ПРОЗА / Владимир КОЛАБУХИН. ПОПУТЧИК ПЕРЕМЕН. Повесть
Владимир КОЛАБУХИН

Владимир КОЛАБУХИН. ПОПУТЧИК ПЕРЕМЕН. Повесть

 

Владимир КОЛАБУХИН

ПОПУТЧИК ПЕРЕМЕН

Повесть

 

1.

Майский день давно клонился к вечеру, а Ладнов, генеральный директор торгово-промышленной компании «Надежда», всё ещё сидел за своим рабочим столом и уже битый час внимательно изучал поступившие к нему в течение дня документы. В дверь кабинета постучали.

– Войдите! – чуть раздражённо отозвался Ладнов: ему не терпелось поскорей покончить с бумагами и приняться за другие неотложные дела, а тут кто-то отрывает….

Дверь осторожно приоткрылась, и в кабинет вошла молодая брюнетка – пресс-секретарь компании Нина.

– Разрешите, Сергей Васильевич? – замерла она у порога.

Он сердито сдвинул брови:

– В чём дело? Что-нибудь срочное?

– Не очень, конечно. К вам опять просится на приём Виктория Соколова, журналистка.

– Зачем? Вроде бы обо всём вчера поговорили.

– Вика хочет, чтобы вы прочитали и завизировали текст интервью с вами.

– Могла бы переслать по факсу.

– Решила вручить лично: беспокоится: не упустила ли чего?

Ладнов расстроился: рабочий день подходил к концу, а ещё необходимо встретиться с партнёрами по бизнесу. Следовало основательно подготовиться к встрече, и вот на тебе – снова эта Вика!

– Как журналистка не вовремя, – хмуро заметил Нине. – Да что теперь…Она где – у вас?

– В приёмной сидит.

– Зовите. И предупредите, что у меня очень мало времени.

Нина облегчённо вздохнула, быстро выскользнула за порог: по опыту знала, что когда шеф не в духе, лучше не маячить у него перед глазами. Через минуту в дверь снова постучали. Не дожидаясь приглашения, в кабинет впорхнула энергичная белокурая девушка в светлом брючном костюмчике. Её глаза радостно сияли, она крепко прижимала к груди жёлтую кожаную папку, словно боялась потерять.

Ладнов поднялся из-за стола, подошёл к журналистке.

– Здравствуйте, Вика. Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь.

Он указал на кресло возле столика у окна.

– Давайте ваш текст, буду читать.

Вика бережно передала в руки Ладнова папку с текстом интервью, прошла к столику и… утонула в глубоком кожаном кресле. Улыбнулась, радуясь тому, что Ладнов опять принял её: «Надо же, повезло. Просто не верится! А говорили, что он страшный бука».

Ладнов вернулся к столу, опустился в кресло-вертушку, раскрыл папку, начал читать.

 «В нашей стране полным ходом идут большие перемены. Она полностью перешла к свободным рыночным отношениям. Появились первые миллионеры, и даже миллиардеры. Такие успешные бизнесмены есть и в нашем городе Приволжске. Среди них особо выделяется генеральный директор ОАО «Надежда» Ладнов Сергей Васильевич – владелец нескольких магазинов и товарных производств. С ним и состоялся наш разговор…» – сообщалось во вступлении интервью. Далее следовали вопросы журналистки и ответы.

«– Сергей Васильевич, когда и как вы пришли к решению создать компанию?

 – Это был долгий и нелёгкий путь. Сначала, окончив десятилетку, поступил по настоянию отца в школу столяров-краснодеревщиков. «Учись, сынок, – наставлял отец, плотник по профессии, – столяр во все времена всегда заработает на кусок хлеба». Потом двухлетняя, по призыву, срочная служба в армии, а после демобилизации – работа мебельщиком на местной фабрике, затем учёба в Плехановском институте…

– И всё ж таки, что вдруг подвигло вас стать предпринимателем?

– А «подвигло» вот что. В 1986 году правительство страны, вконец измученное умирающей экономикой и пустыми полками магазинов, приняло постановление, разрешающее создание кооперативов. А я как раз к тому времени окончил учёбу в институте. Вот совместно с другими начинающими частниками и организовал первый в нашем городе кооператив: «Надежда» − при одной местной конторе. Её директор, мой хороший знакомый, дал нам почти разрушенную хибару и сказал: «А теперь сам – как хочешь: крутись-вертись». Признался потом – думал, что ничего с кооперативом не получится. А у нас всё получилось! И здание отремонтировали, и работу наладили.

− Чем стали заниматься? Какое налаживали производство?

− Швейное. Собрали с компаньонами нужную сумму денег, купили современные швейные машины. И работа закипела: шили из отходов свиной кожи куртки – не хуже заграничных. Из отходов текстильной фабрики изготавливали кепки, панамы, юбки, кофточки…

− Наверное, расходы были немалые. Как выкручивались?

− За счёт удешевления рабочей силы. Привлекли надомников, пенсионеров, инвалидов. За месяц они могли заработать больше, чем их пенсия. Ведь себестоимость продукции составляла сущие копейки, а продавалась гораздо дороже. Радовались и пайщики кооператива – всё возрастающим доходам!..».

Ладнов одобрительно посмотрел на журналистку: «Умница девчонка. Самую суть ухватила».

 − А знаете, Вика, − обратился он к журналистке, − не всё у нас так гладко было, как вы расписали.

− Например? − встревожилась девушка.

− Появились завистники. К городским властям и в прокуратуру полетели письма с требованием разобраться – откуда у нашего коллектива большие деньги, так ли честно заработаны? В результате счета кооператива заморозили, с проверкой приехала специальная комиссия…

− И что же?

− А ничего! – с довольной улыбкой ответил Ладнов. − После проверки работы кооператива комиссия записала в акте: «Нарушений не выявлено».

Он вернулся к читке. Интервью заканчивалось так:

«Потом кооператив «Надежда» преобразовался в успешную акционерную компанию с тем же названием. Она построила в городе большой «Торговый центр», куда переместились многие уличные торговцы. Что-то ещё предложит горожанам этот деловой человек? Уверена – опять будет нечто! Успехов вам, попутчик перемен в нашей стране, бизнесмен Ладнов!».

Он сложил в папку листки с текстом интервью, встал из-за стола и подошёл к Виктории. Девушка с надеждой вскинула глаза:

− Подойдёт?

Это интервью было для неё, вчерашней выпускницы МГУ, серьёзным редакционным заданием, и Вика очень беспокоилась – справилась ли?

− Подойдёт, – поспешил успокоить Ладнов. – Правда, я тут кое-что поправил, подсократил, но в целом – подойдёт, − повторил он и вручил поднявшейся журналистке папку.

Вика опять крепко прижала её к груди. На секунду задумалась…

− А почему кооператив и компанию назвали «Надеждой»?

− Это имя моей жены. У нас в универмаге товароведом работает, − чуть помедлив, ответил Ладнов. − Она для меня, как в песне Пахмутовой: «Мой компас земной и награда за смелость». Без поддержки и уверенности жены, что справлюсь, вряд ли решился бы заняться частным делом.

Вика уже хотела уйти, как вдруг хлопнула себя ладонью по лбу.

− Забыла! Редактор просил узнать о ваших рабочих планах.

− Хотим построить современный, как в Москве, физкультурно-оздоровительный комплекс для наших юных горожан − ФОК. С универсальными спортивными залами и тренажёрами. С бассейном! Так хочется, чтобы у детворы был собственный спортивный центр, где она могла бы укреплять здоровье и силу воли, стремилась к победам в соревнованиях, а не тусовалась в свободное время где-то на задворках.

− И когда хотите сдать в строй?

− На дворе – май. К Новому году. Обещаю!

− Берегите себя – вы у нас пока единственный такой заботливый меценат.

− Так уж и единственный. До свидания, Вика. До свидания!

 

***

Как только журналистка ушла, Ладнов вернулся за стол, нажал клавишу селектора.

− Кучеров, зайди ко мне.

Через минуту в кабинет грузно вошёл коренастый рыжеусый толстячок с брюшком – давний сокурсник и верный товарищ Ладнова, его первый заместитель и одновременно финансовый директор компании.

− Слушаю, Сергей, − почтительно застыл он у стола Ладнова.

− Борис, мне срочно нужна справка о ходе строительства ФОКа: что уже сделано, понадобится ли ещё какая-то техника, строительные материалы, оборудование, во что, примерно, всё это нам дополнительно обойдётся?..

Кучеров недовольно шевельнул густыми усами:

− Почему срочно?

− Я дал слово сдать ФОК к Новому году.

− Кому дал?

− Городской газете, значит − горожанам.

– Хорошо, к следующему четвергу сделаю. А пока подумай о себе – весь уработался, круги под глазами… Завтра суббота – выходной. Отложи-ка все дела, махнём на Волгу порыбачить. Отвлечёмся немного от забот и хлопот. Идёт?

Ладнов на секунду задумался, потом с улыбкой ответил:

– Пожалуй. Да, принято. Будь здоров, дорогой. До завтра.

Кучеров тяжело поднялся со стула и с довольной улыбкой скрылся за дверью. Ладнов подошёл к раскрытому окну. Наступивший вечер ничем не отличался от предыдущего. Во дворе офиса проснувшиеся от зимней спячки берёзы уже примеряли нежно-зелёный наряд, закатное солнце золотило крыши соседних домов, лёгкий ветерок веял освежающей прохладой. Как хорошо!..

Он с сожалением вернулся за стол. В голове гудело от усталости, попросил секретаршу принести кофе.

Когда голове стало легче, он вызвал машину и отправился на встречу с инвесторами – предстояло провести ещё полтора-два часа тяжелейших переговоров о финансировании строительства ФОКа…

 

2.

От переговоров с инвесторами голова Ладнова будто снова налилась свинцовой тяжестью, ослабли руки и ноги, всё тело. Он не вошёл – ввалился в квартиру. Жена, как обычно в такое позднее время, смотрела телевизор. Она торопливо поднялась с дивана, заботливо спросила:

– Есть будешь? Подогреть отбивную?..

– Нет, Надюша, я не голоден, перекусил у компаньонов. Пойду спать, сегодня вымотался как никогда.

– Что так? – расстроилась Надежда.

– Дополнительные деньги на строительство ФОКа нужны, а где их взять? Инвесторы пока не очень-то щедры.

– Попробуй снова обратиться к нашим кредиторам.

– К кому, например?

– Банкир Крутилов может помочь.

– Обращался уже. Ещё сегодня. Не даёт! Говорит, что для него постройка ФОКа не очень прибыльное дело. Пойду-ка я спать, – повторил Ладнов.

– Иди, иди. Я тоже скоро приду, – задумчиво сказала жена. – И не переживай так сильно, милый. Всё как-нибудь образуется.

…Они познакомились в год Московской Олимпиады, когда сдавали вступительные экзамены в один и тот же институт. Ладнов – рослый статный жизнерадостный блондин – Наде сразу приглянулся. Она – его ровесница, весёлая, кареглазая кубанская казачка – тоже как-то сразу понравилась ему. Время было весёлое, студенческое. Сами не успели опомниться, как расписались в ЗАГСе. Потом прожили вместе больше двадцати лет, успели вырастить двоих детей. Дочь уже замужем, сын дослуживает срочную в армии…

И никогда, ни на один день Надежда не забывала поинтересоваться, как идут дела у мужа на работе, помогала, как только могла и умела. При этом тщательно следила за собой – каждый день накладывала на лицо маски, принимала омолаживающие тело ванны, крутилась перед зеркалом: не пополнела ли, не появились ли морщины. Ещё хотелось нравиться мужу, боялась потерять его.

И всё шло хорошо. Но однажды она отметила, что муж стал очень поздно приходить с работы и всё реже обнимал её при возвращении. Тогда она не придала этому большого значения. Однако уже длительное время эти эпизоды повторялись всё чаще и чаще.

«Не завёл ли он на стороне другую женщину?» – с тревогой подумала Надежда, укладываясь рядом с мужем в постель и пытаясь понять – спит он или нет.

А Ладнов не спал, с тревогой ожидал: захочется ли ему, как бывало прежде, страстных объятий? Мужик он или не мужик уже?

Надежда не шевелилась, дышала почти беззвучно. Вспоминала их студенческую пору. Тогда им было так хорошо! Первые волнующие свидания, робкие прикосновения друг к другу, первые поцелуи.

…Её воспоминания тут же прекратились, как только она почувствовала на бедре горячую руку мужа. Надежда радостно откликнулась на его порыв. Но через несколько минут с разочарованием, ставшим уже привычным, отвернулась к стене.

Ладнов тоже чувствовал себя ужасно. Хотелось высечь себя за слабость.

Скверно было у него на душе и на другой день, на реке, хотя утро выдалось тёплым и солнечным. Не было ни малейшего ветерка, река словно застыла в берегах, на глади её воды ни волны, ни ряби. Всё вокруг тихо, спокойно. И Кучеров всячески старался отвлечь его от неприятных мыслей – шутил, рассказывал новые анекдоты. Всё было напрасно – Ладнов так и не вышел из угрюмого состояния.

– Да что с тобой сегодня? – удивился Кучеров.

– Плохо мне, Боря, – с горечью и не сразу ответил Ладнов. – С нашими инвесторами вести дела что-то туговато стало, да и ничего уже не радует, даже интим с женой. У врача побывать, что ли?

– Наверное, ты просто уработался, – отмахнулся Кучеров. – Со мной тоже такое бывало. А на других баб глаз не загорается? Говорят, это иногда помогает в подобных случаях.

– Моя Наденька не баба, – обиженно вскинулся Ладнов. – Она умница и прелесть. Я обожаю её!

– Знаю, знаю, – примирительно сказал Кучеров. – И всё же – ты не ответил на вопрос о других женщинах. Вот, например, наша пресс-секретарь Нина…

– Бывает, и засмотришься на ту или иную красотку, – нехотя и несколько раздражительно отозвался Ладнов. – А моя Надечка всё же лучше всех!

– Ну, тогда и волноваться тебе незачем: просто утомился от хлопот и забот, – убеждённо заявил Борис. Мой тебе совет: будешь уходить с работы домой, все проблемы сразу оставляй за порогом офиса. Иначе и рехнуться можешь. Ты вот лучше жене уделяй больше внимания. А то обидится и, как однажды моя половинка, – была да сплыла…

Кучеров умолк, размышляя, удастся ли ему с шефом порыбачить сегодня от души: »Вряд ли – и настроение у шефа неважное, и поклёвок, как на грех, нет…».

Так и получилось, как в поговорке: «Везде вода, да не везде рыба».

– Может, зайдём в погребок к Гоше? – предложил после неудавшейся рыбалки Борис.

– В честь чего это? – Ладнов, в отличие от друга, не был любителем выпивок. Но решил приподнять настроение обоим. – Хорошо, зайдём.

Он был наслышан о гостеприимном хозяине погребка – Гоше Чхеидзе – крупном, смуглом, горбоносом мужчине лет пятидесяти, который, как рассказывали, держит там лучшие вина Грузии. В белоснежной рубашке с короткими рукавами, из-под которых на мускулистых руках вились густые чёрные волосы, облокотившись о стойку бара, Гоша лениво поглядывал на клиентов.

– Подскажите, уважаемый, что выбрать? Какое вино посоветовали бы – бутылочное, или бочковое? – обратился к нему Ладнов, когда Борис привёл его в погребок.

– Вай! – горячо воскликнул Гоша, оторвавшись от стойки. – У меня только киндзмараули пока нет, – заговорил он с лёгким кавказским акцентом, – а так выбирай, что хочешь: хванчкара, цинандали, гурджаани, бутылочное, бочковое, белое, красное – у меня все вина отличные! Вот он вам подтвердит, – кивнул Гоша на Кучерова, нетерпеливо посматривающего на красочные этикетки бутылок в витрине. – Он почти каждый вечер бывает здесь, – добавил Гоша. – Всё вина дегустирует!

Ладнов только изумлённо хмыкнул.

– Ладно. Налейте стаканчик красного, бочкового.

 

3.

В понедельник, удручённый очередным разладом в интиме с женой, Ладнов вспомнил разговор с Кучеровым на рыбалке, и когда Нина после планёрки принесла ему газеты, впервые с особым мужским интересом обратил внимание на своего пресс-секретаря.

Нина выглядела довольно привлекательно: среднего роста, правильные черты лица, высокий гладкий лоб, чуть изогнутые ресницы и брови, густые чёрные волосы, спускающиеся на плечи. Всё это очень гармонировало с удлинённым разрезом карих глаз, высокой грудью, узкой талией, словно точёными ножками.

«Как же раньше не замечал её?» – с невольным огорчением подумал Ладнов.

Ему захотелось поближе познакомиться с Ниной. Но ещё несколько дней он не решался заговорить с ней. И всё же однажды, подчинившись внезапному порыву, вызвал её в свой кабинет.

– Нина, подойдите ко мне, – мягче, чем бывало прежде, обратился он к ней, выжидающе застывшей в дверях.

Она удивлённо вскинула брови: ещё никогда шеф не называл её просто по имени.

Нина подошла к столу:

– Слушаю вас, Сергей Васильевич…

Ладнов с удовольствием вдохнул тончайший аромат её духов, заметил, что она смущена его необычным обращением, и сам чуточку растерялся.

– Нина, – повторил он слегка осевшим голосом, – вы сегодня вечером будете очень заняты?

– Нет, вечером я буду свободна.

.Она всё поняла. Для неё Ладнов не был таким уж красавцем. Нравилось другое – уверенность в себе и внутреннее спокойствие. Он, конечно, мог и вспылить, повысить голос, но это происходило лишь в тех случаях, когда подчинённые были в чём-то повинны. Но и тогда быстро брал себя в руки. К тому же, по её мнению, у него была светлая голова, что немаловажно для любого руководителя.

На своем жизненном пути она частенько встречала мужчин, окидывающих её сальным взглядом. Вот и её муж оказался бабником, отчего и разошлась с ним. Ладнов же, считала она, – пуританин. Многие сотрудницы компании тоже принимали шефа как сухаря. И вдруг – этот его взволнованный голос...

«Значит, что-то во мне привлекло его!» – обрадовалась Нина.

А Ладнов продолжал смотреть на неё всё с тем же нескрываемым интересом: «Надо же, какая прелесть обитает в моём офисе! Наверное, ухажёров пруд пруди…».

– Можно пригласить вас составить мне компанию на прогулке? – снова обратился он к ней с вопросом.

– Можно, – лицо Нины зарделось. – Сегодня вечером я свободна, – повторила она.

– Тогда после работы не уходите. Я позвоню вам. Договорились?

Нина согласно кивнула.

В шесть тридцать вечера, когда все сотрудники офиса разошлись по домам, позвонил её рабочий телефон.

– Слушаю, – задыхаясь от волнения, ответила она в трубку.

– Через пять минут выходите, буду ждать вас у подъезда, – услышала Нина мягкий голос Ладнова. Взглянула в зеркальце, торопливо поправила расчёской волосы. Подкрасила губы и вышла ровно через пять минут.

Ладнов выглядел элегантно. На нём был уже не будничный светлый костюм, а стильный тёмно-синий в полоску, с голубой сорочкой и синим галстуком в белый горошек.

Ладнов, в свою очередь, бросил на неё быстрый взгляд. Она тоже переоделась – сменила фирменный чёрного цвета костюм на лёгкое сиреневое платье, плотно обтягивающее бёдра и грудь.

Ладнов пригласил её в свою «Волгу».

– Куда поедем? – спросила Нина.

– За драмтеатром есть чудный скверик. Мне он нравится ухоженными дорожками, клумбами и уютным кафе. Там всегда не так многолюдно и можно отведать отличный пломбир. Давайте прогуляемся в этот скверик?

– С удовольствием. Я тоже люблю его.

Подъехав к театру, они вышли из машины и прошли сквериком в кафе, в тень веранды, где стояли несколько столиков из белого пластика. Сели в уголок. К ним тотчас же подскочил юркий молодой официант.

– Что пожелаете?

– Мороженое, – попросил Ладнов.

– С клубничным вареньем, – добавила Нина.

Расторопный официант моментально исполнил заказ.

Ладнов щедро расплатился, с лёгкостью в душе откинулся на спинку стула. Из небольшого динамика под козырьком веранды лилась волнующая душу песня «Эти глаза напротив». Белые бутоны кустов цветущего жасмина дурманили пряным ароматом голову, а рядом с ним, Ладновым, сидела прекрасная женщина, он заворожено смотрел на её чуть пухлые чувственные губы и лучших минут представить себе не мог.

– Нина, вы сегодня такая красивая…

– Только сегодня? – кокетливо улыбнулась Нина. Она знала, что у шефа есть семья, не раз видела в офисе его симпатичную жену: видимо, та приходила проведать мужа. Но что-то в последнее время не приводилось её встречать. Не разошлись ли? Может, поэтому шеф сегодня так необычен? Как бы там ни было, она, Нина, – свободная молодая женщина, имеет право и вольна себе позволить распоряжаться собой так, как сама того хочет. А сегодня она пожелала остаться с шефом наедине и рада этому.

…Они ели мороженое и с улыбкой смотрели друг на друга. Оба чувствовали, что между ними возникает волнующая душу связь.

– Ещё порцию? – предложил Ладнов, как только Нина отставила вазочку.

– Боюсь, горло заболит.

Она достала из сумочки тюбик с помадой, круглое зеркальце, глянула в него, чуть подправила помадой губы, повернула голову к Ладнову:

– По домам?

– Я подвезу вас, не возражаете?

– Не возражаю.

 

***

У подъезда девятиэтажной коробки дома, где Нина попросила остановить машину, на скамейке о чём-то оживлённо разговаривали две старушки. Увидев Ладнова с Ниной, разом умолкли и с любопытством уставились на них. Нина и бровью не повела.

– Вот здесь я и живу, – обратилась она к Ладнову. – Теперь я хочу угостить вас, приглашаю.

Он ещё накануне узнал, что она одинока, поэтому с лёгкой душой прошёл вслед за ней в квартиру.

– Пока поглядите, как я живу, – предложила Нина, остановившись в прихожей у зеркала. – Квартирка у меня маленькая.

Ладнов прошёл в комнату, осмотрелся: она оказалась хорошо обставлена мебелью и ухожена с чисто женским старанием. В ней было уютно, пахло хорошим парфюмом. На полу лежал зелёного цвета палас, а на письменном столе у окна красовалась хрустальная вазочка с живыми цветами.

Через несколько минут Нина внесла поднос с чашечками кофе и бутербродами. Потом они слушали магнитофонные записи концерта итальянской эстрады, даже потанцевали немного.

Нина вдруг зябко повела плечами.

– Что, холодно? – спросил Ладнов. – Я форточку закрою.

– Не надо. Выйдите на минутку. Я позову.

Он вышел и вскоре услышал чуть дрогнувший голос Нины:

– Входите!

Ладнов вошёл, и его кровь бросилась ему в голову: откинув одеяло, обнажённая Нина со странной улыбкой лежала в постели и жестом руки приглашала разделить с ней ложе.

Он оторопел. Противоречивые чувства охватили душу: отказать женщине – вроде как обидеть, низко пасть в её глазах, но и вот так, с ходу, броситься к ней в постель – тоже не мог.

В комнате повисла тягучая пауза.

Нина нетерпеливо прикусила губу.

– Ну, что же вы?..

Он колебался ещё несколько секунд, но волна острого желания вдруг охватила всё его тело…

 

4.

От Нины Ладнов выбрался в двенадцатом часу ночи. Ехал домой и пытался разобраться в себе. На душе было неспокойно. Мрачные мысли теснились в голове: «Всё-таки изменил жене. Что будет, если она узнает?».

Ещё никогда он не чувствовал себя так мерзко – как он мог так легко поддаться очарованию Нины?

Он потряс головой, отгоняя неприятные мысли. Заставил себя успокоиться: этот вечер показал правоту Кучерова. Выходило, что ему, Ладнову, не о чем и волноваться – он не импотент.

Жена встретила его насуплено. Обиженно кинула ему в лицо свою боль:

– Опять где-то пропадал, гуляка!

– Почему сразу «гуляка»… Просто с Кучеровым в шахматы заигрались, – протянул он, пряча глаза. Ему сделалось стыдно за свой обман. Он прошмыгнул в спальню, дав себе зарок – больше никогда не поддаваться чарам Нины.

И слово держал крепко. Как она ни сталкивалась с ним будто ненароком в офисе, как ни старалась нежно улыбаться при встрече, он лишь сухо здоровался и не позволял себе никаких вольностей. Ему хотелось как можно скорей поставить точку в их недавней неслужебной встрече. При очередном заходе Нины в его кабинет Ладнов подвёл, наконец, черту:

– Нина Николаева, мы взрослые люди. Должны понимать, что тот вечер был для нас случайным. Я сам виноват, больше такого не повторится.

Нина попыталась было что- то сказать, но Ладнов остановил её:

– Я искренне извиняюсь перед вами, – твёрдо продолжил он, – надеюсь и на ваше благоразумие.

Нина растерянно поджала губы и с понурой головой вышла из кабинета. Ладнов же впервые почувствовал себя просто жалким и гадким. Однако разговор с Ниной был необходим ему ещё и потому, что их интрижка могла помешать не только его семейной жизни, но и работе: на него снова начали наседать. Неизвестные ему люди требовали продать блокирующий пакет акций компании, ежедневно звонили с угрозами, давили на банки, чтобы те не предоставляли ему кредиты, столь необходимые для закупки сырья и оборудования. Вдруг зачастили с проверками работники прокуратуры и милиции, пожарные, налоговики…

Он почти начал терять самообладание. Понимал, что наскоки не случайны: организует и руководит ими какой-то хваткий заводила, видимо, желающий прибрать компанию к рукам…. Но кто это, кто?.. Сейчас, когда строительство ФОКа шло полным ходом, такие наезды выбивали почву из-под ног, сильно мешали работе компании.

«Ничего! Мы ещё поборемся!» – успокаивал себя Ладнов. Он уже проходил такое в пресловутых девяностых – наезжали все кому не лень: слишком хорошо был поставлен его бизнес. За счёт прибыли кооператива приходилось давать откаты. Зато он продолжал делать своё дело.

Так было. Он думал, что уж в наступившем-то новом тысячелетии его, наконец-то, оставят в покое. Но всё повторилось и в этом году – две тысячи первом. Хуже того, на смену прежним рэкетирам пришли другие обиралы: более матёрые, жадные и наглые рейдеры. Уже обанкротились некоторые частные фирмы, и даже государственные предприятия.

«Со мной такое не пройдёт!» – продолжал успокаивать себя Ладнов. Он решил пройтись по офису: всё ли у сотрудников в порядке, не появились ли проблемы?

То, что увидел, порадовало. Офис гудел как улей: менеджеры деловито обговаривали в беседе с клиентами и по телефону всевозможные сделки, уверенно стучали по клавиатуре компьютеров, принимали и отсылали факсы…

К исходу рабочего дня он повстречался и переговорил со всеми, кто был ему нужен и кому был нужен сам. Вернулся в кабинет. Устало рухнул в кресло. Задумался. Почему чиновники не помогают ему, а строят козни? В отличие от некоторых других компаний, желающих лишь продавать, а не производить товары, разве не его компания строит в городе новые объекты, где десятки горожан могут найти себе работу? Разве не помогает многим предприятиям избавиться от неликвидных остатков, использует, а не уничтожает отходы их производства? Тогда зачем воевать с ним, ставить препоны? Не лучше ли развивать партнёрство?

Он вызвал Кучерова. Тот не замедлил явиться – с мешками под глазами.

– Как идёт строительство ФОКа? – нервно спросил Ладнов.

– Чиновники одолели, мать их!.. – в сердцах выругался Борис, рухнув в кресло. – Чинят препятствия на каждом шагу, требуют всё новых и новых согласований и всё новых документов. Без долларовых купюр не выдают простейшие справки.

– Кто тормозит?

Кучеров только усмехнулся в рыжие усы:

– Таможенники, например, совсем обнаглели, – сердито сказал он, – задерживают грузы в наш адрес.

– Давал на лапу?

– Давал. Только их аппетит растёт всё больше и больше … Бандиты грабят фуры. Останавливают на подъезде к городу даже днём.

Ладнов помрачнел. Но заставил себя успокоиться.

– В милицию заявлял? – снова спросил он Бориса.

– Звонил, и бумагу соответствующую направлял.

– И что?

– А ничего! Глухо. «Работаем, – говорят, – не беспокойтесь».

– Понятно… – тоже с сарказмом протянул Ладнов. – И всё же, Борис, ты руку с пульса строительства не снимай, – твёрдо наставлял он друга. – Мы должны сдать ФОК городу точно в срок. Так что не приму никаких отговорок. Подготовь мне справку – что уже сделано по этому объекту, в том числе подрядчиками, в чём нужна помощь, нужны ли дополнительные инвестиции, если да, то сколько?

– Это опять срочно?

– Да, хочу убедиться, всё ли идёт так, как надо… Справка должна быть у меня сегодня же.

– Сергей, побойся бога! – взмолился Борис, поднимаясь с кресла.– Рабочий день уже закончился. Если не щадишь себя, то хотя бы не погоняй меня. Который день прихожу домой чуть не за полночь. Так и инфаркт заработать можно.

– Ничего, ничего. Вот сдадим наш ФОК, дополнительный отпуск предоставлю. Оплачу все расходы на хороший отдых и лечение.

– Успокоил, называется, – недовольно пробурчал Кучеров. – Ты деспот!

Ладнов невесело усмехнулся:

– Сказанул! Просто я приучил себя, заботясь о текущих проблемах, не забывать о стратегических задачах. Учись и ты.

– Поздно, – снова буркнул Кучеров. – Скоро у меня голова уже совсем лысой станет.

 

5.

Так у Ладнова в его нескончаемых заботах и хлопотах по строительству ФОКа почти незаметно пролетело всё лето. Но тот злосчастный первый августовский понедельник ещё долго вспоминался ему. Тогда, радуясь солнечному утру, он не спеша шёл на работу. Против обыкновения немного опоздал. И очень удивился, увидев возле здания офиса две спецмашины милиции и омоновца. Тот преградил ему вход:

– Ваши документы!

– В чём дело? Я генеральный директор компании.

Ладнов показал удостоверение. Омоновец просмотрел его, посторонился:

– Можете войти.

Ладнов прошёл через вестибюль к лифту, поднялся на свой четвёртый этаж. В коридоре увидел невероятную картину: на полу ничком лежали сотрудники офиса. За ними, покрикивая, присматривали несколько омоновцев с резиновыми дубинками в руках:

– Не двигаться! Всем молчать!

Он проскользнул в помещение приёмной. К нему с воплем бросилась испуганная секретарша – суетливая сухопарая старая дева с седыми волосами, собранными в пучок на затылке:

– Слава богу, вы пришли!

– Что здесь случилось, Зоя Петровна?

– Тут такое творится, такое… – торопливо заверещала секретарша. – Они ворвались в масках, перевернули всё вверх дном. И у вас в кабинете сидят.

Ладнов, как мог, поуспокоил её, открыл дверь в кабинет. Там действительно находился средних лет мужчина в форме работника милиции: сидел за столом и что-то искал в его ящиках. В креслах у окна сидели ещё двое – в штатском.

Ладнов негодующе спросил милиционера:

– Кто вы такой? Почему роетесь в моём столе? Что за произвол?

Милиционер медленно встал, расправил плечи.

– Капитан Смирнов, – с важностью отрекомендовался он. – Старший инспектор отдела по борьбе с экономическими преступлениями УВД. Произвожу обыск, изъятие документов. Санкция прокурора имеется. Всё законно, господин Ладнов. Прошу ключ от сейфа.

– Вам что, делать больше нечего? У нас не воровская малина! В чём мы провинились?

Выражение высокомерия и спокойствия тотчас слетело с лица капитана.

– Ключ! – сурово и требовательно повторил он Ладнову. Тот молча отдал ключ. Капитан повозился с ним у дверцы сейфа, открыл его, осмотрел содержимое находившихся там папок, удовлетворённо причмокнул:

– Та-ак! Папки я забираю. В присутствии понятых, – он кивнул в сторону людей в штатском, – составим протокол изъятия. Вы, господин Ладнов, подпишите его и отправитесь со мной в управление.

Ладнов пожал плечами:

– Пожалуйста. Я позвоню своему адвокату?

– Звоните, законом не запрещается.

После звонка адвокату все вышли в коридор. Сотрудников компании там уже не было, из дверей кабинетов люди в штатском выносили папки с документами, коробки с компьютерными дисками…

«Спокойно, не дёргайся…» – приказал себе Ладнов. Он был уверен, что вся эта картина – недоразумение, что в милиции скоро во всём разберутся, отпустят его и вернут изъятое.

Но вышло иначе. В управлении внутренних дел его поместили в ИВС – изолятор временного содержания. Выпустили лишь через сутки благодаря вмешательству адвоката. Выпустили по подписке о невыезде.

– Я в чём-то нарушил закон? – расстроено спросил он адвоката.

– Пока ничего толком мне не объяснили, – ответил тот. – Сказали, что против вас возбуждено уголовное дело. Якобы вы расхищали деньги акционеров, а компания не уплатила своевременно налог.

– В какой сумме мы не уплатили? – удивился Ладнов.

– Да смехотворная сумма: капля в море по сравнению с доходом. Я говорил с Кучеровым – как такое могло произойти? Он сказал, что был очень занят, вот и не проследил вовремя…

Ладнов взорвался:

– Ай, Борис! Ну, сукин сын!.. Меньше времени проводил бы в погребке Чхеидзе. Сегодня же намылю Борису голову и прикажу перевести деньги. А насчёт их хищения – я чист, как ребёнок: брал деньги на закупку оборудования. С лихвой вернул акционерам при выплате им дивидендов.

Инцидент с задержанием был только первой ласточкой. Вскоре Ладнову позвонил один из самых богатых и влиятельных кредиторов – хозяин частного банка Крутилов:

– Не оторвал от дел?

– О чём речь! – радушно отозвался Ладнов. – Всегда рад слышать тебя. Как раз опять намеревался переговорить о новом кредите. Строительство ФОКа в самом разгаре, необходимо закупить для него ещё часть оборудования, провести ряд дополнительных работ. Поможешь, Николай Николаевич?

Крутилов давно завидовал Ладнову, его успехам в бизнесе, мечтал любой ценой заполучить его компанию. И тут вдруг просьба о помощи – не подарок ли судьбы? Не упустить бы момент!..

Он долго молчал, сопел в трубку, потом сипло проговорил?

– Не дам, не проси. И завтра верни четыреста тысяч «зелёных», что уже брал.

Ладнова будто ударили по голове.

– Николай Николаевич! Скажи, что пошутил, – упавшим голосом сказал он в трубку

– Какие шутки! Сейчас мне самому деньги нужны, хочу прикупить на торгах строительную фирму «Веста».

«Зачем ему «Веста»? – лихорадочно соображал Ладнов. – Он же ни черта не понимает в строительстве. Тут дело в чём-то другом».

– Ладно, долг верну. Перезайму у других, – сообщил он банкиру. – Однако верну не завтра. Сам понимаешь – столько денег быстро не наскрести.

– А ты продай мне свой пакет акций компании.

«Вот где собака зарыта», – похолодел Ладнов. И его вдруг осенило: «кукловод» – Крутилов!

– Хрен тебе, а не пакет! – сорвался он в ответ на грабительское предложение и отключил мобильник.

На другой день с просьбой незамедлительно вернуть деньги к нему обратился ещё один кредитор. Потом, как по команде, ещё один и ещё. А получив деньги, стали заодно с Крутиловым скупать акции фирмы Ладнова у служащих его компании и других владельцев ценных бумаг.

«Это наезд, – с тревогой, подумал Ладнов. – Положение становится скверным. Что будет дальше?».

А дальше, в начале сентября, был арест, потом суд, приговор о лишении свободы, томительное пребывание в следственном изоляторе в ожидании отправки в колонию. Там, водворённому в помещение карантина,        ему ещё предстояло пройти такие неприятные процедуры, как стрижка, помывка, медицинский осмотр, переодевание в зэковскую робу.

 

***

Спустя две недели пребывания в карантине, всех вновь прибывших осуждённых распределили по отрядам. Ладнов попал в отряд немолодого на вид, приземистого капитана внутренней службы Багрова. Тот сам и привёл его в жилую секцию на первом этаже нового кирпичного здания. В помещении секции, кроме одного пожилого, хромоногого зэка со шваброй в руках, никого больше не было. В два ряда с проходом между ними стояли двуярусные кровати с тумбочками. Багров остановился у третьей от двери в правом ряду, указал Ладнову на нижнюю койку:

– Вот здесь и располагайтесь, – и быстро зашагал к выходу.

Ладнов уложил в тумбочку всё, что собрала ему заботливая жена: письменные и туалетные принадлежности, пачку конвертов, запасное нижнее бельё, тёплые носки… Сел на заправленную серым байковым одеялом койку, осмотрелся. Помещение жилой секции длинное, как коридор, широкие окна, на побеленном потолке три плафона с лампочками, на столике у двери бачок с водой и кружкой на цепочке, над входной дверью динамик. Жить можно! Правда, воздух, как в том этапном вагоне, не шибко свежий, но если чаще открывать форточки…

А к нему, отбросив швабру, уже спешил, прихрамывая, прежде застывший у двери рыжеватый зэк, не дожидаясь приглашения, присел рядом.

– Кто такой? Откуда будешь? – простецки спросил он прокуренным голосом.

– Сергей Васильевич Ладнов. Из Приволжска.

– Это какой области?

Ладнов ответил.

– А я – из соседней области. Так что, кореш, мы почти земляки. За что загремел? Вор?

– Нет. Судили по налоговой статье и якобы за хищение денежных средств. акционеров.

– Сколько влепили?

– Три года по совокупности. Могли бы дать больше, но адвокат мой постарался. А вы за что сидите? Тоже первый раз?

– У меня вторая ходка. Первая – вот за что. Был я директором фабрики. Сама она небольшая, одно здание, а вот территория огромная. Решил заасфальтировать. Как положено, договор с асфальтировщиками заключил, но по завышенным расценкам. Словом, куш поймал немалый на гудроне. Ну и срок, конечно, получил солидный.

– А второй раз за что?

Зэк шмыгнул облупленным носом.

– Снова бес попутал: провернул выпуск и продажу левых видеокассет. Вот за контрафакт и сопротивление ментам при аресте и получил новый срок. Да опять не малый – похлопотать за меня некому было. А вот ты кто такой, что собственных адвокатов имеешь? Из деловых, что ли?

Ладнов, не вдаваясь в подробности, рассказал «земляку» о себе, о своём житье на свободе. Тот молча выслушал и новых вопросов не задал, лишь дружески посоветовал:

– Ты больше не «выкай». У нас здесь не принято.

– А как принято? Капитан со мной на «вы» разговаривал.

– Ему по закону положено. А среди зэков – обращение только по кличкам. У меня, к примеру, их две: Шнырь, дневальный значит, и – Рябой, потому что в детстве оспой переболел. Тебе тоже кликуху приклеют. Например, Дылда. Ишь, какой ты немаленький вымахал. Поди, метра два ростом?

– Метр девяносто девять, – уточнил Ладнов. – А как тебя не по кличке?

– Леонид Петрович Вороненко.

– Ты мне вот что скажи, Петрович, наш капитан – что из себя представляет?

– Отрядный? Нормальный мужик. Он ещё вызовет тебя, сам оценишь.

– Когда вызовет?

– Скорее всего, когда бригады с работы вернутся.

– А когда вернутся? Вечер уже.

– Да вот-вот явятся.

Вороненко прислушался.

– Кажется, возвращаются.

 

7.

Вороненко не успел отойти от кровати Ладнова, как дверь жилой секции распахнулась, и помещение заполнили вернувшиеся с работы отрядники. Один из них, внешне очень похожий на неандертальца, первым заметил новичка, вразвалку подошёл к Ладнову, хлопнул лапищей по плечу:

– Как кличут?

– Сергей Васильевич Ладнов.

– С этапа?.. Ладнов, говоришь!..

Зэк недобро усмехнулся, показав гнилые зубы.

– Встань, посмотрю на тебя.

Он оглядел поднявшегося Ладнова, оценивающе потрогал его ещё не помятые куртку и штаны, перевёл взгляд на чистые новенькие ботинки…

– Махнёмся баш на баш шмотками?

Ладнов, взглянув на измызганную спецовку зэка, его стоптанные башмаки, помотал головой:

– Нет, обойдёшься.

Зэк опешил, с минуту переваривал сказанное ему. Потом глубоко впавшие глаза его сузились, широкие ноздри ещё больше раздулись, и Ладнов услышал злобную ругань:

– Ах ты сучара! И впрямь несговорчивый, как в маляве писали. Схлопочешь по рогам – мало не покажется!..

Отрядники притихли, с любопытством глядели на них, но не вмешивались.

Ладнов сохранил хладнокровие, предпочёл пока промолчать.

– Ладнов, к отрядному, живо! – приковылял к ним Вороненко. – А ты, Упырь, кончай базарить, успокойся, – бросил он разъярённому «неандертальцу». – Не мути воду!

– Ничего! Мы ещё побазлаем! – отступив, зло процедил тот в ответ.

– Что такое «побазлаем»? – спросил Ладнов своего нового дружка, провожавшего его к начальнику отряда. – Это означает – поговорим?

– Правильно. Привыкай, кореш, к нашему жаргону.

Больше Ладнов ничего не успел спросить, так как уже были у двери с табличкой «Комната воспитательной работы».

Он вошёл в комнату, негромко обратился к Багрову:

– Вызывали, гражданин капитан?

Начальник отряда окинул его внимательным взглядом.

– А-а, Ладнов. Проходите, присаживайтесь. – Он указал на стул, стоявший у стены, чуть поодаль от стола, за которым сидел сам. – Как думаете жить дальше?

Ладнов примостился на краешке стула, молчал: горький осадок от неприятной встречи с Упырём ещё не выветрился из души. Багров заговорил сам, давая новичку время освоиться.

– Я ознакомился с вашим личным делом. Оказывается, вы предприниматель с высшим образованием. Куда же определить вас для работы?

– Только не сетки-авоськи вязать, как в СИЗО! – живо отозвался Ладнов.

– Тогда выбирайте. Авоськами занимается первая бригада, вторая – на металлообработке, третья на мебельном производстве.

– В третью бригаду! – снова быстро ответил Ладнов. – По своей профессии, гражданин начальник, я ещё и столяр. Говорили – неплохой…

– Хорошо. Пока познакомьтесь с бригадиром мебельщиков Егоровым, а завтра утром – на работу в столярный цех. С его начальником я переговорю. И вот ещё что, имейте в виду – у вас есть возможность освободиться по УДО, условно-досрочно. Если, конечно, сами не закроете к нему дорогу. Пока всё. Можете идти.

Ладнов поблагодарил, вышел из комнаты, поискал глазами Вороненко. А тот уже сам спешил к нему.

– Как отрядный? Правда, мировой мужик? – спросил он новичка.

– Посмотрим, – рассеянно ответил Ладнов. – Вроде бы ничего… Ты вот что скажи, как скоро мне можно выйти по УДО?

Вороненко поскрёб заскорузлыми пальцами затылок.

– Багров пообещал? – заинтересованно спросил он. – У тебя, говоришь, срок три года? Значит, после половины отбытия. Куда на работу?

– В столярный цех. Покажи-ка мне Егорова.

– Бригадира мебельщиков? Момент. Вот он – напротив моей койки сидит, почти у самого выхода. Бригадир твой крутоват, – торопливо пояснял Вороненко, – если что, не возникай сразу. Ты вот с Упырём не поладил, а он, между прочим, с отрицаловкой якшается – с блатарями, с беспредельщиками. Как бы они тебе по мозгам не врезали. Я с первой ходки усвоил негласный закон зоны: если ты не беспредельщик – будь ниже травы, тише воды: ничего не видел, ничего не слышал, – терпеливо продолжал он поучать новичка.

– Спасибо за заботу! – отреагировал Ладнов. – Пусть попробуют сунуться, как бы потом не пожалели.

– Ну-ну! Я тебя предупредил, землячок. А сейчас топай к Егорову, пока он куда-нибудь не свалил…

Ладнов поспешил к бригадиру, а после разговора с ним решил подышать свежим воздухом, заодно познакомиться с территорией зоны – что, где там находится?

Он потуже застегнул фуфайку, натянул на лоб шапку и вышел на морозный воздух.

 

***

Территория колонии, освещаемая десятками электрических фонарей, закреплённых на высоких бетонных столбах, была обширной, с жилой и производственной зонами, отделёнными друг от друга бетонной оградой.

Ладнов медленно вышагивал по расчищенным от снега асфальтовым дорожкам, старательно запоминал всё увиденное. Порывистый северный ветер заставлял поёживаться, морозил лицо. Неожиданно повалил снег…

Ладнов решил вернуться в тёплое помещение отряда, ускорил шаг.

– Эй, фрайерок! Куда навострился? – услышал он хрипловатый голос.

Ладнов обернулся, увидел в свете фонаря квадратную фигуру Упыря.

– Что тебе? – миролюбиво спросил он зэка.

– Посчитаться, паскуда!

– Я тебе вроде бы ничего не должен.

Упырь размахнулся кулачищем. Ладнов увернулся, ударил сам по корпусу противника. Упырь охнул, сразу обмяк, но пересилил боль, выпрямился, вскинул из рукава заточку. И тогда Ладнов нанёс ему отработанный с детства в секции бокса свой коронный удар в подбородок. Челюсть Упыря лязгнула, он как подкошенный рухнул на дорожку.

– Аут… Нокаут! – довольно констатировал Ладнов.

Он поспешил вернуться в отряд, пока их не заметил кто-нибудь из служащих.

– Где пропадал? – прискакал к его койке Вороненко.

– Гулял.

– Просто гулял?

– Ну, не просто. С Упырём перекинулся парой слов.

– Где он сейчас?

– Если не в санчасти, то у хоздвора лежит, зубы отплёвывает.

– Неужели завалил гориллу?.. Орёл! Только отвечать придётся перед блатарями. Я говорил, что Упырь их кореш. Мстить будут. И ещё – не нравится мне придирка Упыря. Слышал его обмолвку о маляве? Это что за писулька о тебе. Ты здесь без году неделя! Определённо, весточка следом за тобой к нему летела. Подумай хорошенько – случайно никому на воле не перешёл дорогу?

Ладнов не успел ответить – от дверей разнёсся зычный голос: «Отряд! Строиться на проверку!» В секции опять стало шумно, все затопали к выходу. Он следом.

В зоне мела метель. Ладнов стоял на заснеженном плацу, рассеянно прислушивался к перекличке. Вспомнилось опасение Вороненко о мести беспредельщиков. В душе вспыхнула тревога. «Наверное, и впрямь сегодняшнее нападение вызвано не только злобой Упыря, могло быть запланировано кем-то из недоброжелателей в Приволжске – может, тем же Крутиловым. Как отныне жить в зоне?». С тоской вспомнил свой кабинет: ничего особенного в нём не было, но всё там для него было дорого, значимо, а главное – в нём он чувствовал себя уверенным в собственных силах и возможностях противостоять неприятностям.

Всю ночь он не спал: не прирезали бы, не придушили бы его спящего! Однако ночь прошла спокойно, и когда рано утром раздался призыв к подъёму, он только порадовался ему.

Сразу за перекличкой и скудным завтраком в столовой последовал развод на работу. И полетели дни за днями, неделя за неделей…

 

8.

В столярном цехе, где Ладнов чувствовал себя как рыба в воде, он успокаивался, отдыхал от разборок с Упырём и его дружками. Работа помогала отвлечься от хандры. Смолистый запах древесины и шелест тёплых стружек словно вливали в него новые силы, увеличивали желание выстоять, во что бы то ни стало заслужить условно-досрочное освобождение. Тем более что норму сборки столов и стульев он не только выполнял, но и значительно перевыполнял. И был готов вообще не уходить из цеха, лишь бы держаться подальше от урок-блатарей. Один раз они уже подловили его в жилой зоне. Тогда он ещё сумел раскидать всю их свору во главе с выздоровевшим, ещё более озверевшим Упырём. Но тот пригрозил, что они будут наезжать до тех пор, пока он не преклонит колени с просьбой о пощаде и клятвой, что передаст свой пакет акций Крутилову. О банкире Упырь объявил уже не намёком, а прямым текстом.

Ладнов отбивался, как только мог, потом, жестоко избитый, с трудом добирался до медчасти. Затем опять с головой уходил в работу, она стала чуть ли не основной целью его жизни в зоне. Никто в бригаде не мог быстрее него собрать однотумбовый стол, натянуть на его крышку дерматин или отполировать столешницу. В голову лезли всякие рацпредложения, мысли о которых был не в состоянии отогнать: сказывались его пытливый ум и хватка умелого хозяйственника. И всё чаще думалось о его компании, о родном доме: что там и как?.. О Нине почти не вспоминалось. Лишь изредка откуда-то из глубины сознания, словно из тумана, выплывала её стройная фигура, застывшая в дверях его кабинета и готовая незамедлительно выполнить любое указание. Не выходили из головы мысли о жене: не отвыкнет ли от него?.. Но жена писала часто, приезжала на свидания, просила не тревожиться за неё и детей. Мол, всё у них хорошо, себя береги!..

Плохи дела были в компании. Из письма Кучерова, нещадно казнящегося за допущенную им на работе оплошность, за которую теперь расплачивался его друг-начальник, он узнал, что Крутилов совсем обнаглел: сумел провести внеочередное собрание акционеров «Надежды», на котором он, Ладнов, был смещён с должности, а новым генеральным директором стал сам банкир. Потом Борис информировал о том, что компания совсем развалилась, закрылись некоторые её филиалы, куда-то стали исчезать оборудование и транспорт, начали увольняться молодые сотрудники, остановилось строительство ФОКа…

После таких сообщений Ладнов снова загрустил. Даже не порадовала наступившая вторая весна его отсидки в зоне. А весна наступила необычайно ранняя, жаркая, с майским громыханием раскатов грома, тёплыми проливными дождями. Было от чего ещё больше томиться измученной душе Ладнова.

И, наконец, произошло давно ожидаемое событие: городской суд на своём заседании в клубе колонии вынес постановление о его, осуждённого Ладнова Сергея Васильевича, условно-досрочном освобождении. Не чуя ног, он с этим радостным известием примчался к Вороненко. Тот протянул с лёгкой завистью:

– Здорово! А вот мне придётся ещё долго ждать такого счастливого события…

«Отряд! Выходи строиться на обед!» – послышался голос дежурного прапорщика.

По дощатому полу дробно застучали ботинки зеков. Ладнов поспешил за бригадой. В столовой, словно страшно голодный, молотил всё. Запах кислых щей, ржавой селёдки, столь ему надоевших, уже не мог испортить приподнятое настроение.

А через несколько дней, на плацу, после утренней проверки его задержал ДПНК – дежурный помощник начальника колонии:

– Сергей Васильевич, – с улыбкой обратился он к нему, – никуда не торопитесь. Решение суда о вашем освобождении получено. Так что жду с вещами в штабе.

Получив такое радостное для себя сообщение, Ладнов помчался на склад колонии за цивильной одеждой. Весенний южный ветер веял в лицо теплом. С каждой минутой теплей становилось и на душе Ладнова.

 

9.

И вот опять постукивали колёса поезда. И снова, положив руки за голову, он лежал на верхней полке вагона, но уже не этапного, а обычного пассажирского, плацкартного. Свобода опьяняла, хотелось петь, смеяться, шутить! Ведь столько времени провёл за колючей проволокой – полтора года, наполненных душевными муками, физическими страданиями от увечий, полученных в схватке с блатарями.

В голову лезли и другие мысли: как там дома? Дети, конечно, будут рады его возвращению, а жена? Быть может, отвыкла за столь долгое время разлуки? И что он вообще теперь будет делать? Строить новую жизнь! Всё-таки выстоял в зоне!

Ладнов посмотрел в окно. Край неба почти бордовый от заката. Он развернулся к стене, закрыл глаза: «А теперь спать. Утро вечера мудренее!».

 

***

…Поезд прибыл в Приволжск поздним вечером, с большим опозданием. Ладнов нетерпеливо первым выскочил из вагона на перрон. Летел домой как на крыльях. Но душу по-прежнему тревожило сомнение – будет ли рада возвращению жена?

Однако Надежда встретила радостными объятиями и поцелуями:

– Родной мой, вернулся!

Он осторожно отстранился, всё ещё не верил своему счастью. Но жена опять так искренне обняла его, осыпала поцелуями, что у него сразу потеплело на сердце.

Утром Ладнов не стал, как бывало прежде, торопиться из дома. Спокойно позавтракал с Надеждой, послушал утренние «Последние известия» и только потом, поцеловав в щёчку довольную жену, отправился «проведать хозяйство».

Однако он не рискнул сразу пройти в свой кабинет, решил заглянуть сначала к Кучерову, узнать, что к чему. Увидев его в дверях, Борис ахнул, торопливо поднялся из-за стола и крепко обнял друга.

– Серёжа! Освободился?

– Пока условно-досрочно. Присядем-ка, поговорим – как вы тут без меня. Значит, нет ни материалов, ни оборудования. И я здесь как бы не хозяин?

Кучеров виновато кивнул.

– Что ж, попробую поднять в банках платёжки. Они должны подтвердить моё право на недвижимость и имущество компании.

– Нет, Сергей, не подтвердят. Наши банки закрылись.

– Должны остаться архивы.

– Они исчезли. Я пытался разыскать – всё пусто.

Для Ладнова это известие стало шоком. Однако он скоро взял себя в руки.

– Поеду в областной архив. Попробую там найти доказательства, что настоящий хозяин компании – я…

– Там тоже, наверное, всё схвачено. Но… попробуй!

Кучеров оказался прав. В областном архиве сказали, что банковские бумаги к ним не поступали.

Ладнов кинулся в городскую налоговую инспекцию.

– Что вы хотите, господин Ладнов? – раздражённо спросил заместитель начальника инспекции Дробышев.

Это был среднего роста, тщедушный молодой блондин в очках, с чисто выбритым лицом, с длинным тонким носом и равнодушным взглядом круглых серых глаз. От человека с таким взглядом трудно было ожидать поддержки. Но Ладнов попытался:

– Хочу, чтобы здесь помогли мне восстановиться в правах.

На лице Дробышева отразилась досада.

– Поздно, – недовольно сказал он. – Мы не будем вносить изменения в отношении Крутилова и устава «Надежды». По моему мнению, на сегодня единственным законным советом директоров компании является тот, кто был избран после вашего осуждения, а её законный генеральный директор – безусловно, господин Крутилов, назначенный этим советом. Так какие претензии?

– И кому теперь принадлежат офисный особняк, земельный участок, на котором он стоит, другие объекты компании с их имуществом?

– Не знаю, не знаю. Этот вопрос не ко мне.

– Я обращусь в суд! – возмутился Ладнов.

– Ваше право, – сухо сказал Дробышев. – До свидания.

От переживаний Ладнов слёг в больницу. А когда вышел из неё, сказал жене:

– Я ещё поборюсь, Надюша!

На этот раз она осторожно попыталась отговорить:

– Может, не стоит? И так чуть инсульт не хватил. Давай поживем спокойно, всё-то у нас есть: квартира, машина, дача. Дай бог такое каждой семье. Вспомни пословицу: «С сильным – не борись. С богатым – не судись». А Крутилов богаче всех в городе. Он предупреждал тебя: «Отступись». Значит, чувствует силу свою здесь.

Ладнов лишь досадливо отмахнулся.

– Я так жить не умею – спокойно. Ещё поглядим, чья возьмёт, что это ты вдруг дрогнула? Только вперёд!.. Только к победе! Помнишь, так сама когда-то наставляла меня?.. Завтра же подам заявление в суд, а если не выиграю его, напишу обо всём президенту.

Однако к президенту ему не пришлось обращаться: через месяц арбитражный суд признал недействительными все решения внеочередного собрания ОАО «Надежда», а ещё через два месяца городской суд восстановил его в должности генерального директора компании.

 

10.

Из здания городского суда он вышел довольный собой: выстоял! Снова победа! В глазах возник образ милой жены. Скорее к ней с радостной вестью, Надежда так волновалась, провожая в суд…

Из радужного настроения его вывела мелодия мобильника.

– Не унимаешься, значит? – услышал он злой, сиплый голос Крутилова. – В суды на меня подаёшь? Последний раз говорю: отступись, пока я ещё добр!.. Могу один из магазинов вернуть в порядке компенсации. Деньжат приплачу.

– Да пошёл ты! – в сердцах выругался Ладнов, отключил мобильник и ещё быстрее зашагал к дому.

Он уже подходил к подъезду, как вдруг почувствовал опасность. Напрягся и краем глаза уловил за спиной чью-то фигуру. Услышал незнакомый вкрадчивый голос:

– Господин Ладнов?

Он обернулся. В ту же секунду увидел яркую вспышку света, почувствовал сильный толчок и острую боль в груди. Он ещё сумел выбить пистолет и нокаутировать незнакомца, но затем ноги его подкосились, и он тяжело опустился на тротуар.

 

***

Очнулся Ладнов уже в больнице. Однако и там, в тягостные дни лечения от тяжёлого ранения, ещё немалое время чувствовал себя не очень спокойно, почти не спал. Но однажды утром он впервые за долгое время лечения проснулся, наконец, бодрым. Повёл глазами – всё та же больничная палата, куда две недели назад доставили его из операционной. Опять вспомнилось всё, что случилось с ним после заседания суда. Ладнов расстроено нахмурился: так хотелось поскорей вновь возглавить свою компанию, и вот на тебе – где задержался…

Дверь палаты скрипнула. В щёлку просунулась седая голова Кучерова.

– Можно?

– Входи, входи, – живо отозвался Ладнов, приподняв голову с подушки. – С чем снова пожаловал? Есть новости?

Кучеров грузно присел напротив изголовья, поставил на тумбочку большой пакет с продуктами.

– И новости есть. И вот – чтобы всё умял для здоровья!

– Я сказал, не таскай больше. Надежда тоже ими завалила. Давай новости.

– Смотрю, ты совсем оклемался, чертяка?

– А что со мной сделается? Я двужильный. Мне день ото дня всё лучше и лучше.

– Скажи спасибо врачам. Говорят, на волоске от смерти висел.

– Не дождётся, старая! У меня на мою жизнь совсем другие планы.

– Узнаю неугомонного. Опять что-то надумал?

– Опять. Понимаешь, сегодня – время пластика. На многих производствах, где с ним имеют дело, на складах скопилось немало его отходов, и что делать с ними, там не знают. Вот бы нам заполучить их.

– А что потом?

– Можем, например, для начала наладить выпуск сувениров для туристов, бытовой утвари…

– Понадобится специальное оборудование. Где взять?

– Я знаком с директором одного номерного завода. Там списанные станки в плановом порядке сдают во «Втормет» на переплавку. Попробую договориться с директором завода о передаче их нам взамен обычной справки о сдаче лома. Станки отремонтируем и пустим в дело. Разве нам впервой проводить такие операции? Только скорее бы выбраться отсюда и, наконец, вырвать из лап Крутилова нашу компанию.

Кучеров хмыкнул:

– Кстати, о Крутилове. Это он заказал тебя киллеру. Но тому так мощно ты, Серёжа, врезал, что он сразу отключился. Его тут же скрутили курсанты речного училища, оказавшиеся поблизости. Банкира уже арестовали, ведётся следствие.

– Ещё что хорошего?

– На днях прочитал в «Известиях»: в Госдуму из правительства поступили законопроекты о поддержке предпринимательской деятельности и борьбе с коррупцией. Так что в случае принятия их дышать нам станет намного легче.

– Поживём-увидим, – засомневался Ладнов. – Нам и раньше много что говорили о свободе бизнес-работы. Мол, творите, ребята, всё будет о`кей! Мы от радости и последний рубль в дело, а нам – бац – и по рукам… Впрочем, – сменил тон Ладнов, – порадовал ты меня, Борис. Как только приму в управление компанию, в первую очередь возобновим работы по достройке и сдаче городу обещанного ФОКа. Так хочется, чтобы у наших ребят был собственный спортивный центр, где они могли бы укреплять здоровье и силу воли, а не тусоваться в праздности по чердакам и подвалам. Как думаешь, никто снова не помешает нам?

Ладнов болезненно поморщился. Разговор изрядно утомил его.

Кучеров заметил это, забеспокоился, поднялся со стула, стал прощаться:

– Пойду я. Отдыхай. Долечивайся. Набирайся сил и ни о чём не тревожься: всё-то у нас получится! Будет у молодёжи свой ФОК.

г.Ярославль

 

Комментарии

Комментарий #31383 10.07.2022 в 01:48

Любопытное начало, но скомканный торопливый финал...