Степан РАТНИКОВ 
Степан РАТНИКОВ
СОНЕЧКА ХОЧЕТ ИГРАТЬ
Рассказ
Вдоль улицы протянулась вереница деревьев, облачённых в разноцветную листву. Сентябрь расстарался. Но октябрь уже был на подходе и подспудно грозил первым снегом.
Похожий на жердь Даниил, только утром вернувшийся из Заполярья, шёл в гости к лучшему другу и чувствовал себя отвратительно, не замечая ярких красок вокруг и раз за разом поправляя очки, словно те не находили себе места на переносице. Виктора с ещё семнадцатью мобилизованными парнями увезли пару дней назад на побитом жизнью пазике в воинскую часть в Луге. Даниил не успел проводить друга лично, ограничившись несколькими звонками.
Потому-то и спешил повидать жену Виктора и их дочку – свою крестницу, намереваясь попросить прощения за то, что не смог вырваться с вахты заблаговременно. Если б можно было своим ходом – умчал бы. Но за ними в ту глухомань всегда заказной транспорт отправляли – самому тяжело вырваться. А если и вырвешься, то времени потеряешь столько, что подавно опоздаешь.
Даниил познакомился с Виктором на Дальнем Востоке, когда обоим было по двадцать два. Высокие молодые парни, прямые по натуре, быстро нашли много общих интересов. Изначально только в баскетбол в любительских турнирах вместе играли. Но затем неоднократно друг друга выручали, не стесняясь при этом обмениваться отдававшими горькой правдой колкостями, причём прямиком в глаза. Разве что Даниил, более худой и словоохотливый, делал это чаще и экспрессивнее.
Позднее, знатно отгуляв свои юбилеи, как-то с бухты-барахты решили перебраться в Ленинградскую область, грезя размытыми, хоть и масштабными перспективами, и твердя, что достойны большего. Даниил предложил – Виктор согласился. В родных местах друзей всё равно ничего не держало: Даниил был выходцем из детского дома, а Виктор ещё в студенческие годы потерял обоих родителей, тогда как бабушки с дедушками отошли в мир иной гораздо раньше.
Переезд не показался друзьям лёгкой прогулкой. Однако справились. Помогла взаимовыручка. И – немного удачи. Каждый обзавёлся неплохим жильём неподалёку от Санкт-Петербурга, примерно в получасе ходьбы друг от друга. Даниил быстро переключился на спортивную журналистику, о которой мечтал с подростковых времён. А Виктор, воспользовавшись приближённостью к Европе, нашёл себе не только стабильную работу в сфере международных перевозок, но и красавицу-жену. Она будто специально ждала его в одном из придорожных кафе на ивангородском направлении.
Жанна охотно покинула отчий дом и рванула к приглянувшемуся ей водителю – статному, заботливому, немногословному. Подумывала устроиться в ресторан на соседней, тогда ещё малознакомой улице или хотя бы в магазин какой-нибудь. Виктор сказал, что будет рад обеспечивать её всем необходимым, лишь бы она всегда ждала его дома, согревая своими мыслями на расстоянии. Жанна не стала противиться. Как и Виктор – насчёт её предложения о свадьбе.
Одиннадцать месяцев спустя у них родилась Сонечка. Когда светловолосой и голубоглазой малышке, похожей на маму, исполнилось три года, родители созрели до крестин. Даниил, живший на другом конце города, сам вызвался поучаствовать в церковном таинстве. В свои тридцать три он по-прежнему оставался холостым, и статус крёстного отца воспринимал для себя как вызов и отдушину одновременно.
С отдушиной всё было как нельзя лучше: Сонечка души не чаяла в Данииле, часами балуясь с папиным другом, когда тот приходил к ним в гости, и не желая успокаиваться ни на минуту, неустанно кувыркаясь, скача и хохоча. А вот с вызовом промашка вышла. Едва став крёстным, Даниил лишился рабочего места: его выжили из редакции после того, как руководителям известного спортивного клуба не понравилась аналитическая статья дерзкого журналиста об их менеджменте, и главному редактору издания, вернувшемуся из отпуска, пришлось избавляться от ходячих источников неприятностей, включая собственного заместителя. Даниил безуспешно прождал подходящие вакансии в медийных кругах, после чего решил попробовать вариант с вахтой, чтоб и без денег не сидеть, и лишнее внимание к себе не привлекать.
Четырёхлетняя Сонечка скучала по крёстному. Даже больше, чем по родному отцу, который не так уж и часто бывал дома. Когда Виктор приезжал, то почти никогда не играл с дочкой: уставал сильно, ещё и на эмоции скуповат был с детства. Улыбался он лишь тогда, когда Сонечка, сидя у него на руках, с любопытством глядела папе в глаза, не моргая и словно чего-то ожидая, но не решаясь попросить, и стеснительно отворачиваясь.
Стеснялась она и в тот день, когда нагрянувший с вахты Даниил оказался-таки на пороге квартиры лучшего друга, уже находившегося в Луге. Сонечка, покусывая палец и заискивающе улыбаясь, выглядывала из-за угла в дальней комнате, но к желанному гостю не подходила. Хотя до этого три часа подряд пытала маму, когда же её ненаглядный Даня наконец придёт.
– Вы проходите, – сказала ему незнакомая пышногрудая шатенка, прижавшись к стене с разрисованными и местами порванными обоями, – проходите, а я уже потом обуюсь.
– Спасибо, – ответил Даниил, вмиг позабыв подготовленную для Жанны речь и пытаясь угадать, кто стоит рядом с ним.
– Позвонишь завтра? – обратилась гостья к хозяйке.
– Да, Ань, конечно.
– Хорошо. Пока. И держись давай, не раскисай.
– Ты тоже.
Анна ловко обулась и, помахав на прощание Сонечке, ушла. Даниил, проводив симпатичную незнакомку заинтересованным взглядом, тихонько закрыл за ней дверь.
– Это кто? – спросил он у Жанны, проходя в зал. – Первый раз вижу просто.
– Так мы на сборном пункте только недавно познакомились. У неё тоже мужа мобилизовали и в Лугу отправили. Тридцать четыре года её Коле. На год старше вас с Витей. Ещё бы чуть-чуть… может, и не забрали бы. Ну, по возрасту.
– А он служил раньше?
– Да. Коля у неё сержант. Хотя ни в каких военных конфликтах не участвовал, уже и не помнит, наверное, толком ничего, – уточнила Жанна и взглянула на дочку. – Посмотри на неё. Глаза так и светятся. Все уши мне прожужжала насчёт тебя, козявка. Ну, рада хоть, что дядя Даня пришёл?
Сонечка хихикнула и спряталась за углом.
– Вот егоза! Выходи уже давай. А то Даня снова уедет. Кто с тобой играть тогда будет? Мишка?
– Какой Мишка? – удивился Даниил.
– А, да это Анин сын. Я его сама-то всего пару раз видела. Глазки Соне строил, шкодник.
– Тоже мелкий?
– Не, ему уже десять. К папке хочет до ужаса. Не то что наша красотка. Да ведь, Соня?
Та снова хихикнула и вышла из засады, держась обеими ручонками за краешек розовой футболки с изображением лягушонка на груди. Взяла лежавший рядом с плинтусом двухцветный резиновый мячик, неуклюже кинула его Даниилу и захлопала в ладоши.
– Играть! – Сонечка сразу дала понять, что её приказы не обсуждаются.
– Что ж, лови, – ответил он и, подбросив мяч, снова повернулся к Жанне. – А с чего ты взяла, что этот Мишка к отцу хочет?
– Аня рассказывала, мол, сын даже плакать начал, когда они в тот день домой вернулись. Хотя мальчишка в принципе не плаксивый. А следующим утром он ей заявил, мол, подрастёт и тоже, только представь себе, на фронт уйдёт. «Вырасту, – говорит, – и нациков мочить пойду, вот только в игре компьютерной натренируюсь сперва, как стрелять и мины ставить». Наслушался всякого чёрт знает где. Ещё и стрелялки эти дурацкие…
– В десять-то лет? М-да, серьёзно, – согласился Даниил и, вспомнив, что до сих пор не извинился за поздний приезд, тут же получил мячиком в спину. – Ах ты разбойница! Ну-ка иди сюда – защекочу!
Он бросился за крестницей, а та, задорно визжа, попыталась укрыться на кухне и по пути сшибла табуретку, но не заплакала.
– Кто это у нас тут под столом спрятался? Ну-ка вылезай, – принял правила чужой игры Даниил и протянул руку вниз.
Сонечка, неустанно хохоча, позволила взять себя в плен. Даниил подхватил её под мышки и начал аккуратно подбрасывать. Крестница обожала летать почти до потолка. И хотя после двух-трёх взлётов она всегда кричала, дескать, всё, хватит, не проходило и десяти секунд, как сквозь смех раздавалось её же приказное: «Ещё!».
– Сонь, отдохни немножко, – сказала Жанна, неотрывно наблюдавшая за долгим игровым представлением. – Дядя Даня устал с дороги.
– Нет! – как отрезала дочка, уже тяжеловато дыша, но продолжая смеяться. – Ещё!
– Нормально всё, – ответил Даниил Жанне. – Сама ведь знаешь, я с ней вечно готов балдеть. Пока не на работе, разумеется. И так уже сколько не виделись.
– Просто она не успокоится потом. Ты уйдёшь через пару часов, а она беситься будет до упора, не уснёт до самой ночи.
– Извини. Я не специально, – улыбнулся Даниил и снова вспомнил, о чём хотел сказать ещё с порога. – Ой, Сонечка, действительно, давай немного отдохнём.
– Ещё! – не унималась крестница.
– Обязательно. Но попозже.
– Нет! Ещё!
– Не нет, а да, – вставила словцо мать. – Иди-ка, кстати, игрушки в комнате собери. Ты мне обещала.
Сонечка, напоказ состряпав недовольное лицо, потопала исполнять мамину просьбу. Даниил, присаживаясь на продавленный в нескольких местах диван, который успел стать жертвой маленькой любительницы попрыгать, смотрел вслед смешно косолапившей крестнице и пытался отдышаться. Капельки пота стекали по его спине.
– Жанна, ты только не подумай… Я бы приехал раньше, если бы…
– Прекрати, – перебила она Даниила. – Не надо отчитываться. Ты же не должен мне…
– Почему не должен? – перебил он в ответ. – Лучшего друга мобилизуют, а я на северах отсиживаюсь. Не только не пошёл с ним – с моим зрением и почками всё равно не возьмут, сама знаешь, что я даже в баскетбол всегда в очках играл, в стыки с соперниками никогда особо не лез, – так ещё и не проводил Витьку. По телефону с ним потрепались несколько раз. Хотя от этого, если честно, даже тяжелее как-то стало. Думаю, и Витьке тоже.
– Он на тебя не обиделся, поверь, – успокоила Даниила Жанна.
– Может, и так. Но мне всё равно паршиво. Ни жены, ни детей, а сам – здесь. Сижу вот у вас, речи умные толкать пытаюсь. А Витёк там сейчас…
– Прекрати, – повторила Жанна. – Я чуть в обморок не упала, когда повестка пришла. Думала, Витя скажет в военкомате про свою гипертонию. Или через суд попробует доказать, что у него военная кафедра в универе просто для галочки была. А он себя как повёл, угадай?
– Вы поссорились, что ли? – недопонял Даниил, протирая очки о краешек старомодного джемпера.
– При чём тут это? Я к тому, что Витя вообще не злился, как и всегда. Истерик никаких не устраивал, в отличие от меня. Просто без особых эмоций сказал: раз призвали, то и разговаривать тут не о чем. Мол, дочку надо защитить от страшного будущего, которое нам Запад с Америкой навязать хотят. К тому же с работой, мол, всё плохо стало, границы позакрывали везде…
– Это да. В смысле, Витька всегда такой был. И лёгких путей не искал. Я как вспомню его согласие на переезд в Ленобласть: мне приспичило всё поменять, вот и предложил ему, ни на что шибко не надеясь, а он сразу – поехали! Так и тут, видимо: «Виктор Владимирович, не желаете ли долг Родине отдать? – Ну, раз надо, давайте отдадим». Всё у него просто.
– Слишком просто, – согласилась Жанна и, шмыгнув носом пару раз, ударилась-таки в слёзы.
Даниил, помешкав, подошёл к ней и аккуратно приобнял. Жанна неосознанно прильнула к подставленной груди, но уже через полминуты начала колотить по ней.
– Почему именно его-то забрали? – блажила она. – Ведь он на этой своей кафедре военной ничему не научился. И давление у него высокое постоянно, потому что работа нервная. А на фронте вообще стресс постоянный. Там даже убивать не надо – сам от перенапряжения подохнешь.
– Не переживай ты так, – попытался успокоить её Даниил, – ещё, может, обратно домой вернут. Про ту же гипертонию, например, выяснят.
– Ага, вернут… – надрывалась Жанна. – Хернут! В самое пекло.
– Ну, или наши в скором времени победят. Заранее-то не нагнетай.
– Иди ты в пень! Я же его просила: сходи к врачу, у тебя же гипертония, вдруг бы забраковали. Так он заладил, что меня и дочку должен защитить. Защитник выискался! И всё, главное, без эмоций, спокойно, как робот какой-то. Ни один мускул не дрогнул. Аж бесит! Кто нас с Соней потом будет защищать, если его там… Ой, мамочки! У-у-у! Нет! Нет! Спаси Господи!
Она окончательно разрыдалась, не заметив, что в зал вернулась дочка. Даниил, наоборот, увидел Сонечку, удивлённо уставившуюся на маму, и подтолкнул Жанну в бок, стреляя глазами в сторону и давая понять, что лучше бы держать себя в руках. Та вытерла глаза и, всё ещё всхлипывая, отвернулась.
– Хорошая моя, ты уже убралась там? – ласково спросила Жанна, боясь своим заплаканным видом испугать дочку.
– Навела порядок? – не дождавшись ответа, переспросил Даниил и подмигнул Сонечке.
– Играть! – расплылась она в улыбке, глядя на крёстного полными любви и счастья глазами.
– Всё бы тебе баловаться. Садись-ка лучше рядом, – сказал он, опустившись на диван и подвинувшись чуть влево. – Расскажи мне, где папа сейчас? Скучаешь по нему?
Сонечка, уже устроившись на диване, отвела взгляд и заулыбалась. Она теребила футболку крохотными пальчиками, косилась на крёстного и хихикала, раззадоривая саму себя.
– Ну же, не дурачься! Скучаешь по папе или нет?
Крестница шмыгнула глазами влево-вправо, словно замышляя что-то проказливое, развела руки в стороны и довольно упала к Даниилу на живот, обхватив подобие не очень-то мягкой подушки.
– Па-па! – весело, но по слогам проголосила Сонечка.
– Какой же я тебе папа? – неловко усмехнулся Даниил и взглянул на молодую мать, облокотившуюся на слегка перекошенный широченный шкаф.
– Как это «какой»? – нашлась Жанна. – Крёстный.
– Крёстный, говорите? – произнёс он и, на пару секунд замерев, принялся неистово щекотать Сонечку. – Кто у нас тут по папке не скучает? Кто у нас тут без остановки играть хочет? Кто у нас тут такая вреднючая, смешнючая?
Крестница заливалась безудержным смехом. Даниил хохотал вместе с ней. А Жанна, улыбнувшись и тяжело выдохнув, пошла на кухню. Уже оттуда, через перегородку, промолвила, что Витя почти никогда не играл с дочкой вот так, чуть ли не до посинения.
– Нет, он, конечно, отличный семьянин. Всегда всё для нас с Соней. Себя никогда ничем особо не баловал, – добавила Жанна. – Но как будто из чувства долга у него всё. Вообще всё! Даже не знаю, получал ли он от этого удовольствие хоть когда-нибудь? Да я и не спрашивала. Чтоб не нагнетать.
Даниил знал, что его друг был счастлив на баскетбольной площадке, которую после свадьбы уже почти не посещал. А ещё Виктор обожал дарить подарки, не ожидая ничего взамен.
– Сонечка, угомонись ненадолго, – сказал вдруг Даниил. – Давай-ка лучше за папу помолимся, чтоб у него там всё хорошо было, чтоб он поскорее к вам вернулся. И ко мне заодно. Я ведь тоже по нему скучаю. Помнишь, как креститься надо? Тебе дяденька священник что тогда в церкви показывал? Вот эти три пальчика соединяем и…
– Играть! – вскочив на ноги, жизнерадостно выкрикнула крестница и спрыгнула на пол. – Играть! Даня, ещё!
– Эх, дети-дети… – обескураженно покачал головой крёстный и, капитулируя перед волей ребёнка, встал с дивана, попутно перекрестившись.
Сонечка подняла руки, показывая, что хочет снова – до потолка. Даниил подхватил её, несколько раз подбросил над собой, а потом бережно приземлил на диван. Крестница сразу сползла обратно и, непоседливо застучав пятками об пол, потребовала продолжения веселья.
Жанна уже домыла посуду и взялась чистить подгнившую картошку. В тот сентябрьский вечер они с Даниилом больше ни о чём не разговаривали.
Сентябрь 2022