Вита ПШЕНИЧНАЯ. И ПРОБУЯ УЛОВИТЬ ДЫХАНИЕ ЭТОГО ВЕКА… Поэзия

 

Вита ПШЕНИЧНАЯ

И ПРОБУЯ УЛОВИТЬ ДЫХАНИЕ ЭТОГО ВЕКА…

 

* * *

Как не хочется спешить, иду себе понемножку,

Свет души прикрывая от весеннего снега,

Под вечер щекой или лбом припадаю к окошку,

Пробуя уловить дыхание этого века.

 

А он – вороном кружит, кажется, совсем рядом,

Гадать устанешь – любит или так, терпит?

Спросить бы, да вроде, выросшей, это уже не надо,

И повсюду мерещится запах его терпкий.

 

Повсюду он – то тенью, то свистом ветра,

Готов и просквозить, и обдать теплой волною.

Заговори меня, век мой, где-нибудь на краю лета!..

Выслушай моё сердце, и – поговори со мною...

 

4 АПРЕЛЯ

Снова циклон, ветер гоняет холод,

Как леденец во рту.

Мой ненаглядный, маленький мой город

Падает в темноту.

 

Снова весна зим прогоняет ересь,

Стынет моя земля.

А вдоль дорог ветками в небо целясь –

Ивы да тополя.

 

Вслушаешься в себя, затаив дыханье, –

Вроде бы жив пока

И, ощутив птицы-души порханье,

Падаешь... в облака.

 

* * *

Думаешь о ней, а заглядываешь в небесные сини,

Осенью с нетерпением ждёшь зимы, а весной – лета,

Но вслух – ни слова, зная, что это и есть Россия –

Как главная заповедь Ветхого и Нового Завета.

 

Думаешь о ней, и шепчешь «спасибо» за сопричастие,

И знаешь, что она в любую невзгоду или разлад – выстоит.

С тобой – выстоит, а это и есть счастье,

Самая что ни на есть очевидная истина.

 

Думаешь о ней, а перед глазами васильки да листва кленовая,

Стройный клин берёз, да рябины гроздь красная...

А в душе – песня: с рожденья знакомая, но всегда – новая...

Родина моя – как звезда в ночи самая ясная.

 

* * *

Мой друг, недавно уехавший из Питера в Вену,

Смотрит на мир другими глазами,

Ширится пропасть между нами

Но рвать эту ниточку я не хочу –

Молчу.

 

Он шлёт мне ролики, полные ненависти к русским,

Не брезгуя матерными словами...

Ширится пропасть между нами,

Но рвать эту ниточку я не хочу.

Молчу.

 

Не знаю, на сколько меня хватит,

В этой игре в одни ворота,

Кажется, ещё немного, и я закричу,

Что рвать эту ниточку

я не хо-чу!

И потому – молчу...

 

28 АПРЕЛЯ

Под холодным ветром в конце апреля стою-стыну,

Пальцы, сжатые в кулачки, никто не согреет.

И сбоит сердце, переживая за Украину,

Иногда кажется, что ещё немного, и оно занемеет.

 

Иногда кажется, что-то разладилось в жизни этой,

Вроде бы и не хворые мы, да во взглядах почти погас свет.

И несётся в пропасть хрупкая наша планета,

А за ней тянется черный от копоти, рваный след.

 

Знать бы наверняка, что скоро все напасти и беды минут,

Что земли язвы-рытвины зарастут сочными травами.

И лавиной дождь опрокинется на Украину,

Исцеляя и завораживая чистыми своими октавами…

 

СЛУЧАЙНОЕ

Вот так остановишься, оглянешься вдруг назад,

И увидишь девочку, рисующую на асфальте мелом –

Заглянешь в её большие карие глаза

И поймёшь, что ничего не знаешь о свете белом.

 

И тебя осенит, что никакие слова порой не нужны,

Что они часто напрасно сотрясают воздух.

И начнёшь различать, как утрами трава под росой дрожит,

Как звенят ночами расплесканные по небу звезды...

 

Побредёшь потихоньку дальше, не ускоряя шаг,

И дышать почему-то станет так непривычно легко...

А тебе вслед улыбнется девочкина душа,

Сдувая пенку с проплывающих над тобой облаков.

 

* * *

Как жёстко время от времени коротит век,

И вдруг обмираешь от мысли, что никому не нужен.

Разве что, как прошлогодний лежалый снег

Или схваченные непрочным льдом лужи.

 

Спрячешься от взгляда мира в скорлупу-халупу,

Нажалуешься, наплачешься, устав от себя-бабы,

А потом растянешь губы в улыбке глупой,

Пытаясь сдержать надоевшие «если бы» да «кабы».

 

А потом пойдёшь, потихоньку набирая скорость,

Опомнившись от морока, так навязчиво чадящего,

И зазвучит приглушенный долгим молчанием голос,

Выговаривая и отмаливая тебя – живого и настоящего.

 

* * *

А где-то есть город из моря и сопок,

А где-то есть счастье по имени «ты»...

И в космос ведут заповедные тропы,

Слагаясь над бездной в цветные мосты.

 

А где-то живёт потаённая нежность,

На флейте играет мальчишка-пастух,

И музыка льётся в ночную кромешность,

И ангел пронзает крылом высоту.

 

А где-то, на грани не-мира и мира,

Застыли, как капли дождя на листке,

Слова... И притихла немолчная лира,

Пульсируя жилкой на взмокшем виске.

 

В БОРКАХ

Пахло детством в просторной, светлой избе...

Песни ожившего леса летели ввысь...

Дня не прошло, чтоб не думалось о тебе.

 

Мне бы сейчас многое рассказать,

Но только так – подробно и не спеша.

И по привычке посматривая в небеса –

В надежде понять, что ответит твоя душа.

 

Мне бы сейчас – о том, как была там,

Меж светом земным и непроглядной тьмой.

Как по ночам скалилась пустота,

Грозя навсегда стать для меня сумой...

 

Сколько всего стряслось, изменив меня!..

Но в этой – впервые не встреченной мной весне.

Случилось чудо в самом конце дня,

Пришло тихо и улыбнулось мне.

 

В нём звёзды, качая сны на лунном серпе,

Ярко-ярко одна за другой зажглись...

И пахло детством в просторной и теплой избе…

И это была моя – без тебя – жизнь.

 

НА ТРОИЦУ

Во мне сейчас такая тишина...

Что, кажется, сама душа слышна,

И на глазах яснеющей зари

Весь мир вокруг течёт в мой мир внутри.

 

Во мне сейчас – ни слёз, ни лжи, ни зла...

И понемногу крепнут два крыла.

Безмолвна ночь, в ней слышен каждый звук,

И мир внутри струится в мир вокруг.

 

20 ИЮНЯ

Наверное, время пришло такое –

Остановиться, оглядеться.

Ощутить некое состояние покоя,

Вспомнить детство.

 

В половину окна опустить шторы,

Чтобы высь не манила надежду.

Как переплелись два мира споро,

А я – между.

 

Медленно учусь слышать их речи,

Пробую различать их звуки.

Теплый ветер торопит июньский вечер,

Целуя руки.

 

День отходит, пронося Чашу мимо,

Одарив из неё и серебром, и златом...

В нём уютно, тихо, в нём всё – мило,

И всё – свято.

 

* * *

Убеждаешь себя, что добро было и будет сильнее зла,

Сочную травинку мусолишь, поглядывая ввысь,

А вокруг в тополином пухе кружатся купола,

За собой увлекая и твою маленькую жизнь.

 

Убеждаешь себя: это скоро закончится, и быть миру,

От родной стороны – да во все стороны света.

Только новостной лентой ломает хрупкую лиру

На виду ошалевшего от парева лета.

 

Убеждаешь себя, что война – это где-то там, и не о тебе вовсе.

Что от портретов мальчиков в черных рамках душа не взорвётся,

Только почему-то всё настойчивее она пощады просит,

И отмаливая себя, всё отчаяннее сердце бьётся.

 

* * *

когда, устав от черной полосы,

бессильно упадёшь ты на колени,

сломаются незримые весы,

а на стене вдруг замаячат тени

твоих обид, сомнений, лжи, потерь...

всего, чем ты себя сковал надёжно,

но в этой страшной «вечной мерзлоте»

душа жива, и жизнь ещё возможна.

оставь былое, дай ему уйти.

и света дай себе, хоть каплю света!

чтоб всё твоё могло произойти –

начав сбываться с нынешнего лета.

 

* * *

собираешь себя, как картинку из множества мелких пазлов,

торопиться – пустое, да и вряд ли получится сразу.

вроде твои – жесты, черты, слова, движенья...

вроде твоя душа в твоём сердце нашла отраженье...

оглядываешься вокруг, не спеша вдыхая воздух свежий;

чаще смотришь вверх, а вот под ноги – реже.

перебираешь слова, как музыкант чётки-ноты,

а внутри всё звучит, обращённое к себе: «Кто ты?».

и уже так избиты, истёрты привычные ответы-фразы...

но до полной картинки, как всегда, не хватает нескольких пазлов.

 

ПИСЬМО

Здравствуй, родная...
                      Я жив, как сложится завтра, мне неизвестно;

Но это моя земля,
                            и нечисти на ней не должно быть места.

Помню, как бабушка в детстве
                                        меня по бескрайним полям водила...

Здесь много полей, и в каждом –
                                то рытвины от бомб, то кресты-могилы.

Помню, как часто смеялся я
                                                    в детстве своем звонком;

Здесь черная тень смерти
                                        висит над каждым ребёнком.

Здесь, кажется, воздух – тяжелей и гуще,
                                                     и птицы поют иначе,

И Бог, не отводя от происходящего взгляда,
                                          над убиенными горько плачет.

Здесь сейчас ничто не похоже
                                  на красивую жизнь из ярких книжек,

Но я верю, что с каждым днем
                                         мы к победе и свету на шаг ближе.

Что над этой больной землей
                            свои крылья однажды раскроет Мира ангел,

А пока... Пока тишина –
                                      и на правом фланге,
                                                                            и на левом фланге.

 

* * *

Между берёз и сосен

Солнечный свет струится,

Кутаясь в ворох мыслей,

просит душа молчать.

Это теперь долго

будет тебе сниться,

Это теперь чисто

будет внутри звучать.

 

Не рассказать словами –

Много ли, мало, надо ль?

Господи, как уютно!

Господи, просто как!

Всё здесь тебя примет,

Всё здесь тебе радо,

Радуйся, плачь, чудо,

В сильных Его руках.

 

В синюю зыбь неба

Мыслей поток сочится,

Медленно оплывает

Тоненькая свеча...

Это теперь долго

будет тебе сниться,

Это теперь чисто

будет внутри звучать.

 

* * *

На самом деле всё гораздо проще:

Позолотив ладони сентябрем,

Отправишься в берёзовые рощи –

Латать себя и думать о своём.

 

Ты примешь всё, что надышал и нажил

От сотворения мира до сих пор...

И над тобой сквозь облачные кряжи

Неведомый раскинется простор.

 

И птица-сердце с ритма вдруг собьётся,

Почувствовав свободу и полёт,

А яркое полуденное солнце

Под ноги спелым яблоком падёт.

 

* * *

                 Памяти Наташи Лаврецовой

И снова беда сотрясла

маленькую твою планету:

Жил человек, жил…

А потом вдруг р-р-раз – и нету.

 

И вроде бы смерти оскал

поблизости не маячил...

Парила душа! Теперь –

тоже парит, но иначе.

 

И ветер под ноги медь

бросает… Дождя плети

нещадно наотмашь бьют

по маленькой твоей планете!..

 

Как яркую звезду в ночи –

Несёт её по белу свету.

Вроде есть ты сейчас, есть...

А потом вдруг р-р-раз!..

И – нету.
 

* * *

Тихо-тихо внутри отзовётся вдруг колоколька,

Захочется от жалости к себе заплакать, глядя на лик Божий –

Сколько у Него нас, чад непутевых? Господи, сколько?

И каждого выслушает, каждому поможет.

 

Колоколька – дзинь… И дрожь мурашами по телу –

И застынешь посреди мира – подавлен, разлажен.

Вроде всё так... Честь по чести словом и делом,

А душа молчит, не улыбнется даже.

 

Вроде все так. А душа, как несмышлёныш малый –

Тянется к свету, не понимая, что им сияет, его излучает.

И вливаясь в вечернюю даль нитью алой,

Твою жизнь терпеливо в зыбке веков качает.

г.Псков