Анатолий ВЕРШИНСКИЙ. ПРОБУЖДЕНИЕ. Поэзия

 

Анатолий ВЕРШИНСКИЙ

ПРОБУЖДЕНИЕ

 

ЦЕННОСТИ

Когда пылал Собор Парижской Богоматери

в огне, что век дремал, как дремлет магма в кратере,

но вырвался на свет из инфернальной тьмы, –

не меньше парижан переживали мы.

 

Не меньше англичан мы любим книги Диккенса –

от Курска до Курил, от Адлера до Диксона;

и с детства близок нам испанец Дон Кихот,

по сотне русских сцен свершивший свой поход.

 

Хоть Запад и не прочь измерить черепушки нам,

но в обществе с Толстым, и Гоголем, и Пушкиным

не тесно, как и встарь, на нашенской земле

Шекспиру и Гюго, Петрарке и Рабле.

 

А дело в том, что мы храним в исконной целости

не европолитес, но истинные ценности,

которые в народ принёс распятый Спас,

за сотни лет до нас предугадавший нас.

 

Поймёт ли евромир, погрязший в безобразии,

что он не пуп Земли, а только хвост Евразии?

Он пышен и цветаст и всё ещё велик,

но звёздно-полосат на нём теперь ярлык.

 

БУКЕТЫ

Люблю подмосковные розы –

их юную свежесть люблю.

Усмешкой встречаю угрозы,

что скоро сведутся к нулю

поставки цветов закордонных –

от химии будто картонных.

 

Не станет голландских тюльпанов,

сойдут и гвоздики на нет.

Отправится в урну, завянув,

последний заморский букет...

Рассорят влюблённых голландцы,

коварные мальтузианцы.

 

Не дрейфьте, флористы столицы

и прочих отеческих мест:

цветами родные теплицы

снабдят женихов и невест!..

Мы дарим любимым букеты.

Без них не летают ракеты.

 

РЕКЛАМНАЯ ПАУЗА

О державе, телезритель, не тужи:

каждодневно об Отечестве радея,

рассуждают государевы мужи,

как важна национальная идея.

 

Обернулся недостаток таковой

не киношною, а жизненною драмой...

Только диспут, заведённый не впервой,

прерывается коммерческой рекламой.

 

Каждый третий в хлебосольнейшей из стран

с хлеба вновь перебивается на воду,

а запроданный дельцам телеэкран

витаминки рекламирует народу.

 

Речь идёт о выживании страны,

что простёрлась от Чанталя[1] до Казбека,

но прерваться собеседники должны

на агитку о достоинствах кэшбека.

 

У рекламщиков – невиданная прыть:

надо будет – убедят, что дёготь сладок...

Мы же просто не успеем победить

в промежутке меж рекламою прокладок!

 

ЗНАМЕНИЯ

В освобождённых от нацбатов городах

подъемлют жители, оставившие страх,

родные с детства флаги цвета кумача

и возвращают изваянья Ильича.

 

Напомню тем, кто впал от новости в конфуз,

что Ленин свёл куски Империи в Союз;

и, чьей бы кровью флаг наш ни был обагрён,

победоноснее не ведаю знамён.

 

И, обращая цепкий взгляд на стольный град,

я жду, когда же в златоглавой прекратят

на разрушителя Союза лить елей

и занавешивать на праздник Мавзолей.

 

ПЕЧАЛЬ

Вы можете представить, чтобы в годы

священной для Отечества войны

с отцами, с матерями их невзгоды

делить не стали дочери, сыны?

 

Вы можете порой послевоенной

представить поколение моё,

героям отплатившее изменой

их делу – за комфортное житьё?

 

Так что же в этой жизни надломилось?

Я слышу молодые голоса,

зовущие сдаваться нас на милость

хозяину сбесившегося пса.

 

Цепной подранок, в шрамах и коростах,

полвека ждал, вылизывая гной,

пока Союз не рухнул в девяностых

вдогонку за Берлинскою стеной.

 

Мы чаяли в лихие дни раскола,

что выживем и выпестуем чад,

а к Родине любовь внушит им школа,

как нам внушила много лет назад.

 

Увы, не те учебники у деток,

не те достались им учителя.

Для многих из вчерашних малолеток

теперь милей заморская земля.

 

Мы вынесем наложенное бремя,

мы выстоим в навязанном бою.

Вот только на исходе наше время...

Кому печаль поведаю мою?

 

УРОК ИСТОРИИ

Я читал учебник по истории,

изданный в двухтысячные годы.

Проигрыши наши и виктории,

мирные и ратные походы

были без эмоций в нём прослежены,

будто бы в бухгалтерском отчёте,

с цифрами, сырыми, как валежины

на недоосушенном болоте.

 

Там, среди причудливого месива

дат, событий, снимков из музея,

не было ни имени Маресьева,

ни имён Гастелло и Казея;

не было примеров молодечества,

многократных при любом режиме.

Я читал историю Отечества,

писанную словно бы чужими...

 

Глядя на ребят, готовых к подвигу,

чтобы мир вернуть стране-соседу,

понимаю: им совсем не по фигу,

что за ними смерть идёт по следу;

но унять сбесившихся нахлебников

пособят своим единоверцам

парни, не читавшие учебников,

сочинённых с выключенным сердцем.

 

ЦВЕТУЩИЙ ЛЕС

В зелёном сарафане и серёжках,

успевшая прибраться после сна,

на стёжках в поле, на лесных дорожках

встречает нас хозяйкою весна.

 

Мы радуемся птичьей песне звонкой,

медовый запах запасаем впрок...

В «горячих точках» – холодно «зелёнкой»

зовут лесопосадки вдоль дорог.

 

Там вежливые люди в камуфляже

из чащи выпроваживают в ад

не книжных, не киношных персонажей –

реальных бестий, в чьих укусах яд.

 

И всё же май – по сути райский месяц,

и те, кто, победив, придёт домой,

как прежде, поведут гулять ровесниц

в цветущий лес, что долго спал зимой.

Март-май 2022

 

---

[1]. Чанталь – высочайший горный пик на Чукотке.