Ярослав КАУРОВ. ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА АНДРЕЕВИЧА КОСТРОВА

 

Ярослав КАУРОВ

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА АНДРЕЕВИЧА КОСТРОВА

 

Что-то происходит в современном мире. Не только война, не только эпидемии, мы живём в момент кардинального перелома. Может быть, конечно, проклятый рукотворный вирус имеет свойства вызывать отдалённые последствия, даже когда не убивает непосредственно сам. А, может быть, всё же это Божье проведение – сменить культурные пласты, дать уйти лучшим людям предыдущей эпохи, дабы они не увидели трагедии смены формаций. Мы в удивительно короткое время потеряли множество своих друзей, властителей дум двадцатого века. Вот вчера ушел из жизни Владимир Андреевич Костров…

Познакомила меня с известным поэтом на очередном обеде в доме творчества в Переделкине очаровательная Маргарита Владимировна Тимофеева. Владимир Андреевич Костров пришел в гости с женой, дочерью и приемной внучкой. К моей радости, он сказал, что заочно знает меня по множеству публикаций и высоко оценил мои стихи. Владимир Андреевич поразил меня необыкновенной добротой и аристократизмом. Он восстанавливался после тяжелой операции, но ясность его ума поражала. Потом я понял, что это связано еще и с тем, что он прекрасный шахматист.  Костров мог быть одновременно лиричен и рационален, он окончил химический факультет МГУ имени Ломоносова, работал инженером на Загорском оптико-механическом заводе, с увлечением занимался наукой, в молодости создал несколько изобретений и внимательно следил за достижениями современной науки всю свою жизнь. Может быть поэтому он с нескрываемым интересом отнёсся и к моим научным работам в медицине – к изобретениям и открытию. Он умел дружить. Костров был профессором кафедры русской поэзии Литературного института. Когда он заболел, друзья подменяли его, и Владимир Андреевич высоко это ценил.

Много раз мы встречались с ним на его многоквартирной даче, находящейся совсем близко к знаменитой фарфоровой переделкинской церкви у Патриаршего подворья, на улице с романтичным названием Зеленый тупик. Рядом знаменитое кладбище с могилами известных: Пастернака, Корнея Чуковского, Евтушенко, Рождественского, Тарковского, большевиков-революционеров.

Ему нравились мои стихи. И, собственно, первым из мастеров он заговорил со мной о закономерностях стихосложения. Эти простые, но проверенные сотни раз правила относятся скорее к психологии, чем к литературе, они нигде не написаны и имеют рекомендательный характер. И, тем не менее, знание их будет очень полезно любому – и начинающему, и маститому автору. Я с удовольствием привожу их здесь:

«Бессюжетное стихотворение не должно быть длиннее 28 строк.

Нельзя, чтобы в стихотворении было более трех метафор – они уничтожают друг друга.

Звонкие согласные, открытые гласные должны повторяться.

В стихотворении должен быть воздух.

Необходимо придерживаться аллитерации.

Эпитет должен расширять ситуацию с существительным.

Должна быть печаль.

Когда вы пишете, вы вздыхаете о несовершенстве мира.

Не пренебрегайте дольниками».

Костров был очень дружен с одним из самых значимых композиторов двадцатого века – Свиридовым. Свиридов говорил так: «Россия – страна простора и минора».

«Я даю вам эти советы как состоявшемуся поэту, – говорил Костров. – И, главное, если стихотворение нравится, никого не слушайте».

Мы говорили о состоянии дел в литературе. Владимир Андреевич сетовал на отсутствие классических русских произведений, об увлечении дешевыми эффектами. Рассказывал о своих бесконечных поездках по стране. О том, что он дружил с Юрием Адриановым и очень высоко его ценит. Жаловался, что, когда он тяжело болел, начисто обокрали его квартиру. Потом пришли полицейские и засыпали все порошком для определения отпечатков пальцев. Отмыть это было невозможно. Конечно, воров не нашли.

Созваниваясь с мамой, я рассказал ей о своем знакомстве. «А ты помнишь, – начала она в ответ, – как я ходила с твоими стихами по Москве и зашла в Союз писателей? Тогда советские писатели, деловито бегавшие по этажам, не обратили на мои просьбы никакого внимания. И именно Костров, единственный, откликнулся, был очень любезен, – продолжила мама, – похвалил стихи, но честно объяснил всю сложность приема в писательскую организацию».

Я напомнил об этом Владимиру Андреевичу, и он был очень доволен.

У меня осталась книга с его трогательной подписью: «Милому Ярославу Каурову с верой в будущее. Дружески. Вл. Костров 2014 г. Переделкино». Толстый фолиант с его чудесными стихами на мелованной бумаге. Таких книг с годами появилось в моей библиотеке немало.

Мы встречались потом ещё множество раз. Сидели в гостиной его квартиры в небольшом двухэтажном доме, пили чай. Костров рассказывал о своих поездках в Среднюю Азию. На моих глазах рождалось современное стихотворение в память об этих посещениях. Вообще, стихи Владимира Андреевича очень певучи и музыкальны, многие из них стали песнями.

Вспоминаются его напевные строки из стихотворения «Памяти Георгия Васильевича Свиридова»:

Незримы и невыразимы,

Лишённые телесных пут,

Рождественские серафимы

Теперь Свиридову поют.

О тесноте земной юдоли,

Где каждый звук его зачат,

В морозном небе, в чистом поле

Распевы горние звучат.

И хора сладкое согласье,

Мерцающее в звёздной мгле,

Так внятно говорит о счастье,

Ещё возможном на земле.

И как пророк в сухой пустыне,

С надеждой глядя в небеса,

Почти оглохшая Россия

Внимает этим голосам.

Молись и верь, Земля родная.

Проглянет солнце из-за туч…

А может быть, и двери рая

Скрипичный отворяет ключ.

 

Или вот ещё примеры из музыкальной поэзии Владимира Кострова:

Какие мощные ветра,

Потопы и землетрясенья!

Какая лютая жара!

Какие грозные знаменья!

Как будто каждый день и час,

Все исчерпав иные средства,

Всесущный призывает нас

Одуматься и оглядеться.

========================

Две берёзы над жёлтою нивой,

Три иконы на чёрной стене.

Я родился в земле несчастливой,

В заветлужской лесной стороне.

Деревянная зыбка скрипела,

Кот зелёно сверкал со скамьи,

Белой вьюгою бабушка пела

Журавлиные песни свои.

 

Отгорит золотая полова,

Дни растают в полуночной мгле.

Ничего слаще хлеба ржаного

Не едал я потом на земле.

И, наконец, совсем пророчески звучащее у Владимира Андреевича:

Ухожу под другое начальство,

Только буду жалеть о былом.

Слаще русского горького счастья

Ничего нет на шаре земном.

Своеобразие, лиричность стихов Владимира Кострова неповторимы. Потеря такого глубоко русского поэта для нашей культуры невосполнима.