Игорь ТЮЛЕНЕВ. СОВЕТСКОЕ КИНО. Стихи

Игорь ТЮЛЕНЕВ

СОВЕТСКОЕ КИНО

 

СОВЕТСКОЕ КИНО

Смотрел с утра советское кино.

Уже не помню имена артистов…

А взял вдруг и расплакался (смешно)

Над судьбами колхозных трактористов.

 

Они, как дети, чистые внутри.

Такими быть их научил Спаситель,

Когда ходил по небу, златогрив,

Швыряя свет в советскую обитель.

 

Душе подай целительный настой,

И я смотрел без тени превосходства,

Что со страною стало и со мной,

И тихо плакал, чувствуя сиротство.

 

Я не скажу, что повлиял запой –

Не пью, беру уроки атлетизма.

Я плакал над разрушенной страной,

Упавшей в пропасть с пика Коммунизма!

 

Я взрослым стал, а взрослым тяжелей

Всё начинать с нуля и не разбиться.

Легко взлетать лишь детям с букварей…

Смотрите, как мы жили – пригодится!

 

ВНУКУ ИГОРЁШЕ

Не обижайте малышей,

Они воркуют словно птицы.

Их ангелоподобны лица

В лучах цветных карандашей.

 

Откроет небо створ зари,

Тепло просыпав из авоськи.

Слова взлетят, как снегири

От лая беззаботной моськи.

 

Не обижайте Игорька

За то, что Игорьку не спится.

Уж колесом без ободка

Светило катится на спицах.

 

Он ещё дитятко, дитя,

Любви свеченье золотое.

Он отвечает вам, шутя,

На замечание любое.

 

Ну а пока он слишком мал

Хотя растёт невероятно!

Но, как непостижим Байкал, –

Речь ангелов нам непонятна.

 

* * *

Тучи, как женские боты,

Мнут на лугах городьбу…

Слышишь, гудят пароходы,

Месяц залез на трубу.

 

Скоро им в дальних затонах,

Словно солдатам стоять,

Где во вселенских загонах

Прячется белая рать…

 

Нынче ко мне не доедешь

Ни по воде, ни по льду.

Слышу над ухом: – Ты бредишь?

Слышу, а встать не могу.

 

Не потому что не верю

В тихое счастье своё –

Стерпит ли эту потерю

Бедное сердце моё?

 

КОБРА

Ты лежишь красивая, как кобра,

Юная священная змея.

Словно сердце раздвигает рёбра –

Так глаголы рвутся из меня.

 

Только не рассказывай об этом,

Твои губы пухлые чисты.

Видишь, как томятся под запретом

В лоне вод деревья и кусты.

 

А тогда у речки Монастырки

Я сказал: – Любовью напои!

Я был скромен, тих и не настырен,

Пальчики перебирал твои,

 

Словно пианист клавиатуру,

Хоть из зала зрители ушли,

Проклиная русскую культуру,

От которой вдруг с ума сошли!

 

Вот и я сошёл с ума конечно,

Как при виде кобры майский кот.

Криками разламывая вечность

И пугая питерский народ.

 

* * *

Утро начинай с убийства

Мухи или таракана.

Та и этот – кровопийцы,

Пьют из твоего стакана.

 

И немало бед приносят,

Ибо оба азиаты.

Лезут, куда их не просят,

Рвут хитиновые латы.

 

Выглянешь на миг из кухни –

На столе устроят шабаш.

Хоть кого-нибудь пристукни,

Не показывай им слабость.

 

Таракан был лыс и рыжий…

Муха знай себе, летала,

Как иуда позабытый.

Мир в её глазах размытый…

Тот и эта паразиты.

 

С неба лунный свет струится.

Слился мрак с водой из крана.

Утро начинай с убийства

Мухи или таракана.

 

ГРАЖДАНИН

                            Гоп-со-смыком - это буду я!

                            Граждане, послушайте меня!

                                                            Из песенки

– Граждане, послушайте меня! ­–

Крикнул алкоголик из окна,

И толпа на миг остановилась?

Нет, конечно, как по волдырям,

 

Каждый мчался по своим делам…

А ему видение явилось,

Будто бы с похмелья он кричит,

А у окон нищенка стоит,

 

Спрашивает: – Что, сынок, случилось?

– Граждане послушайте меня! –

Я кричу уже четыре дня,

Так кричу, что в жилах кровь взбесилась.

 

Нищенка железною клюкой

Стукнула: – Ушли все на покой.

Только я одна к тебе явилась.

Разве ты не видишь – здесь погост?

 

Ну, а ты кричишь, как обормот…

И клюка ему меж глаз вонзилась!

Бросил пить напуганный мужик

И кричать в окно на всякий чих.

 

Ты, жена, теперь всего добилась…

А старуха канула в века.

Но во лбу торчит её клюка.

Вытащить хотел – не получилось.

 

СОБАКА

Собаки – хорошие люди,

Не курят и водку не пьют.

Без классика все Скалозубы.

Им вреден домашний уют.

 

Бывает, их топят слепыми

Хозяйки в помойном ведре.

Но волка мы травим борзыми

С ногайкой в татарском седле!

 

Иуду же или абрека

Мой пёс обозначит рывком.

Простор им крест накрест избеган,

А так же оббеган кругом.

 

Во мне не замашки палачьи –

Я вижу тебя в первый раз!

Взгляни на меня по-собачьи,

Чтоб знал, что меня не предашь.

 

СОБРАНИЕ ПИСАТЕЛЕЙ ПЕРМИ

Где слово в лоб, как дверь иль ставни,

Попробуй-ка тут уцелеть?..

Громил с трибуны В.Астафьев

Безвольных пермских алкашей.

 

Но не за то, что спят в бурьяне,

Как свиньи или петухи.

Громил за то, что те по пьяни

Писали слабые стихи.

 

Он, гений, всё ему подвластно,

Всё кроме пермских алкашей.

Без них бы Пермь была прекрасней?

А может быть, ещё черней.

 

ПРЕОБРАЖЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Убогий и скорбный на вид

Без пышных одежд и злачёных.

Не будет царём, как Давид,

Плодить фарисеев учёных.

 

Он всходит на гору Фавор,

И трое восходят по следу.

Их облак объял, как шатёр,

И радость пронзила планету.

 

Дела, Твои, Боже, чудны!

Из облака вышел Светилом!

Как можно достичь белизны,

Не прибегая к белилам?

 

Лицо превращается в Свет.

Преображенье Господне.

Его среди нас уже нет.

Среди нас Христа нет сегодня.

 

Отныне Он в наших сердцах,

Что верят Христу безгранично.

И Слово цветёт на устах,

И мир украшает привычно.

 

Господь нам родней, чем родной!

Пусть наши враги измельчатся.

И люди от славы земной

Отныне к небесной стремятся.

 

МИХАЙЛО ЛОМОНОСОВ

Вот император русских слов,

Науки и литературы!

Гроза дельцов и дураков,

Норманнской клики и халтуры.

 

«Шумит ручьями лес и дол:

– Победа, русская победа!

Но враг, что от меча ушёл,

Боится собственного следа».

 

Так он о турках написал

В стихах на взятие Хотина…

Тот, кто Европу обскакал

Одной саженью исполина!

 

Не сто, а триста лет прошло.

Ум русский не забыт богами,

Что сплавил слово и число.

Державу просветил трудами.

 

А вроде бы простой помор?

Кристалл, спрессованный простором!

Певец стекла из Холмогор,

Виновник прусского позора.

 

Хоть в Марбурге не бичевал,

Сидел на хлебе и водице.

Вернулся, немцев разогнал

Из академии столицы.

 

Сплясал, перепугавши слуг.

Сорвал парик, коль сила пышет!

Господним словом праздник дышит!

И Петербург! И Петербург!

 

Чухонский небосвод, как дом,

В котором слышно звёзд бряцанье.

И смальтой, а не янтарём,

Горит полярное сиянье.

 

МУХА

Муха села на мизинец,

Словно сокол на плечо.

Лужу бороздит эсминец

С русским выговором: – Чо!

 

А вокруг болотной кочки

Собирается народ.

Комариные сыночки

И пахан сынков – Удод.

 

Моют косточки друг дружке,

Пишут кляузы в ООН

Графоманы-побирушки,

Глупые с пяти сторон.

 

Вдруг от этой камарильи

Просыпаются в Кремле.

Сталин, Молотов, Калинин

Орден присуждают мне.

 

Только в Кремль я не поеду

Из родных своих болот.

Муха-сокол мне к обеду

Дичь из леса принесёт.

 

Графоманы сварят яйца

И о лбы их разобьют…

Критик, к строчкам не цепляйся –

Ордена не всем дают.

 

* * *

Схожу с ума от русской речи,

Взвалив ум с разумом на плечи,

Под мышкой – классиков тома…

 

Ты гений? – Нет! Ещё не вечер.

Хотя бы чтивом обеспечен.

Скатилась родина с холма.

 

Хохочет, как хохочут дети,

Когда пускают вверх ракеты,

Не зная, что за солнцем – тьма…

 

Империи сейчас не сладко –

Ты это запиши в тетрадку,

Что демократия – чума!

 

* * *

              Не любил я, признаться,

              Большого Курносого Брата.

                                                В.Ханан

Зол наш мир и жесток

И слепому слезы не прощает.

По лицу бьёт безжалостно

Заморского хрома сапог…

 

С Благодатью Господней

Отрезок судьбы заблистает,

Свет берёз и равнин,

Животворный родительский слог.

 

Кто утёк из России –

Пускай, разве это утрата?

Как улитки ползущие

Из багажей-барышей.

 

«Не любил я, признаться,

Большого Курносого Брата».

А он спас «Длинный Нос»

От горящих фашистских печей.

 

ОДНОМУ ПОЭТУ

                                                         К.

Он бросил Родину и убежал в Париж.

На радио «Свобода» там завис,

Чтоб отработать Запада щедроты.

Россию предал, как мальчиш-плохиш.

 

А в это время русский Кибальчиш

Бить буржуинов набирает роты.

Я там всегда, где русский Кибальчиш.

«Свобода», ты о нас уже молчишь,

 

Как о Корчагине с Космодемьянской?

Шестой колонны чувствую тиски.

Между «Дождём» и «Эхом из Москвы»

Войдём в Москву тропою партизанской.

 

БАЛАЛАЙКА

                             Ах, камаринский, камаринский мужик,

                               Ты куда, куда по улице бежишь?

                                                                 Русская плясовая

Рванула душу балалайка

И зацепилась за ребро.

Европа, под дверьми не лай-ка,

А то получишь в лоб ядро!

 

Как Бонапарт или германцы,

Не то, что вдруг и абы как...

Вам не понять нас, чужестранцы, –

Не все тоску несут в кабак.

 

А балалаечник, ей-богу,

Как ножичком по струнам – вжик!

Но всей России на подмогу

Бежит камаринский мужик.

 

ПРИ ПРОЧТЕНИИ КНИГИ

ВЛАДИМИРА БОНДАРЕНКО

«Лермонтов. Мистический гений»

У спринтера саднит коленка,

Устал, такие, брат, дела…

В Москве Володя Бондаренко

Пьёт минералку из горла!

 

Сидит и пьёт, и что-то пишет,

Узнаем завтра в «Завтра» мы.

Володя? – Но он нас не слышит,

Он в авангарде у страны.

 

Он погружён в судьбу поэта

С инициалами М.Ю.

Убийство Лермонтова это!

«Есть грозный суд» – я узнаю…

 

А в мире чёрт те что творится.

Саддам казнён. Дамаск в дыму…

А детства русская столица,

Как без Герасима – Му-Му.

 

Канючит в Раде Юля Мнишек.

Возглавил Киев Лжекличко.

Рушник майдана кровью вышит

И крови требует ещё!

 

Володя зрит судьбу поэта,

Его трагический удел.

«Восстал он против мнений света»…

Чтоб бесов ты не проглядел,

 

Прочти о Лермонтове книгу,

Что Бондаренко написал.

И больше не пускай двуликих

За стол, на трон и пьедестал.