Екатерина БЛЫНСКАЯ. «КАК СВЕЧА НА БЕШЕНОМ ВЕТРУ». О книге лирики Николая Коновского «Кровь граната»

 

Екатерина БЛЫНСКАЯ

«КАК СВЕЧА НА БЕШЕНОМ ВЕТРУ»

О книге лирики Николая Коновского «Кровь граната»

 

 Признаться, с первого раза книга «Кровь граната» поразила меня разве только ясностью образов и светом, исходящим буквально из каждого стихотворения.

В этом свете я захлебнулась, мне показалось его много: свет дневной и слепящий. Нужно переждать и потом уже прочесть все заново.

Каково же было мое удивление, когда, открыв книгу во второй раз, меня снова словно обдало сиянием каких-то неведомых кварцевых кристаллов. Я разом вспомнила и Лермонтова, и Бунина, не буду сравнивать Николая Коновского с Федором Тютчевым, с которым его сравнивают другие, по мне Коновской куда выше некоторых классиков.

И это та самая Любовь из великой русской литературы, которую нужно заучивать наизусть. Потому что каждое стихотворение проникает под кожу и оставляет впечатление, словно тебя подправили опытные резцы, но осторожно, почти не прикасаясь, подправили, миллиметровой стружкой сняли накипевшее. И ты теперь открыт для божественного. А только божественной можно считать музыку сфер, которую перепевает Николай Коновской в книге «Кровь граната».

В книге очень много нежности – чувства сейчас почти забытого, с которым мы, современные люди, сталкиваемся очень редко. Может быть, однажды в жизни, когда юны. И любовь, и нежность, оказывается, никуда не пропали, и о них пишет Николай Коновской. И они осколками, ломтями, иногда целыми скальными кусками обваливаются на читающего. Любви, света, красок отсыпано щедро, они все знакомы, эти краски, все наши, кровные, истоковые, родовые. Они влиты в нас с первым прикормом поэзии из укачивающих гётевских переводов Лермонтова и Жуковского, лиричных наблюдений пушкинского чрезвычайно вещественного, объемного и материального слога.

Диву даёшься, как через бронзовый век наш можно с такой лёгкостью вернуться в золотой, только прочитав это:

Касанье позабытых рук...

Ах, милая, не ты ли?..

Ужели мы с тобой, мой друг,

До вешних дней дожили?

...........................................

И вновь речная блещет гладь,

Дробясь на перекате.

И сердце Божией опять

Открыто благодати...

 Разве это стихотворение не перекликание с «Когда волнуется желтеющая нива...», «Из-под куста мне ландыш серебристый...», «Русалка плыла по реке голубой…», «Зелёный листок оторвался от ветки родимой…». Да, это она, великая русская поэзия, о которой мы благополучно забыли в своей «прогрессивной» среде, стараясь успеть и обогнать недостижимое, а на деле ничего не стоящую суету эпохи.  Это именно тот слог, та строфика, та музыка.

И вот, как будто с неких горних вершин приходит великое слово настоящей русской лирики, ограненное и обработанное, уже вполне готовое встать на свое место и в современности.

Грустно, через силу

Отпуская вдаль,

Я просила: милый,

Привези мне шаль.

Чтоб светил мне в душу

Знак твоей любви,

Чтоб не мёрзли в стужу

Плеченьки мои.

Искусство перебросить мгновенно из сегодняшнего дня во времена, где «мой костер в тумане светит» или «синего платочка».  Вечные проводы, разлуки, встречи, а какое простое стихотворение и сколько в нем силы!

Плечи ледяные

Одевает мгла.

Все свои земные

Жданки прождала.

У немого края,

Боль со мной деля,

Шаль взяла другая...

А его – земля…

Тут, в книге, есть всё, что так дорого сердцу. И кремнистый путь, и вешние воды, и державное золото солнца, и буйство стихий. И эта свеча, о которой говорит Николай Коновской, будто горит назло бешеным ветрам – это так. Свеча высокой лирики горит в ветер, потому что зажёг ее не просто человек, а зажгла душа поэта. А это единственно негасимый огонь, которому не страшны ветра.
Только забвение страшно ему. Но и из тьмы забвенных волн, из крутящихся водоворотов лет вырастает его тонкая песнь торжествующей любви. И чем она тоньше, тем крепче:

...За то, что в долгую пургу,

Когда сокрыта твердь,

Как в небо звёздное могу

В твои глаза смотреть…

Перекликание с древнегреческим стихотворением Платона: «Смотрит на звезды звезда моя... Быть бы мне небом, чтоб мириадами звёзд мог я глядеть на тебя» – вот привет из Вечности! «Твердь сокрыта», а как ещё скажешь в таком случае? Ведь «строку диктует чувство»! А оно и по исполнению, и по внутреннему строю высокое. Когда, где вы в последний раз слышали не от классиков про «твердь», которая «сокрыта»?

И цельный пласт книги, из которого ничего не выбивается...

Нет, это не та поэзия, которая должна «бить, как свинчатка, наотмашь», как говорил Павел Васильев. Это глубинный ток, кроткий, тяжёлый, но светлый ток, «сокрытый» в нас.

Именно поэтому Николай Коновской не просто поэт, он Наследник Золотого Века русской поэзии. Даже не так. Он часть его. Потому что Золотой Век никуда от нас не уйдет, пока есть такие Поэты.