Екатерина СТЕБЛИЕВСКАЯ. ПОИСКИ ТМУТАРАКАНИ. Новое прочтение «Слова о полку Игореве»

 

Екатерина СТЕБЛИЕВСКАЯ

ПОИСКИ ТМУТАРАКАНИ

Новое прочтение «Слова о полку Игореве»

 

«Слово о полку Игореве» – уникальное и непревзойдённое поэтическое творение древнерусской и мировой литературы второй половины ХII века. Подобного творения не было в других землях и странах, что свидетельствует о высочайшем культурном уровне Древней Руси. С него начинается великая русская литература, имевшая к тому времени уже двухсотлетнюю историю.

Сюжетом поэмы послужил злосчастный поход на половцев князя Новгород-Северского Игоря Святославича в апреле-мае 1185 года. Игоревы вои потерпели сокрушительное поражение, а сам он попал в плен. Но содержанием «Слова» является не только собственно этот исторический военный поход, хорошо известный и по летописям, но то, как крепится человеческая душа и Русская земля в христианской вере. Это поэма о том, как погибает в безверии и как спасается в вере человек.

Более чем на шесть веков утраченное, сохранившееся в единственном экземпляре «Слово» было найдено страстным собирателем культурных ценностей А.И. Мусиным-Пушкиным и впервые издано в 1800 году. Вот уже более двух веков оно изучается историками, писателями, учёными разных направлений знаний, широкими слоями общества. Ни один памятник письменности не изучался и не изучается столь активно, основательно и всесторонне, как «Слово о полку Игореве». Ни об одном произведении русской литературы не написано столько исследований, монографий, книг, статей, как о нём. В «Слове» содержится код российской жизни, нашей народной и государственной судьбы.                                                     

 Несмотря на определённые успехи в изучении древнерусской литературы в советский период истории, понимание «Слова» свелось, по сути, к исторической стороне дела, зачастую, лишь к истории самого похода, реально-бытовой стороне памятника, что несоизмеримо с тем, что в нём действительно воплощено. Да и понятно, постичь глубоко христианское творение духа с помощью материалистических установок и атеистических убеждений невозможно. Ведь историческая основа древнерусской поэмы обстоятельно изложена в летописях – в Лаврентьевской и Ипатьевской.

Теперь предстоит новое прочтение «Слова», именно как величайшего памятника художественной мысли, как проявление духа человеческого огромной мощи, а не пособия и дополнения к исторической науке. По всем приметам, этот период изучения «Слова», который можно условно назвать социальным или историческим, завершился. Об этом в определённой мере свидетельствует издание Словаря-справочника «Слова о полку Игореве» в шести выпусках (составитель В.Л. Виноградова. Л. : Наука, 1964-1986). А также – пятитомной «Энциклопедии «Слова о полку Игореве», подготовленной Институтом русской литературы (Пушкинским Домом) РАН. Это издание, как сказано в аннотации, подводит итог «двухвекового изучения и художественного освоения «Слова о полку Игореве» (Санкт-Петербург, 1995).

Смею утверждать, что как памятник духовный, как творение художественное «Слово о полку Игореве» и по сей день остаётся во многом непрочитанным и непонятым. И это объясняется не какими-то досадными недоразумениями или недосмотром, не ленью или нелюбопытством исследователей и читателей, но, скажем так, специфическим вульгарно-социологическим пониманием литературы и духовной природы человека.

Толкование «Слова» остаётся как бы в стороне от основных духовно-религиозных и мировоззренческих проблем, постоянно сотрясавших и сотрясающих Русь и Россию. У человека ведь нет более значительного события в его жизни, чем потеря им веры или обретение её. Всё остальное, что ни случается с ним в его земном бытии, определяется этим. Войны, революции и смуты – не причины, а уже следствия духовной прострации человека, неизбежные следствия скопившегося в душе зла. А «Слово» повествует именно об этом.

Настало время прочитать «Слово» через духовно-мировоззренческие представления, то есть через то мысленное древо, которое вослед за Бояном выстраивал автор древнерусской поэмы.

Такое прочтение «Слова» уже давно предпринимает литературный критик, публицист и прозаик Пётр Ткаченко. Его новая работа – литературно-критическая повесть «Поиски Тмутаракани»* более полно обнажает христианскую основу древнерусской поэмы. И явится, без всякого сомнения, большой новостью для всех, кому дорога великая русская литература.

Так складывалась наша народная и государственная судьба, что литература толковалась зачастую или с точки зрения «передовых» революционных учений, или – господствующей идеологии. До такой степени, что история литературы оказалась, по сути, подменённой историей революционного движения, «освободительного» движения в собственной стране. А потому нашей главнейшей задачей должно стать новое прочтение вершинных творений классики. Для обретения в ней энергии, необходимой для нынешней жизни. И прежде всего – «Слова о полку Игореве». Новое прочтение «Слова» через христианское понимание мира находится в общем русле поиска духовного смысла нашей истории и жизни в столь невнятное время.

 

* * *

Без выявления христианской, библейской основы «Слова» невозможно его постижение. Этого не поняли даже первые издатели поэмы, уже заражённые «просветительскими» идеями. Из современников первых издателей, пожалуй, только К.Ф. Калайдович увидел в нём христианскую, библейскую основу. В последующее время, в 1930-х годах это отстаивал В.Н. Перетц. Но в силу известных причин всё пошло по позитивистскому, материалистическому пути. «Слово» оказалось, по сути, утопленным в этих воззрениях и в «истории». В наше время, пожалуй, только замечательный поэт и мыслитель, главный редактор «Сибирских огней» Геннадий Карпунин всерьёз прочитывал «Слово» через христианские образы («По мысленному древу», Новосибирское кн. Изд., 1989).

Но теперь наметилась другая крайность – свести толкование «Слова» к церковной догматике. То есть, найти переклички «Слова» со Священным Писанием и посчитать на этом исследование законченным. Найти же такие переклички – это полдела. Надо ответить на вопросы о том, какое значение они имеют в самом тексте древнерусской поэмы. Ведь подобные исследования грозят загнать изучение «Слова» теперь уже в религиозную и церковную догматику (снова лет на двести), которая ничем не лучше позитивистской и материалистической догматики…

Христианское прочтение «Слова» уже давно должно было быть предпринято. Ну самые очевидные факты. К примеру, исследователи настойчиво выискивают «языческую» основу «Слова», которой там нет. Выискивают для того, чтобы не говорить о христианстве поэмы. В поэме нет упоминаний ни об одном языческом боге. Есть опосредованное с добавлением – внуце: Стрибожи внуце, и т.д. Хръст – это вовсе не языческий бог солнца, а титлованное написание Христа, которому прерыскивал путь, то есть, дерзал на Него «обесившийся» Всеслав. На реке Каяле тьма свет прикрыла в Гдень – в Господень, в Судный день, а не в третий. Г – это титлованное написание имени Господа. Ну какой же Боян, предшественник автора «Слова», язычник, если он, «смысленый», увещевал обесившегося Всеслава: «Ни хытру, ни горазду… Суда Божия не минути». Язычники к Суду Божьему не взывают. В толкованиях «Слова» это совершенно понятное место остаётся «тёмным». Но чтобы не протолковать его, надо было «не понять» фразы «обесися синей мгле», то есть – обесившийся синей мглой или в синей мгле. Это – именно обесившийся, то есть, стал сторонником беса. Тем более что «синяя мгла» во всей русской поэзии является признаком потусторонности. Надо же было наконец ответить на вопрос, почему в «Слове» поминается дань хазарская – «по беле от двора», то есть, по девице, по женщине от двора, а вовсе не по беличьей шкурке. Причём, эта дань ставится в вину князю Игорю, в то время как Хазарскую империю князь Святослав разгромил к тому времени более двух веков назад, в 965 году…

Тмутаракань в «Слове» занимает центральное место. И вовсе не является географическим понятием, но исключительно духовным. Уже хотя бы потому, что она не являлась целью реального военного похода князя Игоря. Даже не упоминаемая в летописях с описанием этого похода. «До кур Тмутараканя» – означает до кумиров, до библейских кумиров, то есть неживых богов. Кур – это титлованное, сокращённое слово кумиров. Об этом прямо говорится в «Слове», что Тмутаракань – это место болвана. Ветхозаветного, вавилонского истукана. Кумир и болван являются тут синонимами.

Через христианские воззрения открываются некоторые образы древнерусской поэмы, которые только с исторической точки зрения были непонятными и остались для исследователей невразумительными. Так, в начале поэмы говорится, что тогда пускали «десять соколов на стадо лебедей». Боян же этого не делал, «не десять соколов на стадо лебедей пущаше». Но почему именно десять? Это – апокалиптический образ (Откр. 17:12), но имеющий историческую основу.

Поскольку поэма посвящена прежде всего вере – её утрате и её обретении, то под «старым Владимиром» имеется в виду великий князь Владимир, Креститель Руси. Он же при «выборе веры» по совету «бояр своих и старцев гражданских отобрал мужей славных и умных числом десять для испытания веры: «Идите сперва к болгарам и испытайте веру их». Десять соколов – это десять славных и умных мужей, которым поручалась миссия чрезвычайной важности – испытание веры для принятия её всем народом. Это было понятно в те времена, так как об этих десяти за сто пятьдесят лет до «Слова» упоминается в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона. А название мужей «соколами» обычное образное выражение. Одни князья в поэме названы «воронами» в негативном смысле, другие – «соколами». Это обычное образное сравнение в поэзии вплоть до сегодняшнего дня: «Сокол идёт и головушку клонит Мимо открытых ворот» (Ю.Кузнецов).                                                                    

Свою трудную повесть автор «Слова» ведёт «от старого Владимира до нынешнего Игоря». На основании чего автор сближает великого князя, Крестителя Руси, и удельного князя, отстоявшего от него почти на два века? Признак, на основании которого сближаются князья, один – отношение к христианской вере. Старый Владимир принял христианство. Нынешний Игорь остался верен ему. Путь (поход) князя Игоря – это его путь к вере, путь обретения её. От поисков идольских кумиров Тмутараканя до святой Богородицы Пирогощей. Путь обретения веры для князя Игоря оказался тернистым и трудным. Через поражение, разорение Русской земли, реальный и духовный плен. Впрочем, так бывает в жизни каждого человека, вне зависимости от того, в какое историческое время он живёт.

Словом, в новой книге Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани» предпринято новое прочтение древнерусской поэмы. Не очередное, каких и теперь немало. Не одно из них, предпринимаемое в том же позитивном русле, а именно новое. Для этого наступило время. Это мог, видимо, сделать и какой-то иной исследователь. Но выбор пал на него, всю жизнь занимающегося «Словом о полку Игореве», уже выпускавшего книги о его христианском прочтении к двухсотлетию первого издания «Слова» – «В поисках града Тмутаракани» (М.: Издательство Московского государственного университета, 2000).

Литературно-критическая повесть Петра Ткаченко «Поиски Тмутаракани» несомненно открывает новый этап в постижении «Слова о полку Игореве», который можно назвать постисторическим или просто – духовным. Как и должно прочитывать творение духа.

Книга украшена рисунками талантливого художника Сергея Рубцова.

-----------------------------------------

* Пётр Ткаченко. Поиски Тмутаракани. По «мысленному древу»: от «Слова о полку Игореве» до наших дней. Литературно-критическая повесть. М., издательство «Звонница-МГ», 2021. – 223 с.