бы ты хотело, чтоб это вправду было так».

Официальная информация:

«Недобитки из запрещенного в РФ и признанного экстремистским националистического полка "Азов", похоже, не оставляют надежды выбраться из блокированного нашими войсками Мариуполя. Во всяком случае, киевский режим делает все, чтобы эвакуировать оттуда главарей националистов и иностранных наемников. Дважды пытались это сделать по воздуху – потеряли несколько вертолетов. Организовали морскую спецоперацию – тоже мимо цели».

И еще:

«Судьба мариупольского «котла», в котором оказались остатки южной группировки вооруженных сил Украины (ВСУ) и нацбатов, по оценке экспертов, практически предрешена. Говорят, что его ликвидация – дело нескольких дней. При этом Киев предпринимает всё новые отчаянные попытки эвакуировать из окружения каких-то важных персон». 

Почти как – «От Советского Информбюро».

 

И я мечтаю… Мечтаю, чтобы встал над руинами Азовстали русский воин – Воин Русской Армии (все народы России вбирающей) и Воин Донецкой Народной республики и Луганской Народной республики (нельзя писать эти имена республик сокращенно, они должны быть развернуты как знамена – обагренные кровью народа знамена)…

Мечтаю о том, чтобы встал Русский Воин над последней норой Азовстали и спокойно и твердо, может и с презрением некоторым, с брезгливостью даже, сказал так, как это прожито и сказано советским человеком Владимиром Высоцким на киноэкране в фильме «Место встречи изменить нельзя»: «А теперь Горбатый!.. Горбатый, я сказал!..».

И чтобы вылезла из этой последней норы разноплеменная фашистская нечисть, и чтобы увидели народы Европы (не население европейских территорий, а именно – народы), что это они, народы Европы, вновь и вновь на стороне фашизма – воюют с Россией.

Но не ради народов Европы я мечтаю об этом.

Я мечтаю об этом ради наших воинов, наших воинов, павших в боях  – Царствие Небесное, Рай Пресветлый нашим погибшим воинам, – и мечтаю ради воинов живых – Божией Помощи и Покрова Пресвятой Богородицы воюющим нашим воинам.

Мечтаю, как о миге Воинского Торжества – не моего и не нашего общего, тылового, а как Торжества Православия Армии нашей; чтобы не витала отныне над нашей Армией даже тень предательства, измены и обмана, чтоб не витала даже тень «политики» и «дипломатии»; и чтобы никто не сумел и не посмел у наших воинов украсть Возмездие («Украденное возмездие» – так называется автобиографическая повесть генерала Пуликовского о жизни и смерти, о службе и украденном возмездии в первую чеченскую кампанию).

Мечтаю о том, чтобы встал Русский воин над последней норой Азовстали и сказал: «А теперь Горбатый!.. Горбатый, я сказал!..». И может быть улыбнулся бы наш воин этому внезапно пришедшему на ум сравнению закономерных итогов одной из битв Добра со злом на Русской земле, и повторил бы, улыбнувшись: «А теперь Горбатый!.. Горбатый, я сказал!..».

Да, впереди еще много ратного труда…

Но миг торжества – воинского торжества – необходим нашим воинам. Пусть он будет, этот миг, во Славу живых и в Память и Славу погибших в боях.

Я мечтаю об этом.