Юрий ЩЕРБАКОВ. ПОКА НАМ ВПОРУ ВАТНИКИ ОТЦОВ... Поэзия

 

Юрий ЩЕРБАКОВ

ПОКА НАМ ВПОРУ ВАТНИКИ ОТЦОВ...

 

* * *

Всё реже – о любви.

Всё чаще злоба дня

В объятиях своих

Приветствует меня

 

Да так, что рёбер хруст –

В ответ на тот привет.

И для высоких чувств

Как будто мочи нет.

 

Но слышится: «Донбасс...»,

И понимаешь вдруг,

Что ничего сейчас

Важнее нет вокруг.

 

Что высота души,

Коль есть ещё она,

Высокое вершить

В бою теперь должна!

 

И нет любви преград,

И злоба дня права.

Пусть пулями свистят

Горячие слова...

 

* * *

Странный народ старики.

Что мне в грядущем ответе:

Живы ли вы, Ткачуки,

Дяди Серёжины дети?

 

Стыдно – не помню имён.

Впрочем, чего тут стыдиться:

Их Березовский район –

«Вражеская» заграница…

 

И потому невпопад

Начал сегодня гадать я:

А не полвека ль назад

Видел двоюродных братьев?

 

Прошлое за пеленой

Вдруг озаряется вспышкой:

Вместе на вишне одной

Я и ровесник мой… Гришка!

 

Точно! И младшие тут

Прыгают с ветки на ветку.

Как же вас, правда, зовут,

Дяди Серёжины детки?

 

Для «москаля» и «хохлят»

Жаркой июльской порою

Общим был бабушкин сад,

Врозь было всё остальное.

 

Как же оно повелось

В годы мои золотые:

Кровные братья – и врозь,

Кровные братья – чужие?

 

Прямо «чужим чужина»,

Как на селе говорили…

Может, виновна война,

Спящая в братской могиле?

 

После неё в лагерях

Мучился дядя Серёжа.

Лютая злоба не зря

Душу пропащую гложет.

 

Нет, не отмыть добела

То, что всегда было чёрным.

Он загремел из села

За кукурузные зёрна.

 

«Материал посевной»

Крал он далёкой весною.

Но и зернинкой одной

Не поделился с семьёю!

 

Сёстры, родительский дом –

Что его сердцу-колоде…

Жрал он добычу тайком

В погребе на огороде.

 

Был до тюрьмы нелюдим.

А уж потом… Без причины

Не повелось бы за ним,

Как приговор: «Нэ людына!».

 

Не человек…
                              А поди,

Быть от макушки до пяток

Страшно таким, коль в груди –

Лишь кукурузный початок…

 

Господи, кто ж виноват

В том, что в свирепой натуге,

В злобе слепой мамин брат

Всех ненавидел в округе?

 

Сколько таких на земле,

И без души, и без веры,

Тех, что зовут на селе

Просто и страшно:
                                   «Бандеры»…

 

Яд застарелой беды

В каждом ли властвует сыне?

Взрывов удушливый дым

Тянется по Украине.

 

Может быть, этой строки

Нету важнее на свете:

Живы ли вы, Ткачуки,

Дяди Серёжины дети?

 

НА ГИБЕЛЬ КРЕЙСЕРА «МОСКВА»

О, эти злые слова

Средь новостного разгула…

– Как там сегодня «Москва»?

– Что с ней?
                           – Она утонула…

 

Лёг старый крейсер на дно

Сам по себе, эко горе!

Видно, ему суждено

Быть похороненным в море.

 

Случай во всём виноват.

Место трагедии крестим.

Ох, этот подлый снаряд...

А детонация чести?

 

Не со стыда ли вода

Алою стала – не спросим…

Нет, не фугасом беда –

Русским рванула авосем.

 

И не вчера ли пора

Было для армии с флотом

Вспомнить не только «ура»

Нам, господа-патриоты!

 

Стоит забыть про «Варяг» –

И повторится Цусима...

Пусть интернетовский враг

Метит растерянно мимо!

 

Пусть золотые слова

Держит Победа в ладонях:

Не утонула Москва

И никогда не утонет!

 

Не для того ли живу,

Чтобы поверить впервые:

Будет всегда на плаву

Флагманский крейсер «Россия»!

 

* * *

– Ябки е будэтэ? –
                                    Где ты, бабка Марьяна,

Что меня напугала когда-то всерьёз,

На пороге, как ведьма, возникнув нежданно,

Принеся до сих пор не забытый вопрос?

 

– Ябки е будэтэ? –
                                 А в ведре, как литые,

Ядра яблок лежат, что румяней зари.

А слова у яги вовсе не колдовские,

А простые и добрые:
                                        – Хлопчик, бери!

 

Год полёта Гагарина. Маленький Хыров –

Городишко, куда просто так из села

Галицийская бабка в «москальску» квартиру

Кацапятам в подарок яблочек принесла.

 

– Ябки е будэтэ?
                                 Будем, бабушка, будем,

Чтобы стало сегодня прекрасным былым!

На земле нелегко жить всегда добрым людям.

Как же яблоки мира порой тяжелы...

 

Им, увы, суждено превращаться в ракеты

Для того, чтобы там, на последней черте

Для всего бела света звучало вот это

Заклинанье опять:
                                   – Ябки е будэтэ?

 

* * *

Садок вишневий коло хати,
       Хрущi над вишнями гудуть.
        Из «Кобзаря» Тараса Шевченко

На Украину – мода.

Вот-вот её спасём!

– Не надо перевода,

И так понятно всё! –

Сказал мой друг весёлый. –

Хрущи – они таки

Не осы и не пчёлы,

А майские жуки!

Конечно, знаньем «мовы»

Гордится друг не зря –

Он в подлиннике снова

Читает «Кобзаря».

– Бандеровщины пятна

Пройдут сами собой!

Всё до конца понятно

Тебе, товарищ мой!

Когда б так просто снова

Туда вернуться сквозь

Время, где Вишнёвым

Село не зря звалось.

Туда, где в самом деле –

Шевченко, не взыщи, –

Над вишнями гудели

Сердитые хрущи.

Туда, где не обманет

Медовый аромат.

Я помню, баба Маня,

Твой заповедный сад.

Весеннюю картину

Увижу ли опять?

Меня на Украину

Не велено пускать.

Земля далёких предков

На общую беду

Сухою стала веткой

В запущенном саду.

Жестокою грозою

Оставленный на ней,

Горючею слезою

Застыл янтарный клей.

– Не плачь!

– Мой друг, не буду!

Надеюсь, что вот-вот

Свершится в мире чудо,

И ветка оживёт.

О, слов геройских вата,

Прошу: мечту мою

Не трогай. «Коло хати»,

Как в детстве, я стою…

 

* * *

Ещё Гагарин не взлетел,

И послесталинский пройдоха

Упрямо вёл страну к черте,

Где зрела Брежнева эпоха.

 

Ещё отцы-фронтовики,

Конечно, были в полной силе.

Ещё «бессмертные полки»

В бессмертие не уходили.

 

Шла кукурузная страда

Наперекор заморским гадам.

И День Победы – он тогда

Был праздником, а не парадом.

 

Ещё… А впрочем, о былом

Это теперь я что-то знаю.

А в детской памяти – село,

Деревня мамина родная.

 

А вот и мы – «отпускники» –

В июльской нежимся теплыни.

О, как же вечера сладки

На самой южной Украине!

 

Коровы с пастбища пришли,

Сочатся каплями парными.

У каждой – чуть не до земли –

Набухшее литое вымя.

 

Скатилось солнце в тёплый пруд –

«Ставок», как мама говорила.

И на три голоса поют

Бабуля, мама, тётя Мила.

 

Три голоса, как три ручья –

То врозь звенят, то льются вместе.

И почему-то плачу я

Тогда, да и сейчас, как в детстве,

 

От немудрёных этих слов,

Где «в кiнцi греблi вербы ростуть»,

От незабытых голосов,

От родины, где и легко, и просто.

 

Там, где из каждого двора

Протяжной песне подпевают,

Которая, как мир, стара, –

Там родилась душа живая,

 

Моя душа! Через года

Я весь в её волшебной власти.

Спроси: от счастья плачут? Да!

Когда оно такое – счастье.

 

* * *

Кипит разбойно море интернета

И грязной пеной хлещет берега,

Где целят в душу выстрелы-наветы

Совсем не виртуального врага.

 

Вот он в упор палит из амбразуры

Длиной во весь компьютерный экран.

При чём здесь, господа, литература?

Стрелок иной идеей обуян –

 

Чтоб чисто поле стало полем рати,

Чтоб где-то на заснеженной стерне

Перечеркнуть свинцовой плетью ватник,

Который навсегда прирос ко мне!

 

По мне одежда ратная отцова!

Метель. Передовая. Сталинград.

Оттуда – из глубин сорок второго

Сегодня пули хищные летят.

 

И надо страх дремучий пересилить –

Подумаешь, прицельная стрельба!

Такая уж у ватников России

Единственная, вечная судьба –

 

Вставать во имя света против мрака,

Который, словно пули те, свинцов.

Не захлебнётся русская атака,

Пока нам впору ватники отцов!

 

* * *

А жизнь – совсем не мелодрама:

Отец однажды встретил маму.

 

Приподнимаю лет завесу:

Случилось это под Одессой

 

В селенье Нейково. Вначале,

Когда его освобождали,

 

Нежданной судьбоносной встречей

Тот праздник был увековечен.

 

Прошло пять лет. Вернулся папа.

Хохлушка вышла за кацапа.

 

Соединились воедино

Во мне Россия с Украиной.

 

Что, громко сказано? Но это –

Та правда, без которой нету

 

Ни прошлого, ни нашей славы,

Ни будущего у державы.

 

Моя советская эпоха,

Как без тебя сегодня плохо!

 

И для твоей Победы новой

На что сегодня мы готовы?

 

Взовьются ль над одесским портом

Знамёна, как в сорок четвёртом?

 

Чтоб встретились в селе у Буга

Те, кто не могут друг без друга.

 

Чтоб наше общее начало

У нас беда не отнимала.

 

...Глядят с надгробия с любовью

Те, кто моею стали кровью,

 

Те, кто девчонкой и солдатом

Навеки встретились когда-то.