ПРОЗА / Степан РАТНИКОВ. СОНЕЧКА ХОЧЕТ ИГРАТЬ. Рассказ
Степан РАТНИКОВ

Степан РАТНИКОВ. СОНЕЧКА ХОЧЕТ ИГРАТЬ. Рассказ

 

Степан РАТНИКОВ

СОНЕЧКА ХОЧЕТ ИГРАТЬ

Рассказ

 

Вдоль улицы протянулась вереница деревьев, облачённых в разноцветную листву. Сентябрь расстарался. Но октябрь уже был на подходе и подспудно грозил первым снегом.

Похожий на жердь Даниил, только утром вернувшийся из Заполярья, шёл в гости к лучшему другу и чувствовал себя отвратительно, не замечая ярких красок вокруг и раз за разом поправляя очки, словно те не находили себе места на переносице. Виктора с ещё семнадцатью мобилизованными парнями увезли пару дней назад на побитом жизнью пазике в воинскую часть в Луге. Даниил не успел проводить друга лично, ограничившись несколькими звонками.

Потому-то и спешил повидать жену Виктора и их дочку – свою крестницу, намереваясь попросить прощения за то, что не смог вырваться с вахты заблаговременно. Если б можно было своим ходом – умчал бы. Но за ними в ту глухомань всегда заказной транспорт отправляли – самому тяжело вырваться. А если и вырвешься, то времени потеряешь столько, что подавно опоздаешь.

Даниил познакомился с Виктором на Дальнем Востоке, когда обоим было по двадцать два. Высокие молодые парни, прямые по натуре, быстро нашли много общих интересов. Изначально только в баскетбол в любительских турнирах вместе играли. Но затем неоднократно друг друга выручали, не стесняясь при этом обмениваться отдававшими горькой правдой колкостями, причём прямиком в глаза. Разве что Даниил, более худой и словоохотливый, делал это чаще и экспрессивнее.

Позднее, знатно отгуляв свои юбилеи, как-то с бухты-барахты решили перебраться в Ленинградскую область, грезя размытыми, хоть и масштабными перспективами, и твердя, что достойны большего. Даниил предложил – Виктор согласился. В родных местах друзей всё равно ничего не держало: Даниил был выходцем из детского дома, а Виктор ещё в студенческие годы потерял обоих родителей, тогда как бабушки с дедушками отошли в мир иной гораздо раньше.

Переезд не показался друзьям лёгкой прогулкой. Однако справились. Помогла взаимовыручка. И – немного удачи. Каждый обзавёлся неплохим жильём неподалёку от Санкт-Петербурга, примерно в получасе ходьбы друг от друга. Даниил быстро переключился на спортивную журналистику, о которой мечтал с подростковых времён. А Виктор, воспользовавшись приближённостью к Европе, нашёл себе не только стабильную работу в сфере международных перевозок, но и красавицу-жену. Она будто специально ждала его в одном из придорожных кафе на ивангородском направлении.

Жанна охотно покинула отчий дом и рванула к приглянувшемуся ей водителю – статному, заботливому, немногословному. Подумывала устроиться в ресторан на соседней, тогда ещё малознакомой улице или хотя бы в магазин какой-нибудь. Виктор сказал, что будет рад обеспечивать её всем необходимым, лишь бы она всегда ждала его дома, согревая своими мыслями на расстоянии. Жанна не стала противиться. Как и Виктор – насчёт её предложения о свадьбе.

Одиннадцать месяцев спустя у них родилась Сонечка. Когда светловолосой и голубоглазой малышке, похожей на маму, исполнилось три года, родители созрели до крестин. Даниил, живший на другом конце города, сам вызвался поучаствовать в церковном таинстве. В свои тридцать три он по-прежнему оставался холостым, и статус крёстного отца воспринимал для себя как вызов и отдушину одновременно.

С отдушиной всё было как нельзя лучше: Сонечка души не чаяла в Данииле, часами балуясь с папиным другом, когда тот приходил к ним в гости, и не желая успокаиваться ни на минуту, неустанно кувыркаясь, скача и хохоча. А вот с вызовом промашка вышла. Едва став крёстным, Даниил лишился рабочего места: его выжили из редакции после того, как руководителям известного спортивного клуба не понравилась аналитическая статья дерзкого журналиста об их менеджменте, и главному редактору издания, вернувшемуся из отпуска, пришлось избавляться от ходячих источников неприятностей, включая собственного заместителя. Даниил безуспешно прождал подходящие вакансии в медийных кругах, после чего решил попробовать вариант с вахтой, чтоб и без денег не сидеть, и лишнее внимание к себе не привлекать.

Четырёхлетняя Сонечка скучала по крёстному. Даже больше, чем по родному отцу, который не так уж и часто бывал дома. Когда Виктор приезжал, то почти никогда не играл с дочкой: уставал сильно, ещё и на эмоции скуповат был с детства. Улыбался он лишь тогда, когда Сонечка, сидя у него на руках, с любопытством глядела папе в глаза, не моргая и словно чего-то ожидая, но не решаясь попросить, и стеснительно отворачиваясь.

Стеснялась она и в тот день, когда нагрянувший с вахты Даниил оказался-таки на пороге квартиры лучшего друга, уже находившегося в Луге. Сонечка, покусывая палец и заискивающе улыбаясь, выглядывала из-за угла в дальней комнате, но к желанному гостю не подходила. Хотя до этого три часа подряд пытала маму, когда же её ненаглядный Даня наконец придёт.

– Вы проходите, – сказала ему незнакомая пышногрудая шатенка, прижавшись к стене с разрисованными и местами порванными обоями, – проходите, а я уже потом обуюсь.

– Спасибо, – ответил Даниил, вмиг позабыв подготовленную для Жанны речь и пытаясь угадать, кто стоит рядом с ним.

– Позвонишь завтра? – обратилась гостья к хозяйке.

– Да, Ань, конечно.

– Хорошо. Пока. И держись давай, не раскисай.

– Ты тоже.

Анна ловко обулась и, помахав на прощание Сонечке, ушла. Даниил, проводив симпатичную незнакомку заинтересованным взглядом, тихонько закрыл за ней дверь.

– Это кто? – спросил он у Жанны, проходя в зал. – Первый раз вижу просто.

– Так мы на сборном пункте только недавно познакомились. У неё тоже мужа мобилизовали и в Лугу отправили. Тридцать четыре года её Коле. На год старше вас с Витей. Ещё бы чуть-чуть… может, и не забрали бы. Ну, по возрасту.

– А он служил раньше?

– Да. Коля у неё сержант. Хотя ни в каких военных конфликтах не участвовал, уже и не помнит, наверное, толком ничего, – уточнила Жанна и взглянула на дочку. – Посмотри на неё. Глаза так и светятся. Все уши мне прожужжала насчёт тебя, козявка. Ну, рада хоть, что дядя Даня пришёл?

Сонечка хихикнула и спряталась за углом.

– Вот егоза! Выходи уже давай. А то Даня снова уедет. Кто с тобой играть тогда будет? Мишка?

– Какой Мишка? – удивился Даниил.

– А, да это Анин сын. Я его сама-то всего пару раз видела. Глазки Соне строил, шкодник.

– Тоже мелкий?

– Не, ему уже десять. К папке хочет до ужаса. Не то что наша красотка. Да ведь, Соня?

Та снова хихикнула и вышла из засады, держась обеими ручонками за краешек розовой футболки с изображением лягушонка на груди. Взяла лежавший рядом с плинтусом двухцветный резиновый мячик, неуклюже кинула его Даниилу и захлопала в ладоши.

– Играть! – Сонечка сразу дала понять, что её приказы не обсуждаются.

– Что ж, лови, – ответил он и, подбросив мяч, снова повернулся к Жанне. – А с чего ты взяла, что этот Мишка к отцу хочет?

– Аня рассказывала, мол, сын даже плакать начал, когда они в тот день домой вернулись. Хотя мальчишка в принципе не плаксивый. А следующим утром он ей заявил, мол, подрастёт и тоже, только представь себе, на фронт уйдёт. «Вырасту, – говорит, – и нациков мочить пойду, вот только в игре компьютерной натренируюсь сперва, как стрелять и мины ставить». Наслушался всякого чёрт знает где. Ещё и стрелялки эти дурацкие…

– В десять-то лет? М-да, серьёзно, – согласился Даниил и, вспомнив, что до сих пор не извинился за поздний приезд, тут же получил мячиком в спину. – Ах ты разбойница! Ну-ка иди сюда – защекочу!

Он бросился за крестницей, а та, задорно визжа, попыталась укрыться на кухне и по пути сшибла табуретку, но не заплакала.

– Кто это у нас тут под столом спрятался? Ну-ка вылезай, – принял правила чужой игры Даниил и протянул руку вниз.

Сонечка, неустанно хохоча, позволила взять себя в плен. Даниил подхватил её под мышки и начал аккуратно подбрасывать. Крестница обожала летать почти до потолка. И хотя после двух-трёх взлётов она всегда кричала, дескать, всё, хватит, не проходило и десяти секунд, как сквозь смех раздавалось её же приказное: «Ещё!».

– Сонь, отдохни немножко, – сказала Жанна, неотрывно наблюдавшая за долгим игровым представлением. – Дядя Даня устал с дороги.

– Нет! – как отрезала дочка, уже тяжеловато дыша, но продолжая смеяться. – Ещё!

– Нормально всё, – ответил Даниил Жанне. – Сама ведь знаешь, я с ней вечно готов балдеть. Пока не на работе, разумеется. И так уже сколько не виделись.

– Просто она не успокоится потом. Ты уйдёшь через пару часов, а она беситься будет до упора, не уснёт до самой ночи.

– Извини. Я не специально, – улыбнулся Даниил и снова вспомнил, о чём хотел сказать ещё с порога. – Ой, Сонечка, действительно, давай немного отдохнём.

– Ещё! – не унималась крестница.

– Обязательно. Но попозже.

– Нет! Ещё!

– Не нет, а да, – вставила словцо мать. – Иди-ка, кстати, игрушки в комнате собери. Ты мне обещала.

Сонечка, напоказ состряпав недовольное лицо, потопала исполнять мамину просьбу. Даниил, присаживаясь на продавленный в нескольких местах диван, который успел стать жертвой маленькой любительницы попрыгать, смотрел вслед смешно косолапившей крестнице и пытался отдышаться. Капельки пота стекали по его спине.

– Жанна, ты только не подумай… Я бы приехал раньше, если бы…

– Прекрати, – перебила она Даниила. – Не надо отчитываться. Ты же не должен мне…

– Почему не должен? – перебил он в ответ. – Лучшего друга мобилизуют, а я на северах отсиживаюсь. Не только не пошёл с ним – с моим зрением и почками всё равно не возьмут, сама знаешь, что я даже в баскетбол всегда в очках играл, в стыки с соперниками никогда особо не лез, – так ещё и не проводил Витьку. По телефону с ним потрепались несколько раз. Хотя от этого, если честно, даже тяжелее как-то стало. Думаю, и Витьке тоже.

– Он на тебя не обиделся, поверь, – успокоила Даниила Жанна.

– Может, и так. Но мне всё равно паршиво. Ни жены, ни детей, а сам – здесь. Сижу вот у вас, речи умные толкать пытаюсь. А Витёк там сейчас…

– Прекрати, – повторила Жанна. – Я чуть в обморок не упала, когда повестка пришла. Думала, Витя скажет в военкомате про свою гипертонию. Или через суд попробует доказать, что у него военная кафедра в универе просто для галочки была. А он себя как повёл, угадай?

– Вы поссорились, что ли? – недопонял Даниил, протирая очки о краешек старомодного джемпера.

– При чём тут это? Я к тому, что Витя вообще не злился, как и всегда. Истерик никаких не устраивал, в отличие от меня. Просто без особых эмоций сказал: раз призвали, то и разговаривать тут не о чем. Мол, дочку надо защитить от страшного будущего, которое нам Запад с Америкой навязать хотят. К тому же с работой, мол, всё плохо стало, границы позакрывали везде…

– Это да. В смысле, Витька всегда такой был. И лёгких путей не искал. Я как вспомню его согласие на переезд в Ленобласть: мне приспичило всё поменять, вот и предложил ему, ни на что шибко не надеясь, а он сразу – поехали! Так и тут, видимо: «Виктор Владимирович, не желаете ли долг Родине отдать? – Ну, раз надо, давайте отдадим». Всё у него просто.

– Слишком просто, – согласилась Жанна и, шмыгнув носом пару раз, ударилась-таки в слёзы.

Даниил, помешкав, подошёл к ней и аккуратно приобнял. Жанна неосознанно прильнула к подставленной груди, но уже через полминуты начала колотить по ней.

– Почему именно его-то забрали? – блажила она. – Ведь он на этой своей кафедре военной ничему не научился. И давление у него высокое постоянно, потому что работа нервная. А на фронте вообще стресс постоянный. Там даже убивать не надо – сам от перенапряжения подохнешь.

– Не переживай ты так, – попытался успокоить её Даниил, – ещё, может, обратно домой вернут. Про ту же гипертонию, например, выяснят.

– Ага, вернут… – надрывалась Жанна. – Хернут! В самое пекло.

– Ну, или наши в скором времени победят. Заранее-то не нагнетай.

– Иди ты в пень! Я же его просила: сходи к врачу, у тебя же гипертония, вдруг бы забраковали. Так он заладил, что меня и дочку должен защитить. Защитник выискался! И всё, главное, без эмоций, спокойно, как робот какой-то. Ни один мускул не дрогнул. Аж бесит! Кто нас с Соней потом будет защищать, если его там… Ой, мамочки! У-у-у! Нет! Нет! Спаси Господи!

Она окончательно разрыдалась, не заметив, что в зал вернулась дочка. Даниил, наоборот, увидел Сонечку, удивлённо уставившуюся на маму, и подтолкнул Жанну в бок, стреляя глазами в сторону и давая понять, что лучше бы держать себя в руках. Та вытерла глаза и, всё ещё всхлипывая, отвернулась.

– Хорошая моя, ты уже убралась там? – ласково спросила Жанна, боясь своим заплаканным видом испугать дочку.

– Навела порядок? – не дождавшись ответа, переспросил Даниил и подмигнул Сонечке.

– Играть! – расплылась она в улыбке, глядя на крёстного полными любви и счастья глазами.

– Всё бы тебе баловаться. Садись-ка лучше рядом, – сказал он, опустившись на диван и подвинувшись чуть влево. – Расскажи мне, где папа сейчас? Скучаешь по нему?

Сонечка, уже устроившись на диване, отвела взгляд и заулыбалась. Она теребила футболку крохотными пальчиками, косилась на крёстного и хихикала, раззадоривая саму себя.

– Ну же, не дурачься! Скучаешь по папе или нет?

Крестница шмыгнула глазами влево-вправо, словно замышляя что-то проказливое, развела руки в стороны и довольно упала к Даниилу на живот, обхватив подобие не очень-то мягкой подушки.

– Па-па! – весело, но по слогам проголосила Сонечка.

– Какой же я тебе папа? – неловко усмехнулся Даниил и взглянул на молодую мать, облокотившуюся на слегка перекошенный широченный шкаф.

– Как это «какой»? – нашлась Жанна. – Крёстный.

– Крёстный, говорите? – произнёс он и, на пару секунд замерев, принялся неистово щекотать Сонечку. – Кто у нас тут по папке не скучает? Кто у нас тут без остановки играть хочет? Кто у нас тут такая вреднючая, смешнючая?

Крестница заливалась безудержным смехом. Даниил хохотал вместе с ней. А Жанна, улыбнувшись и тяжело выдохнув, пошла на кухню. Уже оттуда, через перегородку, промолвила, что Витя почти никогда не играл с дочкой вот так, чуть ли не до посинения.

– Нет, он, конечно, отличный семьянин. Всегда всё для нас с Соней. Себя никогда ничем особо не баловал, – добавила Жанна. – Но как будто из чувства долга у него всё. Вообще всё! Даже не знаю, получал ли он от этого удовольствие хоть когда-нибудь? Да я и не спрашивала. Чтоб не нагнетать.

Даниил знал, что его друг был счастлив на баскетбольной площадке, которую после свадьбы уже почти не посещал. А ещё Виктор обожал дарить подарки, не ожидая ничего взамен.

– Сонечка, угомонись ненадолго, – сказал вдруг Даниил. – Давай-ка лучше за папу помолимся, чтоб у него там всё хорошо было, чтоб он поскорее к вам вернулся. И ко мне заодно. Я ведь тоже по нему скучаю. Помнишь, как креститься надо? Тебе дяденька священник что тогда в церкви показывал? Вот эти три пальчика соединяем и…

– Играть! – вскочив на ноги, жизнерадостно выкрикнула крестница и спрыгнула на пол. – Играть! Даня, ещё!

– Эх, дети-дети… – обескураженно покачал головой крёстный и, капитулируя перед волей ребёнка, встал с дивана, попутно перекрестившись.

Сонечка подняла руки, показывая, что хочет снова – до потолка. Даниил подхватил её, несколько раз подбросил над собой, а потом бережно приземлил на диван. Крестница сразу сползла обратно и, непоседливо застучав пятками об пол, потребовала продолжения веселья.

Жанна уже домыла посуду и взялась чистить подгнившую картошку. В тот сентябрьский вечер они с Даниилом больше ни о чём не разговаривали.

Сентябрь 2022

Комментарии