Глеб ЯКОВЕНКО. ЕГОР. Из книги «Бандеры и москали»

 

Глеб ЯКОВЕНКО

ЕГОР

Из книги «Бандеры и москали»

     

Наша дружба с Егором началась в 1990-е, когда мы вместе учились на историческом факультете. По окончании же его он поступил в аспирантуру при Институте славяноведения и с головой окунулся в XVII век, пожалуй, переломный в противостоянии Русского царства и польско-литовской Речи Посполитой. Обложившись стопками запылённых томов, Егор проводил в библиотеке почти все дни напролёт. Вскоре на кафедре предложили ему и стажировку в Польше. В варшавском архиве хранилась половина документов по той эпохе, да и освоить польский язык там было куда проще, нежели в Москве со словарём в руках.

Сборы его были недолгими, как и у любого вчерашнего выпускника, толком ещё не распростившегося со скромным необустроенным бытом тесного и беспокойного студенческого общежития. В семье на ту пору Егора ничто не удерживало. Отец его, инженер-электронщик, после закрытия в подмосковном военном городке секретного НИИ, которому он отдал много лет, внутренне надломился и крепко запил. А мать и незамужняя старшая сестра, не видя просвета в наступившей безотрадной полосе, тоже как-то сникли, отгородившись в своей комнатке их типовой панельной квартиры на девятом этаже…

Но вот прошло больше года с отъезда Егора. В последние месяцы он совсем не давал о себе знать, сотовый телефон его был отключен. И вдруг неожиданно позвонил мне с незнакомого номера, сказав, что через день будет уже в Москве.

При встрече Егор огорошил меня тем, что решил оставить поднадоевшую холостяцкую жизнь и сделал предложение приглянувшейся ему девушке с Западной Украины. Звали её несколько непривычным в наших краях именем – Корнелия. Закончив филфак, она тоже училась в аспирантуре, только при Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко. И одновременно с Егором проходила практику в Варшаве.

После возвращения из Польши Егор частенько на выходные устремлялся в Киев к своей избраннице, а то и её приглашал в Москву погостить. Осенью у меня на дне рождения он представил Корнелию нашим друзьям и моей семье. Прекрасно зная великодержавные настроения и бескомпромиссность некоторых из нас в русско-украинском вопросе, Егор заметно волновался, опасаясь, как бы кто взял да «не рубанул с плеча». Но всё тогда обошлось.

Корнелия была довольно привлекательна: стройная, с зеленоватым отливом глаз и густыми тёмными волосами. Держалась она подчёркнуто отстранённо, поначалу даже чуть холодновато, однако стоило ей заговорить, мгновенно преображалась и, давая волю чувствам, легко завладевала вниманием окружающих. Егору особенно нравились её пытливость и усердие на поприще науки. Кое-как перебиваясь от стипендии к стипендии, они всё продолжали корпеть над бесчисленными польскими переводами, готовясь к неумолимо надвигавшейся защите своих первых учёных трудов.

Расписываться Егор с Корнелией задумали в Москве, а свадьбу играть – у невесты в Галиции. Егор позвал меня в свидетели, и я с готовностью согласился, ведь помимо путешествия туда в столь почётном звании, мне давно хотелось взглянуть на большие и многолюдные, по его рассказам, прикарпатские сёла. Назначенный день приближался, но Егор стал всё чаще отмалчиваться или, напротив, останавливая меня на полуслове, сразу переводил разговор на что-нибудь другое. Вдобавок он сильно осунулся, помрачнел, а взор его и вовсе сделался непроницаемым и безучастным ко всему. Но вскоре Егор всё же открыл мне причину своей разительной перемены:

– В роду у Корнелии многие воевали в бандеровской армии и почти все погибли. А тут отпускать её жить в Москву – дома и слышать об этом не хотели! Потом вроде бы остыли, согласившись… но с условием: венчание будет по их обряду. А они ведь сплошь все униаты.

Помню, в ту минуту я был буквально сражён таким неожиданным поворотом. Чего же добивались родители Корнелии, потребовав от Егора столь непомерную плату? Была ли это дань местной греко-католической традиции или откровенное сведение счётов с православными?! Но какие бы ответы я ни пытался подобрать, то, что происходило с моим другом, так или иначе оказывалось частью духовной борьбы, которая и по сей день с особым рвением ведётся там, на пограничье православного и католического миров.

В загсе мы с друзьями поздравили Егора и Корнелию. А свадьбу тогда всё же отложили…

Теперь вот у них должен был родиться ребёнок. Егор думал лишь о сыне и имя ему давно подобрал – Святослав!

– А если девочка будет?! – нет-нет, да и подтрунивала Корнелия.

На что он и в шутку и всерьёз подносил к её носу кулак:

– Попробуй только у меня!

Москва, 2017 г.