Виктор СЛИПЕНЧУК 
Виктор СЛИПЕНЧУК
БЕЛАЯ ПТИЦА
* * *
Полночь тёмно-синяя. В тишине
Крупные, как яблоки, звёзды светят
Низко так, что чудится, можно мне
Палкою сбивать их, с крыши свесясь.
Я иду по тропочке за сады.
Там меня Николка с другом встретят.
Зачерпну из озера я воды,
Звёздами оттянется край берета.
Мы напьёмся досыта той воды,
И она поможет нам расхрабриться,
Мы минуем полозом злой пустырь…
Яблоки колхозные, как жар-птицы.
Раз и два – за пазуху, раз и два.
Сторож нас почует, и вдогонку
Соль забарабанит, и трава
Хлестанёт по пяткам зло и звонко.
Я вбегу во дворик свой, отдышусь.
Яблоки колхозные – всё забава,
Но, однако, прежде чем спать решу,
Выпущу в свой садик волкодава.
БЕЛАЯ ПТИЦА
Чудесная белая птица –
Ей одиноко одной.
Она на карниз садится
И тихо следит за мной.
В заоблачной дальней дали,
Где море голубизны,
Мы с нею вдвоём летали –
Там царствуют наши сны.
На самом высоком месте
Единственное из гнёзд
Мы свили с любимой вместе
На рукаве из звёзд.
– Скажи, как живёшь, родная,
Птица моей мечты?
– В разлуке с тобой одна я
И знаю – один и ты.
И – птица моя улетает.
И горестно мне на земле!
И, словно слеза, мерцает
Звезда на оконном стекле.
* * *
Галине
Луна в зените. Час ночной.
Покрыто всё волшебным флёром.
И кажется, что шар земной
Летит в окне фуникулёра.
Надолго ли я здесь воскрес?!
Очерченно темнеют горы –
Они на полотне небес,
Как бы орнамента узоры.
Как хорошо, что мы вдвоём,
Что годы нас не разлучили,
Что никому не отдаём
Того, что вместе пережили.
Я знаю, возраст не старит,
Старит нас ощущенье страха –
Гора алмазами горит,
Горит, как Шапка Мономаха.
Остановился наш вагон.
Не надо слёз. У жизни вечной
Всего лишь это – перегон,
И нет в ней станции конечной.
Рубины, оникс и сапфир –
О, электрическое чудо!
Когда покинем этот мир,
Мы взглянем на него оттуда.
И в час ночной среди зимы
Уже не сможем мы вернуться,
И две души, таких, как мы,
Пусть нам на память улыбнутся.
ИЕРУСАЛИМ
Загадочен библейский стиль –
Сквозь времена мерцает око
Ветхозаветного пророка
Из книги «Иезекииль».
И проницая письмена...
Есть в «Откровеньи» Иоанна
Молчанье – из колена Дана
Придёт судить нас сатана.
Из заточенья в тыщу лет,
Закованный в обличье змия,
Он явится как лжемессия
Перевернуть весь белый свет.
И Запад станет как Восток.
И войско Гога и Магога
Числом как бы морской песок
Пожрёт огонь небес от Бога.
И «близ при дверех» времена
Сошлись в пророчествах, как дым, –
Грядёт последняя война
За город Иерусалим.
Который явится исходом
И скинией всем временам.
Мы станем Божиим народом,
И Бог единым станет нам.
И смерти более не будет.
Всё прежнее уже прошло.
Поднимутся другие люди,
И навсегда исчезнет зло.
* * *
Художнику-реставратору
Анатолию Николаевичу Дерябкину
На чёрном зеркале асфальта,
Как в опрокинутой витрине,
Осенний лист горит, как смальта,
В ещё не набранной картине.
И морось плотной поволокой
Запотевает на стекле,
И мне настолько одиноко,
Как будто я не на Земле.
А на краю чужой вселенной,
Где твердь безвидна и пуста
И Бог во Слове сокровенном
Ещё не отверзал уста.
И тьма над бездной нависала,
И нисходило всё на нет,
Но напряженье нарастало,
Что скоро-скоро грянет свет.
И в этом радостном мгновенье
Вновь Землю ощутил живой. –
Мой лист простой, мой лист осенний –
Кусочек смальты золотой.
БРАТУ
Когда страна моя воюет,
А за морями враг ликует,
Что в СМИ нас одолел вполне,
На санкционной на войне,
Не буду обвинять своих
За унижение от них.
Россия, Русь, перед тобою
Своей мы платим головою –
За наш язык, за нашу стать,
Чтоб в полный рост могли мы встать.
И это стоит нам того,
Чтоб верить в брата своего.
Сегодня, зная досконально –
Любая мысль материальна,
Негоже в дружеском кругу
Восторги изъявлять врагу.
Возможно, именно восторг
Пусть виртуально, но помог,
Стал каплей – переполнил чашу,
Поколебал плотину нашу.
Уверен, в нынешнем сраженьи
Мы не допустим пораженья,
Обрушим «счастья» витражи
Империи кровавой лжи.
И шаг за шагом понемногу
Мы выйдем с братом на дорогу,
Которую ссудил нам Бог
Для наших общих перемог.