Эдуард АНАШКИН. «НА ПЛАНКЕ ВЕРНОГО ПРИЦЕЛА…». О книге стихов Василия Козлова «Гончарный круг»

 

Эдуард АНАШКИН

«НА ПЛАНКЕ ВЕРНОГО ПРИЦЕЛА…»

О книге стихов Василия Козлова «Гончарный круг»

 

Последние месяцы с грустью наблюдаем, как наша (наша ли?) пресловутая либеральная интеллигенция и не менее пресловутые деятели культуры подписывают то одну, то другую петицию против России в связи со спецоперацией в Украине. Против России, власть которой многие постперестроечные десятилетия почитала будущих подписантов едва ли не как цвет и свет нации, финансировала их проекты, не забывала государственными премиями и наградами. Прав Пушкин и про клеветников России, и про что, что «неблагодарность хуже либерализма». Именно в моменты испытаний для страны и народа и проверяются на прочность и верность люди.

Либеральные творцы российской культуры, которые до недавнего времени постоянно мелькали на телевидении, этого испытания не выдержали. Впрочем, и ранее – как бы ни навязывали их по телевизору, народ в большинстве своем так и не смог считать этих обласканных властью «творцов» культуры таковыми, какими они себя всюду выставляли. Как бы старательно нам ни внушали на постсоветском пространстве, что разгул бездуховности, бездарности, безнравственности в той же литературе и есть литература, у народа хватило природного ума не поверить в это.

Сегодня уже стало ясно, что к прежней культур-мультуре возврата нет, страна замерла в ожидании изменения государственной политики в сфере литературы и культуры. Самое время России пристальнее вглядеться в российскую глубинку, вглядеться в саму себя. Ведь пока прикормленные столичные борзописцы мельтешили на голубых экранах, национальная литература, оттесненная на обочину, никуда не делась. Без денежных премий, грантов, орденов и государственных премий наши поэты и писатели продолжали создавать живое слово, созвучное русской душе. Пока писатели-почвенники были неинтересны власти, они имели возможность без суеты и одиозности творчески осмыслить трагическую эпоху очередной попытки уничтожения России. Отказав русским писателям в финансовых выгодах, власть фактически предоставила их самим себе и дала пусть и нищенскую, но свободу писать то, о чем душа болит.

Считаю себя счастливым человеком: последние десятилетия становлюсь, пусть и отчасти, летописцем создаваемой в российской глубинке литературы, через присылаемые мне авторские книги имею уникальную возможность непосредственно прикоснуться к живому родниковому русскому слову, сохраненному и приумноженному нашими писателями-почвенниками. Пока так называемые «звезды» тщетно клеились к русскому небосклону, от земли прорастали скромно, но неуклонно русские ромашки, эти земные звезды. И речь не об астрономии, не о ботанике! Речь, в частности, о новой книге стихотворений сибирского поэта Василия Васильевича Козлова «Гончарный круг», недавно вышедшей в Иркутске:

…Звезда тускнеет низко-низко,

И так ромашка высока…

«Плакальщиком русской красоты» я бы назвал автора книги. Он и сам очень справедливо называет так лучших поэтов России. Слезы гордости от причастности к своему отечеству, и слезы горечи от поругания отечества – вот суть этого мужского плача. Национальные поэты России не только духовное воинство, но и печальники, призванные будить в нас то русское чувство, которое старательно заливают псевдо-звездным мертвенным светом.

Долгие годы нам старательно внушали необходимость все подвергать сомнению, даже любовь к родине. Упирали на то, что умный человек, якобы, без сомнений никогда не обретет истины. Но при этом как-то умалчивали, что истина в том и состоит, что умный человек чувствует то, что сомнению не подлежит:

Не все на свете подвергай сомненью.

Вот дерево, хоть вид его угрюм.

Присядь под ним – оно укроет тенью,

Прислушайся – услышишь дивный шум.

Этот дивный шум природы очень опасен либеральному дурману, который воцарился над Россией последние десятилетия. Поднявший голову фашизм заставил нас вспомнить заветы дедов и прадедов-победителей, защитивших нашу страну от тех, кому она веками и тысячелетиями не дает покоя. Нашим врагам все равно как извести Россию – не под флагом мировой революции, так под знаменами демократии и прихватизации. Им не дает покоя наша огромная территория и наше благородное отношение к поверженным врагам. Но разве народ не чувствует это? Неплохое вроде слово «интеллигент» звучит сегодня в устах сограждан почти как оскорбление. Либералы за долгие годы приучили нас, что интеллигенция может быть только либеральной, а значит, антироссийской. Впрочем, еще Достоевский говорил, что если кто и погубит Россию, то это будут «проклятые либералы»:

Вам не впервой готовить сруб

Всемирной домовины,

Вам запах свежей крови люб

И привкус мертвечины.

Россию рано хоронить –

Напрасны кривотолки.

– Вдевай, вдевай слепую нить

В ушко кривой иголки!

Еще рождает боль и крик

Растерзанное тело.

Еще не омертвел язык

И ткань не отвердела.

Сшивает нить, сживляет нить,

И смерти тень исчезла…

Россию поздно хоронить –

Она уже воскресла.

Она в пределах тех высот,

Откуда вечность грянет,

Куда и взгляд ваш не дойдет,

И голос не достанет.

Сейчас Россия просыпается, возрождается, сосредотачивается и с изумлением оглядывается окрест, словно бы вопрошая после долгого сна, как та пушкинская царевна из сказки: «Как долго я спала!». А чем же была занята интеллигенция, пока Россия, утомленная испытаниями кромешного ХХ века, спала? Охраняла сон России и ее покой? Ничуть не бывало!

«Интеллигенция поет блатные песни»,

Припоминая лагерный уют,

Она могла бы петь поинтересней,

Да, видно, все же гены не дают.

То бомбы в императоров метала,

То презирала собственный народ…

Она когда-то Пушкина читала,

А ныне Розенбаума поет…

Предпочитая чуждые народы

И мудро презирая свой народ,

На перекрестке зоны и свободы

Поет интеллигенция, поет…

…Одним из программных для нашего трагического и одновременно великого времени считаю опубликованное в книге «Гончарный круг» стихотворение-посвящение Геннадию Гайде. Впрочем, оно с таким же успехом могло иметь и еще одного адресата – Федора Тютчева, сказавшего: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые…». Тютчев произнёс это как философ и дипломат. Василий Козлов видит ситуацию больше как воин, понимающий, что уже одной только духовной битвой за Россию не обойтись.

И мне отчизна дорога,

Но жизнь в плену не наше дело.

Блажен, кто видел грудь врага

На планке верного прицела…

Однако будет неправильно и несправедливо сказать, что поэт Василий Козлов не философ. Русские поэты с их непростыми, а порой и трагическими судьбами поневоле все в России – философы. А еще часто – и пророки. Василий Васильевич тут не исключение:

Из-под руки смотрю с холма:

Над миром мрак ползёт из мрака…

Илья не выше, чем Фома,

Но здоровее был, однако.

Он одихмантьевых детей

Приласкивал булавой в темя.

Смотрю, опять из всех щелей

Ростки пускает это семя –

Цэ власть народа на парад

Под песни бравые шагает:

Наполеончики вещают,

А чингисханчики вопят.

Когда безмолвствует народ,

Острее всматривайся в лица…

Эпоха карликов пройдет.

Эпоха монстров воцарится…

Есть в писательской среде такое понятие – природный поэт. Обычно мы его употребляем без пояснений, как говорится, и так понятно, кто есть кто. Но у каждого природного поэта тем не менее свой единственный и неповторимый путь в поэзию. Лишь в одном природные поэты одинаковы – не представляют своей жизни без поэзии и без России:

Я бы мог в этой жизни прожить без тебя

И надежней, и проще –

Так легки и прозрачны в конце октября

Облетевшие рощи.

Уходя от тебя, я все шел за тобой

По лесам и болотам.

Ты как свет возникала за каждой сосной,

За любым поворотом.

Сумасшедший, не я ли кричал:

 – Уходи!

                Надоела. Довольно?..

Отчего же сжимается сердце в груди

Бесприютно и больно?..

 

***

…Трагедия братоубийства и братской розни стара как мир, ведет свой отсчет от Каина с Авелем, а может, и раньше. И каждое поколение поэтов призвано не просто осмыслить эту трагедию на очередном историческом этапе, но как бы залечить ее, найти художественное противоядие гражданской розни. Жизнь показывает, что недуг этот лечится, когда братья встают вместе защищать свой дом от внешнего врага. Неслучайно вторая мировая война стала проверкой на прочность братских уз после того, как их изрядно ослабила гражданская война. Ослабила, но не извела напрочь, став для многих белых и красных точкой нового отсчета боевого братства. А поэты лечат раны, оставленные братской враждой, словами. Но не просто словами, а единственно нужными словами, вовремя сказанными:

Как в резервации индейцы,

Век доживают старики –

Последние белогвардейцы,

Последние большевики.

За что вы бились так жестоко,

За что текла по нивам кровь?

Сходили в землю раньше срока,

Забыв и Бога, и любовь.

За что друг друга истребляли

В свирепой злобе правоты,

На спинах звезды выжигали,

А на груди – кресты?

Вы воевали за свободу,

А умирали в лагерях,

Вы обещали мир народу,

А пожинали смерть и страх.

Вас не забудут поколенья,

Вы часть истории живой…

Дай Бог найти вам примиренье

Не над землей, так под землей.

Наши героические предки, для которых важнее всех государственных идеологий была любовь к России, примирились в годину испытания. И тем самым дали возможность нам с годами вернуться к Богу и покаяться за былой атеизм. Впрочем, и в Советском Союзе мы фактически, не поминая Бога всуе, жили по законам библейским, на которых был основан кодекс строителя коммунизма.

Почти каждое воскресенье бываю на церковной службе в старинном самарском храме села Высокое. И могу сказать, что вот это стихотворение написано Василием Козловым не только о нем самом. Да, оно очень личное. Но оно одновременно – исповедь нашего поколения детей войны и Победы:

Я в этот храм на косогоре

Люблю ходить по воскресеньям

И в переполненном притворе

Внимать чуть слышным песнопеньям.

Я дальше в храм пройти не смею,

Я не готов к духовной битве.

Но тихий голос иерея

Зовет, зовет меня к молитве.

Я вспоминаю день вчерашний:

Он длился праздно и уныло.

А в храме свет почти домашний

Исходит от паникадила.

Я вспоминаю, как их много,

Ушедших и живущих рядом,

Кого обидел ненароком,

Кого отринул грубым взглядом.

И что мне опыт мой и знанье –

Плоды угрюмые гордыни?

Слезой единой покаянья

Я дорожить готов отныне.

Я верю, что от сна сомненья

Душа неверная очнется

И дивный свет преображенья,

Быть может, и меня коснется.

А в чем преображение человека, спросите вы? Наверное, в том, чтобы человек настолько наполнился светом веры и евангельским братским отношением к ближнему, чтобы сразу пропало у него всякое желание кого-либо поучать и осуждать, своих ли современников или людей предыдущих поколений. Ведь проблема «отцов и детей» – есть следствие упадка веры:

Ничего мне от жизни не надо,

Ничего, кроме жизни самой:

Кроме вечного с небом разлада,

Кроме вечного слада с землей,

Кроме дымки над речкой предзимней,

Кроме солнечной дали сквозной,

Кроме вечной звезды над Россией

И невечной звезды надо мной…

Семьдесят лет победно (жаль, что недолго!) сияла над нашей страной пятиконечная звезда. Она была великим символом земного нашего мироустройства. Но давайте признаемся, что эта звезда, которой многие из нас хранят верность доныне, оказалось не вечной. И уступила место звезде более высокой, осьмиконечной, вечной хранительнице под покровом Богородицы…

Под этим небесным покровом русский народ остается веками верен заветам защиты беззащитных, сострадания и помощи ближнему. Причем наше сострадание распространяется не только на мирных жителей Донбасса, которых наши военные защищают от беспредела тех, кто сменил обличье человека на фашистское непотребство. Мы ведь жалеем и укрофашистов как падших людей, предавших человеческое в себе, поправших божий замысел о людях. Ведь несмотря ни на что, мы видим в украинствующих заблудших вояках своих братьев, которых не устанем вопрошать: «Да как же вы дошли до ненависти такой?».

Мне русские люди дороже.

Какой-нибудь драный алкаш,

Побитый, ни кожи ни рожи,

Мне душу пронзает до дрожи.

Никчёмный. Отверженный. Наш…

В ладонь ему сунешь пятак:

– Родимый, да как же ты так?..

Так уж повелось, и не только в России, что за предательство и просчеты политиков всегда платят по кровавым счетам простые люди – жизнью, искалеченными судьбами… Непроста жизнь простого человека! Но слава Богу, все мы родом из детства, золотой поры, откуда черпаем наивную, но помогающую нам жить, любить, надеяться – веру в людей. Счастлив тот, чья ранняя память оказалось длиной в жизнь. Оттуда родом, быть может, лучшие поэтические прозрения:

Закат лазури золотой

Просыпался в межу.

Об этой памяти святой

Кому я расскажу?

Я слышу, тезка мой степной,

Мой дикий василёк,

Звенит, звенит передо мной,

Смеется возле ног.

С кем разделю восторг, что я

В сиянье вижу: вот

Навстречу матушка моя

Умершая идет.

Давайте поблагодарим замечательного сибирского поэта Василия Козлова, что своим творчеством укрепляет в нас веру в русский народ, в Россию. Его стихотворения – некие творческие скрепы, соединяющие земное с небесным. А Россия – одно из божественных проявлений этого слияния.

5 июля Василию Васильевичу Козлову исполнилось 75 лет.

Мы с ним из Забайкалья. Я даже в армии служил три года рядом с его родными местами – в Борзе и Даурии.

С юбилеем поэт и земляк!

Самарская область