Степан РАТНИКОВ. КУДА ДУШЕ УГОДНО. «Мольбертовый лес» Дмитрия Лагутина

Степан РАТНИКОВ

23.07.2022

1197

1

Степан РАТНИКОВ

КУДА ДУШЕ УГОДНО

«Мольбертовый лес» Дмитрия Лагутина

Сборник рассказов, наполненных необычайной душевной теплотой, я приметил на столичном книжном фестивале «Красная площадь». С автором книги мы познакомились буквально за два дня до этого – на совещании молодых литераторов в Химках. А потому пройти мимо «Мольбертового леса», не приобретя его, было бы непросто. Несколькими минутами позже выяснилось, что Дмитрий Лагутин и сам ещё не видел 256-страничное издание, которое стало для автора дебютным, если не считать разовую пробу самиздата. В итоге я получил оригинальный автограф, а мой коллега по перу – несколько экземпляров собственной книги для друзей и родственников.

К выбору названия прозаик из Брянска подошёл нетривиально. В его рассказах хоть и встречаются как леса, так и мольберты, но связь всё-таки следует искать между природой и творческой натурой человека. Автор щедро расставляет мольберты у каждой условной опушки (окраины, чердака и т.д.), детально описывая увиденное, будь то даже солнечное затмение, как в «Кольцах и флагах», тогда как сюжетная составляющая успевает где-то затеряться, а это уже, прямо скажем, на любителя. Впрочем, сам Лагутин открыто заявляет, что его проза бессюжетна. Как бы то ни было, совсем ни на грамм меня не впечатлил только рассказ «Саша» – наискучнейший и откровенно лишний по всем параметрам. Остальное – в диапазоне от «неплохо» до «прекрасно».

Персонажи «Мольбертового леса» и сами нередко рисуют. Как в прямом, так и в переносном смысле слова. Достаточно упомянуть рассказ «Деда», где прадед создаёт нарисованного котика для своей правнучки, и сказку «Бильярд», в которой два дружка вырисовывают на игровом столе свояки и прочие красивости.

Ведущая тема всего сборника – детство, воспоминания о нём. А главными героями рассказов чаще всего становятся братья или друзья. Так, «Моя Япония» – самый первый рассказ в книге и едва ли не лучший, хотя сам я начал не с него. Он о том, как хорошо иметь брата, а также как начать всё понимать и разбираться в людях. Там многое о кодексе самурая, под впечатлением от которого главный герой даже в секцию айкидо записывается. Есть место и нескольким легендам, придуманным для разных целей.

Приятным воспоминаниям о детстве, о жизни в собственном доме, который бабушка категорически отказалась променять на квартиру, посвящён рассказ «Апельсин». Дерево предстаёт полноправным членом семьи и хронологически связующей нитью. Мог быть в книге и свой «Лимон», но рассказ о жёлтом цитрусовом, точнее – о прихворнувшем стихотворце, ненадолго оставившем жену ради поездки на совещание литераторов, где не только пытается творчески просвещаться, с трудом скрывая кислую мину, но и пассивно лечится, получил банальное название – «Про одного поэта». Причём концовка там не просто открытая, а издевательски оборванная, что характерно для многих, пускай и не всех, произведений Дмитрия Лагутина.

«История с пегасом» – о сколь наивных, столь и светлых детских мечтах, об усердии, которое имеет свойство улетучиваться ввиду форс-мажоров. Как, например, из-за камушка, ставшего причиной взрыва глиняного пегаса в печи. Автор наглядно дал понять, что дети взрослеют, и некогда значимые для них вещи становятся ненужными и даже глупыми.

У подростков уже несколько иные проблемы. И рассказ «Радио» – как раз о любви и подлости. О том, что девчонки вечно выбирают не тех, тогда как якобы подходящие им мальчишки просто-напросто не могут о себе хоть как-то заявить. Кстати, рассказчик-школьник борется с болезнью, лёжа в кровати и слушая песни с культурно-просветительских программ. Автору удалось так умело и – к слову о мольбертах – живописно передать атмосферу различных радиостанций, что на душе становится тепло: тоже хочется завалиться в постель, напялить наушники и погрузиться в мир прекрасного.

В этом смысле запомнилось предложение из рассказа «В поле»: «Играла тихая ненавязчивая музыка, которая нравится, пока её слушаешь, но которую невозможно вспомнить, если она замолкла». Произведения Лагутина воздушны и незамысловаты. Читаешь их быстро и уж точно не без удовольствия. Однако та самая бессюжетность, вероятно, не позволяет запомнить ни персонажей, ни – тем более – множество подмеченных Дмитрием деталей. Читатель будто шагает в ногу с автором и смотрит на мир его глазами, замечая многое из того, чего сам никогда бы не заметил во время одиночной прогулки. Правда, от всего увиденного хочется лишь ностальгировать, поднимая из недр памяти что-то своё, мило улыбаться, реже – беззлобно хихикать или же тихонько и печально вздыхать. При этом сам автор отлично помнит собственное детство, а значит – та музыка в его душу запала глубоко и надолго.

Напоследок добавлю, что авторский стиль почти не приемлет сравнений, причастий и деепричастий. Дмитрий Лагутин делает ставку на перечисления, однородные члены предложения. Это как раз и облегчает процесс восприятия, делая лес на мольберте более наглядным. Точно никто не заблудится, как бы порой этого ни хотелось. А если даже и найдутся уникумы, то концовки всегда открыты: выходи на свободу и топай куда душе угодно.