Илья ШУХОВ 
Илья ШУХОВ
ПАРОДИИ РАЗНЫХ ЛЕТ
ПРАВДИВАЯ ЛОЖЬ
Я часто спутывался с ложью…
Евг. Евтушенко
Я часто спутывался с ложью,
Совсем не видя в том греха.
И про свою про искру божью
Писал я с пафосом в стихах.
Была ли, нет ли эта искра,
Судьба грехи мои скостит:
За то, что славил коммунистов,
А после крыл их, бог простит.
Я ел и пил всегда досыта
И славой не был обделён.
Меня любил даже Никита,
Хотя коллег чехвостил он.
В года такие и сякие
Мне бог ловчить способность дал.
При всех вождях словесным кием
Я точно в лузу попадал.
Теперь, дела свои итожа,
Скажу с хитринкой, как всегда:
Я часто спутывался с ложью
И – даже с правдой… кой-когда.
СТРАШНЕЕ СТРАШНОГО
За тридцать мне.
Мне страшно по ночам.
Евтушенко
Я книгу разослал во все концы
С названьем скромненьким: «Весь Евтушенко».
Но – что за люди, что за подлецы:
Мой дар не оценили совершенно!
За семьдесят мне. Страшно по ночам.
Куда страшнее, чем было за тридцать.
Мне снится – том мой наизусть уча,
Народ клянёт меня и матерится.
Я просыпаюсь в ужасе. Потом
Вдруг жаль себя становится мне очень:
Неужто этот неподъёмный том
Был мной за жизнь напрасно наворочен?
ПОСТФАКТУМ
Я пришёл в двадцать первый век…
Евг. Евтушенко
Я пришёл в двадцать первый век,
Наследив больше в веке прошлом.
Превзошёл всех своих коллег
По тусовке – такой я дошлый.
Раньше с вами делил Парнас,
Андрей, Белла, Булат и Роберт.
Но давно уж не стало вас,
Ну, а мой час пока не пробил.
Только – канули времена,
Когда мы сотрясали стены.
Слову сделалась грош цена,
Хоть на книги взметнулись цены.
Переживши своих коллег –
Возраст, он не бывает пошлым –
Я пришёл в двадцать первый век,
Но багаж свой оставил в прошлом.
ТОЧКИ – ЗАМОРОЧКИ
Да нет в природе мёртвой точки,
А есть в рояле молоточки.
Лариса Миллер
Стихов сложила я немало,
Но свой лимит не исчерпала.
Какое подвернётся слово –
Его использовать готова.
Чтоб выстроились в столбик строчки,
Возьму в рояле молоточки.
А сверху у рояля крышка,
Её упомяну – не лишне.
Ещё в рояле есть педали,
Их тоже приспособлю дале,
Чтобы читатели гадали –
Ну, а при чём же здесь педали?
Да будут вместо мёртвой точки
В моих твореньях заморочки.
КРУГЛЫЙ ПАТРИОТ
Я в Израиле, как дома.
Снова гул аэродрома.
И беру я в рай билет…
-------------------------------
Наша Тверь нам всегда дорога.
Андрей Дементьев
Я люблю тебя, Израиль,
Даже более, чем Русь.
Для меня ты – вроде рая,
Откровенно признаюсь.
Я тобою, о, Израиль,
Восторгаться не боюсь,
Хоть у тверичан, я знаю,
На хулу опять нарвусь.
Но в любви той не покаюсь:
Патриот я, верь не верь.
Ведь я автором являюсь
Гимна про свой город Тверь.
Манят Тель-Авив и Хайфа –
Мне туда открыта дверь.
Но теперь с таким же кайфом
Буду ездить в город Тверь.
СВЯТАЯ ПРОСТОТА
В Иерусалиме, на Святой земле…
-------------------------------------------
…вслед за ней спешит строка другая
И бьётся, словно окунь на мели
Потом их всех, наверно, обругают
Уверенные недруги мои.
Во мне есть капля итальянской крови.
Прапрадед поделился ей со мной.
Её хватило, чтобы выгнуть брови…
--------------------------------------------
Всё остальное я набрал в России –
И прямоту, острее, чем тесак,
И опыт жизни, чтоб не быть разиней,
И мудрость лет, чтоб не попасть впросак.
Так и живу – ни шагу без России…
Андрей Дементьев
Во мне есть капля итальянской крови,
А про другие – молвить не хочу.
Прапрадед-итальянец выгнул брови,
А вот кто чуб мой выгнул – умолчу.
Резоны в этом у меня простые –
Я патриотам, видно, насолил:
Твержу, мол, сам – ни шагу без России,
Но всё ж милей мне Иерусалим.
Беру туда с собой всё из России –
И прямоту, острее, чем тесак,
И опыт жизни, чтоб не быть разиней,
Но – попадаю иногда впросак.
Я на Святой земле – что щука в море,
А дома – словно окунь на мели.
Не зря хулу мне пишут на заборе
Уверенные недруги мои.
СЕКРЕТ УЛЫБКИ
Нью-Йорк приучил меня улыбаться…
--------------------------------------------------
Нью-Йорк – это город улыбок и шарма.
Друг в Тель-Авиве пятый год.
С семьёй уехав из России,
В душе он бесконечно горд…
Андрей Дементьев
Меня в Нью-Йорке тянет улыбаться
И щерить на ходу пошире рот.
Но стоит мне в России оказаться,
Как тут выходит всё наоборот.
Ещё дарю улыбки в Тель-Авиве:
Мой друг свалил туда на ПМЖ.
А вот в Москве становится тоскливо,
И неохота лыбиться уже.
Лишь за кордоном выгляжу счастливым,
Где мне любой да каждый встречный мил.
И – не было б Нью-Йорка с Тель-Авивом,
Я про улыбку б начисто забыл.
В своих пенатах же каноны эти
Я нарушаю только трижды в год
И улыбаюсь с фото в «Литгазете»,
Когда она стихи мои даёт.
ПРОДЕЛКИ КОМПЬЮТЕРА
Наконец я со стихами завязал.
Но компьютер вновь меня позвал…
Андрей Дементьев
Взял я – со стихами завязал.
Баста! – строго сам себе сказал.
Но компьютер тут к себе позвал:
Хлынул вновь стихов девятый вал!
Строк пятьсот – неведомо о чём.
А когда те строки я прочёл,
То подумал: пусть в печать идут,
Даже если их не очень ждут.
Я-то со стихами завязал,
Но компьютер, вредный, отказал.
Будет кто-то недоволен мной –
Ни при чём я: комп тому виной!
ЗАДНИМ УМОМ
Талант даётся свыше навсегда.
И задницей его не заимеешь.
Что на страницах ты, коллега, мелешь?
Ведь всё равно откроется обман,
И труд напрасный в неизвестность канет…
Андрей Дементьев
Талант даётся свыше навсегда,
И задницей его не заимеешь.
Я это понял в давние года.
И понапрасну ты, коллега, мелешь
Такие непотребные слова,
Что будто славы я добился задом.
Нет, помогала мне и голова –
Заполучить и званья, и награды.
Мне «Литгазета» стала как родня,
Иначе б кайфа не было такого:
Когда-то я печатал Полякова,
Теперь вот – он печатает меня.
А про талант… Да ну его к чертям.
Пускай другим он и даётся свыше.
Да будет «Литгазета» – мой причал!
Я – гений под её надёжной крышей!
Она – спасительный мой талисман.
Сияет в ней мой лик, как на экране.
А без неё – откроется обман,
И труд напрасный в неизвестность канет.
ПОСЛЕДНИЙ ШАНС
Снимаю с книжных полок
Забытых мастеров.
Талантливые строки
Убиты наповал.
И если бы не Нобель,
И Бродский бы погас.
И никогда б не пробил
Его бессмертный час.
Андрей Дементьев
Листаю мастеров забытых
И думаю: ну и фигня!
Сегодня-то я именитый,
А завтра – вспомнят ли меня?
Одна надежда – это Нобель,
Швед достославный – гой еси!
Не будь его, исчез давно бы
И след поэтов на Руси.
Ведь есть у нас обычай скотский –
Крушить таланты наповал,
Кабы не Нобель, даже Бродский –
И тот бы в вечность не попал.
Я тоже – мастер. В «Литгазете»,
Где мне и брОня, и бронЯ,
Стихи даю: а вдруг заметит
Спаситель Нобель и меня!
Не замечает… Что ж, поверьте:
Не нынче – завтра прошибёт.
Уж так не терпится – до смерти –
Попасть в бессмертный список тот!
НАПРАСНЫЕ ХЛОПОТЫ
И так прекрасен лес осенний
В убранстве сосен и берёз.
Но всё уже воспел Есенин.
И красоту с собой унёс.
Андрей Дементьев
Брожу я под лесною сенью,
Гляжу вокруг – и не пойму:
Коль красоту воспел Есенин,
Тогда стихи писать к чему?
Да и другие были схожи,
Ну, вот хотя бы, скажем, Блок.
Он, уходя, с собою тоже
Немало красок уволок.
Творю в смятении глубоком,
Плодя в стихах за штампом штамп:
Вместе с Есениным и Блоком
Прибрал кой-что и Мандельштам.
Вот и брожу в лесу напрасно.
Читатель, уж меня прости,
Но что попишешь, если краски
Успели мэтры унести!
ЧЬЯ ВОЗЬМЁТ?
И чего вам тихо не сиделось?
Жизнь моя была вам вопреки.
Оболгать в газете – эка смелость!..
Я, как князь Олег, «иду на вы».
Андрей Дементьев
Кто крыл меня в газете – берегитесь!
«Иду на вы». Иду на вас войной.
«Иду на вы», как древнерусский витязь,
Как князь Олег когда-то шёл на бой.
Сооружу из орденов кольчугу –
Прочнее и надёжней в мире нет –
И покажу вам, недруги и други,
Кто самый первый на Руси поэт.
Вот то-то будет жаркой наша схватка!
Всех оглушу, наградами звеня,
Чтоб вы оставили свою повадку
В газетах впредь охаивать меня!
СОН НЕ В РУКУ
Мне приснился Президент.
Мы сидели рядом.
Я использовал момент –
Попросил награду.
Андрей Дементьев
Я награды получал
При социализме.
Рухнул он, и я помчал
Дальше от Отчизны.
Ну, Израиль, привечай
Пришлого поэта!
Только, странно, промолчал
Он в ответ на это.
Возвратился я в Москву:
Помнит, не забыла.
И подумал наяву:
Тут мне лучше было!
Закемарил как-то днём,
Погрузясь в нирвану.
Вижу: фрак мой, а на нём –
«Андрей Первозванный»!
Я проснулся в тот момент,
От смущенья красен.
Знать не ведал Президент:
На медаль согласен.
МОМЕНТ ИСТИНЫ
Мне приснился Президент.
Мы сидели рядом.
Я использовал момент –
Попросил награду.
Андрей Дементьев
Мне приснился президент.
Мы сидели рядом.
Как узнал меня – в момент
Повернулся задом.
Догадался, видно, бес:
Попрошу, мол, орден.
Сразу шкурный интерес
Прочитал на морде.
Всё ж боролся я за мир
В Тель-Авиве рьяно.
И ценил меня Шамир,
Как Моше Даяна.
А в былые времена
Возглавлял я «Юность»…
Что ж ты вдруг ко мне, страна,
Задом повернулась?
На теперешней Руси
Стало нелегко мне
Славу снова обрести,
О себе напомнить.
Просчитал я это вмиг –
Бог ведь шельму метит –
Да и ляпнул напрямик:
– Я Андрей Дементьев,
Я известнейший поэт,
Да почти что классик!
Вы, наверно, мой куплет
Хором пели в классе.
Посему – ох, мне нужна
Позарез награда…
Президент как крикнет: – На!
Но… вставать уж надо.
НЕЖДАННАЯ ПОМЕХА
Мог бы пером писать, как Лютер,
Но вот – изобрели компьютер.
Н.Незнамов
Всю жизнь орудовал я ручкой,
Словно рабочий – мастерком.
Мне было так творить сподручней,
Но тут – вдруг появился комп.
И стал я блогером бездарным:
Клепаю – с компа спросу нет.
К чему здесь дар неординарный?
Был дар, да вышел… в интернет.
БАННОЕ КРЕДО
Но тут к поэтам подошла Чернова…
Она рванула батник на груди:
«Поэзия – мужское наше дело,
И, значит, в баню вместе нам идти!
Ведь я поэт, и я об этом помню,
И с бабами я мыться не хочу!».
Надежда Чернова
Во мне нет к женской рифме интереса,
А лишь к мужской (и – что за ней стоит).
Ведь я – избави бог – не поэтесса,
А настоящий, на все сто, пиит!
Хотя я по рождению и дама,
Во всём мужским началом дорожу.
И как поэт, я заявляю прямо:
Нет, с бабами я в баню не хожу!
А тем, кто скажет, как ты, мол, посмела
В мужскую баню? – доложить хочу:
Поэзия – мужское наше дело
И мне оно, Черновой, по плечу!
ПРОГИБ С ПЕРЕГИБОМ
Я признаюсь принародно,
Сокровенно молвя: «Эх!».
Жизнь прогнёт кого угодно.
Смерть возвысит. Но не всех.
Константин Гайворонский
Хоть я автор не из модных,
А прочтёшь – воскликнешь: «Ой!».
Я прогну кого угодно
Философской глубиной.
Что там Фет? И что там Тютчев?
Восторгаться хватит: «Ах!».
Я пишу гораздо лучше,
Всех оставлю на бобах.
Тут и сравнивать-то скучно –
Планку выше поднимай!
Прочитал бы вирши Пушкин,
Потрясённо б крикнул: «Ай!».
Я ж без зависти и злости
Сокровенно молвлю: «Ух!
От твоих творений, Костя,
Аж захватывает дух!».
Принародно не устану
Призывать я всех и вся:
Скинемся на пьедестал мы,
Меня к небу вознеся!
МЕДВЕЖЬЯ УСЛУГА
Там мохнатые бродят медведи,
По-медвежьи ручьи говорят…
Дм. Снегин
Раз, напившись крепкой медовухи,
Я забрёл куда-то в дикий лес.
Вдруг напала на меня проруха –
То медвежья началась болезнь.
Мой пример – для всякого наука,
Знай заране – вовсе бы не пил:
Сон сморил меня, и тут на ухо
Мне медведь, как видно, наступил.
Я проснулся, и свершилось чудо.
В жизни не слыхал таких речей:
– Ну-ка, ты, вали скорей отсюда! –
По-медвежьи рявкнул мне ручей.
Только вспомню я событье это –
За бумагой, как шальной, лечу.
Не успею сесть – уже сонеты
По-медвежьи всё строчу, строчу…
РАЗГОВОР С КЛАССИКОМ
Повстречались с Фёдором Михалычем.
Он был пешим, я – на «Шевроле».
О.Колесин
Допоздна читал я Достоевского,
И потом пригрезилось во сне,
Будто в джипе еду я по Невскому,
А он – чинно машет шляпой мне.
Я опешил, опознавши классика.
Бог сподобил встретиться вдруг с ним!
Слышу, предлагает мне: вылазьте-ка
И давайте, мол, поговорим.
В голове мелькнуло: ни фига себе!
Что ему толкового скажу?
С мировым беседовать-то классиком –
Не с соседом ведь по гаражу!
С тем-то просто – всё давно знакомое:
Техосмотр, налоги да долги.
А с колоссом говорить… Ох, ё-моё!
Пресвятая матерь, помоги!
Тут слова я вспомнил князя Мышкина,
Будто мир спасёт наш красота,
Да и ляпнул автору сей книжки: мол,
Те слова – полнейшая туфта!
Угостил я Фёдора Михалыча,
Сам не помышляя о таком.
И – поехал. Он мне вслед махал ещё –
То ли шляпой, то ли кулаком…
ЗАПОЙНАЯ ЛЮБОВЬ
Полюби меня, Родина, разного,
Незаслуженного полюби,
Безнадёжно запойного, грязного
Отогрей у себя на груди…
Василий Колин
Полюби меня, Родина, грязного,
Не имеющего ни гроша,
Незаслуженного, безобразного –
Сильно просит в запое душа.
Полюби ты меня – безнадёжного,
Краснорожего, словно буряк.
Потому что чистюлю пригожего
Полюбить сможет каждый дурак.
Пусть на мне башмаки будут стёртые
И в стихах будут рифмы хромать,
Да обличьем страшней стану чёрта я –
Полюби всё же, Родина-мать.
Ну, а если побрезгуешь, Родина,
Не допустишь погреться к груди,
На себя сочиню я пародию
И – заставлю любить, погоди!
г.Алма-Ата