Виктор ПЕТРОВ. И НЕТ ПРЕКРАСНЕЙ ЦВЕТА КРАСНОГО! Поэзия

 

Виктор ПЕТРОВ

И НЕТ ПРЕКРАСНЕЙ ЦВЕТА КРАСНОГО!

 

ХРАНИТЕЛЬ ЗНАМЕНИ

Была страна, и нет страны –

Сгорела синим пламенем.

Рыдают глупые сыны,

Но есть хранитель знамени!

 

Когда спускали красный флаг

С крестом серпа и молота,

То ликовал заморский враг,

Что Русь моя расколота.

 

И гимн звучал, как скорбный блюз,

Вскрывая звуком вены мне.

Так нерушимый наш Союз

Разрушен был в мгновение.

 

От Владика и до Карпат

Стояло голошение:

Прощай, советский крест – серпа

И молота скрещение!

 

Пришла народная беда –

Сменили знамя знаменем,

И стал я каменным тогда,

Во мне – другой, незнаемый.

 

А с красным флагом что и как?

Прости-прощай, империя!

Куда исчез величья знак,

Уже не флаг – материя?

 

Но встал один из всех – за всех! –

Решительного звания,

Свернул кумач, не глядя вверх...

Таков – хранитель знамени!

 

Вверху не свет – зиянье тьмы:

Взглянуть – увидеть дьявола,

И потому, не глядя, мы

Сошлись во тьме отъявленной.

 

Случилось так, да всё не так!

Мы стали неуступчивей:

И если мрак, да сгинет мрак,

Когда просвет меж тучами!

 

А имярек, до сей поры

Не поступясь державою,

Идёт на бранные пиры –

В края от крови ржавые.

 

Идёт солдат не солнцу встречь,

А наступает к западу:

От Сталинграда путь на Керчь –

Вершит судьбу внезапную.

 

Идёт, как древко, прям, упрям,

Обвита грудь полотнищем.

Солдат и здесь, и там, и сям:

Убьют, встаёт – живой ещё.

 

А ну, прибалты, от винта,

И шла бы, шляхта, далее!..

Где Бранденбурские врата

И где рейхсканцелярия?

 

Идёт к Берлину – брать готов!

А там – картина жуткая:

Ударил свет прожекторов –

Приказ на штурм от Жукова.

 

Виднее на свету рейхстаг,

И путь бойца яснее ясного,

И расцветает красный флаг,

И нет прекрасней цвета красного!

 

АZИМУТ

Я родился в Авдеевке,

А крещён был в Успенке.

Сколь разора содеяно –

За такое бы к стенке!

 

Изуверствуют ироды,

Тянет горечью гари.

Плачьте, Киев и Миргород,

Мариуполь и Харьков...

 

У, треклятое каинство –

Стал вражиною зёма!

Окоём размыкается

Трауром чернозёма.

 

Хата ридная, мазанка –

Не редут ли внезапный?

Танки выбрали аzимут

И уходят на запад.

 

Гул услышу авдеевский

На успенской таможне.

Родову как и где искать,

Если Бог не поможет?

 

Предана, перепродана,

По частям раскроима:

Нет двух родин – есть Родина,

Русь моя с Украиной!

 

УСПЕНСКИЙ КОЛОДЕЦ

Успенскому колодцу исполать:

Отведаю воды – прибудут силы!

Я бью поклон умению копать

До водной жилы.

 

А сруб – не просто сруб... Скользит цепок.

И близок станционный путь гремучий.

Раскручивает судеб вороток

Судьба – не случай.

 

Прихвачен сруб колодезный ледком,

И клонится черешня снеговая.

Живу, не забывая ни о ком,

Не забывая.

 

Одна ли жизнь дана, один ли срок?

Нам жить и до после срока надо б...

Меня соседка позовёт: «Сынок» –

У снежных надолб.

 

Сугробы перейти ей помогу.

Одна осталась, вдовая старуха.

Колодец леденеет на снегу –

Война, разруха...

 

Но вот раскручен дальше вороток!

Там родичи в арбе переселенской

Из Таврии кочуют на восток

До хлеб-Успенской.

 

Лицом качнусь в морщинистой воде –

Бадью наполнил на старинной мете.

Колодец здесь, колодец мой везде

На белом свете.

 

...Теперь потише, тише, вороток.

Глядеть в колодец, как в себя глядеться.

Я тоже вдовий бабушкин платок

Запомнил с детства.

 

Такою худенькой была она,

Но словно отводила все невзгоды.

По ней узнал, как тяжела война

И недороды.

 

Ещё висят по хатам образа –

Ищу я в них черты родных, знакомых...

Устиньи Харитоновны глаза

На тех иконах.

 

Глаза её товарок по судьбе...

Пред ликами успенских богородиц

Посмею ли когда солгать тебе,

Живой колодец!

 

Колодец во дворе, как брат меньшой

Криницы, что под вербой в огороде.

Я к ней спущусь... У полыньи душой

Согреюсь вроде.

 

Камыш постукивает на ветру.

Раздвину стебли, чтоб не уколоться...

Всё те же мысли на юру, в яру,

Что у колодца.

 

Я думаю, как прежде никогда

Не думал о живом и сущем сроду.

Течёт везде глубинная вода –

Сыщите воду!

 

Поставьте сруб. К воде зовите всех,

Пускай склоняются над нею.

Не оделить водою – страшный грех.

И нет страшнее.

 

Чуть свет идёт Успенка за водой:

Муратов, тётка Нюра, Дубовичка,

Захаровна... Идут все чередой –

Вкусна водичка!

 

Колодец наш не вычерпать до дна.

Чем больше отдаёт, тем только чище.

Себя так расточать судьба должна –

Не будет нищей.

 

Колодец мой... Я выкопал его!

Пока он есть, мой дух не станет слабым.

Прошу у сруба только одного –

Вода была бы.

 

В колодце том и радость и беда

Промерены участьем, а не взглядом.

И потому глубокие года –

Вдали и рядом.

 

Ничто не высушит колодец мой –

Подземное созвездье Водолея:

Учился жить у матери самой,

Любя, жалея.

 

Не отвожу от родины лица,

Ищу свою серебряную воду.

Она живей живого – ни конца,

Ни переводу.

 

В колодец мой кому-то заглянуть

И перенять судьбой тревоги эти.

А в токах сопереживанья – суть

Всего на свете.

 

ДЕРЕВНЯ

Смотрит лес на меня с недоверьем,

И теряется здесь интернет.

Я приехал к отцовской деревне,

А деревни, как не было, нет.

 

Староверческий крест на погосте

Протянул ко мне руки с мольбой.

Я приехал на родину в гости

И казнюсь непутёвой судьбой.

 

Где я был? что я делал?.. Не важно.

Ничего не вернуть, не простить.

Мне бы только за птахой отважно

Продлевать соловьиную нить!

 

Чередою стоит родова ли,

Дерева ли растут предо мной?

Здесь издревле деды бедовали

И не ведали доли иной.

 

Я родился и жил по-другому,

Но раскол мою душу саднит,

И, крестясь колокольному грому,

Поминаю родительский скит.

 

Мне уже не уехать отсюда,

Где в живых никого... Никого!

И зверьё не чурается люда,

И не знает угла своего.

 

Дотлевают закатные угли,

И стоит в горле горестный ком.

Что мне яндекс и что мне тот гугол,

Если травы плетутся венком?

 

* * *

Мы любились на угоре,

И была ты хороша...

Что мне радость, что мне горе –

За душою ни гроша!

 

Всё равно, какое время,

Век и день какой, и час,

Лишь бы сокол в небе реял

И оттуда видел нас.

 

Пусть река течёт и блещет:

Ледостав да лесосплав...

Я поймался, как подлещик,

И не важно: прав? не прав?

 

За душою – дивный вечер;

Самый сладкий поцелуй

Продолжаться мог бы вечно,

Но сказала: «Не балуй!..».

 

В платье простеньком царевна,

Надо мной имеешь власть.

Возвратимся на деревню

И чаёвничаем всласть.

 

За душою – дивный вечер,

А все мысли – о простом...

Кто любился, тот обвенчан

Храма золотым крестом.

 

Вот он храм! С тобою вместе

Заходили в свят-предел:

Божья воля – честь по чести –

Захотела, захотел...

 

СВЕЧА

Прости, Господь, твою послушную рабу Марину,

И пусть её оплачет поминальная свеча.

И своенравных строк юдоль невольничью отрину,

Сломав острожную решётку лет углом плеча,

 

Когда склоняюсь над страницами и рвусь на волю,

И каторжанку от погони за собой веду:

Дороже воли – только воля!.. Волчьему лишь вою

Доверимся и выйдем на Полярную звезду.

 

Почудится, что быстрый конь проносится над нами,

И не догнать его ни Гончим Псам, ни псам иным.

Смотрю вослед, терзает душу мысль одна мне:

Откуда это всё? зачем?.. А чтобы слыть родным!

 

Глубокие снега, какие только есть в России,

Сулят упокоение таким за смертный грех –

Таким, кому судьба служить у высших сил рассыльным,

И ток незримый уловить, и словом стать для всех.

 

Небесных фраз стечение, смыкание, стыковка!..

Уходим от погони, от любых мирских погонь,

И, точно крест, мерцает на её груди подковка –

Серебряное слово обронил летучий конь.

 

* * *

Мы всходили на плато

И почти коснулись неба.

Ты прости меня за то,

Что я рядом был, как не был.

 

Это выше всяких сил –

Стать другим... И я не стал им!

На руках тебя носил,

Только быть моей устала –

 

На руках устала быть,

И сверкнула чёрным глазом,

Озирая грубый быт,

И сошла, спустилась наземь.

 

Мы оставили плато –

Думы дерзкие, благие.

Виноват ли кто? Никто.

Вместо нас теперь другие.

 

За тобой не углядел –

Из меня какая стража,

Раз твоих не знаю дел,

А мои белы, как сажа?

 

И мерещится плато,

Сбитое вконец дыханье,

Где уткнусь в твоё пальто,

Пьян тобою и духами.

 

Я опять сойду с ума

От сближенья твоего,

Но рассеется туман –

Никого и ничего.

 

ГОЛУБЬ

А я голубь!.. Не жаворонок, не сова:

Спать ложусь – как ложусь, и встаю – как встаю.

Караулят меня вертухаи-слова,

Чтобы всё позабыл, даже любовь твою.

 

Мне куда от них?! Только и сам не уйду...

Отбываю тюремный пожизненный срок:

Радость радует, или бедую беду –

Вижу небо клочок за решёткою строк.

 

Высь, как знамя, зовёт... Шапку – оземь: эхма!..

И туда, где степей выдох, грома раскат...

Голубица – крыло в крыло – жёнка моя!..

О таком написать бы правдивый рассказ!

 

Что нам день и что ночь?! Это всё равно,

Если времени в обрез у голубей.

Вот и бьёмся о решётку, а там – черно:

«Только, милая, себя ты не убей!».

 

Как без тебя? – знать не знаю. Да никак!

Проще голубиного сердца разрыв,

Чем во всём разбираться, во всё вникать

И не слышать знаменной выси призыв.
 

г. Ростов-на-Дону