Николай КОНОВСКОЙ. ДАР, СЛЕПОЙ И НЕСЛУЧАЙНЫЙ... Лирика

 

Николай КОНОВСКОЙ

ДАР, СЛЕПОЙ И НЕСЛУЧАЙНЫЙ...

 

МЫС ФИОЛЕНТ
Чрез сколько бы ни было – даже чрез тысячу лет –
Всё в памяти сгинет, и только один Фиолент –
Мыс, полный величья, не канет в забвенье и Лету.
Ты помнишь ли медный, звучащий над бездною глас,
Цикад песнопенье и не оставлявшее нас
Жарою и грозами жгучее крымское лето;

И море бескрайнее – высь, поглотившая ширь,
И мира древнее, на самом верху монастырь
Святого Георгия; тихих свечей колыханье,
И камней громады, и слёзы плетущихся лоз,
И воздух, в котором смешалось дыхание роз
С разлитым над вечностью Божьим неслышным дыханьем...

 

ТОККАТА ВЕЧНОСТИ
Листая жизнь – зачем-то через годы –
Во тьме московской долгой, в карантине,
Вдруг – ни к селу ни к городу – как отблеск
Забытого потерянного счастья,
Как сгусток некий воздуха и света,
Иль призрак – Ялта вспомнилась нежданно…

На Пушкинскую улицу, где мы,
Хмельные и беспечные, гуляли,
На блеск старинной набережной, след
Хранящей дамы чеховской с собачкой,
На весь застывший в праздной неге город
Вдруг рухнул страшный ливень, да такой,
Что город стал одною хлябью с небом.

Мы, за руки с тобою взявшись, вмиг
Сквозь хлябь метнулись к ближнему укрытью –
Им оказался храм Пречистой Девы,
Готический собор, где шёл органный
Концерт старинной музыки, звучала
Токката ре минор, творенье Баха…

Как всё слилось: и Бах, и вспышки молний,
И узкая рука твоя в браслетах,
И капли влаги на твоих ресницах!..

Но дивный Бах! – необычайной мощи
И глубины исполненные звуки
Преображались над моей главою
В разверзшийся непостижимый космос,
Гимн вечности и трепет перед ней…

А близко, за церковною оградой,
Увитою плющом и виноградом,
Почти касаясь Божьего престола,
Свой гимн Творцу и славу пело море,
В своей любви и безраздельной мощи
Почти не уступающее Баху…

 

КРОВЬ ГРАНАТА
Лишь зной да пение цикад,

Да мы на воле –
Где чайки белые кружат
Да плещет море.
Владычица моих забот,

Как свет прекрасна, –
Ты разломила спелый плод,

Бордово-красный,

Когда-то, словно тайна тайн,

На райском древе
Висевший, ввергнувший в соблазн
Праматерь Еву…
В темнице тесной изнемог,

И счастьем жизни,

Горячечною кровью – сок
На руку брызнул.
Как веющий над нами рок,

Дыханье рока, –
О, как таинствен и глубок

Сей дар востока!

…И растворившись, не умру,

Но с лаской прежней
Огонь губами соберу

С ладони нежной…
И моря плеск, и полдня зной

Живут любовью…

И мы повязаны одной

С тобою кровью.

 

В ЛИЦО УВИДЕТЬ МОРЕ
Благословен недужной думы крах!..
И с целым миром в тягостном раздоре

Отринуть жизнь, отринуть смерти страх

И, наконец, в лицо увидеть море…
Не оторвать оторопевший взгляд

От вставшего в весь рост подобья ада:

Безумствуют, грохочут и шумят,

И стонут исполинские громады,

Стремящиеся вознести и смять…
Ожившее, о как ты робко бьёшься,

Как долго гласу тайному внимать –
Пока с гремящей бездной не сольёшься!..

 

ДЫХАНЬЕ ТВОЁ…
Прахом по ветру развеют года
Сердце сжимавшую жалость…
Было же что-то меж нами тогда! –
Боже, куда подевалось?..
Вот оно! – вешняя птица поёт,
Звёздная гаснет лампада,
Ветер разносит дыханье твоё
По белопенному саду…

СОЛНЕЧНЫЙ БЕРЕГ
За океанами горя и лжи,
Любящим верен,
Где-то далёко-далёко лежит
Солнечный берег.
Там времена замедляют свой бег,
День не сгорает…
Сердцу привиделся солнечный брег
Отблеском рая.
Сбросим прошедшие годы свои –
Горькие вины,
И растворимся в потоке любви,
В вечности синей.
Бренности неразделимы межой,
Мерой земною,
Станем с тобою одною душой,
Плотью одною…
Не оттого ли, что боготворю
(Всё-то ты знаешь!),
Солнечный берег тебе подарю –
Ты мне подаришь!

ТОЛЬКО ОТ КРОТКИХ
ОРЕХОВЫХ ГЛАЗ ЗОЛОТЫХ...
Тёмною ночью по краю обрыва вело,
Гасли светила,
Сердце мертвело – и всё же брала под крыло
Тайная сила.
Буря промчалась, и ливень, смолкая, утих.
Блещут ракиты.
…Только от кротких ореховых глаз золотых
Нету защиты.
 

ЦВЕТ – ЗОЛОТОЙ И ЗЕЛЁНЫЙ…
Темень ночная бездонна –
Шторой задёрнем окно:
Цвет – золотой и зелёный –
Соединились в одно.
Как твоё, милая, имя?
Где ты была столько лет?
...Где-то, гляжу, между ними
Мягкий коричневый цвет.
Призрачны и нереальны
Наши мгновенные дни…
Как твои плечи печальны,
Руки твои холодны!
Нам ли дружиться с тоскою! –
Лучше пьянящий елей
Тонкой своею рукою

Молча в бокалы налей.

………………………………
Чую печальную повесть,

Слышу таинственный глас –
Властно влекущую пропасть
Хищных ореховых глаз.
 

ЗАПАХОМ КРЫМСКОЙ ПОЛЫНИ…

Солнце палящее. В девственной царственной сини
Время теряется и очертания гор.
Горькой усладою – запахом крымской полыни
Воздух напитан и весь поднебесный простор, –
Духом, врачующим ожесточенье и горе…
Ветер сгущается, гибкую клонит лозу.
Мир – словно вымер, и только бескрайнее море,
Вещее море шумит неустанно внизу.
Эхо далёкое длит нарастающий рокот
Передвигаемых дланью незримой громад…
Солнце да море лишь, да несмолкаемый стрёкот,
Страстное пение и упоенье цикад…
Вот и достигли мы верха скалистого мыса;
За руки взявшись, над синею бездной стоим –
Здесь, где божественный запах полыни разлился,
С вечностью слился и с ровным дыханьем твоим!
 

ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Отгромыхала в безлюдном просторе гроза.
Медленно ожила и распрямилась лоза.
Травы запахли.
В дальнем овраге шумит ещё слабо поток.
Переливаясь, с листа на зелёный листок

Капают капли.
Дланью незримой небесный очистился свод.
Даль обнажилась, и тоненько стайка поёт
В зарослях сада,

В кронах взлохмаченных мокрого березняка…
Стихла покорно в руке дорогая рука –
Божья награда…
 

ПАДУЧАЯ ЗВЕЗДА
Неразличимые уста.
Неуследимая вода.
Падучая звезда.
Полёт над бездною моста...
Душа безвидна и чиста.
Неровный зыбкий свет.
А может, в мире никогда
Тебя ни в кои-то года
И не было и нет?..
Неотвратимые уста.
Необратимая вода.
Мгновенная звезда.
Зачем? Когда? Куда?

 

ОБНАЖЁННОСТЬ
Безбрежный, немыслимый взору простор,
В дали бронзовеющей выступы гор,
И молнии чаек,
Да эта, бегущая в вечность вода,
Как при сотворении мира, тогда,
При самом Начале.
Забытый, затерянный, нищенский вид,
Душа встрепенётся, волна набежит,
Громово вздыхая...
Как Ева-праматерь невинно, во сне,
У кромки прибоя ногами к волне
Лежала, нагая.
И были ей жгучая вещность песков,
И в ветре змеиная мудрость веков
Преддверием рая.
И море в неё изумрудным огнем,
Разлитою негой, безоблачным днём,
Входило, играя.

 

ШТОРМ
Как будто не было беды,

Ни в прах развеянной мечты,

Ни радости, ни горя –
Преодолев земное зло,

Косноязычно-тяжело
В лицо дохнуло море.
Далёко на краю земли
Трепещет в штормовой дали
Теряющийся парус.
Медлительно – за валом вал –
Из бездны мировой восстал
Освобождённый хаос.
В восставшей – до небес – стене,

В слепом восторге, – что же мне
В том рухнувшем полете? –
От мировой гнетущей лжи
Освобождение души,

Освобожденье плоти?..
О море, море!..
Искони
Темны недвижимые дни
С пророческою скорбью,

И вечны, как простор и шум, –
Снов нескончаемых и дум
Гудящее подобье.
 

О, СВЕТ ЗВЕЗДЫ!..
Спустилась ночь, утихли сердца битвы,

В один конец уже в руках билет.
Но полоснул опасный, словно бритва,

И ослепил – любви забытой свет!

И захлебнулись ливнем водостоки,

Затрепетал – сожжённый зноем сад!..
О, свет звезды – печальный и жестокий, –
Сгоревшей миллионы лет назад!

 

ТАЙНА
Как с гор беспощадная лава
Иль медленных речек вода, –
Открыта она и лукава,

Смиренна она и горда.
Искуса полна и обмана
Её грациозная стать…
И есть в этой женщине тайна,
Которую лучше не знать.
 

ЗАВИХРЕННЫЕ БЕЗДНЫ
Тревожно невесёлый
И мрак, и шум, и блеск:

Забывчивый, тяжёлый,

Навис над нами лес.
Почти что ледяная –
О, что мне делать с ней! –
Бессильная, родная,

Твоя рука – в моей.
Сливается с листвою,

Перерастает в гул,

Сквозяще-роковое –
Незримо, наверху.
О мир, как бы уснувший!

Покойный холод щёк!..
Багрово полоснувший
Безжалостный смычок! –
И дивно-несказанный,

Открывшийся на миг,

Во мраке – светозарный
Твой обретаю лик.

…Всё стонут бессловесно
И дышат, оробев,

Завихренные бездны
Немыслимых дерев.

 

НЕВОЗМОЖНОСТЬ
Посмотри: с небосклона сорвалась звезда –
Дивный отблеск её догорает!
Оттого ль – во Вселенной опять пустота,
И бессильное сердце рыдает?
Твой уход, и приход, и обратно уход,
Страстный блеск сквозь закрытые веки!
…От любви, от тоски, от отчаянья, от
Невозможности слиться навеки.
 

ДАР
Там, где неслись над толпою
Звоны в небесную высь,
Как-то мы странно с тобою
Встретились и разошлись.
Но полыхает, крылата,
Вспышка живого огня…
Если случится – когда-то
Вспомнишь однажды меня,
Вспомнишь далёкое море,
Вёсен счастливую явь, –
Тонкую свечку в соборе
Перед иконой поставь.
Душу мою упокоит
Искренность дара сего –
То, что сегодня не стоит
В мире почти ничего.
 

ДАР, СЛЕПОЙ И НЕСЛУЧАЙНЫЙ...
Чуешь хищно, видишь много –
То, чего и нет,
Если ты поэт от Бога,
Истинный поэт.
Звёзд мерцанье, вой метели,
Страсти дикий вал –
Ангелы ль тебе напели,
Бес ли нашептал?
Длится чудный отзвук тайный
В жуткой пустоте...
Дар, слепой и неслучайный,
Всё ж держи в узде...
Об огнём объятой выси,
О всесилье гроз
Написал ты, не размыслив...
А оно – сбылось.
 

СОЛЁНЫЙ ВЕТЕР НЕЖНОСТИ ТВОЕЙ
Забыть часов неудержимый бег,
Взойти на верх скалистого обрыва,
И видеть, как песчаный моют брег
Своей чредой – приливы и отливы.
Открыта взору неземная пядь,
Где обитает лишь бесстрастный Сущий…
Но тихо море откатилось вспять,
Наполнив полдень пустотой сосущей…
О, лоз сплетенье и игра теней,
Впитавшие палящий зной оливы,
Солёный ветер нежности твоей,
Твоей любви приливы и отливы!
 

КЛАДБИЩЕНСКИЙ 

БЕСПЕЧНЫЙ ШМЕЛЬ
Зачем надмирно и жестоко
Мерцает ранняя звезда,
Зачем печально-одиноко
Опять приходишь ты туда,
Где сумрачные оплетает
Развалины – цветущий хмель,
Где над безмолвием летает
Кладбищенский беспечный шмель?..

 

ЛЮТУЕТ ШТОРМ
Лютует шторм. Не слышен птичий крик.
Лишь гром и шум, лишь ярость голубая.
И робкий дух возносит, как тростник,
К скалистой тверди тяжко пригибая.
Кем рождена штормов слепая власть?
Что там ревёт, яряся и зверея?..
Вот так и жить бы, в ветре растворясь,
Тревожной птицей над пучиной рея.
И понимаешь, обращая взгляд
На неумолчный хаос поднебесный,
Что бренной этой жизни не понять –
Как не понять вовек гудящей бездны…
И море – в роковой своей тоске –
Разбрасывает камни иль сбирает? –
То ли следы нагие на песке,
То ли былое в памяти стирает?..

 

СЕРДЦЕ
Стоят часы, недвижимые будто.
Багровый вечер за окном разлит.
Ты в трубку говоришь, что почему-то
В разлуке сердце у тебя болит.
В огне осеннем клёны-страстотерпцы.
Дождь заливает давнюю межу.
И у меня вдруг защемило сердце...
Но я тебе об этом не скажу.
 

ВСЮДУ, ВСЕЧАСНО…
Всюду, всечасно, везде,
В счастье и лютой беде,
В стужу, и в ливни, в зной
Ты неотлучно со мной.
Солнце в твоих волосах,
Звёздное небо в глазах,
Сад наш, тобою любим,
Полон дыханьем твоим… 

 

МИНДАЛЬ
Вновь миндаль цветёт, о Боже! –
Горький, как печаль…
Не видал тебя я – строже,
Лучше – не встречал!..
И на нас, на всё земное,
Хлынул, наг и прост,
Белопенною волною
Ранний медонос!
Чуешь, как полночный, спящий,
С думой о своём,
Воздух! – воздух сам дрожащий! –
Пахнет миндалём?
С ним воздушною рекою
Невесомо льюсь,
Каждым вздохом и строкою
За тебя молюсь,
Чтоб не ведали измены
Сны твоей любви,
Чтобы все благословенны
Были дни твои…
Ну, а ты, душа-сестрица,
Пламя на ветру, –
Будешь за меня молиться,
Если я умру?
 

ЧТО ТАМ НА СТРАШНОМ ПРОСТОРЕ?..
Дышит безумием море.
Рвутся мои паруса.
Что там на страшном просторе –
Молнии, громы, гроза?
Встали из пропасти страхи,
Тяжкие наши долги,
Это – в сгустившемся мраке
В полдень не видно ни зги.
Море уляжется вскоре,
Но штормовая гроза
На безответное горе
Нам отверзает глаза…
Милая, смертной тропою
Шедший в безвестный конец, –
Вот я стою пред тобою,
Сердцем прозревший слепец.