Дмитрий ЖУКОВ. А ЧТО «ЗА КАДРОМ»?. Об «Избранной» прозе Александра Балашова

 

Дмитрий ЖУКОВ

А ЧТО «ЗА КАДРОМ»?

Об «Избранной» прозе Александра Балашова

 

Я держу в руках неброский, но со вкусом оформленный двухтомник с вожделенной для каждого писателя отметкой «Избранное» и тихо радуюсь. За Александра Балашова. За нашу курскую литературу, которая произвела на свет такого (дальше можно привести ряд всевозможных красочных эпитетов) автора. Да, да, какая-то толика писательского содружества в этом есть. Весьма пошла по пользу молодому автору беспощадная требовательность старшего товарища Александра Александровича Харитановского. Мастер пера, он многому научил Александра, по сути, помимо рекомендации для вступления в Союз писателей России, дал молодому автору путевку в литературную жизнь. Немалую роль в становлении «на крыло» начинающего прозаика сыграл писатель с мировым именем Евгений Иванович Носов. И соперничество в хорошем смысле с собратьями по перу подлило немало бурной воды на литературную мельницу Александра Балашова.

 Он давно мечтал об издании своих последних книг в бумажном варианте. И вышедший только что тиражом четыреста экземпляров, разосланный по всем районным и школьным библиотекам области двухтомник избранных произведений – ему как лавровый венок победителя по литературной части.

Кстати, публиковать произведения за свой счет, к чему в силу нефинансирования вынужденно прибегают многие его собратья по перу, Балашов считает ниже своего достоинства. Да и денег у него кот наплакал, мизерной пенсии едва хватает на прокорм. «Мне должны платить, а не я» – таково его кредо. И он прав, стыдиться тут нечего. Литератору должно воздаваться за свой труд. Однако все перевернуто с ног на голову. Писатель в нашем обществе не относится к категории тружеников, в общероссийском классификаторе профессий и должностей ему места не нашлось. Врач, юрист, инженер – есть, а писательская единица вроде как и не нужна. А ведь писателя неслучайно называют врачевателем человеческих душ...

Одно время у Балашова мелькнула надежда на приличные гонорары, когда крупное интернет-издание выложило его произведения на самом видном месте наряду с такими писателями, как Шукшин, Акунин, Белов. Время шло, книги наверняка продавались. Балашову же на его редкие запросы шло монотонно-однообразное, как в «запикавшем» телефоне, «ждите, ждите…». Так он ничего, за исключением единственной подачки, и не дождался.

Казалось бы, какое отношение все это имеет к «Избранному»? Самое прямое. Ведь вышедший двухтомник лучших произведений Александра Балашова – это как хорошо смонтированный, выданный в производство отшлифованный фильм. Ну, а что там, за кадром? Интересно ведь знать, каким образом автор попал в разряд живых классиков. Порой «кухня» не менее интересна и полезна, чем искусно приготовленное блюдо. Говорю это не с кондачка, а, без всякого преувеличения, со знанием дела. Мы ведь с Александром Балашовым из одного города Курчатова, вместе хаживали журналистскими тропами. А еще он стал моим наставником и учителем в литературе

«Избегай публицистической прямоты – тоньше затачивай мысль. Тут «лобовое» (прямолинейное мышление) не приветствуется. Иногда достаточно намека, полуслова…» – твердил Балашов, редактируя мою повесть «Первая роль» о великом курском актере-самородке Михаиле Семеновиче Щепкине.

«Надо чистить, шлифовать и вычеркивать безжалостно «перегрузки» в характеристиках персонажей…».

«Общо! Старайся дать индивидуальную характеристику».

«Избегай штампов!».

«Подумай, как сократить огромные абзацы-монологи! Оставь зерно! Выбрось шелуху!».

«Совершенство – это то, к чему не только нельзя придраться (придраться и к забору можно!), а когда нечего сократить и нечего добавить!».

Советы Балашова – это его заповеди, его подход к писательскому делу. Что и довело творчество автора если не до совершенства (сие – как недоступная сверкающая вершина, к которой все стремятся), то, во всяком случае, до весьма отточенной формы. Какое произведение из «Избранного» ни возьми – все там так плотно подогнано, выверено, что и щелочку не найдешь.

Я мог бы подробно, «по косточкам», разобрать творчество Александра Балашова, тут много чего есть сказать. Особенно про проблему свободу выбора, которую он, неугомонный журналист, в полной мере испытал на себе. И работая редактором районной газеты, и позже, когда полез в политику, встал в ряды оппозиции. И заносило его, чего греха таить, и бивали его не раз. Но на то и зубастая щука, чтобы карась не жирел в своей тине, а пошевеливался.

Можно было бы пространственно порассуждать и о минорной тональности творчества Балашова. Как большинство русских песен в значительной степени окрашены грустью, так и ряд рассказов, повестей Балашова («Рябиновые бусы», «Отставной козы барабанщик», «Прекрасное далеко») – с налетом невесёлости, печали. Что это, откуда? Невольно приходят на ум и некрасовское «Кому живется весело, вольготно на Руси?», и чернышевское «Кто виноват и что делать?». Балашов ставит своей целью не развлекать публику, подбрасывая легкоперевариваемое чтиво, которое можно поглощать вместе с гамбургерами и чипсами, а нечто свое, «фирменное». Серьезное для серьезных, думающих людей. Которые смогут если не перевернуть мир, то, во всяком случае, что-то сдвинуть с мертвой точки.

 Мы с Александром Балашовым давние друзья по жизни и творчеству. И я, честно говоря, боюсь читательского скепсиса. Мол, конечно, они свои, как не возносить до небес? Вообще, мнение писателя о писателе, я считаю, следует основательно «фильтровать», подвергать сомнению. По той простой причине, что собрат по перу – это, чего уж греха таить, его прямой конкурент, соперник. Не потому ли зачастую товарищ или возносит товарища до небес, или охаивает по полной программе. А вот объективного, с указанием отдельных недоработок, штрихов, мелких деталей (черт-то как раз и прячется в деталях) разбора нередко и не хватает. Нет видения тех самых «оттенков серого», все замыливается бравурными «отлично», «превосходно», «талантливо». Поток льстиво-благодарных слов никак не идет на пользу ни написавшему книгу, ни литературе в целом. Кстати, Сэлинджера в свое время прорвало: «Главный враг писателю – это другой писатель». Зло, грубо, но есть в этом своя сермяжная правда.

А вот читателя не с соседней улицы или из одного города, а вольного, далекого, который не связан «коррупционной составляющей», не обманешь, не проведешь. Особенно искушенных, матерых, тонко чующих и улавливающих авторскую мысль. Таким подавай правду-матку, режь ее безжалостно, автор, с вывертом, проглотят с удовольствием, еще и облизнутся. Именно такие читатели – истинные ценители, движители писательского дела.

Как тонко прочувствовал Александр, что в пору, когда пробиться с печатной книгой к читателю стало невозможно, нужно обратиться к интернету. Сколько читателей можно охватить обычной книгой? Десятки, ну, сотни. А тут – сразу выход на тысячи! Скачавших произведения Александра Балашова в интернет-издании «Изба-читальня» – сорок пять с половиной тысяч!

Особенно ему греют душу публикации в газете русских писателей «День литературы». Наш курский представитель сразу был принят в число постоянных публикантов, его прочли уже почти двадцать тысяч человек. Кстати, там же опубликованы и все основные произведения автора. Так что его «Избранное» гораздо раньше, нежели в бумажном варианте, нашло дорогу к читающей публике в электронном.

Ну, а что же все-таки непредвзятый читатель думает о произведениях Балашова? Вот отклик на «Рябиновые бусы», его «маленькой повести о счастье»:

«Сижу и плачу. Плачу после того, как дочитала до конца. Как же сильно тронул мою душу этот рассказ! И закончилось, вроде, всё благополучно, а слёзы льются у меня из глаз, хотя до середины рассказа я улыбалась, потому что написано с юмором. Удивительный рассказ! Кажется, что есть над чем посмеяться, а тяжело на сердце. Тяжело от той несправедливости, которая заполнила нашу жизнь с 90-х годов. Сколько же таких петровых и малых расплодилось!!! И оттого, что простым людям в селе так трудно стало. Но как же хорошо, что осталось светлое в душах этих простых людей, любящих свою землю! И нам светлее становится, когда сталкиваешься с такими людьми, будь то литературный рассказ или сама жизнь. А Ваши рассказы и есть – жизнь. Спасибо большое, Александр. От Ваших рассказов и повестей оторваться невозможно. И не только потому, что захватывающий сюжет, но и написаны они мастером слова. Что-то шукшинское есть в них».

А вот как сказано о «Ржаном ветре», автобиографической вещице автора:

«Прочитал повесть с большим интересом, буквально на одном дыхании. И не удержался от комментария: браво, коллега! Радует, что не оскудела Земля русская талантами! И творят они тихо-скромно, без рекламной шумихи, громких скандалов «на публику» и агрессивного пиара по «ящику» именно там – в русской глубинке (судя по заключительной строчке под повестью – на древней, но не дремучей (!) Курщине). Думаю, хорошо бы издателям, редакторам «толстых» журналов обратить внимание на этого автора, наследника лучших традиций критического реализма. Этой единственно верной – я бы сказал, спасительной! – дороги для бессмертной (несмотря ни на что) Русской Литературы. До расстройства желудков и мозгов нормальным людям надоели потоки сознания и прочий бред хвалёных либералами постмодернистов. Публикуйте современных реалистов. Уверен, не промахнётесь, господа издатели! Современной России как хлеб, как воздух нужна такая литература. Именно такая, а не про заморских троллей и вампиров, литература будет востребована нашим далеко не глупым народом. Не пичкайте его насильно и давно набившим оскомину протухшим криминальным чтивом... Лично я с удовольствием бы приобрёл бумажный вариант сборника повестей и рассказов писателя от земли, от жизни – Александра Балашова. Удачи, коллега, в нашем безнадёжном деле! Глеб Сумин, писатель.

В «Дне литературы» на произведения Александра Балашова пришло тридцать семь откликов. А в «личку», то есть в личный кабинет автора, – более трехсот! О чем это говорит? О том, что писатель востребован, нужен читателям. А Александру Балашову обратная связь – как освежающая струя, существенно подпитывающая его творчество.

«Мне очень важно знать, как воспринимают мою правду и профессиональные писатели, и критики, а главное – простые люди, – как-то поделился он со мной. – По этим отзывам, где меня не только хвалили, но и советовали, не соглашались, критиковали, я понимал, куда двигаться дальше в своем творчестве».

 Примечательно, что больше всего рецензий Балашов получил на самое крупное, весьма объемное свое произведение – роман «Пес». Не без волнения ждал он, что скажут об этом нетривиальном сочинении взыскательные читатели. Привожу без правки, «без купюр» срез читательского мнения.

«Три дня назад прочла роман, что называется, на одном дыхании, но до сих пор нахожусь под его впечатлением. Сильная и очень своевременная вещь. Хватит нам поклоняться лжегероям, этим псам исторической памяти, которых навязала нам прежняя государственная власть. В романе «Пёс» величественный памятник Гришке Карагодину, задушившему по своей подлой трусости своего родного отца и заживо сжёгшего Пармена и Парашу, которые не дали сгинуть Григорию в детстве, – это предупреждение и наказ будущим поколениям: не сотворите себе преступного лжекумира! И тут писатель ничего не выдумывает. Возьмите такую одиозную фигуру из нашей истории, как Андрей Желябов. Кто он, по сути? В учебниках истории моей юности писали, что «выдающийся революционер-народник», а по сути – террорист, один из главных организаторов убийства императора Александра II. Однако в Липецке, в Нижнем парке, стоит величественный монумент этим террористам-народникам, и в длинном списке террористов есть имя Желябова. Только в Питере в начале 90-х одной из самых протяжённых улиц (Большой Конюшенной) вернули её истинное название. А так более 70 лет она носила имя Желябова. В Смоленске есть площадь Желябова. И до сих пор улицы Желябова существуют в Твери, Липецке, Брянске, Кисловодске, Перми. А огромадный памятник Ельцину в Екатеринбурге, который народ периодически обливает краской в знак «особого почтения»? А широко разрекламированные чтения, посвящённые автору шоковой терапии для русского народа Егору Гайдару? Не удивлюсь, если и великому комбинатору Чубайсу, «менявшему» ваучеры на «Волги» тоже поставят памятник. А ведь памятник – от слова память. Не будем же её загаживать лжегероями! А кто герой истинный, напрашивается вопрос. В романе их целая плеяда. Это и Клим Захаров, шестнадцатилетний партизан, солдат Красной Армии, потерявший руку на войне. Но не спившийся, не опустившийся до вагонного побирушки. Его кредо в нехитрых словах: человеку даны две руки, чтобы одной брать, а другой отдавать. Война оставила ему правую руку, чтобы отдавать людям то, на что его сподобила мирная жизнь – он организовал инвалидную артель плотников «Победитель». Настоящие народные герои – это Василий Разуваев, командир взвода разведки, это Венька Водянкин по прозвищу Водяра, это Фёдор Захаров, старший брат Клима, который под угрозой смерти вновь воздвиг крест на куполе слободской церкви, который сорвали одурманенные водкой яростные атеисты. Другими словами, простые люди из народа, взвалившие на себя все тяготы войны и послевоенного возрождения великой страны, и есть настоящие герои и патриоты. Спасибо большое автору за этот интересный и очень нужный всем нам роман-предупреждение: не нужно плодить «псов», из которых потом формируются пятые и уже шестые, если брать современных либералов, колонны».

Помнится, много лет назад, когда Александр в процессе работы над романом «Пес» давал мне прочесть некоторые главы, я отнесся к его затее с некоторым сомнением. Мне казалось, что в стремлении по примеру многих писателей завоевать популярность путем остро закрученного фантастико-детективного сюжета он идет не по тому пути, наступает на горло собственной песне. Признаюсь, не разглядел тогда истинного замысла Александра. Да и некоторые товарищи по перу были не в восторге от задумок Балашова. Что ж, время тогда было такое, что все мы, воспитанные в духе «социализма-коммунизма», в достаточной степени были зашорены, далеко не каждый мог увидеть свет в конце тоннеля.

Александр, как нередко и в бытность работы журналистом, пошел против ветра, наперекор устоявшемуся мнению. Не в этом ли главная ценность писателя – суметь разглядеть что-то важное, неподъемное для других, взвалить на свои плечи и тянуть нелегкий воз ради того, чтобы что-то изменить в этом мире в лучшую сторону?

Александр Балашов потом много раз кромсал, переделывал целыми кусками роман. Тщательно, как алмаз, ограненное – это произведение заблистало не только яркими, но и острыми гранями, взрезающими неприглядные пласты нашей жизни.

Впрочем, как и все его многотрудное творчество.