Захар ПРИЛЕПИН. ВОЙНА, ПОЭЗИЯ И РУССКАЯ СУДЬБА. К 90-летию Станислава Куняева

 

Захар ПРИЛЕПИН

ВОЙНА, ПОЭЗИЯ И РУССКАЯ СУДЬБА

К 90-летию Станислава Куняева

 

Сегодня поэту, редактору, мыслителю Станиславу Юрьевичу Куняеву исполняется 90 лет. Редкая удача в русской поэзии, где лучшим из поэтов отмеряют вдвое, а то и втрое меньше.

Знаю этого крепкого, похожего на землепроходца, а не поэта человека уже четверть века. Он был и остаётся молодым, ярым, неутомимым.

Ему было 80, когда он где-то за кулисами – тогда ещё можно было курить в помещениях – стрельнул у меня сигарету, потом другую, потом спокойно в краткий промежуток опрокинул три рюмки и тут же пошёл выступать: собранный, дерзкий, спокойный. Лёгкой есенинской походкой.

Четверть века назад я прочитал его трёхтомник воспоминаний «Поэзия. Судьба. Россия» – и всё встало на свои места в молодом ещё моём сознании. Выяснилось, что тот бой, что ведём мы, в том числе и сегодня, начался Бог знает когда, и конца ему нет, но это нормально. Это русский экзамен, и мы его век за веком пересдаём.

В его небольшой исторической книжке «Шляхта и мы», тоже написанной очень давно, более четверти века назад, подетально расписаны причины поголовной влюблённости советской либеральной интеллигенции в Польшу, которую она уже тогда мыслила как средоточие европейских ценностей, несмотря на тот почти комический в этом смысле нюанс, что Польша традиционно отличалась высочайшим в Европе уровнем антисемитизма, на который наши витии закрывали свои восторженные шестидесятнические глаза.

Ровно так же – осмысленно слепым, искренне влюблённым взглядом – нынешняя наша «прогрессивная интеллигенция» смотрит на Украину, в упор не различая вопиющий неонацистский реваншизм: они готовы простить и это, лишь бы уесть эту сивую, косую, навязчивую, противную им в каком-то глубинном основании «Рассеюшку».

Увы, мы слишком мало читали русскую литературу в минувшие десятилетия.

Прочитав в годы раскола и распада несколько подобных куняевским книг, нынче человек не был бы ничему удивлён, но, напротив, оказался бы ко всему готов.

Однако русский народ на 30 лет увели в сторону откровенные прохиндеи и маститая вырусь, заговаривая доверчивые уши неслыханным враньём.

Какую великую силу любви к русским людям надо было иметь все эти десятилетия, чтоб не загрустить и не отчаяться!

У Куняева она была.

Долгие годы я любил Куняева куда больше как публициста и бойца и чуть меньше как поэта, тем более что рядом с куняевским соратником Юрием Поликарповичем Кузнецовым быть большим поэтом почти невозможно – это как быть гением вблизи Пушкина, Тютчева, Блока.

Но буквально на днях я перечитал подряд книгу избранных стихов Куняева «Сквозь слёзы на глазах» – и понял: просто прежде я был юн. Надо было дорасти.

Он и поэт огромный.

И какая цельность пути! Какая непоколебимость убеждений!

90-летний юбилей Куняева при должном раскладе стал бы национальной датой: с огромными программами на центральных каналах, концертом в Большом Кремлёвском, чтениями в главных театрах и полуторачасовыми радиопостановками.

До этого мы, увы, не дотянули.

Однако сама история привела нас к той правоте, что Куняев отстаивал – только вдумайтесь – шесть десятилетий.

От Вытегры и до Амура,

От Канска до Новой Земли

Страна, как звериная шкура,

Сверкает в морозной пыли.

Это его стихи и его страна, он бился за неё, не ожидая наград, и в перезвоне будущих побед один из пронзительных колокольных ударов – в его честь.

27.11.2022