Владимир КУЛАГИН. «НЕМЕРКНУЩИЙ СВЕТ ТАЛАНТА». Книга Николая Пахомова о Евгении Носове

 

Владимир КУЛАГИН

«НЕМЕРКНУЩИЙ СВЕТ ТАЛАНТА»

Книга Николая Пахомова о Евгении Носове

 

Недавно вышла книга курского писателя Николая Пахомова о выдающемся земляке, писателе-фронтовике, Почетном гражданине города Курска Евгении Ивановиче Носове «Немеркнущий свет таланта».

Вчитываясь в это исследование, невольно вспоминаешь слова Федора Достоевского: «Чтобы написать роман, надо запастись сильными впечатлениями, пережитыми сердцем».

Безусловно, автор книги испытал не только восторг от творчества Евгения Носова, но и прилив сердечных мук, окунувшись в самые глубины практически всех произведений классика русской литературы второй половины XX столетия и начала третьего тысячелетия. От того, что пережил герой его книги, от сожаления, что не хватило ему воздуха дописать, досказать то, чем еще была переполнена душа Мастера слова – ведь он ушел из жизни полным творческих сил.

И тем важнее для нас, что Николай Пахомов смог докопаться до драгоценной жемчужины прижизненной славы Евгения Носова.

Автор книги как бы извлекает из копилки собственных знаний не только известные факты из жизни знаменитого земляка, но и стремится поведать о новых гранях таланта писателя-фронтовика, способного поэта и живописца, знатока крестьянских судеб, чья проза вошла в школьные учебники, стала российским и мировым явлением. И всем своим повествованием дает понять читателю, что жизнь Евгения Ивановича так же интересна, как и его повести, рассказы, интервью, публичные выступления, стихи, картины, поделки, увлечения… Ведь каждая фраза у него отражает целую бездну оттенков, дышит многоцветностью мира, благомыслием.

Николай Пахомов прослеживает по годам творческий и жизненный путь Мастера, разбивая объемный текст на 24 главы, большинство из которых предваряет выдержками из произведений, интервью писателя или его друзей. Это придает всему исследованию особую доверительность и говорит об уважении к читателю, которому сразу указывается точное направление в биографию героя книги. И помогает глубже проникнуть в его литературные поиски, общественные, творческие, дружеские связи, мировоззренческие и философские предпочтения.

Скажем, главу «Свет и тени родословной» открывают такие слова Евгения Носова: «Но родину, как и мать, не выбирают. Она у всех такая, какая досталась от дедов и отцов».

Пахомов честен и перед собой, и перед читателем. Он не скрывает, какие опасения стояли перед ним на пути исследования жизни и творчества самого титулованного прозаика земли курской, удостоенного многих правительственных наград, Государственной премии имени А.М. Горького, международной премии имени Михаила Шолохова, премий Андрея Платонова, Александра Солженицына.

«Сколько раз хотелось приступить к рассказу о жизни и деятельности Евгения Ивановича, уже не счесть, – искренне признается автор этой книги. – Даже садился за письменный стол с заманчиво светящимся дисплеем компьютера. Но каждый раз трепетное волнение и страх подкатывались к самому горлу и перехватывали дыхание: вдруг не справлюсь?..».

И нашего коллегу понять не трудно. Ведь перед ним лежали пятитомное издание собраний сочинений Евгения Носова, две удивительных книги самой трепетной и преданной до конца своей жизни почитательницы таланта, исследователя судьбы и творчества нашего именитого земляка Евгении Дмитриевны Спасской – «Книга о Мастере» и «Мастер с нами». Плюс к этому десятки книг, литературоведческих монографий, рецензий, обзоров, очерков, эссе других авторов.

Привлекает ограненная Николаем Пахомовым мозаика литературных имен минувших столетий, связанных с Курском, на плечах которых поднялся талант и Евгения Носова – от Сильвестра Медведева, Кариона Истомина, Ивана Голикова, Григория Шелихова, братьев Николая и Ксенофонта Полевых, Валериана Бородаевского до Пимена Карпова, Николая Асеева, Аркадия Гайдара, Михаила Козловского…

И в то же время автор яркими мазками создает картину влияния уже самого Евгения Носова на молодую писательскую поросль. Подметив, что в постперестроечное время курская писательская организация в своих рядах насчитывала более полусотни прозаиков и поэтов, он особо выделяет тех, кто поднялся на литературное крыло с широкой и щедрой ладони Евгения Носова. Это Михаил Еськов, Николай Гребнев, Борис Агеев, Юрий Першин, Алексей Шитиков, Юрий Асмолов, Геннадий Александров, Александр Балашов, Валентина Коркина, Владимир Детков, Вадим Корнеев, Иван Зиборов, Николай Шадрин, Юрий Бугров…

Пахомов обладает даром подкреплять достоверность своих размышлений и выводов о творчестве Носова ссылками на воспоминания других курских писателей. Скажем, в новелле «Жандармы между прочим…» (2005 г.) Михаил Еськов дает краткую, но весьма объемную характеристику деда Евгения Носова по материнской линии Алексея Ивановича Брынцева – твердого нравом, крепкого, смелого, справедливого, умевшего постоять за себя даже перед всесильным помещиком. И тут же, как бы между прочим, Николай Пахомов приводит догадку известного курского ученого, краеведа и писателя Юрия Бугрова о том, что дед Евгения Носова был едва ли не личным извозчиком Дежки Винниковой, будущей великой русской певицы Надежды Плевицкой.

Михаил Еськов, попавший под опеку Евгения Ивановича немного раньше его товарищей по писательскому цеху, в своей новелле «Уже не твое…», с благодарностью вспоминает об отеческой заботе Мастера слова о начинающих писателях.

Сюжет новеллы простенький, а вывод – всечеловеческий. Очередное застолье курских писателей. Разумеется, с выпивкой и обычной в таких ситуациях ни к чему не обязывающей шумихой. Начинающий литератор Миша Еськов только что получил одобрение Евгения Носова своему рассказу и на радостях решил прочитать рукопись собратьям по перу. Увы, они, разгоряченные выпивкой, совершено не внимали новичку в писательской среде.

Понимая, что читает в пустоту, Михаил вышел на балкон, порвал единственный экземпляр своего творения и «клочки подарил ветру, который с радостью разнес их по округе».

И каково же было его удивление, когда на следующий день Евгений Иванович пригласил молодого человека к себе домой и вручил папку с собранными им клочками рукописи, наклеенными на листы бумаги, комментирует этот случай Николай Пахомов. И далее приводит кусочек из новеллы Еськова «Уже не твое…»:

«Ветром разнесло далеко, даже в парке попадались… Отдельные куски так и не нашлись, но их легко восстановить, – передавая папку, сказал Носов. – Вещь получилась. Теперь уже не твое дело распоряжаться ею так, как ты распорядился».

Став маститым писателем, Михаил Еськов, спустя десятилетия, заключает: «Сохранив этот рассказ, Евгений Иванович, по сути, сберег и последующие мои произведения, ибо без этого рассказа, думается, не поднялась бы рука и на все остальное…».

Евгений Носов «настроил» на содержательную жизнь многих курских писателей и поэтов – как ходить, чем дышать, что читать, как любить, чем дорожить в жизни…

 Опираясь на заметки своих коллег, на публикации в центральных изданиях о Носове, Николай Пахомов с особой тщательностью выбирает именно те места из этих публикаций, которые показывают непростой путь вхождения нашего земляка на вершины литературного мастерства и в круг знаменитых на то время советских писателей. И не обходит стороной тревожные нотки.

К примеру, он ссылается на рассказ Носова «Греческий хлеб». Из него мы узнаем, что будущий классик мог бы и не встретиться миллионам читателей на литературных просторах. В раннем детстве первоклассник (1933 г.) Женя Носов мог стать жертвой и тифа, и коклюша, и дистрофии, и «куриной слепоты», повсеместного голода… Но крестьянский корень, стойкие к невзгодам гены, переданные ему от предков, помогли мальчику не только выстоять, но и прилежно, увлеченно учиться. Сельский паренек много читал, мастерил, рисовал.

Николай Пахомов открывает перед нами возможность заглянуть в деревенскую хату Носовых и вместе с шестилетним отроком Женей насладиться из окна видами живописных окрестностей родного села Евгения Носова Толмачёво, услышать живой язык южного русского говора, попытаться вывести первые буквы русского алфавита, пообщаться с домашними животными… То есть, увидеть тот мир, который станет потом фоном и сутью многих произведений Евгения Носова.

Любуясь своим героем, автор книги «Немеркнущий свет таланта» подбросит нам еще одну очень важную краску уже из автобиографии Носова:

«Детство всегда впечатлительно. И я до сих пор отчетливо помню, как в Толмачёво нагрянула коллективизация. Как шумели сходки, горюнились забегавшие к нам бабы-соседки, и как ходил по двору озабоченный дед, заглядывал то в амбар, то в стойло к лошади, которую вскоре все-таки отвел на общее подворье вместе с телегой и упряжью».

Этим абзацем Пахомов обозначил один из самых крутых изгибов в судьбе писателя, как и в миллионах крестьянских судеб. И подсказал, что эти и другие события далекого детства Евгения Носова нашли свое отражение в его рассказах «Схоронилось колечко», «Кто такие?», «Аз-буки», «Красное, желтое, зеленое»…

Кому-то могут показаться излишними подробности становления и развития культурных очагов в древнем Курске в середине 30-х годов прошлого столетия. Но Николай Пахомов, как дотошный историк и краевед, не мог не увязать эти события с детством и юношеством будущего классика русской литературы.

Когда Женя Носов учился в начальных классах курской школы №9, в городе происходила настоящая культурная революция. Открылись педагогический институт, книжное издательство с типографией, областная библиотека, картинная галерея, Дворец пионеров, газета «Пионер». Плюс к этому проходили совещания молодых писателей, появилось литературное объединение, стали издаваться альманахи и коллективные сборники – предтечи регионального отделения Союза писателей России.

Правда, Курское отделение Союза писателей РСФСР было создано примерно через два десятка лет после описываемых событий – в 1958 году. В наше отделение, кстати, тогда вошли писатели Белгорода, Брянска, Калуги, Орла, Тамбова, Тулы, которые отпочковались от Курска только через два года.

Пахомов считает необходимым напомнить нам, что литературный дебют Евгения Носова состоялся на страницах «Курского альманаха» в 1956 году. С рассказа «На рыбачьей тропе». А два года спустя, вышел уже первый сборник под таким же названием. Еще через год Носов был принят в Союз писателей СССР.

Через десять лет его друг, автор знаменитой трилогии «Ястребовы» Михаил Обухов в «Курской правде» заметит: «Книга «На рыбачьей тропе» покорила. А потом оглушили одна за другой маленькие книжечки и итоговые сборники»…

Николай Пахомов в своих размышлениях о творчества Носова не захотел сразу расставаться с Михаилом Обуховым, который в 1974 году опубликовал уже целую книгу о Носове «Кузнец своего счастья». Это, по сути, было первое серьезное и глубокое исследование жизни и писательского взлета выдающегося земляка.

«Его произведения – подлинно русская проза, – писал Обухов. – Фраза сколочена туго, размашисто. Нет искажений, пустот. Каждое слово по-носовски круто, броско, красочно…». И первым из критиков провел связь прозы Евгения Носова с прозой Гоголя, Тургенева, Чехова, Шолохова, Бунина, Пришвина.

Николай Пахомов не стал спорить. Просто деликатно заметил: «Смело, но верно». И не удержался от собственных впечатлений от творчества Мастера: «Заглотивши» в качестве наживки один абзац текста, уже не можешь оторваться от других. И читаешь, читаешь, не переводя дыхания»…

И добавляет: «Так имя Евгения Носова, вольной птицей выпорхнув из курского гнезда, вышло на всесоюзные просторы, обретая литературный вес и силу… Первые его рассказы стали неувядаемым гимном родной природе».

И впрямь, Евгений Иванович постигал окружающий мир из внутренних смыслов. Они рождались и копились в нем под воздействием семьи, двора, соседей, неба, полей, лесов… И, разумеется, книг, которые читал, людей, которых встречал, интереса к каждой точке бытия, ко всему живому, земному и небесному.

При этом Пахомов все время держит в уме стартовые площадки литературного взлета Евгения Носова. Это и «Семиреченская правда» (Талды-Курган, Казахстан), где пять лет (1946-1951 годы) трудился вчерашний фронтовик художником-ретушёром, разъездным корреспондентом, и где опубликовал свои первые стихи и очерки. Именно там обрел он начальный литературный опыт.

А взлетной площадкой для Евгения Носова стала курская областная газета «Молодая гвардия», где появились его первые рассказы. И тут Пахомов дает слово самому герою его книги:

 «Корреспондентские поездки позволили накопить обширные жизненные впечатления, которые безотказно питали и по сей день питают мое писательское вдохновение».

Делая ссылки на первые коллективные сборники – «Курский альманах», «Простор» с детским приложением «Радуга», Николай Пахомов как бы заново выстраивает галерею курских писателей, поэтов, литературных критиков 50-х годов минувшего столетия. Это пласт особой культурной ценности соловьиного края России. Многие имена даже для убеленных сединами, ныне здравствующих журналистов и писателей открываются впервые.

Да, на слуху Валентин Овечкин, Федор Голубев, Михаил Обухов, Михаил Козловский, Николай Корнеев, Егор Полянский, Фазиль Искандер, Иван Юрченко, Михаил Горобцев, Михаил Приваленко, Исаак Баскевич… Однако мало известны многим из нас Елена Моложаева, Михаил Полковников, Михаил Сушков, Александр Говоров, Наталья Овчарова, Федор Певнев…

Это важно знать, прежде всего потому, что это была одна семья писателей курского края, окружение будущего классика русской и мировой литературы Евгения Носова. О писателях-новобранцах более поздней поры мы писали выше. Остается только заметить, что в большой семье писателей-земляков Евгений Иванович, уже почитаемый во всем мире, никогда не считал себя знаменитым, только – равным. Хотя был на дружеской ноге с такими выдающимися прозаиками, как Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Василий Белов, Гавриил Троепольский и многими другими мастерами слова.

В начале 80-х годов в этом смог убедиться и я. Произведения Евгения Носова я знал и любил еще задолго до личного знакомства с ним в Курске. В 1984 мы вместе с ним были приглашены на встречу с коллективом газеты «Молодая гвардия». Я – в качестве собкора «Известий», Евгений Иванович – как бывший сотрудник этого издания. Поделись с молодыми коллегами своим видением современной журналистики, рассказали и о том, какую роль сыграло журналистское творчество в наших судьбах. Ответили на вопросы «молодогвардейцев».

В те пару часов общения с Евгением Ивановичем за одним столом я почувствовал простоту именитого писателя, доступность и в то же время какое-то по-особенному теплое отношение к молодежи. До этого я до душевного трепета упивался его «Красным вином победы», плакал над «Усвятскими шлемоносцами», слушал, как «Шумит луговая овсяница»… Мне, крестьянскому сыну, как минимум, в седьмом поколении, были близки и понятны герои этих удивительных по литературной огранке произведений. И не скрою, я в те часы первого очного знакомства с чародеем русского слова был на вершине везения.

Евгений Иванович, как свидетельствует в своей книге Пахомов, никогда не терял интереса к тому, что происходило вокруг него и в нем самом. И это на протяжении всей его жизни было признаком душевной молодости знаменитого писателя. Какой-то магнетизм исходил от его основательности, силы духа, обаяния, скромности, дружелюбия. И вокруг себя он создавал особый энергетический пояс, где не было места вранью, черной зависти, разболтанности и, Боже упаси! – хамству.

Тут, думается, уместно будет вернуться в самое начало книги «Немеркнущий свет таланта», где автор набрасывает портрет своего героя. Евгений – в переводе с греческого языка – благородный. И далее расширяет это понятие: уравновешенный, миролюбивый, активный, деятельный, с богатой фантазией, смекалкой, склонен к технике и точным наукам, с сильно развитой интуицией.

Опираясь на книгу Николая Пахомова, мы делаем вывод, что все эти качества в писателе сформировали не только семья, школа, Всесоюзный пионерский лагерь «Артек», книги, но и война. Именно фронтовая среда многое дала 18-летнему солдатику для правильного миропонимания.

Это зафиксировано и в автобиографии Носова, на которую удачно ссылается автор книги:

«На фронте мне выпала тяжелая доля противотанкового артиллериста. Это постоянная дуэль с танками – кто кого. Или ты его, или, если промазал, он тебя».

Рядовой Женя Носов бил точно на всем боевом пути – Брянск – Могилев – Бобруйск – Минск – Белосток – Варшава… Под Кенигсбергом получил серьезное ранение, уже на исходе войны.

И государственные награды были заслуженными: медали «За отвагу» и «За победу над Германией» (получил в госпитале), ордена «Красной звезды» и «Отечественной войны» II степени. Ему было тогда всего лишь 20 лет от роду.

Развивая тему литературного мастерства Евгения Носова, его вхождения в круг самых заметных на то время советских писателей, Николай Пахомов с особой теплотой повествует о торжественном шествии по миру таких произведений нашего знаменитого земляка, как «Красное вино победы», «Шумит луговая овсяница», «Усвятские шлемоносцы», «Соната №2», «Ярославна», «Степное лето», «Затмение луны», «Тридцать зерен», «Майский подарок», «Черный силуэт», «Пятый день осенней выставки», «Краски родной земли»…

В те годы Евгения Носова читали не только в Советском Союзе, но и в Англии, в Германии, Чехословакии, Польше, Болгарии, Венгрии, Норвегии, Финляндии, Эфиопии, Японии и в других странах.

Этому способствовала и серьезная аналитика таких известных литературоведов, как Владимир Воронов, Игорь Дедков, Алексей Кондратович, Феликс Кузнецов, Инна Ростовцева, Всеволод Сурганов, Виктор Чалмаев…

В свою очередь, им свои страницы предоставляли такие популярные издания, как журналы «Наш современник», «Молодая гвардия», «Октябрь», «Москва», «Юность», «Звезда», «Волга», «Сибирские огни», «Вопросы литературы», «Литературное обозрение», «Литературная газета», «Литературная Россия» и другие.

Всем своим исследованием Николай Пахомов показывает, что, попав в мир произведений Евгения Носова, выходишь из него уже другим человеком, будто сам становишься временем, частью той эпохи, в которой жил и творил наш талантливый земляк.

Пахомов приводит массу берущих за сердце примеров гражданской, нравственной позиции Евгения Носова. К примеру, в разгар пресловутой перестройки он принял участие в развернутой на страницах «Литературной газеты» дискуссии «Каким быть новому обществу?», начатой Даниилом Граниным в новогоднем номере газеты за 1988 год. Здесь же отметились Олесь Гончар, Василий Быков. Евгений Носов свои заметки назвал «Необходимо как воздух».

Суть его позиции Пахомов изложил в одной фразе из той статьи нашего земляка: «Никакое движение в сторону морали не может быть лишним, оно, как воздух, необходимо нам уже по своей природе, по сути… Потому что мы все развращены, особенно наши дети и внуки. У нас утрачены критерии вины, критерии добра, у нас нет эталонов нравственности…».

Вопросы нравственности всегда волновали писателя. Он жил и творил в пространстве нравственного измерения человека, истории, ее духовных вершин.

Пахомов приводит отклик известного курского литературоведа Исаака Баскевича на изумительную повесть Евгения Носова «Усвятские шлемоносцы», опубликованную в апрельском номере «Нашего современника» за 1977 год:

 «Автора повести больше всего интересует психологический рубеж, который отделяет настроение мирного времени и военной поры, сам процесс духовной мобилизации народа».

То есть еще за десять лет до появления статьи Носова в «Литературной газете» один из крупнейших исследователей творчества Евгения Ивановича Исаак Баскевич обратил внимание на самое существенное во всех произведениях нашего знаменитого земляка: постижение русской души, духовного величия народа, его соборности. У него с героями рассказов и повестей было одно дыхание, одна душа, сердечное тепло.

И неслучайно главу «На изломе эпох и судеб» Николай Пахомов предваряет носовской крылатой фразой: «Демократия – это не когда тебе что-то разрешают, а когда ты сам себе не разрешаешь».

Теперь-то мы особенно ясно понимаем, насколько прозорлив и дальновиден был Евгений Носов. И не только как выдающийся писатель, но и как мыслитель, публицист, гражданин, общественный деятель, непримиримый борец с литературной халтурой за чистоту русского языка и духовные скрепы нации.

В книге Николая Пахомова ценно и то, что он не обходит стороной и определенные заблуждения своего героя относительно горбачевской перестройки. На каких-то ее этапах, замечает автор книги, Носов еще верит в социализм с человеческим лицом, в благотворное влияние учения Ленина. И приводит такие строки из статьи Евгения Ивановича «Что мы перестраиваем?» («Литературная газета», 20.04. 1988 г.):

«Конечный смысл сегодняшней перестройки – возродить народу подлинно демократический, подлинно народный образ жизни, где, например, земля принадлежала бы не райкомам, а по-ленински – крестьянам и их земельным объединениям, а власть по-ленински – Советам…».

После этого Николай Пахомов резонно замечает, что и великие умы в своих предположениях и прогнозах, особенно в оценке народной воли и мудрости, народного разума, когда замешана большая политика, могут ошибаться… «Все же люди, а не Боги…».

Хотя в начале того же года Евгений Носов в рассказе «Холмы-холмы» образно показал «всеобщую усталость и остуду» и подлинный смысл горбачевской авантюры: «Россию обрекли ползти по бездорожью, задом наперед».

Да и спустя 13 лет в речи на вручении ему премии Солженицына Евгений Иванович уже другими словами оценил последствия ужасного эксперимента над страной:

«Перестроечный плуг, установленный гайдаровскими пахарями-самоучками на несоразмерную идеалистическую глубину, сразу же завяз в слежалой толще общественного неустройства, перевитого корнями цепкой большевистской идеологии».

Завершая свои раздумья о жизни и творчестве Евгения Носова в главе «Мемуары и мемориалы», Николай Пахомов с особой нежностью и сердечной болью рассказывает о последних днях и годах пребывания великого Мастера слова на этой грешной земле. Подмечая при этом, что Евгений Носов творил до последнего вздоха, до полного исхода его физических сил и памяти.

Примерно за год до смерти уже тяжело больной писатель напечатал в ведущих журналах и газетах России, в местных изданиях целую серию талантливых произведений. Среди них «Потрава», «Жаних», «Картошка с малосольными огурцами», «Тепа», «Покормите птиц», «С непокрытой головой», «Война всегда не ко времени», «Два сольди», «Фагот»…

Увы, подрывал его силы и безвременный уход из жизни его верных друзей-фронтовиков и единомышленников – художника Михаила Шорохова, поэта Николая Корнеева, прозаика Петра Сальникова…

Сердце Мастера остановилось в 17 часов 10 минут 12 июня 2002 года – в День России.

Николай Пахомов и здесь приводит трогательные слова Евгении Спасской на смерть Евгения Носова: «кончину Мастера оплакивали не только его близкие родственники, друзья, знакомые, врачи, но и природа – дождем…».

Автор книги «Немеркнущий свет таланта» подсказывает читателям и место упокоения нашего великого земляка: Мемориальный комплекс «Памяти павших в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», рядом с могилой другого знаменитого курского писателя-фронтовика Константина Дмитриевича Воробьева, прах которого с помощью Евгения Носова был перенесен из Прибалтики на родную курскую землю.

Когда Евгения Ивановича Носова не стало (а покинул он нас ровно двадцать лет тому назад), все поняли, какую незаменимую роль играл он в русской литературе. И после его смерти народная любовь к нему не ослабла. Созданные им образы и воспетая им природа продолжают волновать читателя.

Его именем были названы библиотеки, в нескольких школах открыты музеи писателя, учреждена премия губернатора области имени Е.И. Носова. Рядом с домом, где жил Мастер слова, открыт удивительный по художественному воплощению памятник работы скульптора Владимира Бартенева и архитектора Валерия Михайлова, а у детской библиотеки – трогательное изваяние его рассказу «Белый гусь», издано пятитомное собрание сочинений писателя… В Литературном музее Курска любовно оформлена самая обширная экспозиция, посвященная знаменитому земляку.

Родившись на древней курской земле, Евгений Носов не просто вырос на ней, возмужал как воин, достойный сын Отечества, выдающийся писатель, но и шагнул к ее тайнам, проник в неизведанные уголки души русского человека. Его книги имеют такую же непреходящую ценность, как и великие произведения искусства.

г. Курск