Владимир КОРНИЛОВ. НЕ ПОРА ЛИ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ШАБЛОНОВ? Правда и вымысел в истории создания и исполнения Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича

 

Владимир КОРНИЛОВ

НЕ ПОРА ЛИ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ШАБЛОНОВ?

Правда и вымысел в истории создания и исполнения Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича

 

«Седьмая симфония возникла из совести русского народа, принявшего без колебаний смертный бой с чёрными силами. Написанная в Ленинграде, она выросла до размеров большого мирового искусства,
понятного на всех широтах и меридианах, потому что она рассказывает правду о человеке в небывалую годину его бедствий и испытаний» (Алексей Толстой).

События, которые происходят на Донбассе и Луганщине более восьми лет, наглядное тому подтверждение. Люди мужественно сражаются и преодолевают все трудности в борьбе с украинским нацизмом при поддержке ограниченного контингента Российской армии. Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, прозвучавшая на стрелке Васильевского острова 9 августа в День 80-летия исполнения гениального произведения в блокадном Ленинграде, есть грозное напоминание коллективному Западу во главе с США. Их изощренный план руками украинских нацистов морально, духовно и физически сломить граждан Русской цивилизации, изначально обречен на провал.

22 июня 1941 года в 10 часов утра, как обычно не опаздывая, Дмитрий Шостакович прибыл в консерваторский Малый зал имени А.К. Глазунова для участия в государственном выпускном экзамене. Однако его проведению помешало сообщение Наркома иностранных дел СССР В.М. Молотова по радио о вероломном, без объявления войны, нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. Дмитрий Шостакович, не колеблясь, подал заявление о зачислении его добровольцем в Красную Армию, однако ему отказали. После обращения к Советскому народу Сталина по радио 3 июля, в котором он призвал граждан вступать в ряды народного ополчения, Шостакович вторично попросил записать его добровольцем для участия в военных действиях. В итоге после его настойчивых обращений он был зачислен в пожарную команду противовоздушной обороны и заодно ему поручили возглавить музыкальную часть Ленинградского театра народного ополчения.

Известно, что к работе над своей Седьмой симфонией Дмитрий Шостакович приступил за несколько лет до начала войны. Об этом вспоминает его известная ученица и композитор Галина Уствольская. Она отмечала, что в 1939-1940 годах Шостакович рассказывал ей, что почти закончил симфонию, над которой он работал: «Осталось дописать коду и кое-что поправить»; упоминал о том, что не знает, как лучше назвать симфонию: «Ленин» или «Ленинская» – «Дмитрий Дмитриевич чтил Владимира Ильича Ленина и всегда хотел посвятить ему какое-то своё сочинение». Из воспоминаний композитора известно, что это произведение создавалось в четырёх частях и имело программный характер: «Первая часть – юношеские годы Ильича; вторая – Ленин во главе Октябрьского штурма; третья – смерть Владимира Ильича и четвёртая – без Ленина по ленинскому пути».

Седьмая симфония была включена в план концертного сезона 1941-1942 Ленинградской филармонии. Война внесла самые серьезные коррективы в содержание и музыкальное звучание Седьмой симфонии. Ленинская тематика была отложена. Шостакович к ней вернется через 20 лет и по нумерации она станет содержанием Двенадцатой симфонии под названием «1917 год». До Двенадцатой симфонии в 1957 году появилась Одиннадцатая симфония «1905 год», посвященная Первой русской буржуазно-демократической революции. В этом симфоническом произведении он отдал дань уважения своему отцу, который после участия в мирном шествии к царю 9-го января на своей квартире вместе с некоторыми участниками этого события, закончившегося массовым расстрелом демонстрантов, составлял и печатал прокламации о неповиновении Николаю II. За Одиннадцатую симфонию композитору присудили Ленинскую премию.

Почему мы решили остановиться несколько подробнее на политических взглядах Шостаковича? Дело в том, что с середины 1970-х годов после кончины Дмитрия Дмитриевича и по сей день не прекращаются попытки говорить о нем как о якобы политическом диссиденте и жертве коммунистического тоталитаризма. И если подобная оценка его политических взглядов до августа 1991 года, т.е. до прихода либерал-демократов во власть, господствовала только в западных публикациях, то теперь в этом участвуют многие российские СМИ. С подачи культуролога-антисоветчика Соломона Волкова появились наиболее отвратительные байки, наподобие той, что Дмитрий Шостакович после вступления в ряды КПСС впал в невиданную истерику: пил водку, громко плакал, вообще производил впечатление персонажа из Достоевского на грани тяжелого психического срыва или самоубийства. Этот культуролог договорился до того, что Седьмая симфония – это приговор как гитлеризму, так и сталинизму.

Возвращаясь к работе Шостаковича над Седьмой симфонией, следует отметить, что в ней он решил силой симфонического сочинения отобразить весь ужас вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР, стойкость и мужество советского народа и выразить свою глубокую веру в победу над фашизмом. Первоначально произведение было задумано в виде вокально-симфонического. В процессе работы над симфонией он вскоре отказался от этой идеи и приступил к сочинению чисто инструментальной музыки. Позже Шостакович говорил, что симфоническая музыка выражала его мысли «значительно сильнее». Он настолько увлеченно работал над ней, что, уходя на очередное дежурство, брал партитуру на крышу, чтобы в свободное от налетов вражеской авиации время поработать над симфонией. Знаменитый советский писатель-сатирик Михаил Зощенко после общения с композитором в блокадном Ленинграде в статье «В эти дни» отмечал: «За тонкими чертами лица – мужество, сила и большая непреклонная воля». 6 сентября 1941 года он писал Виссариону Шебалину, композитору, выдающемуся педагогу (среди его учеников крупнейшие композиторы страны Хренников, Фельцман, Хачатурян, Пахмутова, Мокроусов и другие), что испытывает сверхъестественное физическое и умственное напряжение, и отмечал: «Сочиняю я с адской скоростью и не могу остановиться».

1 октября композитор вместе с семьёй был вывезен из Ленинграда в Куйбышев, где 27 декабря 1941 года и была закончена симфония, которая состояла из четырех частей. Первая часть: музыка воспевает мощь большой страны, Страны Советов, ее мир и покой, которые неожиданно нарушаются тревожной барабанной дробью. Так начинается эпизод нашествия чудовищной нацистской военной машины уничтожения. Музыка передает, как германская военная армада сталкивается с отчаянным сопротивлением советского народа. Вторая часть: мягкое скерцо, затишье после жестокой битвы, сосредоточение всех материальных и духовных сил для отражения нашествия. Третья часть: величавое адажио, реквием по погибшим на полях сражений, замученным в плену красноармейцам и офицерам, тема упоения жизнью и преклонения перед природой, «возрождение красоты из праха и пепла» (А.Толстой). Четвёртая часть: в ней звучит тема грядущей победы советских людей над фашизмом. Музыка торжественно и в то же время грозно передает ликование: мы обязательно победим немцев! Какой силой духа обладал Дмитрий Шостакович, чтобы сочинить симфонию, обличающую и приговаривающую фашизм к позорному столбу. Мы не говорим уже о его великом композиторском таланте.

Премьера произведения состоялась 5 марта 1942 года в Куйбышевском театре оперы и балета и была исполнена оркестром Государственного Большого академического театра СССР под управлением дирижёра Самосуда. Все радиостанции Советского Союза транслировали концерт, как на всю страну, так и за границу. Премьеру предваряло выступление Дмитрия Шостаковича. 22 июня 1942 года в Лондоне состоялась зарубежная премьера Седьмой симфонии в исполнении Лондонского симфонического оркестра. В США премьера симфонии состоялась 19 июля 1942 года в Нью-Йорке. Ее исполнил Симфонический оркестр Нью-йоркского радио под управлением, по просьбе самого Шостаковича, дирижёра Артуро Тосканини. Он отдал ему предпочтение в знак уважения к его мужественному поступку: Тосканини покинул родную Италию, не желая сотрудничать с фашистским режимом. В понимании Шостаковича дирижер Тосканини мог лучше понять чувства автора Седьмой симфонии.

Премьера симфонии № 7 в Ленинграде прошла 9 августа 1942 года в Большом зале Ленинградской филармонии. Оркестром Ленинградского радиокомитета дирижировал Карл Элиасберг. В дни блокады немало музыкантов симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета умерло от голода. Когда в марте 1942 года возобновились репетиции, то играть в состоянии могли лишь 15 ослабевших физически музыкантов. Именно тогда перед симфоническим оркестром была поставлена государственно важная задача: сыграть Седьмую симфонию Д. Шостаковича. Исполнение в блокадном Ленинграде симфонии имело огромное агитационно-политическое значение: это действие должно было наглядно продемонстрировать советским гражданам и всему миру, что Ленинград живет, борется и сдаваться не собирается. Что победа будет за советским государством и пусть гитлеровцы на победу даже не надеются. Чтобы выполнить эту политически важную задачу, необходимо было увеличить численность оркестра до 80 человек. Пришлось отозвать музыкантов из военных частей, искали их по объявлениям во фронтовых агитбригадах. Когда состав был набран, оркестрантов поставили на довольствие. Репетировали почти каждый день по 6 часов. За день до премьеры Элиасберг искал в Ленинграде хотя бы несколько свежих картофелин, чтобы добыть из них крахмал и накрахмалить воротничок.

В день премьеры, 9 августа 1942 года, Большой зал Ленинградской филармонии был ярко освещён: горели все хрустальные люстры. Зал был полон: вооружённые моряки и пехотинцы, одетые в фуфайки бойцы ПВО и похудевшие меломаны симфонической музыки. Новое симфоническое произведение Дмитрия Шостаковича оказало сильное эстетическое воздействие на многих слушателей, заставив их плакать и в то же время торжествовать – ведь их дух в борьбе с коварным врагом не сломлен. Каждый из них в великой музыке ощущал веру в победу, жертвенность, способную преодолеть голод, страх и даже смерть, а также безграничную любовь к своему городу и стране.

Пока музыканты играли, артиллеристы по приказу командующего Ленинградским фронтом генерала армии Леонида Говорова подавляли огонь с немецкой стороны. Эта операция получила название «Шквал». Исполнение симфонии транслировалось по радио, а также по громкоговорителям городской сети. Симфонию слышали не только жители города, но и осаждавшие Ленинград немецкие войска. По нацистским документам известно, какой шок и гнев испытало руководство Германии, когда эта симфония была исполнена именно в Ленинграде, который, согласно пропагандистским материалам, уже вымер. Спустя много времени после войны двое туристов из ГДР, воевавшие под Ленинградом, встретившись с Карлом Элиасбергом, признались, что тогда, 9 августа 1942 года, они поняли, что «проиграем войну. Мы ощутили вашу силу, способную преодолеть голод, страх и даже смерть…».

В ноябре 2021 года вышел 8-серийный российский телесериал «Седьмая симфония» режиссёра Александра Котта, посвящённый истории первого исполнения симфонического произведения в Ленинграде. Режиссёр и соавтор сценария картины Котт не раз подчёркивал: «Наш фильм – это история не про Шостаковича… Наш фильм про людей, которые её исполняли. История про Элиасберга, дирижёра, которому было поручено собрать оркестр после первой блокадной зимы в Ленинграде, – это уже подвиг». Чтобы воплотить на экране образ дирижера, киноартист Алексей Гуськов учился понимать музыку и учился искусству дирижирования так, чтобы зритель не усомнился в профессионализме его персонажа. Создателям фильма удалось пробудить в зрителях интерес к личности главного дирижера Карла Элиасберга и к той атмосфере, в которой оркестранты готовились к исполнению Седьмой симфонии. Этот фильм стал суровым напоминанием тем, кто утверждал, что надо было сдать Ленинград фашистам. Тогда, по их пониманию, не было бы столько жертв. Они, видимо, незнакомы с документами Третьего Рейха, согласно которым город должен был стерт с лица земли, а попавшее в плен гражданское население намечалось к тотальному уничтожению. К тому же гитлеровцы вывезли бы из Ленинграда все культурные ценности, которые здесь находились. Похоже, либерал-гуманисты до сих пор не уяснили, с какой целью Германия напала на Советский Союз и почему война с фашистами приобрела характер Великой Отечественной.

К сожалению, данный фильм, как и многие киноленты о советском времени, поставленные в наши дни, не обошелся без очернения советской действительности. Потоком идут какие-то любовные треугольники, воспоминания о довоенных адюльтерах… Ленинградцы настолько напуганы, что не понимают, от чего погибнут быстрее – от очередной немецкой авиабомбы или вражеского артиллерийского снаряда, голода или доноса недоброжелателя в НКВД. Так что их поступки, показанные в фильме, не столько проявление воинского или трудового героизма, сколько мотивированы сиюминутными личными интересами. Подчас трудно понять, с кем, собственно, идет война не на жизнь, а на смерть, кто обстреливает город и сбрасывает на него бомбы.

В этом фильме используется набивший оскомину шаблон – конфликтная ситуация между советским интеллигентом в лице Карла Элиасберга и представителем НКВД чекистом Серегиным. Он «приставлен» репрессивным органом помогать главному дирижеру симфонического оркестра и одновременно наблюдать за ним в силу его сомнительного происхождения, да и заодно за оркестрантами. Оказывается, он ещё до знакомства с дирижером участвовал в аресте его жены. Отсюда личная неприязнь, постоянные пикирования между ними, которые по замыслу продюсера Алексея Гуськова и кинорежиссера Александра Котта должны «оживлять» картину. В результате такой режиссуры у недостаточно подкованного в исторических экскурсах зрителя может возникнуть мнение, что для Элиасберга основной враг – советские органы безопасности, а не фашисты, по вине которых устроен геноцид ленинградцев. Подобное представление подкрепляется якобы имевшимся в то время фактом, что немцы сбросили с самолета посылку-радиоприемник с трогательной запиской: «За исполнение Бетховена» – цивилизованная нация умеет ценить прекрасное. Потом, узнаем, что по вине чекиста Элиасберг встречает Новый 1942 год в одиночестве, вспоминая, каким чудесным казался этот праздник год тому назад, когда он, растяпа, желая сделать сюрприз своей жене, сжёг по недосмотру в духовке гуся… По мнению руководителя Санкт-Петербургской филармонии Юрия Темирканова, Элиасберг к кулинарии относился так же трепетно, как к музыке: «Он сам с наслаждением, обязательно подвязав фартук, подходил к плите и по своему рецепту «исполнял произведение» из трёх яиц, всегда волнуясь… Мог ли такой человек сжечь праздничное блюдо, не доглядев? Вряд ли». Самое главное, на что Юрий Темирканов обращает внимание: Новый 1942 год «супруги Карл и Надежда совершенно точно встречали вместе. Конечно, праздник был так себе – голод и холод не способствуют новогоднему настроению».

Сценаристам угодно было сделать Элиасберга и Серегина антагонистами. Дирижер презирал и ненавидел своего помощника, изо всех сил давая ему понять, что он с ним ни за что не стал бы сотрудничать в другой, более благоприятной для него ситуации. Правда, следует признать, что в фильме постепенно отношения между главными героями меняются. Притираясь друг к другу, они поняли, что оба являются частью той жизни в блокадном Ленинграде, в которой одному без другого не жить. Не случайно в ходе очередного артобстрела Серегин, не колеблясь, закрывает своим телом Элиасберга, поскольку перед ним была поставлена задача охранять дирижера. Ценой своей жизни он спас его, дав возможность исполнить главный в его творческой жизни концерт.

Фильм «Седьмая симфония» наглядно продемонстрировал, насколько российскому зрителю необходимо хорошее, очень нужное нам всем кино. Без ядовитых плевков. Просто честное кино о подвиге того народа, к которому все мы принадлежим. А получилось вон что: полумёд, полудёготь. Полуправда, которой, как известно, не бывает. Бывает правда, и бывает ложь».

В 1985 году на стене Филармонии была установлена мемориальная доска с текстом: «Здесь, в Большом зале Ленинградской филармонии, 9 августа 1942 года оркестр Ленинградского радиокомитета под управлением дирижёра К.И. Элиасберга исполнил Седьмую (Ленинградскую) симфонию Д.Д. Шостаковича». В 2006 году часть Рабочей улицы в Самаре, где Дмитрий Шостакович жил в эвакуации и завершил партитуру Симфонии № 7, была переименована в улицу Шостаковича. Двумя годами ранее была открыта мемориальная доска, посвящённая завершению симфонии.