Андрей АЛЬПИДОВСКИЙ. ЭТОТ АНГЕЛ НА КРЫШЕ И БЕС В ПОДРЕБЕРЬЕ… Поэзия
Андрей АЛЬПИДОВСКИЙ 
Андрей АЛЬПИДОВСКИЙ
ЭТОТ АНГЕЛ НА КРЫШЕ
И БЕС В ПОДРЕБЕРЬЕ…
* * *
Яркие искры белых холмов
Утром, как выстрел
в облако снов.
День – это зверская маета,
Где света резкая пустота.
Ночью
свечение высоты –
Точно лечение суеты.
Как в суете мирской погряз ты!
Один вопрос, второй вопрос…
Отринь все мелочи и дрязги,
И выйди к Волге – на Откос.
Заволжские поманят дали –
Зеленый берег, пляж, песок.
С младенчества родными стали,
Здесь мои корни, мой исток.
Здесь с дедушкой ловил на донку,
И колокольчик: динь-динь-динь!
– Чехонь! – кричу я деду звонко,
А дед: «Не упусти, гляди!».
И теплоход «Комарно» – белый,
Где папа – штурман молодой,
В красивой форме, загорелый,
И мама на руках со мной…
И ностальгия быстрой чайкой
Летит, летит к тем берегам.
Пылинкой прошлого случайной
Откос напомнит юность нам,
Которая теперь лишь снится,
И манит, словно Волги даль.
А нам, Откос, пора проститься,
Надеясь, что не навсегда.
Шестидесятые – ни горя, ни тревоги.
Картинки детства в памяти всплывают.
В хоккей играем прямо на дороге,
Машин здесь вечерами не бывает.
Уже стемнело, но без передышки
Гоняем шайбу – нам забить охота!
Две штанги – просто две больших ледышки,
Соседка Ленка встала «на ворота».
«Пацанка» – в «куклы» ей неинтересно.
Хоккей – вот это да! (кто понимает).
Нет клюшки, но её – в воротах место,
Легла на снег, все шайбы отбивает.
Бегу «один в один», забить бы надо,
Но Ленка вдоль ворот опять ложится.
Сопит за мной «сопливая команда»,
И мне пора на что-нибудь решиться!
А счет-то равный! Вроде: восемь – восемь,
Но все забавно, в общем, завершилось.
Над вратарем я шайбу перебросил –
От снега вверх, впервые получилось...
На санках, помню, в выходные, лихо
По насту над булыжной мостовою,
По Нестерова вниз на Ковалиху
Летели мы веселою гурьбою…
И раннею весной с соседом Лёшкой
Запруды делали, в ручьях вода журчала.
Шли по домам, промокшие «немножко».
«Хоть выжимай!» – так бабушка ворчала.
Шестидесятые умчались вдаль ручьями,
И бабушка уже не пожалеет.
Но это время остается с нами.
Однажды вспомнив – забывать сложнее.
Чей-то образ зрачками сверкал из-под маски,
Отражаясь в стакане танцующим светом.
Я вчера сочинял сумасшедшие сказки,
Оставаясь как будто нормальным при этом.
Я в окно увидал, как беседуют души,
Собираясь ночами на крыше часовни.
Я подкрался неслышно и тени подслушал,
Отклоняясь от отблеска адской жаровни.
И огни занялись в гипнотическом трансе,
Посмотри, как призывно дрожат силуэты!
Так и тянет забыться в чарующей тряске,
Оставаясь как будто нормальным при этом.
И соблазн – всё безумней, сильней и желанней,
И толпа проорала: Варавва! Варавва!..
Не пресытимся мы чередою закланий,
Наполняет стаканы и души отрава.
Этот ангел на крыше и бес в подреберье,
Этот вечный сохи и крыла поединок,
Этот веры полёт и паденье безверья,
Этот загнанный волк и молящийся инок...
Лишь когда нам на очи улягутся розы,
И когда успокоится изгнанный Демон,
Бесполезными станут и лесть, и угрозы,
Важно с Чем и пред Кем предстаём на Суде мы…
В своем уме, по доброй воле
Ныряю в глубину былого.
Как это жутко, ma parole!*
Как это сладко, право слово!
Я достигаю дня, что прожит
В очаровании мгновенья
Полета наяву, – о, Боже!
Её крыла прикосновенье…
Любимых губ горячий шёпот,
Ланит девическая алость…
И всех утех не стоит опыт
Секунды – той, что Там осталась…
Я пасусь здесь на лугу, я пасусь.
Не ловите – убегу, унесусь!
Не найдёте на меня хомута!
Разве только – глубина омута…
А и бегал я в лугах заливных
Во далёких временах, во иных.
Заболотило луга – всюду ил.
И дорогу я туда позабыл.
Потому я кручу выше искал,
Да навстречу мне – звериный оскал.
Вот и бил копытами – по клыкам,
И по битым ускакал – в облака.
Я пасусь здесь в облаках, я пасусь.
Надо мной – Отец и Сын Иисус,
И, конечно, Дух Святой – надо мной,
И не надо мне лужайки иной…
* * *
Я стою истуканом каменным,
Мне б на острове Пасхи стоять,
В океанских восходов пламени
Постигая суть бытия.
Мне бы сфинксом лежать на лапах,
Не задумываясь – на кой?
Но оскаливаясь на запах,
Посягающих на покой.
Мне б над Волгой седым утёсом
Охранять чистоту глубин,
Не терзаясь простым вопросом:
– Так to be или not to be?
Быть, конечно! Любить, ребята!
– All you need is love, – повторю
Перед алым костром заката,
Веря, что увижу зарю.
Потому, что и небо звёздное,
И смурная душа моя, –
Доказательства непреложные
Правды Божия Бытия!
* * *
Валерию Сдобнякову
Поднимаются и гаснут в темноте.
И таких костров в пути, как островов,
На реке-дороге к острову-мечте.
Светлячками ночи высветят покров,
Траекториями судеб улетят,
И исчезнут на виду иных миров,
Тех, что молча за полетом их следят.
Постоят миры, померзнут на ветру,
А потом, печаль по пепелищу скрыв,
Устремятся к непогасшему костру,
У которого согреются миры.
Ветер вновь поднимет буйный ворох искр,
Понесет поверх голов во тьму пространств,
Огоньков полет недолог будет, быстр,
И опять вперед – на поиски костра…
* * *
Сыновьям
А пятнадцать – это юность.
Где найти такое средство,
Чтобы детство к нам вернулось?
Чтобы даже через годы
На родительском причале
Мы из детства теплоходы
Без печали бы встречали?
И на них, без бурь и бедствий,
Позабыв про все ненастья,
Как в далёком светлом детстве,
Плыли мы навстречу счастью.
На фарватере – ни мели,
Горизонт наш – чист и светел,
И грустить мы не умели,
Потому что были – дети.
Я смотрю фотоальбомы,
Я листаю лет страницы –
Мы – у речки, мы – у дома,
Дни мелькают, время мчится.
Вот и все семейство снялось.
Улыбаясь, смотрим прямо.
Жаль, недолго оставалось
Видеть, как смеются мамы…
Но, пока живем и помним, –
С нами милые родные,
С нами детство, что же кроме,
Душу сохранит нам ныне?
Не печальтесь, юнги, даже
В капитанском славном званье,
Не прощаясь, детству скажем:
До свиданья, до свиданья!
* * *
Людмиле Альпидовской
Когда живёшь со счастьем рядом,
Оно не кажется большим,
Не представляется наградой
И откровением души.
И мы порой не понимаем,
Что были счастливы вчера.
Мы «завтра» ждём и намечаем,
Что сделать предстоит с утра.
Потом вздыхаем и жалеем
Те дни минувшие, когда
Лишь пустота вокруг и злее,
И беспощаднее года.
Надежды обветшало платье
И позатасканы слова:
Любовь и Вера, Жизнь и Счастье,
На наших чердаках – завал.
Жалею до сердечной боли
Минуты прожитые так,
Что прожил их, да и не понял,
Как счастлив был – такой дурак!
И жжет больней удара плети,
Что этот миг неповторим,
Ведь я дышал в минуты эти
С тобою воздухом одним!
А облака над черной пашней
Навстречу взгляду и тебе
Летят. Тот взгляд позавчерашний
Не повторяется в судьбе.
Но жить и ощущать минуты
Мне трудно, честно говоря,
И по углям ходить разутым,
И жить, другим себя даря.
Мне лишь хотелось дотянуться
До этих облачных высот,
И чистой красоты коснуться,
Смирив страстей водоворот.
И тихим, седовласым, мудрым
Ловить твой прежний милый взгляд,
И будет вечер, будет утро,
И я «обманываться рад…».
г. Нижний Новгород
* Ma parole (франц.) – честное слово.