Сергей ЛУЦЕНКО. РАСПАХНУТЫЙ КРУГОЗОР. Переводы из классической сербской поэзии

 

Сергей ЛУЦЕНКО

РАСПАХНУТЫЙ КРУГОЗОР

Переводы из классической сербской поэзии

 

Из Петра НЕГОША

 

ТЕНИ АЛЕКСАНДРА ПУШКИНА

Над многообразным звëздным сводом,

За пределом мысленного взора,

Под наиглавнейшей сферой неба,

Где всечасно молодые солнца,

Словно искры, под могучей дланью

Общего Творца роятся жарко, –

Там зачат был твой блаженный гений

И на песнопения помазан;

Из краëв, где вспыхивают зори,

К нам неудержимо ты спустился.

О певец великого народа,

О счастливец! Прах земной священный

Окликая – подвиги и славу, –

Перед дивным алтарëм ступаю.

 

* * *

Для любимого народа

Серб трудился год из года.

В Сербии поля родные

Семена бросал живые.

Дали цвет все многоплодный –

И в венец вплелись народный.

 

 

Из Иована СУБОТИЧА

 

СОЛНЦЕ И МЕСЯЦ

Что горит-сияет,

Старый сад тревожа, –

Или ясный месяц,

Или солнце ясно?

То не ясен месяц,

То не солнце ясно –

Дикие то очи,

Дикое лицо то!

Дико блещут очи,

Месяц отражая,

Дикое лицо же –

От сиянья солнца.

 

 

Из Бранко РАДИЧЕВИЧА

 

БЕДА

На траве устало

Девушка дремала,

Ветерок чуть слышно

Шëл по травке пышной;

Сделал с юбкой шалость –

Ножка показалась;

Ах, беда случилась,

Речка мне открылась,

Мне проговорилась!

 

СОЛНЦА

Солнышко садится,

Травка серебрится,

Под его лучами

Исходя слезами.

 

Я лицо не прячу,

Но и всë ж не плачу,

Улыбаюсь, знаю,

Знаю – напеваю:

 

«Солнышко родное,

Быть хочу с тобою,

А любовь мне, да,

Дарит солнца – два!».

 

 

Из Йована ЙОВАНОВИЧ-ЗМАЙЯ

 

КАК ПРЕКРАСЕН

ЭТОТ СВЕТ

Как прекрасен

Этот свет:

Где-то ключик,

Где-то цвет,

Где-то нива,

Где-то сад;

Сколько солнца

И прохлад!

Волн Дуная

Блеск и бег,

Разнотравье,

Ветра смех;

Соловейко

Нежит луг.

Я внимаю

И мой друг.

 

ДЕВЧОНКА

Мне девчонка милый

поцелуй дарила,

а как подарила,

тут же укорила;

за тот миг единый

песню запросила.

 

Коли захотела,

бери песню смело;

в сердце столько горя,

но пою не споря

для зореньки милой.

 

 

Из Лазы КОСТИЧА

 

КОЛОКОЛ

Колокол мой малый,

чем ты болен ныне,

отчего печален

голос твой в долине?

 

Слыша в отдаленье

голос колокольный,

и моё-то сердце

отозвалось больно.

 

Звоны раздаются

небывалой силы:

тяжко бьёт по сердцу

золотой лик милой.

 

 

Из Воислава ИЛИЧА

 

ЗВЕЗДА

Ночь нежна, блаженна,

Бледный месяц мил,

В тихой неге тонет

Сонм вселенских сил.

 

Звёздочки родные

Смотрят ясно так…

Лишь одна трепещет,

Падая во мрак.

 

Чья она, кто скажет?

Знает только Бог!

И спокоен, мирен

Сил вселенских вздох.

 

ПОЗДНЕЙ ОСЕНЬЮ

Слышу, как ветер, стеная, пустыми полями носит

Густые слои тумана, как влажное полотно…

Закаркав, взлетает ворон и кружит над головою;

Небо мутным-мутно.

 

Мокрая лошадёнка в село поспешает наше,

И вот перед глазами бедный и старый дом:

Старушка стоит на пороге, мокрую птицу кличет,

Тут же и пёс огромный помахивает хвостом.

А ветер уныло свищет, нося полями пустыми

Густые слои тумана, как влажное полотно…

Закаркав, взлетает ворон и кружит над головою;

Небо мутным-мутно.

 

* * *

Взгляд угасший бестревожен,

Руки сложены крестом;

К смертному одру прикован,

Я меж вами – и в ином.

 

Вы мне венчик не забыли

Положить на лёд чела,

И о муках, о страданьях

Разговорам нет числа.

 

Я все речи знаю ваши,

Их отравный сладкий дым,

И я горько улыбаюсь

Под покровом гробовым.

 

 

Из Алексы ШАНТИЧА

 

* * *

Бесчестная и жалкая блудница,

Эпоха грязи, мерзости постылой!

Твоя обитель – гнусная темница,

Где дотлевает истины светило.

 

Ума порывы душит бред твой грязный,

И нет трясине ни конца, ни края!

В сердца вошла гнилая падаль властно,

Бог этот смрад оставил, умирая.

 

Молясь на золотые изваянья,

Ты всё сгноила – думы и деянья.

Проказа – твоё детище от века.

 

Дорогой смрадной прохожу сквозь годы,

Нос зажимаю и плюю до рвоты

В тебя, где чести нет и человека.

 

МОЯ НОЧЬ

– Моя ночь, когда, лихая, канешь?

– Никогда!

– Мой рассвет, когда ко мне заглянешь?

– Никогда!

– Моя доля, когда обогреешь?

– Никогда!

– Моё небо, когда засинеешь?

– Никогда!

– Моя милая, когда же свадьба?

– Никогда!

– Мои слёзы, край когда вам, знать бы?

– Никогда!

 

В АЛЬБОМ

Полно, не множь заблуждений счёт,

Сердце один только раз живёт.

 

После того ничей уже глас

Из праха, нет, не поднимет нас.

 

Веруй в единой истины мощь –

В вечную смерть и вечную ночь.

 

В гробе когда-то, знаю о том,

Вместе нам тлеть с Небесным Отцом.

 

Лишь на земле и пекло, и рай:

Здесь наш исток и здесь же наш край.

 

 

Из Милеты ЯКШИЧА

 

КАК В ТЕМНИЦЕ

Ни день, ни ночь. Тишь гробовая…

Как из тюрьмы, с тоской утробной

Смотрю – и нежить дождевая

Натягивает струны злобно

За окнами…
                        В такое время

Домишки ёжатся в тумане,

Дремотны мысли, речи немы,

Повсюду сон зевает ранний, –

А ночью ветер вдруг подует

И мне покажется, что это

Зловещий сторож негодует

И сам с собой ведёт беседы…

 

БЕЗ ДРУЗЕЙ

Их разнесло по белому свету,

Словно в осенней мгле птичью стаю,

Пусто вокруг, и сил уже нету,

В холоде как мне выжить, не знаю:

Так же в лесу последняя птица,

С веткою зыбкой слившись в буране,

Крыльями бьёт и к милым стремится, –

Но исцеленья нет смертной ране.

 

СМЕРТЬ

Бредёт без вёсел

Мой чёлн покорный

В ночи бескрайней

По глади чёрной.

 

Вокруг простёрлась

Тишь гробовая.

Молчит пучина,

Ветров не зная, –

 

Лишь мрак зияет

Повсюду грозно.

Мой чёлн блуждает

В ночи беззвёздной.

 

Лежу, холодный,

Немой и бледный,

И ощущаю

Конец всесветный:

 

Закрыты очи

И накрест руки,

Навек от слуха

Отпали звуки…

 

Из дальней дали

Легко, не больно

Вдруг долетает

Звон колокольный.

 

От жизни прошлой

Многострадальной –

Вопль погребальный,

Плач поминальный:

 

Голос прощальный,

Стон безотрадный,

Он провожает

В путь невозвратный.

 

 

Из Йована ДУЧИЧА

 

НОЯБРЬ

Небес громада налегла без края,

И в вышине свинцово, пусто, грозно.

Поля глухие слепо обнимая,

Спустился вечер, мрачный и морозный.

Как при смерти река; над ней, болезной,

Старуха верба шелестит костями.

То всхлип, то отзвук – это бесполезно

Рыдают ветры нищими гостями.

Мороз по чуть жнивьё берёт за горло,

Дороги жмёт – всё то, что долго мокло.

А вороньё вдруг крылья распростёрло

И в мёртвый мрак шумит; и всё замолкло…

Не знаю отчего, тоской влекомы,

Жалеть, желать устали мы друг друга;

Стремимся и страшимся отчего мы

И вдосталь плачем – глухо, глухо, глухо…

 

 

Из Милана РАКИЧА

 

ЗАБРОШЕННАЯ ЦЕРКОВЬ     

Вот, лежит икона, где Христос распятый –

Сломленные рёбра, кровь из ран сочится;

И уста, и очи смертию объяты,

Над главой венец из серебра лучится.

 

Из дворянства лица, и простые лица

Дар свой приносили – и блестят дукаты,

Серебро в окладе светится богато:

Мастеру из Дебра довелось трудиться.

 

Вот, Христос простёрся средь пустого храма,

Тьма же отовсюду тихо и упрямо

Птиц ночных скликает к горестному яству;

 

И в пустынной церкви, где вампиров стаи,

Он, отчаян, страшен, руки простирая,

Вечно и напрасно ожидает паству…

 

 

Из Иво АНДРИЧА

 

КОГДА СЕРДЦЕ ПЛАКАЛО

Когда сердце плакало,

Вас нигде и не было,

Ни гóлоса, ни слова на бумаге,

В нужде утешающих.

 

Ныне, когда плачете,

Я смеюсь и мне больно,

Всё так неряшливо, назойливо, приторно,

Словно на глупой сцене.

 

Вот и выяснилось всё,

Что люди друг другу

Могут дать и дают в этой короткой жизни:

Полное непонимание.

 

ВСË БОЛЬШЕ, ВСË БЛИЖЕ…

Кругозор тоньше, светлей с годами

И, от светлости, всё больше непрозрачен.

Всё ближе, быстрее подходит мгновенье,

Когда кругозора больше не будет,

Ибо очей больше не будет

На него смотрящих.

 

НИ БОГОВ, НИ МОЛИТВ!

Ни богов, ни молитв!

И всё же, бывает, порой услышу

Как бы мимолётный некий шёпот в себе.

 

То моя старая, вечно живая жажда

Является вдруг изглубинно

И тихо просит маленькое место

В каком-то из бескрайних садов райских,

Где наконец бы отыскалось то,

Что издавна и тщетно отыскать пытаюсь:

Ширь и пространство, распахнутый кругозор,

Свободное дыхание.