Николай КОНОВСКОЙ. НЕБЕС ПУСТЫННАЯ ЗВЕЗДА. Поэзия

 

Николай КОНОВСКОЙ

НЕБЕС ПУСТЫННАЯ ЗВЕЗДА...
 

МОСКВА

…Вот возвратился я, не уезжая
В свой призрак давний, где до слёз любимо
И близко сердцу только лишь одно:
Намоленной кадильной тишины
Звучанье в глубине старинных храмов,
Да разговор мгновенный – взгляд во взгляд –
О потаённой сокровенной боли
С таким же неприкаянным скитальцем,
Спешащим по делам своим… Ещё?
Ещё – когда наступит март,
А с ним – холодных дней преображенье, –
Дыханье ветра влажного в лицо –
Почудится как обещанье свыше
Того, о чём уж и не вспомнить сердцу.
Ещё? – ещё живой пока, – когда вдохнёшь
Оттаявший и горьковатый запах
Деревьев, зиму перезимовавших
В безмолвной пустоте пространных скверов,
Оживших ныне, но…
Но сон блаженный
Усильем воли стряхиваешь и
Глядишь вокруг себя с недоуменьем:
Всё, всё, что было дорого, – теперь
Как будто бы попало в тяжкий плен
Иль наважденьем дьявольским ему
Вдруг подменили душу, и она,
Почти не помня прежнюю себя,
Слабеет, вопиет, изнемогая.
И я – кто я? – не зверь, не человек –
Брожу устало средь нагроможденья
Каких-то неживых, стальных уродов,
Дерзающих достать до Бога; средь
Витрин, реклам, телес раздетых: всё! –
Всё на продажу! – выхвати, успей!
А может статься, это и не я,
А – молвить странно – тот, ветхозаветный
Доживший до последних дней Иона
Во чреве бродит страшного кита,
Который по своей безумной воле
На берег смерти в умопомраченье
Сам выбросился в бурю...
Ты, Москва!..

 

У МОГИЛЫ А.А. ПУШКИНА, СЫНА ПОЭТА

…что скорбь моя превыше сил моих.
                                    А.П. Вяземский

1.
Кому теперь и что могу вещать я,
Коль, отгремев, державный слог умолк?..
Но есть ещё Лопасня и Зачатье –
Былой Руси укромный уголок.

И родовой есть склеп в простом убранстве…
Не обойдённый грозною судьбой,
Поклон тебе, герой войны Балканской,
И всем, почившим вечным сном с тобой!

2.
Покой дарует вещее кладбище.
«Отмщенье мне, – Он рек, – и Аз воздам».
И я пришёл к родному пепелищу,
Стою, склонясь, к отеческим гробам.

Да не оставят немощные силы,
Когда сомкнётся вечности кольцо,
Когда, страша, отверзнутся могилы
На Страшный Суд – мещан, дворян, купцов…

3.
Тень тяжелей; свет тоньше, горше, глуше.
Ветр шевелит истлевшие венки…
Иль Бога нет, иль кто исхитил души
Из всеблагой Отеческой руки?

Высокий свод, бездонный и безлетный,
Сверкающая рассекает сталь…
Спасительней, превыше скорби смертной
Бывает у святых гробов печаль.

 

ЗАБИТОЕ ОКНО

Мне не хватает русского окна.
                                Иван Елагин

Огнём не искрится на свет
Прогорклое вино.
Уж столько дней, а может, лет
Поэт писал окно –
Каких мильоны на Руси,
Вперившихся во тьму.
Теперь уже и не спроси:
Зачем и почему?

Ютится на краю села,
Оно – свидетель драм,
С печальным отблеском стекла
В глазницах тёмных рам.

Бегут жестокие года,
Свет обращая в стынь…
Крест-накрест – словно навсегда
Перечеркнули жизнь.

Легка, удачлива рука
И мудрость – при тебе.
Но всё ж нейдёт к строке строка,
Судьба нейдёт к судьбе…

Всё та же Русь, и тот же вид.
И предвозвестьем мук
Всё так же душу бередит
Тот дребезжащий звук.
Прошедшего не превозмочь.
Знать, было суждено:
Нагая степь, слепая ночь,
Забитое окно…

 

САМОЕ ЛУЧШЕЕ ВРЕМЯ

Время, когда пришли немощи и болезни,
Когда отвернулись все близкие и друзья,
И лишь одни ночные сквозняки и ветры
Посещают твоё обезлюдевшее жилище;
Время, когда лучшими собеседниками
                                                   твоего одиночества
Сделалось уныние и отчаяние, –

Оно – это долгое время богооставленности,
Оно – мой отдалённый двойник,
Мой маловерный брат, –
Поверь, –
И есть
Самое лучшее время для разговора с Богом,
Для  молитвы…

 

НА РАЗВАЛИНАХ СТРАНЫ

Всё журавль нам в небе снится,
В недоступном далеке –
Позабывшим, что синица
Понадёжнее в руке.

Дети блудные – вернулись
На развалины страны,
Протрезвели, оглянулись:
Никому мы не нужны.

Нету сил кружиться боле:
Слабый, смертный – ты один.
Где, в каком он чистом поле
Колокольчик дин-дин-дин?..

Запредельного алкаем,
Умираем, не скорбя…
И в темнице развлекаем
Вдохновением себя.

 

НОЧНЫЕ ВЕТРЫ

Дождь в дребезжащие стёкла стучит.
Долгое будет ненастье…
Поздние думы да ветры в ночи –
Много ли надо для счастья?

Там, где отчаяньем сумрак объят,
Где леденеет округа, –
Думы да поздние ветры не спят,
Перетекая друг в друга…

 

ТИШЬ

Стелется утренней рани прохлада
В мире, где нет ни души.
Сосны, безмолвие – что ещё надо
Сердцу для счастья, скажи?

Сада цветущего благоуханье
Тонко как ладанный дым…
Жив или умер ты, иль с мирозданьем
Дышишь дыханьем одним?..

Свистом пронзительным редкая стая
Дальний встревожит камыш
И растворится, и снова – густая
Непроходимая тишь…

 

СЕРДЦА ГЛУБИНЫ    

Грудью вдыхая простор голубой,
Тень и блистанье, –
Сядем, как прежде, за вёсла с тобой
Южною ранью.

Стихнет помалу сиятельный хор
Звёздных излучин,
И неподвижный разбудим простор
Скрипом уключин.

За ночь успевшие поголодать –
Солнце встречая –
С криком вонзаются в ровную гладь
Молнии чаек.

Это ли не созерцание благ,
Малая милость:
Море и небо в любимых глазах
Соединилось…

Видишь, утихли подобием сна,
В страсти невинны, –
Моря немыслимая глубина,
Сердца глубины…

 

БЕЗУМИЕ УЛИЦ

…И ни пустота, где быть должен кремнистый уступ,
И ни обнажённость кроваво искусанных губ –
Мгновенье, смятенье,
На пламя восторга летящая звёздная моль;
Ни в бездне сознанья сверкнувшая молнией боль
Всепроникновенья, –

А солью чужбины безверья посоленный хлеб,
Каменья – иль души? – без внутренних правил и скреп,
Безумие улиц,
Да этот, упрямо манивший в безвестную даль,
На нищем вокзале качавшийся тусклый фонарь,
Где мы разминулись…

 

БЕДНЫЕ ПТИЦЫ

Стынущий мол.
В небе отцвёл
Отблеск рубинный.
Скоро зима –
Бури, шторма, –
Света не видно.

Бьётся прибой –
Или с тобой
Свидеться чаю? –
Как бы не так:
Ветер – наждак,
Молнии чаек.

В мысленный кров
Против ветров –
Дерзкие крылья.
Влажная соль.
Резкая боль.
Свет сверхусилья.

Тщетны, слабы
Против судьбы
Бедные птицы.
Словно кричат
В хлад и распад:
Надо смириться!..

 

ПОСЛЕ БОЛЕЗНИ

Прощай, по казённой палате сосед! –
Впотьмах разодралась завеса,
И мир пред тобою – как будто на свет
Ты вышел из тёмного леса…

Стряхнуть изумруды страшится листва,
Плутает – куда и откуда? –
Тропа, различимая в поле едва…
И солнце – как Божие чудо!

 

* * *

Ещё живёт тепло прикосновений,
Дыханье роз... когда под нами ад,
А потому не надо откровений
И поздних слёз над перечнем утрат.

Клонится день, но всё горит заката
Живым огнём сверкающий рубин.
Не надо слов: всё, что ушло когда-то,
Ещё звучит во мгле ночных глубин…

И лишь один живой на белом свете –
Небытие пытаясь побороть –
Гудит, ревёт и стонет дикий ветер,
Воспоминанья облекая в плоть,

Но во вселенной не находит крова…
Всё чудится: близ сердца, где-то тут,
Где ни тебя, где ничего живого, –
Воспоминанья хлынут и убьют.

 

ФРАЗА, ПРИШЕДШАЯ НА УМ…

Как вы когда-то разборчивы были,
О, дорогие мои!
                                  Георгий Иванов

Наверное, безжалостное время
Берёт своё: всё реже наши встречи,
Угрюмей сны, бескровней дни и ночи,
Слабей вино, обмолвки осторожней,
Неловкость утомительнее; взгляд,
Как будто чем больным отягощён,
С другим встречаться избегая взглядом,
Блуждает где-то… Пылкие беседы –
Исполненные молодых пророчеств,
Куда бывало нас ни заносили,
В какие бездны и высоты духа
И в мысленные тупики… Так что
От них осталось ныне? – тишина,
Унынье, мрак, забвение да фраза,
Пришедшая на ум некстати, что
Тому, кто жизнь проводит в нераденье,
Изгладив память о последнем часе,
Так о высоком говорить нелепо,
Как о невинной чистоте – блуднице…

 

НЕБЕС ПУСТЫННАЯ ЗВЕЗДА...

Небес пустынная звезда
Покой отъемлет,
Когда снега и холода
Грядут на землю.

Живой – в печи лишь уголёк –
На всю округу.
И мы – душа и близкий рок –
Глядим друг в друга.

А за стеной – дерев верхи
Мятутся, молят.
День-два – и воды иль грехи –
Всё выжжет холод.

Заледенеет кровоток.
Отступят страсти…
Душа свободна. Мир жесток.
Всё в Божьей власти.

 

ГОСТИ МОИ ДОРОГИЕ

…Эта, проникшая в вены
Медленной Леты вода,
Стихнет во мраке вселенной,
Не оставляя следа.

Звёзды ли средь мирозданья
Пали и снова взошли? –
Таючи, на ожиданья
Лучшие годы ушли?..

Вздрогнет забытая лира –

Что отрешённо скорбя,
Нет тебе дела до мира,
Как и ему до тебя.

Сунешь лишь руку: гуляет
Ветер в карманах пальто.
Славно, что не досаждает
И не жалеет никто.

Славно, что все вы живые
Прибыли издалека,
Гости мои дорогие:
Старость, болезни, тоска…

 

ПЕЧАЛЬ ПОКИНУТОЙ ЗЕМЛИ

Бездушных городов пришлец,
Куда-то наудачу
Бредёшь – давно уже мертвец –
Средь мертвецов ходячих.

Кружится невесомый прах
Страны пропавшей. Каясь,
Плутаешь в жизни трёх соснах,
На встречных натыкаясь…

Как вдруг, блеснувший в вышине
Неясным озареньем,
Мир – в сокровенной глубине –
Увидишь странным зреньем.

Нахлынувшая из дали –
А думал, что уснула, –
Печаль покинутой земли
По сердцу полоснула.

То – в муку обращённый свет,
То – в бессловесной муке
Прощально дерева вослед
Больные тянут руки…

Застыл – и воет над тобой
Как бездна иль мытарство
То ль ветер, то ли волк ночной
В бесслёзное пространство.

 

ВЬЮГА ВО ПОЛЕ МЕЛА

Мир, как век – забылся сном:
Меркнет ли, светает?
Вьется вьюга, за окном
Прошлое витает.

Проступает облик твой
В прорве снегопада.
Жаль, от давней боли той
Ничего не надо.

Жизнь прожитую спустя,
В сумрак, холод, вьюгу
Смотрим, глаз не отводя,
Мы в лицо друг другу.

Крышей вздыбленной – и прочь
Ветра громыханье!
Слепо дышит в окна ночь
Ледяным дыханьем.

Друг, откуда нанесло
Вечность да усталость?
Может, что произошло –
Вовсе не случалось?..

Вьюга во поле мела,
Свет впотьмах метался…
Рана? – рана зажила.
Рваный след остался.

 

МЕЖДУ СНОМ И ЯВЬЮ

Когда решил, что не усну
В передрассветной рани, –
Я тихо подошёл к окну
В безлюдной глухомани
И слышу, сколь реченье рощ
Неразличимо-смутно.
И на дворе – уже не ночь,
Но и ещё не утро.
И отзвук смутной речи той
Витает без усилья
В пространстве, веющемся пустой,
Легчайшей звёздной пылью.

…Иль чудится тебе, что рань,
Приникшая к возглавью,
Весь мир – расплывчатая грань,
Жизнь – между сном и явью.

 

ПЕПЕЛИЩЕ СУДЬБЫ

Мшистые пни и каменья,
Ветер в пустотах избы,
Горестный до исступленья…
О, пепелище судьбы!

Внятна на горестной лире
Кровоточащих руин
Исповедь… В рухнувшем мире
Жив только властный один

Звук оборвавшийся: вроде,
Канул златящийся шмель
То ли в иссохший колодец,
То ли в разросшийся хмель…

 

БЕСПОЩАДНОМУ ИСТОРИКУ-МОРАЛИСТУ

Мы у них о прошлом вопрошаем,
А на них – молчания печать.
Нашему суду их подвергаем,
А они не могут отвечать.

Где сейчас они – мы все там будем,
Потому критический запал,
Друг, умерь, – ведь все мы, все мы люди:
Кто из нас единожды не пал?

Понимаю: лавры б да оливы,
Да врагом не осквернённый храм...
Всё ж прости, – и кто-то, небрезгливый,
Может быть, и наш прикроет срам.

 

ВЕЧНЫЕ РОЗЫ

Как хороши, как свежи были розы
В моем саду!
                                    Иван Мятлев

Бездушье века превозмог,
Не гений, не аскет,
И был к себе предельно строг
Наставник и поэт.

Он был на похвалы не скуп,
Порой бледнел, как мел.
А я был груб, а я был глуп,
Я слушать не умел.

Уносится и мир и стих
Подземною рекой…
Сказал, что в памяти живых
Остаться б хоть строкой:

Прошла же ведь сквозь решето
Столетий – не дыши! –
Строка о дивных розах, что
Свежи и хороши, –

Короткий благодатный свет
Земного колдовства.
Давным-давно поэта нет –
Его строка жива…

Стихий чеканных торжество,
То вверх, то вниз стезя…
Есть высший суд, и ничего
В нём изменить нельзя…

 

ТРЕТИЙ РАССЕРЖЕННЫЙ ПЕТЕЛ

Жизнь истончается, как восковая свеча.
Крикнул пронзительно третий рассерженный петел.
Год или вечность, иль болью отмеченный час
Минул невидимо – я ничего не заметил.

Вот уж, приблизившись к краю неровной черты, –
К хладом дохнувшему и неотмирному краю, –
Вижу, как будто далёкие чьи-то черты
Из темноты на родившийся свет проступают.

Ветром стучавшийся, от затворённых ворот
Шум отдаляется – призрачней, глуше, невнятней…
Так и остаток томительной жизни пройдёт,
Только мучительно-горестней и невозвратней.

 

КАМЕНЬ

Душа, лишь только родилась, –
Благодаря Творца за милость,
Так страстно в небеса рвалась,
Так в небе – по земле томилась!

Затем пришли года, беда,
Сомнений тягостные ночи;
Не зря ведь говорят: вода
И самый прочный камень точит.

Уж скоро – белого белей! –
В пространстве мухи закружатся.
Но не с кем во вселенной всей
Ни сном, ни духом ей сказаться…

Так канула во тьму звезда
Прощальным отблеском кристалла,
И мертвенная немота
И глухота её объяла.
…………………………………………
В краю, где вечность лишь да Бог,
Лежит, обточенный веками,
На перекрестии дорог
Холодный отрешённый камень.